Мой ласковый и нежный ёж

Раз пришли члены семьи, медсестра попросила Шерлока удалиться, но тихое «Нет» Джона прозвучало так, что его услышали все. — Что ты сказал, дорогой? — жена наклонилась к супругу так низко, что почти коснулась его носа своим ухом. — Нет, — повторил Ватсон уже громче и улыбнулся Холмсу. А затем уже пальцы фармацевта принялись гладить тыльную сторону ладони сыщика. — Он тоже моя семья. И не менее близкая. Так что, выйти пришлось только медсестре, оставив всю компанию разбираться между собой. — Что ты говоришь, Джон?! — женщина выпрямилась, обжигая Шерлока таким взглядом, что саламандры гордились бы. — Кто это вообще? — Человек, который спас мне жизнь. — Что за чушь. Тебя спасли врачи. — Нет. Кстати… позвольте вас представить друг другу. Мэри, моя супруга, Розамунд, моя дочь. Мужественно сбежавшие прочь, когда мне больше всего требовалась их помощь и поддержка. — Джон, — Мэри принялась чуть обмахивать себя ладонями, будто ей внезапно стало жарко, — всё не так. Я хотела лишь уберечь психику девочки. — От такого явления как смерть? Так Рози знакома с ней. Современные фильмы и мультики довольно рано преподносят эту информацию. — Кино это одно, а жизнь — совершенно другое! — Не ври, Мэри. Хоть сейчас и себе. Рози плевать, жив я или умер. Вон она минуты тут не пробыла, уже в наушниках и в телефоне. Тебе, впрочем, тоже. Из чего возникает вопрос, что вас сюда привело? — Беспокойство о твоём здоровье, конечно! Джон, ты ещё немного не в себе, — Мэри выхватила из рук дочери телефон, и в ответ на возмущённые вопли велела проявить внимание к отцу. — Ты ещё не совсем понимаешь, что говоришь. — Расстроена, что не получит дом и деньги, — сказал вдруг Шерлок, хотя его никто не спрашивал и никто кроме Джона уже на него не смотрел. — А вот это прямое оскорбление! — возмутилась Мэри, возвращая своё внимание странному типу, невесть откуда взявшемуся в жизни мужа. Рози тоже возмущалась, но по другой причине. — Констатация факта. Я бы мог изложить свои рассуждения, что привели к этому выводу… но зачем? Семейная жизнь утомила вас, Мэри. Вы давно подумывали уйти от мужа. Но как? Оставить ему дочь — осудят. Забрать — одной тяжело растить. Да и делить имущество — та ещё радость. А тут — подарок судьбы. Страшный диагноз. На вашем лице буквально читалась досада, когда вы вломились сюда. Вы ведь хотели узнать, каковы шансы, что Джон всё же покинет этот мир, а не останется в нём? — Я подам на вас в суд за оскорбление личности! — Мэри всё же пришлось отдать телефон дочери, потому как та буквально лезла матери в лицо, пытаясь дотянуться до поднятого над головой аппарата. Получив желаемое, девочка тут же отошла в угол и занялась делами явно более важными для себя, чем жизнь отца и его отношения с матерью. — Не советую, — сказал Шерлок, чуть поглаживая Джона в ответ. Вообще получилось забавно, когда их ласкающие друг друга пальцы встретились, и замерли, не зная, что делать дальше, в то время как оба мужчины смотрели на женщину. — Я довольно неплох в логике и доводах. Сказать правду о человеке — не оскорбление. — Вообще-то, порой, ещё какое, — опять улыбнулся Джон. — Мэри, не переживай. Думаю, мы сумеем решить вопрос с имуществом при разводе. Мне особо много не нужно, жильё мне предложили. — Джон, ну какой развод? Теперь, когда ты… — Прошу, не изображай Скарлетт из Унесённых ветром. Тебе не идёт. И оставь меня. Я действительно ещё не настолько окреп, чтобы вести бесполезные споры. — Может, тогда, хотя бы, всё же представишь мне своего нового друга и объяснишь его роль в твоём спасении? Джон помолчал, глядя на супругу. Поначалу он был готов это сделать. Но чем дольше об этом думал, тем больше понимал, что Шерлок действовал явно не законными способами, и лучше не давать жене информацию об этом. — Я сам ещё не всё выяснил, — уклончиво ответил фармацевт и нажал кнопку вызова медсестры. Когда та вернулась, сказал: — Прошу проводить моих посетителей. Нет, Шерлок пусть останется. Да, часы посещения, понимаю. Но прошу. Дайте нам ещё несколько минут. В качестве исключения. Когда недовольно бурчащую и всё время оглядывающуюся Мэри и не отрывавшую взгляда от телефона Рози выпроводили, Джон посмотрел на Шерлока и попросил: — Придвинь к двери тумбочку. Холмс еле заставил себя отпустить ладонь Ватсона, но всё же справился и выполнил его просьбу. Вернувшись, он сел обратно, не зная куда девать руки и можно ли опять взяться за Джона. — Ты думал, что я могу снова уйти к ним, после всего что было? — спросил фармацевт без следа прежнего веселья в голосе и улыбки на лице. — У меня уже был такой опыт, — тихо признался Холмс и придумал, наконец, что сделать. Положил обе кисти на живот Ватсона поверх одеяла и принялся гладить его там. — Расскажи, — Джон расслабленно вздохнул. Ему явно нравилось, что с ним делали. — Пару лет назад одному знакомому Майкрофта поставили очень неприятный диагноз, почти не оставлявший надежды, как и тебе, — руки Шерлока будто сами по себе приподняли одеяло, нырнули в мягкое тепло, и принялись ласкать Джона уже просто поверх больничной рубашки, всё также поглаживая живот. — Незадолго до этого он ушёл от жены к любовнице. Но как только угодил в больницу, молодая красотка сбежала. Май взялся помочь с клиникой и делами, и попросил меня о кое-каких услугах в этой же связи. Так что, я имел возможность наблюдать, как этот человек обратился к брошенной жене, что мол просит её разделить с ним последние дни, как самого близкого ему человека… — Холмс отбросил одеяло и провёл ладонями по бёдрам Ватсона и тот с готовностью согнул ноги и чуть развёл их в стороны. Белья на нём не было, и сыщик впервые увидел член другого мужчины. Точнее — живого мужчины. Мужчины, что прерывисто дышал, его довольно большой и красный орган подрагивал, и что с этим всем делать, детектив не представлял. — Тот знакомый Мая вёл себя очень мужественно, проводил с женой беседы о жизни, смерти и принятии своей судьбы… её же он назначил принимать решения о лечении, когда он будет не в состоянии этого делать. Словом, мы с братом наблюдали воссоединение людей, полных истинной любви. — Холмс осторожно провёл кончиками пальцев по мошонке Джона. Тоже довольно крупной и налитой. Погладил её и фактически взял на ладонь, обводя и лаская большим пальцем. Фармацевт ахнул, посмотрел на детектива, облизнулся и прошептал: — У меня на подоконнике есть тюбик с кремом. Возьми его пожалуйста… Вот. А теперь нанеси на свои пальцы. Боже… Шерлок, это просто симфония, твои руки. Я никогда не видел ничего прекраснее. Да, продолжай. Продолжай там гладить, пожалуйста. И рассказ тоже. — Просто гладить? Я… прости, я не очень хорош в этом… — Просто гладь, как тебе хочется… ох… м… да, вот так тоже можно. Да. Да. Да, вот так! Эти восклицания вырвались из груди пациента, когда Холмс по наитию стал круговыми движениями гладить анус указательным пальцем правой, в то время как левой рукой водил по члену вверх и вниз. — Силами врачей, природы, организма и мудрыми решениями жены, тот приятель Мая был спасён. И когда усталая и измотанная женщина уехала, наконец, домой, отдохнуть и выспаться, пациент первым делом позвонил любовнице. И из больницы ушёл с ней. Видя моё шокированное лицо, сказал фразу, которую я запомнил навсегда: «Один человек подходит для того, чтобы с ним умереть, а другой — для того, чтобы жить». Он так и не вернулся к жене. Даже больше не говорил и не виделся с ней. А я… я долго обдумывал его слова. Пытался их понять. И, кажется, сумел. — Тут Шерлок замолчал, сосредоточившись на том, что делал. Одной рукой оглаживал мошонку, лаская разбухший шарик как спящего котёнка, держа член другой, а затем останавливал ту, что на мошонке, обхватив её, и принимался двигать второй, всё сильнее надрачивая член. Джон уже просто протяжно стонал на одной ноте зажмурив глаза. — Как хорошо, — вдруг горячо зашептал он, — как же, ежей вам в нежные места, это нереально хорошо… — Ватсон повернулся на бок, обнажая ягодицы, и Холмс, повинуясь какому-то порыву, наклонился и коснулся плотного полушария губами. А потом ещё и ещё. Ему безумно понравилось целовать Джона сюда, попутно доводя его до экстаза. Который вышел поистине фееричным. — Хах! — выдохнул фармацевт, когда сумел разжать зубы и выпустить чуть не насквозь прокушенный угол наволочки. — Ох… — он силился так извернуться, чтобы посмотреть на любовника, но это было довольно проблематично, учитывая, что Шерлок улёгся щекой на его бедро, теперь уже поглаживая обе половинки. — У тебя такая красивая попа, — тихо сказал сыщик, приподнял голову и поцеловал фармацевта около тазовой косточки. А потом мягко перевернул его на живот и принялся зацеловывать названную область, то горячо и жарко, как только мог, то нежно и медленно, чуть покачиваясь вперёд и назад. Джон только чуть вздыхал, чуть приподняв филейную часть, чтобы Шерлоку было удобнее. Они бы еще невесть сколько этим занимались, если бы в подпёртую тумбочкой дверь не заколотили с той стороны. Со вздохом Холмс выпрямился, помог Ватсону снова лечь на спину, поправил больничную рубашку, прикрыл одеялом. И посмотрел в глаза. — Шерлок… это я должен был вознести тебя на вершину блаженства. — Вознесёшь ещё. Ты же вернёшься в нашу квартиру? — Даже не сомневайся. Что жить, что умирать, я собираюсь с одним единственным человеком. С тобой. Боже, наклонись ко мне, прошу… — Джон поцеловал Шерлока в губы и попросил: — Открой уже, пока охрану не вызвали. Холмс так и сделал, а потом, не слушая гневных реплик медсестры, вышел из палаты, кивнув Ватсону напоследок. Ночью, укладываясь в постель, Шерлок прижал к животу плюшевого ёжика. Джон сказал, что будет с ним. Что придёт. Он же не обманет, правда? Не поступит, как тот приятель Мая? Жена так долго его ждала. Так горько плакала. Сыщик настолько устал в последнее время, что не обратил внимания на одну деталь в своём еже. Вместо сердечка с золотой надписью «Джон», тот сжимал в лапках тёмно-бордовое яблоко, а надпись была серебристой. «IOU».