Ревность

Рыжий начал умирать в пятницу после полдника, но к обеду субботы понял, что достойно почить в родном логове ему не дадут. Он лежал, застегнув спальник до самого носа, и с мрачным наслаждением ковырял свои душевные раны. Но всё вокруг бессовестно кричало о жизни, бурлило, дралось, слушало музыку, курило, кто-то бурунил трахательный мешок, даже толком не вытащив его в прихожую, Гибрид оглушающе громко хрустел сухарём где-то за головой. Рыжий потерпел еще пару часов, но вскоре понял, что отойти с миром невозможно. Из угла зашуршало и завоняло колбасой. Надо идти помирать в более подходящее для этого место. В Птичник. Стервятник тоже пребывал в скорби и лежал на кровати, скрестив руки на груди и не сводя взора с любимого плюща на стене. Плющ ёжился и капал грязной водой из горшка, оставляя мутные разводы на обоях. Рыжий, притащив свой спальник, моментально улёгся на полу рядом с лежащим на одре Папенькой и приготовился отойти в мир иной в приятной компании и в цветах. Он уже был почти близок к желаемому результату, но все-таки решил поинтересоваться, от чего помирает коллега, если не считать вечного груза вины за кончину брата. — Он гладил меня по животу, — мрачно выронил из бледных уст Папа Птиц. — Да ну бля?! — Рыжий восстал из мертвых и даже сел. Птица завозился, закрутил носом и закатил глаза. Взбрыкнул ногой, взметнув фонтанчик пыли с покрывала. — Он ещё поковырял у меня в пупке и почесал. — Где? — Рыжий ощутил прилив витальных сил и любопытство. — Там. — Та-ам? А ты чё? Стервятник закряхтел и натянул покрывало к подбородку. — Понятно, — обывательским тоном констатировал очевидное Рыжий, устраивая голову на край кровати, — ты чуть не обкончался от счастья и теперь тебе стыдно. А он чё? Папа Птиц оскорбленно отвернулся к стене, выставив в сторону Крысы тощий зад. Рыжий улегся на пол. Тоска вновь воткнула ядовитые зубы в бессмертную душу. Он не привык, чтобы ему отказывали. Вернее, отказывали ему часто, посылая в разные замысловатые путешествия по двум самым популярным адресам, но это были дружеские, легкие и дорогие сердцу «нет». Те самые «нет», которые при ближайшем рассмотрении оказывались «да-да, и ещё раз да!». Взять вот хотя бы Мертвеца. Сколько раз Рыжий делал ему предложений, да по пять раз на дню, и всегда слышал одно и тоже: «Иди в жопу». Как тут не согласиться? А вот этот молодой да свежий, в костюме и ботах, говорит ему, ему — Рыжему — главному секс-символу Дома, что-де не в его вкусе рыжие, потому что… Рыжий аж зубами скрипнул, вспоминая, и уставился в пыльную подкроватную темноту. Там что-то блестело. Бутылки, пузырьки и флакончики. Ну не может этого быть! Просто пещера Алладина, сокровища Агры и золото Монтесумы в одном месте — неприкосновенный запас птичьих настоек. — Он сказал накрасить глаза синим, — проскрипел Стервятник, а Рыжий от неожиданности чуть не выронил крохотный флакончик из-под зелёнки с чем-то маслянистым внутри. — А ещё одеваться во что-нибудь весёленькое, светленькое! Как жить, Рыжий?! Крысиный вожак пытался прочесть название на этикетке большой квадратной бутыли, ему было видно только окончание слова «ние». Вот что это? Молчание, отчаяние, собрание, прелюбодеяние? Рыжий аккуратно протянул руку, лавируя между другими пузырьками, и тихонечко вытащил бутылёк. — Что ты молчишь? — в голосе Стервятника появились фирменные стервозные нотки. — Мне бы твои проблемы, — вздохнул Рыжий, протирая добычу от пыли, — чего тебе, сложно, что-ли? Накрасился, как ему надо, рубашечку светленькую у Лорда выиграл вечером и вперёд на амбразуру. Он же тебя не яйца попросил побрить и чулки надеть, верно? Напиток назывался «Сомнение» и был изготовлен, судя по дате, в мае прошлого года. Рыжий напряг извилины и даже хмыкнул от удовольствия — это был месяц, когда Р Первый ушел в отпуск. Стервятник перевернулся на кровати и обнаружил в закромах родины подлого лазутчика. Жёлтые глаза опасно сузились, а горбатый нос сердито засопел. — Ты видишь, что тут написано? — пошел в атаку Рыжий до того, как ему саданут в глаз. — Сомнение! Ты же сомневаешься, значит, надо выпить, и решение придёт к тебе само. — Дорогуша, подай бокалы, — светским тоном попросил Стервятник куда-то в зеленую глубину спальни. Совместный отход в лучший мир отложился на неопределенный срок