Лишь под покровом ночи я могу любить тебя

Лань Сичэнь вернулся в Облачные Глубины сам не свой. Он впервые вел себя столь рассеяно, что Лань Цижэнь не пожалел красного словца, чтобы выразить свое недовольство. Во второй день собрания они делали вид, что ночью между ними ничего не было. Они по-прежнему могли спокойно беседовать, но как только в разговоре хоть что-то намекало на романтику или отношения между людьми, они сразу замолкали и вокруг возникало неловкое молчание. В тот день Лань Сичэнь смотрел на Цзян Чэна совсем другим взглядом, подмечая, какой красивый румянец окрасил его щеки и сколь красивы его губы, и сколь прекрасен он с головы до пят. Каждая деталь в образе мужчины вызывала у человека в белых траурных одеждах приступ волнения. Эти чувства взялись из неоткуда, и поглотили его целиком, не оставляя шанса выбраться. Дома он взвесил все свои чувства, и пришел к выводу, что это похоже на влюбленность. Нет, это точно влюбленность! Мужчины клана Лань славились своей преданностью возлюбленным, поэтому тот факт, что Лань Сичэнь влюбился в человека своего пола, да еще и главу другого ордена, немного его шокировал. Но он не был испуган, так как поцелуй той ночью был не его эгоистичным поступком, а взаимным порывом их двоих. Так может, не всё так сложно, как кажется и они смогут начать более близкие отношения, чем сейчас? Лань Сичэню не терпелось снова увидеть Цзян Чэна. Он каждый день искал предлог для того, что бы отправиться в Юньмэн и поговорить с ним, но спустя две недели это не понадобилось. Как они и договаривались на собрании, орден Цзян прислал своих адептов для обучения. Пара адептов во главе с самим Цзян Чэном прибыли точно в назначенное время и вошли в Облачные Глубины через главные ворота. — Глава ордена Цзян!— с невероятно яркой улыбкой поприветствовал его Лань Сичэнь. — Глава ордена Лань. В поведении Цзян Чэна все было так, как обычно. Он по-прежнему смотрел на все с толикой презрения, но как только его взгляд встретился с взглядом приветствующего его человека, он смягчился и даже показался немного радостным. Окружающие вряд ли увидели это, но для Лань Сичэня, после стольких лет жизни со своим братом, подметить эту перемену стало проще пареной репы. — Что привело вас в Гусу?— спросил Лань Сичэнь. — Хотел проследить, чтобы в первый день их обучения, они не натворили бед. — Хорошо, наши ученики проведут ваших в покои, в которых они будут проживать во время обучения, а мы пока можем отойти и выпить чаю. — Согласен. Они миновали несколько мостов и построек, прежде чем прийти к нужному зданию. Они вошли в двери просторной комнаты, со скромным интерьером. Стены были заставлены стеллажами с книгами, на нескольких полочках ютились горшки с небольшими растениями, вдали, за ширмой, стояла кровать. — Присаживайтесь,— сказал Лань Сичэнь, указывая на небольшой столик, на котором лежало пару рукописей и каллиграфические принадлежности. — Что это за место?— спросил Цзян Чэн, разглядывая комнату. — Это моя обитель, если ее можно так назвать. — Хм... Впервые вижу главу именитого ордена, покои которого не заставлены редкими артефактами и дорогим оружием. — Мне не интересны такие вещи. Все оружие, которое мне нужно, я ношу при себе. — Практично. Беседа за чашечкой чая продолжалась до самого заката. Цзян Чэн совсем забыл о времени, а когда опомнился, солнце уже клонилось за горизонт. Он встал из-за стола и собирался уходить, но Лань Сичэнь остановил его, сказав, что совсем скоро стемнеет, и он может остановиться в гостевой комнате, а на утро отправиться в путь. У того не было причин отказываться, так что его проводили к недалеко стоящему зданию. Когда пробило девять, Лань Сичэнь уже лежал в своей кровати, но сна не было ни в одном глазу. Осознание, что его возлюбленный сейчас совсем недалеко, и возможно, такой же прекрасно красивый, как в ночь их поцелуя, не давало ему покоя. Ему безумно нравился Цзян Ваньин с распущенными волосами и покрасневшими щечками, так что представляя его, было сложно подавить нарастающее возбуждение. Внезапно в комнату раздался стук. Мужчина спросил, кто там, но ответа не последовало. Затем стук повторился и на вопрос снова никто не ответил. Тогда Лань Сичэнь поднялся, зажег светильник и, подойдя к двери, резко распахнул ее. Снаружи оказалась фигура, одетая в легкие белые одежды. Словно молния, она юркнула в комнату, закрыла за собой дверь, и заключила ошарашенного Лань Сичэня в объятья. — Глава ордена Цзян?! — Прошу, не говорите ничего. Давайте просто постоим так немного. И Лань Сичэнь ничего не сказал. Он просто обнял его в ответ. Его сердце колотилось, и он не хотел, что бы Цзян Чэн понял, сколь он взволнован сейчас. Стояли они ровно до того момента, пока Цзян Чэн, все еще не освобождая своего пленника, начал толкать его в сторону кровати. Тот не возражал, поэтому они свалились на мягкую постель и продолжили обниматься, кутаясь в теплые одеяла. — Глава ордена Цзян?— спустя какое-то время позвал Лань Сичэнь, не выдерживая этой тишины. — Ммм... — Вам снова приснился кошмар? — Нет. — Тогда, что случилось? — Ничего не случилось. — Тогда, почему...? — Мне захотелось обнять вас. Этот ответ Лань Сичэнь ожидал меньше всего. Сердце забилось еще чаще, и после небольшой паузы, он сказал: — Глава ордена Цзян, взгляните на меня. — Я сейчас не в самом лучшем виде. — Я настаиваю Цзян Чэн немного помешкал, но все же, опираясь руками о кровать, слегка поднялся и навис над Лань Сичэнем. Лампа давно затухла, поэтому лишь благодаря лунному свету он разглядел прекрасное лицо, залитое румянцем. Он поднял руку и ладонью коснулся одной из алых щек. Цзян Чэн прильнул к ней, больше краснея, отводя взгляд куда-то в комнату. — Прошу, взгляните на меня,— прошептал Лань Сичэнь. Мужчина еще немного погулял взглядом по темной комнате, и все же взглянул на человека под ним. Его глаза выражали столько нежности, смущения и волнения, а его черные волосы, как будто водопад, падали на грудь лежащего внизу. Они уставились друг на друга, а после, приблизившись, сплелись в поцелуе. Их губы прижимались друг к другу, захватывая друг друга в плен, даря нежное чувство близости. Они долго снова и снова целовались, ворочаясь в узкой кровати. Каждое их прикосновение, каждый мимолетный жест вызывал целую стаю бабочек в животе, и обоим нравилось это трепещущее чувство. Они не останавливались, пока их губы не стали зудеть и отдаваться лёгкой болью. Тогда они просто обнялись и заснули. На утро Лань Сичэнь проснулся, не чувствуя рядом тепла тела, которое согревало его всю ночь. Он поднялся, оделся и отправился на его поиски, в надежде увидеть своего любимого. Но после того, как услышал от молодых адептов, что Цзян Чэн отправился домой рано утром, окончательно растерялся. В голове сразу возникла тысяча вопросов, ответ на которые мог дать только сам Цзян Ваньин и никто другой. Несколько дней Лань Сичэнь ходил в постоянном напряжении. Он хотел поговорить с ним, увидеть его, спросить, почему он ушел даже не попрощавшись, не оставив и весточки. Неужели для него эти ночные встречи ничего не значили?