От Второй Мировой.

Щеки будто горели огнём, тихо шипя от боли Петербург пересилив себя вновь взял кусок льда, обёрнутый синим полотенцем. Настойчивые стуки в дверь только усилились, у него от паники затряслись руки. Переведя дыхание, Питер держась за стенку и подошёл к двери, надеясь что вот стуки сейчас прекратятся Петербург остановился смотря на дверь с надеждой. Громкий стук разбил все надежды, прерывисто вздохнул и открыл дверь. Каково было удивление увидеть перед собой Хельсинки, удивление быстро сменилось страхом и он попятился назад. Финн, даже не обратил на это внимание он был взбудоражен новостью о смерти СССР. — Я хотел с тобой поговорить вот и пришёл лично , а на телефон ты не отвечаешь. - говорила финская столица, вешая по пути куртку. Санкт-Петербург, следил за каждым движением незваного гостя всё увеличивая расстояние пока не упёрся в стену. В голове у русского теснилось много мыслей, страхов скрывать их долго не получилось и закрыв лицо руками, он съехал на пол, прижавшись к стенке. Хельсинки, только сейчас замечает неопрятный вид города, мрачную атмосферу в доме. — Всё в порядке? Я просто хотел... - повисло молчание. Хельсинки замолк пытавшись разглядеть в полутёмном коридоре синяки на руках Петербурга, русский же расценил это молчание по своему. — У меня нету никаких документов, доказательств, телефон забрал...брат. - тихо и будто торопясь говорил северный город, Хельсинки удивлённо приподнял бровь не понимая о чём говорит Петербург, да ещё и эти синяки взволновали Хельсинки. — Я не поэтому поводу. - ответил отстроено финн, присев на корточки чтобы быть на равне с Петербургом начал его молча разглядывать, будто ища ответа на все свои вопросы. Питер, сжавшись воспринял слова иностранца иначе, он и не думал что Хельсинки опустится до их уровня. Кое-как собрав в себе силы, отвернувшись в противоположную сторону, он с дрожью в голосе сказал: — Если можно, не будь груб...со мной, тело очень болит. - а под конец зажав свой рот ладонью, закрыл глаза пытаясь успокоить хотяб дыхание. Когда до финна дошло, что имел виду Петербург, кровь прилила к его щекам. И как только Питер, мог подумать чтобы, он Хельсинки воспользовался ситуацией и подложит грубо под себя того кого так любит. Ничего не ответив, он поднял русского с пола и пошёл на второй этаж где предположительно была спальня, дойдя до конца коридора открыл дверь в нужную ему комнату. Уложив его на расправленную кровать, он приказал русскому раздеться до нижнего белья и вышел из комнаты. Как только Хельсинки вышел из комнаты, Петербург весь на взводе зарылся с головой в одеяло пытаясь не сорваться на безысходный крик. Конечно, он не хотел верить что вечно тихий и дружелюбный финн как все остальные, а может даже хуже воспользуется его немощным состоянием и изнасилует его прямо в собственном доме. Еле как сняв с себя удлинённый свитер и облегающие, чёрные штаны он стал смиренно ждать своего наказания, он не знает почему ни может противится издевательствам в его сторону. Когда снизу раздался грохот, он сильно перепугался и вскоре появился Хельсинки с аптечкой в руках это немало удивило его и даже напугало, но последующие слова вогнали северного в ступор. — Нужно как можно лучше обработать твои ушибы, что случилось? - Петербург, не мог поверить, что ему хотят помочь просто так не требуя ничего взамен. Не зря же говорят, что в тихом омуте черти водятся а к Хельсинки подобное очень даже подходит, возможно он даже хуже чем тот же Берлин или Москва. Питеру же не оставалось ничего кроме того, чтобы рассказать правду. — Утром, пришёл Москва... он искал подтверждение моему предательству, все считают что именно я позволил открыть железный занавес и не найдя ровным счётом ничего, он начала выбивать их меня ответы силой... - Петербург, не мог продолжать говорить об этом, ком подкатывал к горлу. Перед глазами всё ещё стояла картина как, он пытается защититься закрывая живот руками или же вырваться из хватки столицы, но всё было напрасно... Когда Хельсинки, закончил обрабатывать раны он постепенно начал сближаться с Петербургом, он ясно осознавал что Питер должно быть напуган бескорыстным, хорошим отношением к нему. Финн хочет исправить подобное положение дел, никуда не годилось он хотел спасти его от самого себя ведь осознавал, что русский может наложить на себя руки. Сейчас возможно Петербург будет относится к нему как к мимолётному знакомому так как уверен, что их отношения не продлятся долго ведь все отношения русского заканчивались болью в сердце от предательств не только от иностранных партнёров, но и от семьи где он считал себя чужим его не редко другие русские города, называли с неприязнью «приёмыш». Оставив Петербурга, засыпать в спальне он спустился на кухню, чтобы приготовить что-нибудь вкусное и полезное, он был рад что Петербург подпустил его к себе это многое для финна значило... уже ближе к ночи, он накормил Питера от души. Как же было приятно наблюдать как твой возлюбленный, чуть краснея уплетал ложку за ложкой томатный суп, а после чуть стесняюсь благодарит за обед и отворачивается к окну где уже были видны звёзды. — Хочешь прогуляться? - Хельсинки, не ожидав от себя такого, чуть глуповато улыбнулся ожидая некого укора от младшего русского. На удивление самые красивые глаза широко распахнувшись удивлённо, а после радостно смотрели на финна в которых читался краткий ответ «конечно!». Сказав, что будет ждать на крыльце финн вышел из комнаты, чтобы не тревожить северный город... Спустя 19 минут. В парке было прохладно и Хельсинки, беспокоился что Петербург в своём лёгком пальто замёрзнет, но когда тот прижался к нему финн и забыл, что хотел сказать о том, что стоит одеваться чуть теплее и беречь своё здоровье мало ли какую заразу можно подхватить. Петербург остановившись, взглянул в серые, усталые глаза и чуть слышно спросил: — Ты ведь не обманываешь? Неужели ты правда думаешь, что любишь меня? - видно как Петербургу тревожно начинать этот разговор по трясущимся рукам. Хельсинки, добродушно улыбнувшись аккуратно обнял его, ведь на взгляд иностранца Петербург был хрупким словно роза, что нуждается в хорошем отношении при этом имея колючий ствол, что был пропитан ядом. — Я люблю тебя, я и думать не смел о том чтобы ранить тебя, поверь. Просто не возможно, не влюбиться в тебя ты ведь даже не представляешь насколько ты прекрасен, я люблю тебя с самого начала. - Петербург закусив нижнюю губу отстранился в сторону, он боялся этих тёплых чувств для него всё это было пропитано ложью и острой болью. — Это мимолётно, Хельсинки. Ты встретишь и полюбишь другого и сразу же избавишься от меня как от ненужной вещью, поверь я знаю о чём говорю так было всегда и всегда так будет. - Хельсинки, хотел было взять русского за руку, но тот отпрянул зная, что ничем хорошим это не закончится «не нужно» тихо, он шептал. И тут же Петербург поразился действием Хельсинки, тот встал на одно колено и протянул руку в его сторону. —Клянусь я тебя не обижу .Ты дашь мне шанс? - русский знает, что возможно будет жалеть об этом, но может всё будет по другому? Выпустив клубок белого дымка, Петербург боязно протянул руку, кивнув в знак согласия. Хельсинки, счастливо вскочил с места и в одночасье поднял Петербург на руки, начиная плавно кружиться. Петербург, крепко прижался к нему боясь, что его уронят: — Отпусти, уронишь же! - вскрикнул Петербург, когда финн чуть не поскользнулся, Хельсинки усмехнувшись сбавил темп. — Ты лёгкий как пёрышко, ты вообще ешь? - Хельсинки всё же поставил на землю, город чуть придерживая поначалу, чтобы тот не упал. Телефонный звонок, испортил всю романтическую атмосферу, извинившись Хельсинки отошёл чтобы принять вызов. Оставшись один, он сел на скамейку наблюдая как кроны деревьев чуть зашевелились сопровождая лёгкий ветер, через минуту уже показался поникший Хельсинки который рассказал, что ему нужно вернутся в Финляндию, на извинения Петербург никак не отреагировал он лишь попросил проводить его домой. Наверно Питер не будет удивлён, что при следующей встречи Хельсинки будет делать вид, что никакого признания в любви не было и это останется каким-то недоразумением. Под утро Петербург был разбужен трелью дверного звонка недовольный таким грубым подъёмом, он отправился открывать дверь неизвестному гостю и кого было его удивление когда дверь только распахнулась, он замер поражённый увиденным. — Ты? Но как ты меня нашёл, это невозможно?!