Бронебойные васильки

Я постучался и вошел в кабинет. Старый врач сидел на своем месте и что-то заполнял. Когда дверь тихо скрипнула, он поднял голову от бумаг и приветственно улыбнулся. - А, это вы, Вольфганг. Думал, вы пораньше заглянете. Как самочувствие? - спросил Аристарх, откладывая ручку. - Отличное, - ответил я, опускаясь на стул у стола. - Сегодня ругался с... основной причиной моего заболевания и даже в груди не закололо! Недавно совсем у нас вышел небольшой конфликт, так вы знаете, что после него произошло. А сейчас - даже не заболело! - Закатайте рукав правой руки и вытяните ее, - попросил он. - А затем откиньтесь на спинку стула. Я выполнил его просьбу и, расслабившись, стал наблюдать за его действиями. Тонометр у него был новый. Я таких еще не видел. В последний раз мне меряли давление приспособлением а-ля "рука-резиновая груша-стетоскоп". Здесь же из небольшой пластмассовой коробочки с маленьким экранчиком и несколькими кнопками тянулось два провода, соединяющиеся с резиновой манжетой. Одевая ее мне на руку, Аристарх углядел на локтевом сгибе след от недавней инъекции и слегка нахмурился. - Что это? - спросил он. - Я договорился с начальником базы и мне разрешили работать с химиками. Вот сегодня испытал на себе кое-какую свою теорию, чтобы доказать ее правоту. Сработало. Теперь ученые мужи вовсю работают над противоядием от зомбивируса. Но я в полном порядке. Так что ничего страшного, - ответил я. - Беспокоиться не о чем. - Вы, верно, шутите, - недоверчиво сказал он, затягивая манжету у меня на плече. Выглядел он потрясенным. Тонометр он включать не стал, сначала снял очки и стал протирать их краем рукава. - Ни в коей мере. Врач замер, едва не выронив очки и уставился на меня. - Вы что же, не знаете, что у вас в крови? Я же сутки назад ввел вам экспериментальный препарат! Неужели сложно было догадаться, что от введения в себя всякого неисследованного дерьма лучше воздержаться! Я поморщился. После недавней победы на меня вдруг накатила усталость. Скорее всего, это противоядие борется с остатками вируса. - Успокойтесь, пожалуйста, я не принимал никаких новых лекарств, кроме вашего препарата. Я не настолько безрассудный. Этот укол - просто вакцина от оспы! - А от холеры что же не привились? - с недоумением спросил Аристарх. - Вам-то она зачем? Я с тоской закатал рукав левой руки и показал ему еще один след от укола. - Потому что до этого я себе этот вирус вколол, - пояснил я и опустил рукав обратно. - И этот человек говорит мне, что он не безрассудный, - покачал головой Аристарх. - Ну хоть не что-то неизученное, и на том спасибо. Он нажал кнопку на тонометре и коробочка зажужжала, манжета стала раздуваться, сдавливая мне руку. Потом вдруг вибрация прекратилась, прибор начал пикать и манжета сдулась. - Давление повышенно, - констатировал старый медик, выключая прибор и снимая с моей руки манжету. - Вы что, бежали? - спросил он, переводя взгляд на мои ноги. - С этим вот? - я кивнул на костыли. - Нет. Просто ругался кое с кем, ну и хотел побыстрее от него отделаться, вот и шел быстрее, чем обычно. - Я говорил вам, что будь у меня выбор, то исследования проходил бы другой больной? - Аристарх вернул тонометр на место и взял с полки упаковку таблеток. - Но выбора у вас нет, да и в другое время другой больной скорее всего отказался бы принимать препарат, не прошедший и половины проверок, нужных для разрешения испытаний на людях, - сказал я, наблюдая за ним. - А я и судиться с вами не стану, если вдруг что-то не так пойдет и начальнику не доложу, хотя мог бы. Так что я - ваш оптимальный вариант. Аристарх хмыкнул и проглотил таблетку. Через минуту я услышал его вздох. - Сердце шалит, - изрек он, опираясь рукой о стол. Я оперся подбородком о костыль и поглядел на Аристарха. Он и вправду был стар, даже слишком стар. Наверное, иногда забывает, сколько таблеток принял и когда. Значит, если вдруг его сердце встанет, то особенно возиться с ним никто не станет... Отлично. В дверь постучали и в кабинет вошел средних лет мужчина в белом халате. - Аристарх Семенович, я за бумагами, - начал он, но, увидев меня, осекся и спросил - А это кто? - кивнул он на меня. - Из разведгруппы? Но в последнее время никто из них не возвращался с переломами. - Этот человек - один из тех выживших, что были доставлены сюда в прошлом месяце. Я слежу за его состоянием по приказу сверху. - А, ясно, - протянул мужчина и повернулся ко мне. - Так вы тот тяжелый, что едва выжил? - Он самый, - я встал и протянул ему руку, - Вольфганг, рад знакомству. - Артем, очень приятно, - сказал он, пожимая мне руку. - Я социолог, наблюдал и изучал состояние военных на режимном объекте стратегической важности до Катастрофы. Теперь провожу сеансы психотерапии всем пострадавшим. С Ольгой и другими выжившими из вашей группы я тоже общался. - Как она? - Слава богу, в относительной норме, - тут Артем несколько замялся и взволнованно глянул на меня, - Скажите, а правда, что вы того парня... э... - Задушил? - я чуть не рассмеялся. - Да, это чистая правда. Почему это вас так интересует? Артем отвел взгляд и слегка покраснел. Я понял, что он забыл о вежливости и пытается придумать подходящий ответ. Наконец он откашлялся. – И вас это не волнует? - в его глазах мелькнула заинтересованность. - Не мучает совесть? Он ведь мог жить и жить... - Не мог, - сказал я, - У него был открытый перелом позвоночника, он истекал кровью. Разве вы смогли бы спокойно смотреть, как мучается безнадежный человек, зная, что даже если вы и сумеете его спасти, то жизнь его будет сущим кошмаром? Я просто ему помог. - Интересно, - протянул он, забирая со стола бумаги. - Вы очень интересный человек, Вольфганг. Не хотите пообщаться со мной у меня в кабинете? - Нет уж, увольте, - я плюхнулся обратно на стул, - Мозгоправ мне не нужен. Если надо будет, я сам найду кого-нибудь, кто будет со мной говорить. - Воля ваша, - кивнул он и, сунув бумаги под мышку, направился к выходу. - Но если вдруг что - номер моего кабинета 257. Я насмешливо фыркнул, провожая его взглядом. Занимательный экземпляр. Аристарх неодобрительно посмотрел на закрывающуюся дверь и пробормотал, доставая шприц и колбочки для крови: - Куда катится мир... Я удивленно вскинул брови, а потом хмыкнул, не смотря на появившуюся в голове усталость. Старый врач же закоренелый коммунист, безбожник, а этот парень похоже в бога верит. В палатке, назначенной штабом, было светло, как днем. Снаружи давно царила ночь, трещали костры собравшихся у палаток военных, стрельба утихла. - Рейх, - СССР стоял над картой, разложенной на столе и разглядывал фишки, обозначающие его и мои армии. - Скоро Польша падет, наши войска скоро встретятся. Думаю, нам надо начинать обсуждать будущий раздел территорий. - Ты для этого меня вызвал? - я подошел к столу и склонился над картой. "Большой крест Железного Креста" на шее тихо звякнул, ударившись о верхнюю пуговицу мундира. - Неужели пару дней подождать было нельзя? Наши армии вот-вот возьмут последние Польские укрепления. Я, между прочим, на танке сюда прорывался через незавоеванные районы. - Прорывался он, - улыбнулся коммунист. - Не смеши. Тут прорываться нечего. Поляки почти сдались. - Это не отменяет того, что их отряды не прочь пострелять по немецкому танку. Так что топливо и боеприпасы на обратный путь я возьму твои. - Ты что, растратил весь боекомплект тяжелого танка? - удивился русский. - А что? - непринужденным тоном спросил я. - Мне уже нельзя развлечься, раз уж выпал случай? - Ладно, - вздохнул Советский. - Выдам твоим солдатам все необходимое. Теперь давай вернемся к теме твоего визита. Да, мы скоро сломим сопротивление поляков и приступим к разделу территорий, но кто знает, сколько стервятников слетится сюда после нашей победы с требованием доли. Лучше заранее иметь план действий. После победы внесем кое-какие коррективы в уже готовый документ, если возникнет нужда и сразу его подпишем. - Дело говоришь, - согласился я, беря одну из фишек в форме орла со свастикой, обозначающего мои войска и начиная вертеть ее в руках. - Но тебе не кажется, что полевой штаб не место для подобных обсуждений? - Никто и не собирался обсуждать это здесь, Рейх, - Союз снял со спинки стула шинель и накинул ее на плечи. - Пошли. Я усмехнулся и, вернув орла на место, отправился следом. Снаружи было темно, только с дюжину костров у палаток и керосиновые фонари освещали пространство вокруг. В городке не было света. В ходе захвата русские повредили электроснабжение. Мой танк темной громадой возвышался на отдалении. Опытная команда танкистов с нашивками войск СС скучала неподалеку. Советский ждал меня у одной из палаток с винтовкой наперевес. Он окинул меня взглядом и спросил: - Как ты умудрился не помять китель, покатавшись в танке? - Секрет, - я развел руки в стороны, показывая, что и сам не очень-то понимаю, как это произошло. - Основные силы расквартировались в центре, - сказал он, разъясняя ситуацию. - Нам придется пройти пару кварталов. Город взяли, но мало ли... - Так может проедемся на моем танке? - спросил я. - Нет, - покачал головой советский главнокомандующий. - В городе узкие улочки, такая махина не проедет. К тому же, вам потом придется дать больше горючего, а у меня тут не завод, свои машины заправлять надо. - Ясно, - я расстегнул поясную кобуру и достал пистолет, показывая что готов идти пешком. Новенький, до блеска начищенный вальтер блеснул, отражая свет костра. - Представляете, братцы, пуля просвистела в паре сантиметрах от головы! Чудом выжил, господь миловал, - солдаты, как и всегда, как и во всех армиях мира, травили байки и рассказывали боевые истории в часы отдыха. Будь тут поблизости бордель, половина была бы там. - Да, Егорка, повезло тебе! Я увидел, как передернуло моего будущего союзника и злорадно улыбнулся. - Так вот они какие, солдаты Красной Безбожнической армии. А почему его еще не расстреляли? Что-что, а издеваться над другими я любил. - Потому что в бога он и вправду не верит, но помнит, как говорили у них в селе, в котором он вырос, за каждую мелочь восхваляя несуществующее божество, поэтому в любой непонятной или необычной ситуации по привычке вспоминает бога, - СССР передернул затвор винтовки и двинулся вдоль палаток. - Убить уродливое явление веры крайне сложно, Третий. - Странно, что ты вообще общаешься со мной. Мой народ верующий. - Но ты-то в бога не веришь. - Конечно, нет. - А другие европейские страны верят, поэтому с ними я Польшу не делю, - Союз поправил ушанку и покрепче ухватил винтовку. - Ты зря парадный мундир нацепил, сейчас все дороги развезло, повсюду грязь. Испачкаешь и медали забрызгаешь. - Я не собираюсь выглядеть простым недотепой-военным на обсуждении будущего соглашения, - проворчал я, вспоминая тесноту моего транспорта сюда. Аристарх легким движением руки вытащил из моей вены иглу и промокнул ранку ваткой, смоченной спиртом. Я слегка вздрогнул, поняв, что погрузился в воспоминания. - Наделали вы мне хлопот, Вольфганг, наделали, - вздохнул он, убирая одноразовый шприц и прочие прелести в мусорку. Наполненные кровью пробирки в штативе стояли на столе. - Теперь придется брать во внимание изменения, которые мог дать вирус оспы и вакцина от него. - Если хотите, я могу вам помочь, - предложил я. - Ну нет, мне достаточно того, что вы мой пациент, - отрезал врач. - Ладно, - я пожал плечами. - Могу я идти? - Нет, Вольфганг, подождите еще немного. Мне нужно сделать еще один тест. Аристарх аккуратно взял штатив с пробирками и унес их в соседнюю комнату, очевидно, его личную лабораторию. Вскоре он вернулся и, сев, достал из ящика стола несколько скрепленных скрепкой листов и взялся за ручку. - Вы уже знаете, что на людях препарат еще не тестировался, - начал он, поправляя свои очки. - Мне нужно убедиться, что ваш мозг и ваше мировосприятие не изменились. - Хорошо, только давайте быстрее. Я поудобнее устроился на стуле и приготовился отвечать на вопросы. Хотелось поскорее лечь спать или на худой конец просто побыть одному. - Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, - главврач посмотрел на меня. - И если вы будете отвечать честно - тоже. Я пораскинул мозгами и решил, что этому человеку можно и открыться. Конечно, не полностью, частично, в рамках вопросов, но все же не утаивать правды. В любом случае, знать, разъедает ли мне вакцина от ханахаки мозги, было бы не излишне. - Вот и все, - сказал Аристарх примерно через полчаса. - Мне нужно время, чтобы проанализировать результаты и занести их в компьютер для дополнительной проверки. Если вас не затруднит, зайдите ко мне часа через три или, если нога разболится, завтра с утра. - А таблетки? - спросил я. - Таблетки? - переспросил старый врач. - Ах да, таблетки. Совсем забыл о них, пока занимался вопросами. Сейчас. Как только он развернулся, я привстал и подался вперед. В прошлый раз я запомнил первые два символа, очередь за остальными. Черт, его рука закрыла последнюю цифру! Тихо вернувшись обратно и почувствовав, как внутри начинает клокотать раздражение, я даже успел слегка оскалиться, но тут же вернул вежливую гримасу на лицо, стоило Аристарху повернуться. - Я дам вам пузырек, - сказал он, протягивая мне стеклянную баночку без этикетки. - Чтобы вы каждый раз не бегали сюда за новой дозой. Принимайте три раза в день и постарайтесь, чтобы никто об этом не узнал. - Ясное дело, - я взял пузырек и начал разглядывать его содержимое сквозь стекло. С виду обычные таблетки от кашля или головной боли... Даже странно - такая обыденная на вид вещь является новейшим лекарством от моего недуга. Я испытал маленькое разочарование, опуская пузырек в карман. - Аристарх Семенович, - обратился я к главврачу, уже стоя у двери. - Спасибо. Старик не успел ничего ответить - я сразу вышел из его лаборатории-кабинета, чувствуя внутри у себя что-то странное. По-моему, я впервые в жизни так искренне благодарю человека. Не думал, что вообще способен на такое. Я побрел в палату, раздумывая обо всем произошедшем со мной. Апокалипсис, зомби, ханахаки... На меня столько всего навалилось, а практически не изменился. Словно в мире ничего и не случилось, словно это просто очередная война с кровью, убийствами и кишками на поле боя. Я будто бы вновь рейхсканцлер, будто бы вновь практически всемогущ... Знаю, это неправда, но чувствую я себя примерно так. Я что, получается, все это время скучал по войне? Или эйфория после долгого заточения все еще не прошла? Не знаю. И не хочу знать. Я умираю, так что полноправно могу радоваться всему, цепляться за все, лишь бы не задумываться о том, что случиться, когда цветы все же победят. Почувствовав, что нога начинает ныть, я остановился и, облокотившись о стену, прикрыл глаза. Чуть передохнув, я поглядел по сторонам и, убедившись, что люди в коридоре не обращают на меня особого внимания, достал пузырек из кармана и, стараясь сделать это как можно незаметнее, проглотил таблетку и вновь спрятал его в карман. - Вольфганг! Мистер Вольфганг, постойте! - я уже заворачивал в коридорчик, ведший к больничному крылу, как меня кто-то окликнул. Обернувшись, я понял, что ко мне быстрым шагом идет молоденький солдатик. - Was... ох, простите, что вам нужно? - спросил я, почему-то начав на немецком. Надо бы отдохнуть. - Главнокомандующий Наумов просит вас к себе. - Это срочно? - Он сказал, что чем раньше вы придете, тем быстрее будет спасен ваш сын. - Так и сказал? - я едва не подпрыгнул на костылях. - Да. - Тогда какого черта мы еще стоим? - спросил я и рванул к лифтам. - Постойте, не тот этаж, - сказал юноша, когда я собирался нажать кнопку верхнего этажа, где располагалось командование и нажал кнопку "-1". Я подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, хотя напрягся, готовый к возможным сложностям. Створки лифта плавно разъехались и передо мной открылся этаж, на котором, похоже, собирали и тестировали различную технику. В том числе и оружие. Слушались приглушенные выстрелы. Где-то работал тир. Мой провожатый молча пошел вперед и я молча двинулся следом, разглядывая различные мастерские, скрытые стенами из пуленепробиваемого стекла. Засмотревшись на все это, я едва не потерял его из виду, когда он резко повернул направо. - Наумов ждет вас в мастерской номер пять, - сказал юноша и двинулся обратно к лифтам. Я пошел по узкому ответвлению главного коридора и едва не упал, когда у самого моего уха кто-то постучал в стекло. Недовольно повернувшись, я увидел СССР, спокойно смотревшего на меня по ту сторону. Я прошел еще пару метров и открыл дверь мастерской номер пять. - Не смешно, - зло сказал я, смотря на него. - А никто и не смеется, - Союз был абсолютно спокоен. - Ты так завороженно разглядывал все вокруг, что я подумал, ты пропустишь нужную дверь. - Я не ребенок! - воскликнул я. - Это Слава, - не обратив на меня внимания, сказал русский, кивая головой в сторону крепкого мужика, стоящего у странного вида каркаса, напоминающего чулок, который лежал на его рабочем столе. - Он занимается экзоскелетами. Слава не стал подходить и жать мне руку, видимо, Союз ему уже обо мне рассказал. Поэтому механик сразу перешел к делу. - Признаюсь, командир меня слегка озадачил, когда пришел с этим поручением, но вам повезло. Я как раз закончил новую модель. Это, - он показал рукой на железный чулок, - часть моего экзоскелета "Варяг". Он максимально снизит нагрузку на твою больную ногу и ты не то что нормально ходить, марафоны бегать сможешь! - творец явно нахваливал свое детище, но в данный момент меня это абсолютно устраивало. Я начал рассматривать "чулок" более тщательно. - Много батарея не требует, расходуется за три недели, каркас водонепроницаем, хоть плавай в нем, и к пулям устойчив. В общем, броня что надо. Я подошел к части экзоскелета и провел рукой по какому-то странному металлу. - Ну как? - спросил Слава. - Надевать будете? - Конечно! Я отложил костыли и прохромал к креслу механика, которое тот мне предложил. После того как он помог мне справиться с экзоскелетом и мою ногу поверх штанины обхватил металлический каркас, я сразу вскочил и прошелся по комнате. Больно не было. Тогда я пробежался от одной стены к другой. Снова без боли. Устройство механика работало исправно! Слава усмехнулся и вернулся за верстак, начав что-то спаивать. - Если надо будет - приходите! - сказал он. - Рейх, пойдем, - позвал СССР. Я вышел из лаборатории. - Когда выдвигаемся? - спросил я у него. - Завтра рано утром, - ответил он. - Все члены операции сегодня ночуют в казарме. В палату можешь не возвращаться. - У меня там еще кое-какие дела, - сказал я. - Скажи куда прийти и вечером я там буду. - Приходи ко мне в кабинет к шести, - согласился русский. - И не опаздывай. - Как будто я собирался! - фыркнул я и нажал на кнопку лифта. - Вам что-то нужно? - спросила медсестра, когда я подошел к посту и по совместительству аптеке. Три часа давно истекли. Я вздремнул в своей палате. Часы показывали пять часов. - Да, - я сделал как можно более усталый и несчастный вид. - Я не могу заснуть, можно мне снотворного? - Как давно не спали? - спросила она. - Уже третий день, - я страдальчески вздохнул. - Сейчас, - она отошла вглубь помещения, в котором хранились лекарства и скрылась за полкой. Я быстро перегнулся через стойку и стащил со стола упаковку таблеток от давления. До того, как пойти вздремнуть, я побеседовал с этой медсестрой и, отпустив пару комплиментов, поинтересовался здоровьем Аристарха Семеновича, мол, беспокоюсь и сразу узнал, что сердце у того шалит. Вот, даже таблетки его всегда наготове на столе лежат. - Вот, - улыбнулась медсестра, протягивая мне таблетки. - Должны помочь. - Спасибо огромное, Лизонька, вы моя спасительница. - я взял упаковку снотворного и чмокнул ее в руку. - Кстати, вам очень идет эта прическа. Медсестричка зарделась, медленно убрала руку и кокетливо улыбнулась. - Хорошо вам выспаться, - сказала она, нарочито занято передвигая бумаги. Я улыбнулся и пошел в палату. Закрывшись в туалете, я вырвал из книги, принесенной Аристархом, страницу и, распаковав все таблетки, высыпал их на бумагу и начал толочь их переплетом. Когда порошок был готов, я сделал из странички кулек и спрятал его в карман. До главврача я добежал, получая удовольствие от каждого рывка. Хороший мастер Слава и руки у него золотые. Даром что русский. - Здравствуйте, - я открыл дверь. Аристарх поднял голову и натянуто улыбнулся мне. Он был взволнован. - Проходите, Вольфганг, - сказал он. - Я как раз закончил с исследованиями. Анализы у вас хорошие, патологий нет. - Это же хорошо? - Несомненно. Но я хочу сообщить вам одну неутешительную новость. Сядьте. - Что случилось? - спросил я, взволнованно повышая голос. - Ко мне заходил посыльный Наумова, сообщил, что вы участвуете в операции "Кремль". Я облегченно выдохнул. - Да, я там нужен. Не пытайтесь меня остановить. - Вольфганг, у вас биполярное аффективное расстройство личности, - твердо сказал врач. - Вы не можете ехать. - Ч-что? - оторопело спросил я. - У вас психическое расстройство поведения, чередующиеся фазами маниакального и депрессивного поведения, - пояснил Аристарх. - Вы могли не замечать этого, расстройство могло проявляться редко или большей частью находиться в одной фазе... - Это из-за лекарства? - оборвал его я. - Нет, - медик сочувственно посмотрел на меня. - Я думаю, это у вас с детства. - Н-но как же, как же так? - забормотал я, закрывая лицо руками. - Вы не могли ошибиться? - К сожалению, нет. Аристарх встал и, подойдя, положил руку мне на плечо. - Я договорюсь с Артемом, он проведет вам сеанс психотерапии. Трудно узнать такое, после стольких лет жизни, в которой вы считали себя нормальным. - Нет! - я сбросил его руку со своего плеча и вскочил. - Мне не нужен мозгоправ! Вы ошиблись! - Вольфганг, успокойтесь, - старик оперся рукой о стол. - Я понимаю, вам сейчас тяжело... - Замолчите! Ничего вы не не понимаете! Ни вы, ни ваш компьютер! - закричал я. - Это ошибка!Ошибка! ОШИБКА!!! -В...вольфганг, прошу, успокойтесь, - Аристарх захрипел и тяжело опустился на стул, хватаясь за сердце. - Что случилось? - я перестал кричать и подошел к нему. - С...сердце...мои таблетки в шкафу в лаборатории. - Я сейчас, - сказал я и бросился в соседнюю комнату. Стакан и таблетки нашлись быстро. Я налил воды и достал из кармана бумажку с порошком и, ни секунды не колеблясь, высыпал все в кружку, размешал и, вновь притворившись ужасно напуганным, вернулся к главврачу. Он схватился дрожащими пальцами за стакан и принял из моих рук таблетку. На то, чтобы он осушил мой смертельный коктейль, казалось, у него ушло чуть меньше секунды. - Спасибо, - облегченно выдохнул он, ставя стакан на стол. - Я хочу видеть заключение, - безэмоционально сказал я. - Покажите мне заключение. - Вот оно, - Аристарх протянул мне бумагу и я, вырвав ее у него из рук, жадно впился глазами в строчки. Я едва не выронил лист, когда дошел до подписи врача. Это правда. На самом деле правда. - Вольфганг, вы в порядке? - спросил старый медик. - А? Да... я в норме. Извините, что накричал на вас. - Ничего страшного, - успокаивающе заговорил Аристарх и снова встал. Я постарался выглядеть как можно более опустошенным. Меня новость шокировала, это бесспорно, но не настолько, как я тут разыграл. Я с самого начала планировал взволновать старика, чтобы подсыпать ему в воду убойную дозу лекарства. Просто... повод оказался другим. Врач вдруг вздрогнул, схватился за сердце и повалился на пол. Я "испуганно" вскрикнул и бросился к нему. - Врача, позови врача, - просил он, но было уже ясно, что я победил. - Вам врач уже не поможет, прощайте, - сказал я и встал, отходя от него. На миг на лице и в глазах Аристарха поселился ужас. Он захрипел, попытался подняться, снова упал и пополз в сторону выхода. По полу заскребли пальцы, я придавил носком ботинка край его халата. - Не старайтесь, это напрасно, - сказал я. - Вы умрете сегодня. Здесь и сейчас. Даже если помощь придет, будет слишком позно. Я отпустил его халат и встал перед дверью, преграждая ему путь к мнимому спасению. Он поднял на меня полный страха, отчаянья и ненависти взгляд. Он уже понял, что я его убил, что из-за меня он сейчас корчится на полу и постигает смерть во всем ее неприглядном обличии. - М...мразь, - прохрипел он, цепляясь за штанину и сжимая старческими пальцами материю до треска. - Ух ты, - я позволил себе злорадно, торжествующе улыбнуться. - Закоренелый коммунист, бывший член партии, безусловно сдававший своих коллег чекистам, стоило им сболтнуть лишнего, ругается на смертном одре. А где же благородство и честь, с которыми умирают большевики? Аристарх хотел еще что-то сказать, но смертная судорога прокатилась по его телу и он обмяк, разжал пальцы и кулем рухнул на пол. Я перешагнул через его валяющееся на полу тело, брезгливо сморщившись, и сел за его кресло. Компьютер без пароля, смешно. Ага, вот и папка с моим делом. Удалить. Один тихий клик мышки и все данные обо мне и моих недугах стерлась с жесткого диска устройства. Меня для базы данных ученых больницы больше не существовало. Теперь очередь сейфа. Я развернулся в кресле, как при мне разворачивался покойный Аристарх и набрал запомнившуюся часть кода. Руки вспотели. Мне все время казалось, что сейчас, вот сейчас, в кабинет войдут и застанут меня за взломом. Все время слышались шаги в коридоре, я поминутно замирал, напряженно прислушиваясь. Я сделал все почти идеально, никто и не подумает, что это убийство, когда тело медика найдут. Но последнюю цифру мне предстояло угадать и это значительно замедляло меня. Часы на столе противно тикали, то и дело напоминая, что времени у меня не так много. Глубоко вздохнув, я нажал первую пришедшую на ум цифру. Экранчик окрасился красным и негромко, но пугающе загудел. Не то. Вновь я набрал код, еще раз выбрал последнюю цифру наугад. Снова не то. Еще раз - опять неверно. Напряженный до предела я повторил попытку, сердце тревожно, ожидая ответа и... сейф приветственно мигнул зеленым и открылся. Я облегченно выдохнул и утер со лба проступивший пот. Получилось. Внутри на одной из двух полок лежали какие-то бумаги, мало меня интересовавшие, на них я внимания не обратил. В нижнем же отделении стояло с десяток пузырьков с лекарством. Я нервно обернулся через плечо и, убедившись, что все тихо, сгреб все себе в карманы. Медленно, словно в тумане, встал с кресла и, аккуратно перешагнув через труп, вышел из кабинета. Вокруг было тихо. Двери других кабинетов были закрыты, никто ничего не слышал. Для сотен людей в здании штаба ничего не произошло. Они спокойно занимались своими делами, совершенно не представляя себе, что поблизости кто-то умер, что кого-то убили, цинично и расчетливо убили. В их маленьких, персональных мирках все было спокойно и хорошо, их еще не постигла грязная, корявая весть, они продолжали безмятежно жить, хотя я не сомневался, скоро их сердца содрогнуться под гнетом случившегося, что скоро в их жизнях поселится новый страх. Они, конечно, не узнают, что Аристарх был убит. Верхушка, даже если и заподозрит неладное, спишет все на его возраст, мол, человек в годах, сердце шалило, а тут в мире такое случилось, переволновался, переживал, вот и подкосило и т.д и т.п., чтобы массы не волновать. Но липкий, холодный страх смерти никуда не денется. Люди будут проходить мимо опечатанной двери и будут внутренне сжиматься от неприятных ощущений, от понимания, что здесь лежал покойник, труп. Кто-то искренне огорчится его кончине, кто-то лишь криво усмехнется, кто-то станет тихо, еле слышно шептать: "Такой хороший человек был…" с тем фальшивым участием, с которым склочные бабенки разносят сплетни по подъездам, выражая "искреннюю скорбь", на самом деле испытывая скрытую радость из-за случившегося и возможности полицемерить. Возможно, и мне сообщат о его смерти таким вот ненастоящим тоном, и я сострою такую же лицемерную гримасу и изображу на лице печаль. Впрочем, довольно скоро все позабудется. Люди не склонны слишком сильно переживать по поводу чужих смертей. Через месяц-два, никто и не вспомнит о том страхе, что некогда ощущался рядом с местом убийства. Ну помер, и помер. А жизнь есть жизнь, и мы ее берем себе. Люди всегда были такими, и всегда такими будут. Вся эта грязная мораль, все эти законы для "порядочных граждан" - все это только видимость, созданная людьми, не желающими признать очевидное. Даже самые изощренные и продуманные тюрьмы и методы не могут сделать человека действительно лучше. Преступления все равно совершаются, дети все равно вырастают ублюдками, добропорядочные граждане все равно оказываются или деспотами, или садистами. И ничего с этим не поделаешь. Такова человеческая природа, и никуда от нее не деться. Можно лишь скрыть всю свою ничтожность и мерзость под красивыми масками благородства и чести, что человечество успешно практикует весь период своего существования. Этаж командования как всегда кипел жизнью. Люди сновали туда-сюда, где-то кого-то распекали, где-то спорили. На меня, как и в прошлый раз, не обратили особенного внимания. Союз уже ждал меня у своего кабинета, скрестив руки на груди. Вместо привычной шинели старого образца и ушанки на нем был полноценный костюм спецназовца. - Опаздываешь, - сказал он и сразу двинулся в сторону лестниц. Я задержался, чтобы посмотреть на электронное табло, висевшее в центе коридора. Пришлось нагонять. - Шесть пятнадцать. Всего-то, - возмутился я, поравнявшись с ним. - Не раздувай из мухи слона. - Рейх, у нас тут военное положение, - русский видимо был не в духе и начал довольно быстро раздражаться. - Если ты, конечно, заметил! Любая минута на счету. - Да знаю я, - огрызаясь, я чуть повысил голос. - Раньше никак не получилось, Аристарх еле отвязался. Целый спектакль устроил, чтобы меня не пускать. Мне, видите ли, противопоказано после травмы. - С ним все в порядке? - спросил СССР, немного сбавлять обороты. - А тебе какое дело? - ощерился я, сжимая кулаки. - Ничего с ним не станется. Мы спустились на первый этаж и зашли в помещение, выглядевшее как раздевалка. - И зачем мы сюда приперлись? - спросил я. - Ты так на задание ехать собрался? - ответил вопросом на вопрос Советский и открыл один из шкафчиков. Я заглянул внутрь и обнаружил точно такой же, как у него, костюм, висевший внутри. На полочке сверху лежал шлем. - Мы разве уже выезжаем? - несколько удивленно спросил я, смотря на него. Я намеренно общался с ним таким образом, чтобы понять, насколько хорошо таблетки оберегают меня от боли. Результат пока хороший. Боли нет и в помине. - Нет, но это может случится в любой момент, - пояснил Союз. - Дабы не тратить лишнего времени, спать будем в полном облачении. - Ясно, - фыркнул я. - Выйди, я переоденусь. На миг в глазах русского мелькнуло удивление, но потом он покорно вышел. - Шлем можешь пока не надевать, но с собой возьми. - сказал он, закрывая дверь. Оставшись один, я сразу же принял еще одну таблетку и вынул из карманов пузырьки. Заключение, лежащее за пазухой, тоже оказалось на скамейке. Я глянул на все это с некоторым отчаяньем и принялся переодеваться. Много времени ушло, чтобы снять экзоскелет с ноги, с остальным я разобрался быстро. Форма оказалось тяжелой, но надежной и удобной. Карманов было немерено, так что все лекарства я успешно по ним рассовал. Заключение отправилось в нагрудный карман, поглубже, чтобы было надежнее. - Чего ты там так копаешся? - спросил из-за двери голос Союза. - Экзоскелет закрепляю, - ответил я, и вправду возившийся с устройством талантливого механика, закрепляя его на ноге. - Тебе помочь? - Пошел ты. Когда я наконец вышел из раздевалки, мы с СССР отправились в комнату, оказавшеюся чем-то вроде казармы. Довольно большое по метражу помещение сплошь заполняли кровати, но никого не было. - Состав группы еще не утвержден до конца, - объяснил русский. - Остальные подойдут позже. - Прекрасно, - проворчал я, забираясь на верхнюю полку двухъярусной кровати. - Ты чего? - Выспаться хочу, отвали. Больше ко мне русский не лез и я, ожидавший бессонной ночи, довольно быстро заснул. Но покоя мне было не видать, как своих ушей. Сны были обрывками каких-то кровавых воспоминаний, сильно приукрашенных. Я то и дело пугался до смерти, то и дело панически от кого-то бежал, спотыкался, падал, полз. Потом я, задыхающийся от быстрого бега, внезапно очутился на кухне, пол которой был залит кровью. Глаза тут же узнали знакомое и когда-то родное помещение. - Рейх, здравствуй. Я вздрогнул и обернулся. Совсем рядом со мной стояла она со вспоротым животом и избитым лицом. Внутренности так и норовили вывалиться из нее, но ее это не интересовало. Она стояла, спокойно и даже нежно смотря на меня, и молчала. В точности такая, какой я ее запомнил. В соседней комнате, надрываясь, зарыдал младенец. Мертвая девушка протянула ко мне руку. Я хотел отшатнуться, но не смог и пошевелиться. Она ласково провела мертвенно бледной, в посмертных гематомах ручкой по моей щеке, поправила волосы и улыбнулась, вплотную приближаясь ко мне. Ее кишки вывалились таки мне на обувь. Она поцеловала меня и пристально посмотрела в глаза. - Ты скрыл от всех правду, - нежным голосом начала мертвая. - Умница. Теперь никто ни о чем не узнает.

Ведь это же значит, что ты совсем не сошел с ума.