Бронебойные васильки

Денис так и не понял, как сильно задели меня его слова. Новость о возможной гибели единственного в мире человека, который скорее всего не посмотрит на меня с ненавистью и пренебрежением, сильно меня потрясла. Германия, сыночек, родная кровь. Я ведь даже не представляю, как он сейчас выглядит, с нашего последнего расставания прошло не одно десятилетие. Тогда он плакал, вырывался из рук людей Франции, хотел остаться со мной, несмотря ни на что. Сейчас он уже взрослый и я очень сомневаюсь, что его отношение ко мне осталось прежним. Другие отцы дарят в наследство своим детям сильные процветающие государства, славу и честь поколений. Я оставил сыну дымящиеся развалины былого могущества и всеобщую ненависть. За такое не бросаются с теплыми объятьями. Не удивлюсь, если он оттолкнет меня. Это было бы логично после всего случившегося. Но пока мы не встретились, я предпочту надеяться на лучшее, иначе было бы совсем тяжело. То, что возможно я зря надеюсь и на то малое, что может дать мне встреча, я не буду брать во внимание. Мой сын истинный ариец, он не умрет так просто. Германия жив! Сердце колотилось как птичка в клетке, губы пересохли. Поддерживать разговор со Штыриным так же невозмутимо, словно все это меня не касается, оказалось проблематично. Но я справился. Затолкал свои чувства поглубже и через каких-то пять минут я успокоился и мысленно поблагодарил свое умение абстрагироваться. - О, вот и наши ученые умы собрались, - изрек вдруг мой коллега, глянув мне через плечо. - Думаешь, нам стоит идти? - я развернулся и теперь разглядывал небольшую компанию в белых халатах, столпившуюся у большого окна из пуленепробиваемого стекла, и о чем-то оживленно спорящую. - Как хочешь, - пожал плечами Денис. - Они каждый день спорят. Пока не до чего не доспорились. Узнали все, что можно было о физиологии этих тварей, но к лекарству не приблизились ни на шаг. - Это смотря с какого ракурса они смотрели на проблему, - заметил я, вставая. Нога отдохнула и почти не оказывала сопротивления. Это радовало. - Что? - не понял Штырин. - Да есть одна идейка, хочу ученым умам предложить, - я ловко подхватил костыли и попытался открыть дверь. - А, понятно, - парень дернул за ручку, открывая передо мной дверь. - Только аккуратнее, подумай, прежде чем ляпнуть. Я один раз сказал, не обдумав толком идею, так они меня чуть по стенке не размазали. Нервные они сейчас. - Приму к сведению, - поблагодарил я, выходя. - Ты не представляешь, какие безумные идеи они иногда выдвигают! - Денис говорил без умолку, почти не делая пауз между фразами и резво перескакивая с темы на тему. - Наверное, - я шел как мог быстро. Беседа уже потеряла для меня свою важность. Штырин открыл мне дверь в лабораторию, где совещались старшие научные сотрудники и тихо поставил костыли к стене. Денис сразу пошел к стеклу, смотреть на зомби и слушать спор. Мне потребовалось время на махинации с костылями, но и я вскоре стоял рядом с учеными. - Нет, это совершеннейшая глупость! - чуть не кричал один. - Это возможное решение проблемы! - констатировал другой. Остальные были не такими буйными. Видимо, склока вспыхнула только между этими двумя. Я не стал слушать дальше, хотя такие споры обычно очень занятны. Сейчас мне была важна скорость. Чем быстрее начнется разработка препарата, тем больше шансов у Германии. - Извините, что перебиваю, но мне кажется, что на проблему надо смотреть несколько иначе, - сказал я, встав между спорщиками. Взгляды всех остальных тут же устремились на меня. - А, собственно, кто этот дерзкий молодой человек? - спросил ученый, стоящий по мою левую руку. - Это наш новый работник, Иван Родионович, - ответил ему Амурский. - Прислан начальством. Отсылать не велено. - Так вот как они там отвечают на просьбу направить к нам еще сотрудников! - воскликнул Иван Родионович и встал лицом к лицу ко мне. - И что же вы кончали, товарищ "великий химик"? - Если хотите шумного скандала, подождите до окончания Катастрофы, - резко ответил я. - Или же, если вам совсем уж не терпится, дождитесь вечера, а сейчас выслушайте меня. - Да как вы смеете! - воскликнул он возмущенно. Я вздохнул обратился ко всем присутствующим сразу, не обратив на него и его недовольство никакого внимания. Н-да, возрастные предрассудки у старых ученых - это всегда проблема. - Вы правы, я, возможно слишком молод, но прошу, выслушайте мое предложение, а потом уже сетуйте на возраст, - я говорил всем, но смотрел прямо в глаза их начальнику, понимая, что только Амурский способен дать делу ход. - Вы необычайно настойчивы и, несомненно, умны, молодой человек, - Тигр говорил медленно, растягивая слова, словно наслаждаясь тем моим состоянием, в котором я находился, когда напряженно ждал его вердикта. Излюбленное занятие начальников: говоря, заставить подчиненных понять, чем они являются. Я и сам частенько так делал. В свое время. - Но все же здоровье важнее первого впечатления. Лучше бы вы не оставляли свои костыли у двери, - раздался чей-то смешок, я почувствовал, что начинаю злиться. Мой сын сейчас в смертельной опасности, а он мешает меня с дерьмом! Хотя... Мы еще посмотрим, кто из нас будет больше пристыжен. Губы едва не расплылись в ехидной улыбке. Хочешь поиграть со мной? Что ж, я тоже с тобой поиграю. - Мы, потратившие всю жизнь изучению наук, месяц бьемся над проблемой живых мертвецов, но не смогли найти ничего существенного, - продолжал вещать Амурский. - Кроме без малого сотни различных фактов о зомби, их физиологии, рефлексах и многом другом. Нам неизвестны ни причины, ни способы их появления, ни цели, к которым они стремятся. Мы не знаем, есть ли у них вообще разум, или это просто стадо безмозглой плоти. Мы не понимаем, что происходит и почему. Но прилагаем все силы, чтобы это изменить. Так чем же Вы, по всей видимости, самоучка, можете помочь нам? Ведь ваша помощь была бы нам небесполезна ввиду текущего положения... Если Вы, конечно, понимаете наш предмет. Или я не прав? - все так же издеваясь, спросил человек в белом халате. — Вы ошибаетесь, доктор, - ответил я, - У меня есть своя теория и я уверен, что иду в верном направлении. Прошу Вас уделить мне хотя бы несколько минут вашего времени. За это время я постараюсь доказать Вам свою правоту. Уверен, что, выслушав меня, Вы измените свое мнение. Обещаю не злоупотреблять Вашим временем. В противном случае, поверьте, могу обратиться к Вам за помощью в гораздо более сжатые сроки... Ну так что, вы меня слушаете? Такого от меня явно не ожидали. Представляю, как это выглядит со стороны: непонятный юноша влетает в лабораторию, срывает мозговой штурм, устраивает скандал, а теперь еще и угрожает! Ну, Тигр, сдаешься? Доктор некоторое время с сомнением глядел на меня, а потом кивнул головой. Издевка исчезла из его голоса, но в том, что он захочет выставить меня самонадеянным идиотом, я не сомневался. - Я наверное несколько сглупил, попросив Наумова прислать мне помощников. Юноша, вы ведете себя вызывающе, но так и быть, хорошо. Если это действительно будет интересно, я обещаю уделить вам свое время. Столько, сколько понадобиться. Это время должно пройти в тишине. Да? - он окинул взглядом своих коллег-подчиненных, особенно выразительно глядя на Ивана Родионовича, чье возмущение было несправедливо прервано. Получив в ответ утвердительную тишину, он мельком глянул на мою временно неполноценную конечность. - Да. Можете начинать, Вольфганг, но прошу, не затягивайте. Я проигнорировал его взгляд и, потратив несколько секунд на сбивание мыслей в оформленную речь, начал излагать свою теорию. - Многоуважаемые професора, я очутился на этом военном объекте совершенно случайно и до недавнего времени ничем не мог помочь своим спасителям, но сейчас я достаточно здоров для того, чтобы внести свою лепту в спасение человечества. Вы правы во многом по отношению ко мне. Да, я не успел получить диплома, но у меня перед вами непосредственное преимущество: я был там. Вы же имеете на руках только факты, полученные путем наблюдения за отдельной особью, - я долго не упражнялся в ораторском искусстве, мое красноречие и отменная дикция не исчезли за годы. Ученые мужи замолкли, не без интереса слушая мою речь. Денис так и стоял у бронированного стекла, сунув руки в карманы халата. На лице его уважение смешивалось с удивлением. Да, не ожидал он от своего подопечного такой прыти, не ожидал. - По которым можно узнать далеко не все. Вы думаете, что у этих тварей есть разум, я же стопроцентно уверен в его отсутствии, потому как я видел, как они действуют, будучи вместе. Это стадо. Тупое, безмозглое стадо, живущее одними инстинктами. Я понял это, увидев орды зомби один раз, вы к этому только идете. Это стадо может даже не осознавать, что является стадом, и поведет себя по-любому, повинуясь своим животным инстинктам. Когда вы попытаетесь войти в контакт с этим стадом, не сомневайтесь, что получите по морде. Даже не так. Вас просто раздавят, уничтожат с тем животным рвением, какое диктуют им инстинкты, приобретенные после заражения. Они - не люди, хотя и были ими. Ваша основная проблема в том, что вы видите в живых мертвецах людей, больных, которым требуется лечение. Но эта точка зрения не приведет вас к успеху, потому что по сути, вы пытаетесь вылечить смерть. А тут встает вопрос о природе болезни, ведь мертвых не лечат. После заражения зомби становятся одержимыми злобой и даже если удастся использовать антибиотики, это не решит проблемы. У мертвых нет разума. Их не спасти. Даже если вы в конце концов сможете убить вирус, сделавших их такими, вы получите труп, так как первое, что делает вирус, попадая в кровь - убивает. В самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Потом происходит перестройка нейронов и вирус начинает командовать мертвым телом и оно приобретает новые качества, такие как, например, суперслух. Таким образом получается цепочка "укус-заражение-смерть-зомби". Эта цепочка, повторяю, необратима. А один маленький шаг не такой уж и маленький. Вот вкратце моя концепция о природе зомби. Но перейдем к теме лекарства. Я считаю, чтобы избежать новых заражений, нужно бросить все силы на лечение живых. Нужна своеобразная "прививка от зомби", которой мы обезопасим выживших людей. Но как ее получить, эту прививку? Я стал свидетелем нескольких, весьма интересных случаев, пока добирался сюда. Некоторых людей мертвецы просто не трогали. Они словно не видели их. Поэтому я думаю, что эти люди в определенной степени защищены. Но сам я никакой защиты не видел. Пока не встретился с одним человеком. Его звали Колей и он был смертельно болен. Он сам мне сказал. Мы находились тогда в одном из гражданских укреплений, которое было разрушено из-за незнания его управляющими того важного факта, что зомби обладают суперслухом и стягиваются к месту шума, очень обозленные его присутствием. Главные той маленькой базы пустили с ее крыши звуковой сигнал, чем и подписали себе смертный приговор. Они надеялись привлечь остальных выживших, но привлекли свою смерть. Тогда-то я и увидел то, что привело меня к моей теории. База была обречена. Но если бы кто-то один отвлек на себя внимание тварей, у оставшихся в живых был шанс спастись. Добровольцем-смертником стал Колин товарищ. Человек он был опытный и отчаянный. Мне даже странно, что он не стал этого делать раньше. Мне кажется, у него были какие-то скрытые мотивы. Но он не стал думать об этом - его подгоняла необходимость. Поэтому он просто выбежал из убежища, стал орать что- то непонятно-стремительное и побежал вперед. В руке он сжимал гранату. Но не успел он пробежать и десятка метров, как был укушен и начал биться в конвульсиях, превращаясь в зомби. Его лицо было так искажено, что невозможно было поверить в его смерть. Он стал одним из них. Тогда в дело и вмешался мой больной друг. Он, ни о чем не подумав, бросился в толпу мертвых тел, за гранатой. И случилось непостижимое. Его зомби словно не видели. Они не обращали на него никакого внимания. Поэтому он смог подорваться, спасая нас. - Все это очень интересно, но нельзя ли подойти к самой сути? - спросил кто-то из химиков. Он был явно заинтригован. Чего уж там. Даже Амурскому стало интересно, хоть он и пытался это скрыть. - Я как раз подхожу к ней, - ответил я и продолжил. - А суть в том, зомби, очевидно, после перестройки нейронов имеет только одну цель - заразить как можно больше особей. Но больные, те из них, кто уже не имеет шансов, им не нужны. Вирусу нужен здоровый носитель. А значит, чтобы обезопасить человечество от зомби и прекратить заражения, нужно просто сделать выживших непригодными для вируса. - Вы предлагаете нам заразить всех выживших смертельными болезнями, чтобы обезопасить их от зомби? Это бред! - воскликнул Амурский. Я перевел взгляд за его спину и увидел за стеклянной стеной лаборатории Союза. Он тоже слушал. Во мне вскипела злость. Не хватало еще опозориться перед этим подонком! - Отнюдь, - я снова смотрел на Тигра. - Я же не предлагаю в качестве панацеи от зомби-вируса неизлечимую на данный момент болезнь. Можно использовать те вирусы, от которых уже найдено противоядие. И то, эта только начальная мера. Я уверен в том, что вирус можно обмануть. Заразить человека несмертельной болезнью, да не болезнью вообще! Но заставить зомби считать этого человека смертельно больным. Нужно просто создать такой вирус. - Как же, однако, все просто. Просто создать вирус! - Иван Родионович снова начал свои нападки. - Это идиотизм! А Вы, юноша, просто потратили наше время. - Дайте мне вирус и противоядие. Я могу доказать свою правоту, - твердо произнес я, сжимая кулаки. - Но если Вы не правы, то у нас просто станет одним зомби больше, мы не можем рисковать, - заметил Амурский. - Мной - можете. - Я уже говорил вам, что вы слишком упрямы? - спросил доктор химических наук, выходя из лаборатории. Вскоре он вернулся с двумя шприцами, один протянул мне. - Стойте! - послышался из коридора голос Союза. Сам он влетел в лабораторию секундой позже. - Вы не можете! Я приказываю прекратить! - А я плевать хотел на твои приказы, - сказал я и вогнал шприц себе в плечо. Воцарилась тишина. Только Штырин выронил из рук карандаш, которым игрался, когда на середине моей лекции ему стало скучно. - Товарищи ученые, времени у нас мало, так что давайте начнем, - я двинулся к двери, ведшей в камеру зомби. - Ты сумасшедший, - выдавил Союз. - Ты пьешь, - бросил я, сжимая ручку двери. - Когда узнаешь о трагедии, у меня свои методы. - Какие? - с тоской спросил Союз. - Увидишь, - зловеще ответил я. Он замолчал, но, как мне показалось, с новым интересом посмотрел на меня. Я понял, что мои действия привлекают к себе внимание. Ну и пусть, подумал я. Именно такие слова и должны быть на пленке. Если обо мне когда-нибудь снимут кино, то так даже лучше, эффектнее. Дверь за мной захлопнулась, и я, очутившись в комнатушке, исполнявшей роль переходного шлюза, заперся изнутри. Теперь мне могли помешать, разве что выломав дверь. Вздохнув, руки слегка дрожали, я проскользнул в камеру трупа. Зомби дернулся, резко сорвался с места и рванулся ко мне, когда услышал хлопок закрываемой двери. Но, как я и ожидал, вместо того, чтобы вцепиться в меня и заразить, он ударился грудью о дверь, зашипел и стал слоняться по комнате, в упор не замечая моего присутствия. Именно та реакция, которую я ожидал. Конечно, она была бы такой и без инъекции смертельного вируса, я и так безнадежно болен, но ученым мужам этого знать не обязательно. Для них достаточно и того факта, что теория верна. Зомби бросался на все живое, попадающееся ему на пути, на все, что мог схватить, однако не пытался схватить меня и не пытался заразить. Он был как слепой котенок, потерявший мать. Искал ее везде, натыкался на столы и стулья, царапался и падал, но так ничего и не предпринимал, чтобы напасть на человека. Безнадежного человека. Меня. Некоторое время мне было интересно наблюдать за его суетливой и бессмысленной беготней, но постепенно я стал терять к происходящему интерес и как можно быстрее пошел к выходу. Уже закрывая дверь, я бросил взгляд в его сторону и увидел, что зомби продолжает бег. В следующее мгновение он врезался в стекло с сокрушительной силой. Когда я закрывал дверь в тамбур, увидел, что он сполз вниз по стеклу, оставив кровавый след. Что-то хрустнуло. Мне стало интересно, выживет ли он со сломанной шеей, но я все же решил не трогать его и вышел из шлюза, одарив злорадной ухмылкой собравшихся ученых. Я был прав, а они потерпели поражение в этой битве интеллектов. - Не жалеете времени, которое потратили на меня и мою теорию? - спросил я у Амурского. ­ - Ничуть, - ответил тот, с интересом смотря на меня. - Вас ждет великое будущее на научном поприще. Вы сейчас стали той самой гранью, за которой будущее, которого ждет весь мир. Я вижу это по вашим глазам. Вы войдете в историю как человек, который сумел спасти человечество от живых мертвецов. Мои поздравления. - До поздравлений дело еще не дошло, - я поправил растрепавшиеся волосы и передернул плечами. - У нас есть решение, но я не хотел бы, чтобы будущее людей превратилось в череду смертельных инъекций и противоядий от них. Мы нашли временный способ, у нас в руках только половина решения. Полумеры меня не устраивают. Кстати, не могли бы дать мне противоядие? Не хотелось бы умереть раньше времени. - Вот, - Тигр протянул мне шприц, теперь он видел во мне равного. Я взял его и, на этот раз задрав рукав рубашки, ввел себе в вену противоядие. Мне уже приходилось делать это, когда я лечился от лихорадки в начале тридцатых, так что процедура была стандартной. Потом я вколол себе вторую половину лекарства, совершенно другую дозу. Тигр все это время напряженно глядел на меня. Наконец, он сказал: - Как нам теперь работать? - Это Вам решать, Вы тут главный, а я пойду к своему лечащему врачу, надо осмотреть ногу, - я вернул ему шприц и, подхватив костыли, вышел из лаборатории. - Рейх, - донесся из-за дверей голос Союза, - Рейх! Русский, явно мучившийся похмельем вылетел из лаборатории и стремительно меня нагонял. Его лицо было красным, и дышал он быстро и прерывисто. Мне показалось, что он собирается меня ударить. Я не знал, что ответить на логичный после моих действий вопрос, а лезть под его кулак было жалко. Я прошел вперед, к лифту и нажал на кнопку вызова. Когда кругляш кнопки приветственно загорелся в ответ на прикосновение, он был в шаге от меня и вроде бы не был настроен очень уж агрессивно. Я устало поднял взгляд на него. У меня было странное чувство, что смотреть в его глаза надо долго и внимательно, потому что другого способа смотреть на них у меня нет. В их зрачках и правда было что- то гипнотическое. Я отвернулся и стал смотреть на стеклянный куб лифта. - Чего ты хочешь? - буркнул я, недовольный таким раскладом. Еще покраснеть не хватало. СССР вздохнул и стал массировать ладонями виски. - У меня к тебе тот же вопрос, - сказал он, - Ты понимаешь, насколько был близок к смерти минуты две назад? Так близок, что я чуть с ума не сошел? Это по-страшному опасно. Мы серьезно можем потерять ценного члена экспедиции. - Ха! - я сардонически улыбнулся, продемонстрировав ему свои клыки. - Ты волновался обо мне? Смешная шутка. Особенно если учитывать то, как прошла наша первая встреча, и то, что я предал тебя. Как такое может волновать тебя? Он опять вздохнул. Я перестал улыбаться. До меня дошел смысл конца его фразы. - Постой, что за экспедиция? - удивленно спросил я. - О чем ты говоришь? Что значит - «член команды»? Или ты... - Да, я собираюсь организовать спасательную экспедицию и включить в нее тебя. Насколько я помню, твой сын тоже там. Или ты уже передумал насчет всего ради спасения Германии? Конечно, если ты передумал... - теперь в его голосе прозвучала явная ирония. Даже мучаясь от сильного похмелья он продолжал издеваться надо мной. - Да пошел ты! - вышло несколько громковато, тихое эхо пролетело по коридору, но мне было плевать на возможных свидетелей. Створки лифта очень кстати открылись и я со всей возможной скоростью влетел внутрь. Но от Союза не так-то легко отделаться. Он тоже проскользнул в лифт и теперь, болезненно морщась прикладывал лоб к металлу. - Обиделся? Ну извини. Я просто устал, и не выспался... Извини, если я был жесток. - Тебе не за что извиняться. Враги так и должны общаться между собой. Створки лифта плавно разъехались и я вышел. Что- то внутри меня переживало большой стресс - такое со мной происходило впервые. Даже раздражение отошло на второй план. - Рейх, нам надо поговорить! - коммунист опять догнал меня. - Не вижу проблемы, мы уже минут пять лясы точим! - я старался идти быстрее, чтобы поскорее добраться до кабинета Аристарха, где он, я надеялся, от меня отстанет. Тогда можно будет спокойно подумать. И честно признать, что я слабак. Ну не герой я. Пребываю в пренеприятнейшем душевном состоянии. Хоть режь меня на куски. Потому что совсем мне не нравится то, что со мной происходит. А потому и не нравятся приключения, которые обещают частично разрешить мои тревоги и вернуть надежду или хотя бы сына. Во всяком случае я на это надеялся. Задумавшись, я не заметил, что Союз преградил мне дорогу и едва не врезался в него. Чертыхнувшись, я резко остановился и… замер. - Я считаю мы не с того начали, - произнес он. - Я начал не с того. Новости из Москвы сильно меня напугали, я был необъективен. В мире сейчас не то положение, чтобы мы могли свободно собачиться. Мне неприятно это признавать, но мы в одной лодке. Ты, я уверен, тоже это понимаешь. Поэтому я предлагаю перемирие. И для начала предлагаю забыть о политике. Извини, но на сегодня враг номер один у тебя не я. Я прошу прощения за свои недавние слова, но прошу и тебя воздержаться от колкостей. Сейчас мы не можем позволить себе вражду, согласен? - Близость к ученым мужам изменила тебя, - я не упустил случая и добавил сарказма. - Но ты прав. Я согласен. И на перемирие и на участие в экспедиции. Только тебя не смущает это? - я выразительно посмотрел на свою ногу. - У меня есть решение этой проблемы, - Союз похлопал меня по плечу и отступил к лифтам. - Ладно, не буду тебе мешать, пока. Я ничего не ответил и побрел к кабинету Аристарха. Все это было...неоднозначно. Союз и вправду стал другим, решил я. Только мне хотелось бы разобраться во всем до конца. Ведь, кажется, он сказал, что сможет мне помочь? А значит, попробовать стоит. И чем быстрее, тем лучше. Я улыбнулся и тут же переделал радостную улыбку в усмешку, испугавшись, что кто-то может ее увидеть. По счастью, в коридорах было пусто. Но в душе что-то приятно грело и я даже не понимал, что это. Хотя это и не важно. В кабинет Аристарха я входил в приподнятом настроении.