Говорят, что взлет и падение - понятия весьма близкие, просто при падении несколько ближе конечная цель, да и последствия чаще всего с летальным исходом...
Прекрасно, значит я давно уже мертв. Сердце неприятно кольнуло, а легкие болезненно сжались. Я хотел было сделать очередной вдох, но в голове словно взорвалась сотня маленьких фейерверков, картинка, воспринимаемая моими глазами как окружающий мир, неумолимо поплыла. Цвета стали смешиваться, словно на не высохшую картину вылили ведро воды. Я сделал пару шагов навстречу бежавшим ребятам, кое-как удерживая, вмиг отяжелевшими руками оружие, еле-еле переставляя ватные ноги, прыгающий и плывущий во все стороны мир покрылся кровавой пеленой, а я рухнул на землю, уплывая в неизведанные дали небытия и вечного молчания.Не думал, что закончу так.
Я оказался в абсолютно белом пространстве. Куда ни глянь, на многие километры вокруг, на все триста шестьдесят градусов - увидишь только белое ничто. И меня, непонятно как здесь оказавшегося. Странно, я, как убежденный атеист, ожидал увидеть за этим порогом классическое небытие, а это что-то другое. Может быть, я застрял между мирами? Моя душа оказалась слишком черной даже для Ада и меня отправили сюда? Бред. Если я умер, то почему я дышу, двигаюсь, думаю? Да и почему я погиб? Ведь ничего особенного тогда не произошло. Я просто упал и... умер? От чего? Белое пространство вокруг меня мгновенно изменилось, словно услышало мои мысли. И вот я уже стою в поле, полном ослепительно-белых роз, а над головой черными кляксами сгущаются тучи.Так почему же я умер?
Навязчивый вопрос так и звенел в голове, так что не принимать его во внимание не было смысла. Может, это болезнь? Я окинул взглядом белоснежное поле, присел на корточки и сорвал один цветок. Понюхал его. Ничем не пахнет, но он определенно живой. Мозг активно перебирал всевозможные варианты, отсеивая совсем уж невероятные заболевания. Больше всего под описание моих последних минут подходили инфаркт или инсульт. И то и другое вполне могло со мной произойти, образ жизни, постоянные потрясения и волнения отнюдь не положительно сказываются на организме.Ханахаки
Пф, ну это уже совсем глупо. Болезнь от неразделенной любви, при которой в сердце влюбленного начинают расти цветы. Постепенно их семена разносятся по всему организму и начинают прорастать. Все это довольно болезненно и по большей части смертельно. НО. Существует два больших жирных но. Во-первых - случаи внезапного появления болезни очень редки, для этого нужно безумно любить человека. Во-вторых - чаще всего ханахаки заболевают те, кто близко контактировал с больными или трогал цветы либо деревья, выросшие из тел несчастных. Я никогда не влюблялся и никогда не трогал подобных растений. Значит, я умер от оторвавшегося тромба, закупорившего сосуд или от субарахноидального кровоизлияния*. Конечно, у инсультов существует множество типов, но для моего случая подходит именно этот. Он чаще всего случается у молодых людей от тридцати лет. Моему воплощению, конечно на семь лет меньше, но это всего лишь цифры статистики. На самом же деле все может обстоять несколько иначе. Случаются же инфаркты у шестнадцатилетних, а одна четырехлетняя девочка даже пережила ишемический инсульт. Правда, у нее был тяжелый порок сердца, но это всего лишь пример того, что статистика не всегда права. К тому же, я недавно побывал в аварии и хорошенько приложился головой. Но все эти причины не объясняют того, почему мои легкие разрывались от боли. Аргх! Ладно, я все равно уже не жилец, какая разница, как именно я умер, это все равно не вернет меня обратно. Отбросив эти бесполезные мысли, я еще раз оглядел белое поле. Ничего. От нечего делать я решил пройтись, кто знает, вдруг за полем еще что-нибудь есть. С черного неба начал срываться дождь. Горячая капля упала мне на ладонь. Еще одна странность. Горячий дождь. Я поднес ладонь к глазам и с удивлением понял, что капля красная. Кровь. Я поднял взгляд на черное от туч небо. Алые капли срывались из недр облаков и падали на землю, пачкая белоснежные цветы. Послышался грохот, я обернулся и увидел, что на меня едет танк, из кабины которого высунулась злобно ухмыляющаяся голова СССР. - Проснитесь! Мне залепили смачную пощечину. Я приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Сердце исправно билось в груди, а легкие послушно вздымались, принимая новую порцию кислорода. Я был жив. Щеки горели, видимо затрещина была не первой, в нос мне сунули вонючую ватку, смоченную нашатырем. Я чихнул и сел. Рядом со мной стояла очкастая женщина средних лет. Сидел я на довольно старом ватном матрасе, а лампочку, что до этого светила мне в глаза, к счастью выключили. -Wo bin ich? (Где я нахожусь?) - спросил я на немецком. Услышав недоуменное перешептывание, я повторил вопрос уже на русском. - В убежище, - глубокомысленно ответила мне женщина, поправляя очки. - Это понятно, что не на улице, но, как я сюда попал и где Смоленский и Моторенко? - Вам повезло, наша оперативная группа как раз обследовала местность в поисках других выживших и нашла вас. Ваши друзья в полном порядке, отделались легким испугом. Они сейчас со всеми остальными. Вам повезло меньше, я не врач, просто любитель, но похоже, что вы пережили клиническую смерть, - ответила мне старушка. - Ясно, а сколько вас тут. - Спросил я, осматриваясь. Оказалось, что лежал я в маленькой каморке, в каких обычно ночуют охранники. - Немного. Человек тридцать. Персонал, посетители и оружейники из завода неподалеку. К счастью, у меня там муж работает, так что выжившие там быстро перебрались сюда, подобрав по пути еще нескольких живых и привезя оружие. - Можете подождать меня за дверью, мне нужно собраться с мыслями? - осведомился я. - Конечно-конечно, - закивала женщина и вышла. Я откинулся обратно на кровать, вспоминая коматозные видения или что это там было. Опять этот Союз, похоже, даже после смерти он меня не оставит. Но все же, все это странно. Значит я и вправду чем-то болен... Только чем? Если отбросить инсульт и инфаркт, так как я выжил и рассмотреть больше вариантов болезней с подобными приступами, то отыщется довольно много. Возможно, прав был умирающий Коля и я тоже скоро стану таким как он. Обреченным. Нет! Я здоров и точка! Все это можно списать на внутреннюю травму после аварии, такое же тоже бывает? Блин, в такие моменты я жалею, что не пошел учится на врача, ограничившись скудными знаниями фельдшера. Да, я знаю причины многих болезней, но иногда симптомы ставят меня в тупик. Как сейчас. Я снова сел, рефлекторно проверяя кобуру. Стечкин на месте, а вон и калаш, родимый, в углу валяется. Я поднялся с койки, взял автомат и вышел из каморки. Оказалось, я находился в библиотеке. Приветливая женщина-архивариус, ну или библиотекарь, провела меня к небольшой группе вооруженных людей. Там отыскались мои "товарищи" - Смоленский и Моторенко. Оба недоброжелательно посмотрели на меня, но промолчали. - Вот он, очнулся-таки. Я уж думала все, погибнет человек, ан нет, задышал. - Радостно сообщила библиотекарь старушечьим тоном. Надо же, а выглядит лет на сорок, сорок пять. Когда же у таких формируется этот гонор? - Приветствую, юноша, я Алексей Резников, можно Леха. Итак, раз ты пришел, то давайте обсудим нашу следующую вылазку. - Заговорил со мной человек с самым внушительным дробовиком. Похоже меня только что зачислили в спасательную бригаду. - Подождите, я думаю, что сначала нужно назначить главного, - вставил Евгений. - Зачем? Я и так уже главный, - удивился Резников. - Протестую. - Слышь, сопляк, а не попутал ли ты чего? - грозно спросил Леха, тут же сменив тон на "гопнический". Подозреваю, что главным этот мужик стал потому что был самым главным на районе, а отнюдь не из-за своих умственных способностей, что для такого маленького городка не столь удивительно. - Никак нет, если ты конечно не майор спецназа, - лаконично ответил Смоленский. Я усмехнулся, так и знал, что этот парниша перец не простой. Интересно, за какие заслуги Женя удостоился майора в свои-то двадцать семь? Конечно, если он пошел в армию сразу после школы и все это время участвовал в сецоперациях, то звание имеет место быть, но все равно усилия к этому приложить надо конские. - Чем докажешь? - курчавый спецназовец извлек из недр своей экипировки корочку, которую, с явным удовлетворением показал Александру, после чего тот сразу затих. - Предлагаю пока усилить оборону библиотеки, а как вернется вторая группа, решим, что делать дальше, - начал командовать новый начальник. Конечно, мое военное звание было куда выше его, но я тактично решил об этом промолчать. Мы продолжали усердно работать, но вдруг я услышал пронзительный вой сирены и похолодел. - Извините, а что это такое? - Осведомился я у паренька, укреплявшего окно вместе со мной. - Это сигнал для других выживших, мы проводим вылазки по городу, но это очень трудоемко и бензин у нас не вечен, если по близости есть живые они услышат сигнал и придут сюда. - Кто ответственен за это? - рявкнул я. - Люди из компьютерного зала на втором этаже, - промямлил испуганный парень. Я бросился к лестнице. - Отключите это немедленно, - заорал я, врываясь на второй этаж. На меня удивленно уставились трое парней. - Зачем, если мы отключим сирену, то другие выжившие не поймут, куда идти, чтобы им помогли, - со спокойствием слона ответил мне один из недотехников. - Зомби реагируют на звуки! Вы не помогаете выжившим, вы только ухудшаете свое положение! Скоро сюда сбегутся все твари поблизости, кстати где мы? - В паре кварталов от центра, но ваши страхи беспочвенны, видите, никаких зомби, - успокаивающе произнес другой человек, мужчина, лет сорока. Я, вместо того, чтобы успокоится, быстрыми шагами направился к окну и одернул плотную штору. Как я и ожидал, опасения оказались оправданными. Со всех ближайших улиц сюда сбегались живые покойники. - Ебать коня в рыло... - выдал, подошедший ко мне мужчина. - Парни, быстро выключайте эту хренотень! - Сейчас, Пал Палыч, не получается, кажется закоротило, - я горько усмехнулся, у этих горе инженеров даже сирену отключить не выходит. К счастью, доморощенные кулибины все же сумели отключить свою установку, но это уже ничего не меняло. Мы были в ловушке.