***
Мы сидели у костра. О нашем местонахождении я не имел и малейшего понятия, как только мы оторвались, Женя сел за руль и мы поехали по каким-то лесам в объезд всех человеческих дорог. Костер был жаркий, хороший. Смоленский и Коля сидели по одну его сторону, я по другую. Впрочем, меня не особо интересовало как они сядут относительно меня и что они обо мне думают. Я просто наслаждался. Я сидел спиной к костру, подставив лицо прохладному летнему ветерку и искренне улыбался. Так вышло, что мой первый "выход в свет" после долгого заточения вышел не таким уж радужным, но и так сойдет. Оказывается, я успел соскучиться по всему этому. Но полностью успокоиться и просто отдыхать, не думая ни о чем, у меня не получалось, от слова "совсем". В голову постоянно лезли разнообразные теории и догадки. Попытки не обращать внимания на всевозрастающую мозговую активность ни к чему не привели. Я лишь стал счастливым обладателем слабой головной боли. Итак, с миром, очевидно, произошло что-то ужасное. Такой своеобразный Армагеддон, а что, под конец света происходящее вполне подходит. Конечно, я представлял себе кончину всего живого несколько по-другому. Метеорит, ядерная война, глобальное потепление, пресловутое восстание машин, да те же пришельцы в конце концов! Живые мертвецы, коими по сути и являлись эти твари, эта все же стезя, более подходящая Голливуду, с его развитой киноиндустрией, чем реальности. По крайней мере, так было раньше. Хорошо хоть, что реальные зомби, все же не полностью отвечают стандартам книг, фильмов и комиксов. Для начала, они не поедали людей и не ходили с бессмысленно вытянутыми руками, хрипя: "Мозги, мозги". И не были гниющими полутрупами, с местами отсутствующей плотью, что тоже радовало. Нет, эти твари сильно отличались от пресловутых, выдуманных персонажей. Они, несомненно, были мертвы, об этом свидетельствовали трупные пятна и некая скованность движений, странное, словно у больного ДЦП, положение конечностей, скорее всего вызванная посмертными судорогами, перекошенные лица и помутневшие глаза. Спросите, как я это все разглядел? Отвечу честно, глаза у меня зоркие, а опыт юности обязывает знание подобной симптоматики. Плюс, когда мы остановились, чтобы Женя сел за руль, к нам из леса вышел трупак, так что я имел возможность рассмотреть этих созданий поближе. Ну и было что-то животное, нечеловеческое в их поведении, хотя, не будем обижать животных, они не заслужили такого сравнения. Попробуем сформулировать иначе. В их поведении, с которым я был знаком только по краткой пробежке на трассе, проглядывало что-то иное. Не знаю, да и не стану разбираться во всех этих сложных реакциях, я ведь, хоть и работал фельдшером в юности, но это не дает мне звание великого врача. Самая сложная операция, в которой я ассистировал (и то по чистой случайности), было удаление аппендицита. Но похоже, что у зомби полностью отсутствовала нейрологическая активность, а это значит, что разума у них, как такового, нет. Только инстинкты. Но с другой стороны, все может быть совсем иначе. Посмертные изменения затронули мозг, как-то изменив его, а не погубив "командный центр нашего организма". Но такого быть не может, иначе люди, пережив смерть, продолжали существовать, только несколько иначе. Ох, голова скоро пухнуть начнет ото всех этих теорий, да еще и эти двое сидят, тоже все осмыслить пытаются, выдвигая свои, совсем уж безумные теории. Вернее рассуждал или пытался рассуждать, что было более ближе к истине, а Смоленский лишь делал вид, что слушает ломанные теории товарища, иногда односложно ему отвечая или же говоря: "Нет, это ты уже совсем загнул, не бывает такого!" А я, невольно слушая болтовню Коли, мысленно опровергал или же наоборот подтверждал его мысли, подкрепляя их фактами. Некоторое время я еще и пытался унять свой мозг, жаждущий продолжения мысленной дискуссии, но выдержал недолго. Надо бы проветриться, а то голова скоро взорвется. Я снял берцы с ног, оставляя их у бревна, на котором сидел, и встал. Влажная трава приятно охлаждала босые ноги. - Ты чего? -я развернулся к костру, встретив недоуменные взгляды временных товарищей. -А что? Посидел бы сколько я, света белого не видя, и не такое бы творил. -Ты? - Женя усмехнулся, - Да ты меня младше, тебе от силы лет двадцать! - я глубоко вздохнул, массируя пальцами переносицу. Иногда меня очень сильно раздражает, что моему воплощению двадцать три года. Но изменить свой возраст я, увы, не в силах. Действующие страны, да и страны вообще по своей сути, бессмертны. Но между мертвыми странами и ныне живущими проходят различия, не позволяющие назвать их одинаковыми. Живые страны меняются, они растут, совсем как люди, но они могут в любой момент законсервировать свой возраст, перестав стареть. Мертвые же такой способностью обделены. Их возраст застывает на том, в котором они находились в момент своего краха, если возраст еще не был законсервирован. Мне, когда я потерпел поражение, едва исполнилось двадцать три. - Что же вам такого наговорили... - пробормотал я, отворачиваясь. - М? -Говорю, интересно, что вам начальство про меня наговорило, когда на работу брало, - бросил я и стал отходить от костра. - Если что, все это полнейшая чушь! - Конечно-конечно, - пробормотал Колян, но голос его звучал не так уверено. - Ладно, вы тут посидите, а я прогуляюсь. А то от кое-чьих мыслей вслух у меня скоро мозги вскипят, - последнее предложение я, разумеется, в слух говорить не стал. - Автомат хоть возьми! - Неужели ты за меня волнуешься? - спросил я, разворачиваясь вновь и вопросительно смотря на Смоленского. - Чем больше людей, тем больше шансов выжить. Вот и все, - пожал плечами Евгений. Я молча вытащил из кобуры стечкин и продемонстрировал его этому русскому, а потом так же молча убрал его обратно. Ждать, пока этот сопляк попытается втолковать мне что-то, я не стал и просто пошел в сторону леса. - Знаешь, Смоленский, я постарше твоей бабушки буду - промолвил я, скрываясь за деревом. Пусть подумает на досуге. В лесу было прохладно и сумрачно. Я решил не отходить далеко, а то мало ли что может произойти. Эти твари размножаются укусами, я видел, как тот мужик, только уже с остекленевшими, обезумевшими глазами, мчался на нас вместе с остальными. Наверное, за счет укуса, зомби передают какой-то вирус, полностью изменяющий структуру нейронов и убивающий человека, чтобы он перешел в ряды этих тварей. Так, стоп!Об этом можно и потом поразмыслить! Трава тихо шелестела под ногами, а луна, освещавшая ночной лес, добавляла к обстановке некую мистику. Казалось, я попал в сказку. Тихо стрекотали сверчки, спрятавшись где-то в кустах. Вспомнилось детство, далекое и не особо счастливое, но со своими радостями. Впрочем, все хорошие и хоть немного дорогие моему прогнившему сердцу воспоминания, тут же накрыла зловещая тень моего отца и я предпочел начать вспоминать что-то другое. Юность, например. Но и тут на меня обрушивался Империя, со своими требованиями и приказами. А дальше... Дальше хорошего было совсем немного, и то, это были времена моей дружбы с Союзом, о которых я вспоминать ненавидел. Раз в голову ничего не идет, лучше и ни о чем не задумываться. Я прошел немного и остановился, подняв голову к небу и наблюдая за звездами через просветы в кронах деревьев. Мне кажется, или сто лет назад небосвод был куда ярче, а сверчков было больше. И светлячки куда-то делись. В ночном лесу, особенно на юге (мне кажется, что это все же юг России, уж очень тепло), без светлячков не обойтись, но я пока ни одного не увидел. Похоже в чем-то правы были религиозные фанатики, лет сто назад пророчившие обеднение живой природы, вытесняемой научными изобретениями. Долго я в лесу бродить не стал. Земля была холодной, похоже лето началось относительно недавно. Ну а мне, словно магнит притягивающему любые болезни, лишь немного переохладившись, да еще и босиком, было бы, как минимум, глупо продолжать прогулку. К тому же моя форма была далеко не термостойкой, ей как-никак давно за полтинник перевалило, да и не рассчитывалась она на сильные перепады температур, для этого мне служил плащ, к сожалению, безвозвратно утерянный в горящем Рейхстаге. Пока мне было не холодно, но я рисковать не решил. Что-что, а болезнь мне сейчас ни к чему. Я уже начал потихоньку продвигаться обратно к месту нашей стоянки, как вдруг мою грудь снова пронзила боль, только на этот раз она была сильнее. Такое иногда бывает при сильном давлении или травме грудной клетки, но ребра свои я осмотрел еще когда мы только разводили костер, все было в порядке. Может, это сердечный приступ? Или его предвестник - давление. Я рухнул на колени и тихо заскулил от боли, ощущение было таким, словно сердце мое пронзают сотни игл или шипов, будто мой несчастный орган-насос, перекачивающий кровь, пронзили сразу во многих местах. Признаться честно, я думал, что там коньки и отброшу, когда внезапная вспышка боли закончилась. Немного ошалевший от этого, я встал и направился к костру. - Ой вей, - воскликнул Женя, когда я вылез из кустов. - Что случилось? У тебя вид такой, словно ты... -тут он замялся, очевидно, не придумав замену фразе "ты словно смерть увидал", в свете последних событий уже не совсем подходящей. - А я не знал, что ты еврей, - выдавив из себя улыбку, произнес я. Да, видок у меня похоже тот еще. - Нет, я украинец, частичный, мама москвичка, с детства живущая в Одессе, а папа уроженец Питера, они встретились, когда он на отдых приехал. Я потом тоже до двадцати лет в Одессе жил. Учился там же. А потом мы все в столицу переехали, - я, завязывающий шнурки на берцах, на секунду замер, а потом расхохотался. - Я и рассчитывать не мог на такую откровенность, - успокоившись, сказал я. - Я подумал, что проще нам пока будет забыть о том, кто ты и общаться между собой, как товарищи, - немного смущенно пробормотал Смоленский. - Правильно решил, - похлопал я его по плечу. - Пора на боковую, я первый сплю,- уже залезая в машину, добавил я, не дожидаясь их реакции. Похоже, это входит у меня в привычку.***
-Я чувствую себя виноватым в смерти того мужчины, - выдал вдруг Женя. В небе потихоньку разгорался рассвет, Коля спал, а мы охраняли. Парень отказался сменять дежурство, сославшись на то, что все равно не заснет. Так мы и сидели всю ночь, по большей частью молча. Мне тоже спать перехотелось. -Что? - не понял я. - Это я виноват в смерти того деда! Я должен был что-то сделать! Я мог! - повысив голос и закрыв голову руками, сказал Смоленский. Я даже не представлял, что его это волнует, настолько юноша выглядел спокойным. - С чего ты это взял? -спросил я, пододвигаясь ближе. Женя молчал. Тогда я встряхнул его за плечи. - Единственное в чем ты виноват, так это в том, что винишь себя! -начал я. -Он бы все равно погиб, ты бы не смог его спасти, у тебя банально не хватило бы патронов и времени. Это если учесть, что ты попадал бы с первого раза и на каждого зомби тратил бы ровно по одному патрону! А это невозможно. Ты бы только зря погиб, слишком рано приняв их внимание на себя. Мы бы все погибли, если бы не этот мужчина, которого ты обозвал дедом. - Но...- я уже перестал трясти Евгения, но продолжал пристально смотреть ему в глаза. - Люди умирают всегда. Просто некоторые умирают естественной смертью, а некоторые погибают. Знаешь, сколько людей сожгли в топке революций вожди, цари, представители власти. Сотни и тысячи. И никто не задумывался над значимостью их никчемных жизней. Ты не знал его, но он погиб, своей смертью позволив нам спастись. Произошел своеобразный естественный отбор и мы его прошли. В нынешней ситуации, такое будет случаться, просто прими это. Ладно? -парень кивнул. -Вот и хорошо. Я пошел будить Колю и мы вновь тронулись в путь. Ночью Женя получил сообщение по рации. Лагерь беженцев был основан в одной крупной лаборатории, которая устояла перед натиском тварей. Но вот загвоздка, единственный путь к лагерю лежал через город, который без сомнения наводнен зомби. Но мы решили попытаться.