Another day, another door,
Another high, another low.
Imagine Dragons — Roots
*** — Улетаешь? — Да, — как-то безразлично кивает Чарльз, закидывая очередную футболку на дно кожаного чемодана. — В десять вылет. Из Шарль-де-Голль, если тебе интересно. Но Мишель, по-честному, совершенно без разницы — лишь бы он быстрее покинул стены ее спальни. — В Лос-Анджелес? — Нет, в Бостон, — вслед за футболкой отправляются свитер и разноцветные носки. Мишель все это время стоит поодаль, не решаясь подойти к парню хотя бы на шаг. Она спиной опирается на дверной косяк, выжидающе ловя каждое его движение и чувствуя, как вина острыми клыками вгрызается в горло. Правильно ли она поступает? Не подчиняется ли минутному порыву? Девушка сглатывает, понимая, что нужно поддержать разговор хоть как-то, но язык будто костенеет. — Почему туда? — наконец выдавливает из себя она, хотя знать ответ на этот вопрос совсем не хочется. — Забавно, правда? — как-то грустно улыбается парень, застегивая молнию чемодана. — Несколько лет назад я сбежал оттуда, оставив тебя, а теперь сам возвращаюсь в Бостон после того, как ты, Мишель, меня бросила. Чарльз рывком поднимает чемодан с кровати, опускает ношу на пол. Выдвигает ручку с характерным звуком, и Мишель печально осознает, что обратной дороги нет. Все кончено. — Как губа? — парень не спешит уходить, всей силой сжимает рукоятку чемодана, будто от этого зависит вся его жизнь. — Лучше? — Да, скоро уже совсем заживет, — кивает Мишель, машинально закусывая внутреннюю сторону щеки — та отдается глухой болью. — И, Чарльз… Не вини себя, ты точно ни в чем не виноват. — Знаю, — говорит он как-то неуверенно. Все же он не может простить себе той роковой оплошности — следовало быть сдержаннее. Парень еще раз окидывает спальню взглядом. Вот кровать, на которой они спали и занимались любовью, вот шкаф, в котором висели их вещи, вот комод, на котором стояла та злополучная ваза — причина, почему теперь алела губа Мишель. Даже не верится, что через пару часов он будет бесконечно далек от этой уже привычной обстановки. Осталось совсем немного — переступить порог сначала спальни, а потом уже и дома, вызвать такси и навсегда покинуть Францию. Возвращаться когда-либо в «страну любви» Чарльз больше не намерен. — Мишель, — парень медлит, не желая обрывать все с концами. Произошедшее все еще кажется странным сном, кошмаром, где он вот-вот должен проснуться, ощущая под боком мирно сопящую подругу. — Ты уверена? Не пожалеешь? — Нет, Чарльз, не пожалею, — пожалуй, это одно из самых правильных решений в ее жизни. Конечно, разрывать отношения в сотнях миль от дома немного подло, но она ничего не может с собой поделать. Разве продолжать водить его за нос лучше? — А то, что говорили они о вас с Брендоном… Это правда? — новые и новые вопросы рождаются у Чарльза в голове, словно спасительные соломинки, связывающее его с Мишель — лишь бы еще немного побыть вместе. — Нет, неправда, — шумно вдыхает она — не нужно мучить его еще больше, пусть лучше думает, что их расставание — простая блажь, а не результат измен, пусть и не всегда физических. — Хорошо, — Чарльз никак не может найти в себе силы уйти. Что еще спросить? Как продлить бесценные секунды наедине с ней? Вот Мишель, такая родная, в спортивном костюме и растянутой любимой майке, стоит перед ним, будто ничего и не произошло — это-то и пугает. В глазах ни слез, ни сожаления, только нетерпение — когда он уже уйдет, сколько можно тянуть? — Иди, Чарльз. Не то опоздаешь на самолет, — Мишель наконец решается сделать несколько шагов к нему. В нос ударяет запах любимого геля Чарльза и, почему-то, соли. Странное сочетание. Она встает на цыпочки и тянется к нему, прижимаясь горячими губами к его — сухим и потрескавшимся. Поцелуй сдержанный и холодный — так, наверное, целуют нелюбимых родственников или покойников в лоб. — Прощай, — Мишель видит несколько сверкающих слезинок на его щеке. — Прощай, Чарльз. Не держи, пожалуйста, на меня зла. И будь счастлив. — И ты будь счастлива, Мишель, — он небрежным жестом смахивает с щеки непрошенную влагу. — Я люблю тебя. — Знаю, Чарльз. Знаю. *** Наверное, плохо, что Мишель ничего не чувствует, когда Чарльз захлопывает за собой дверь. Девушка лишь поправляет волосы и выдыхает с облегчением — как бы цинично со стороны это не выглядело, она рада, что Чарльз уехал. Слава богу, с этим покончено. Времени на рефлексию и самокопание нет. Она, не дав себе даже минутки на отдых, спускается в тренировочный зал, где ее уже давно ждут парни. В последнее время она злостно пренебрегала обязанностями хореографа, и пришло время это исправить. — Эй, Мишель! Ты опоздала, договаривались же на десять, — недовольно бурчит Карлос, царственно восседая на гимнастическом шаре. — Да, знаю. Извините. В отеле, где я ночевала, почему-то долго не могли списать деньги с карточки, — она врет прямо на ходу, и получается вполне виртуозно. — Ты ночевала в отеле? — с недоверием переспрашивает Кристиан, и Джозеф недовольно толкает его под ребра. «Вот видишь, а ты мне тут наговорил!» — Конечно, а где еще я могла быть? — улыбается Мишель излишне развязно. — К сожалению, у меня пока нет маленькой виллы в Париже, где можно было бы коротать ночи, спрятавшись от сплетен. — Погоди, еще не вечер, — смеется Карлос, быстро сменяя гнев на милость. — У нас на счету кругленькая сумма после прошлого конкурса, можешь вложиться во что угодно. Они еще немного обсуждают прелести жилплощади за рубежом, пока Мишель не вспоминает, что собралась команда совсем не для этого. Они и так давненько не потели на тренировках, совсем расслабились. Сдавать позиции никак нельзя, особенно сейчас, когда «Ледяные сердца» перешли в режим яростных атак, не всегда ограничивающихся танцами. С этими невеселыми мыслями она подключает колонки, находит нужную музыку и пытается настроить расхлябанную команду на нужный лад: — Хватит предаваться мечтаниям, обещаю каждому по особняку на лазурном побережье — только выиграйте этот чертов конкурс. — Тебе она так важна? Ну, победа? — спрашивает Джастин, занимая исходную позицию. — Нет, вовсе нет. Просто хочу увидеть, как сходят улыбки с лица Орландо и Изабель. — Вот это настрой! — заливисто смеется Карлос. — Узнаю старую добрую Мишель, а то последнее время ты была сама не своя, — он встает с гимнастического шара, отряхивая ткань серых спортивных штанов. — С таким хореографом и установками мы их точно в асфальт закатаем, будь уверена! *** Когда тренировка, наконец, заканчивается, и потные уставшие ребята расходятся, Мишель принимается собирать в кучу кабели от стереосистемы, полностью погружаясь в не самое интересное занятие. Вдруг девушку неожиданно одергивает Джастин, застигая врасплох — она думала, что капитан ушел вместе во всеми. — Есть какие-нибудь планы на сегодня? — спрашивает парень, садясь на корточки рядом с ней и принимаясь помогать разбирать бесчисленные провода. — А что? — отвечает вопросом на вопрос Мишель, не совсем понимающая, с чего бы Джастина начал интересовать ее досуг. — Хотел предложить прогуляться вместе. Я впервые в Европе, как и ты, а мы только и делаем, что тренируемся или выступаем. Кому потом признаться, что побывал в Париже и видел Лувр лишь снаружи? — неловко улыбается Джастин, протягивая Мишель стянутый клубок кабелей. — Только ты и я? Без ребят? — Да, только ты и я, — кивает капитан. — Кажется, нам есть что обсудить наедине. — Не находишь это немного странным? Ну, подобные прогулки только вдвоём? — не дай бог Джастин интересуется Мишель как девушкой — она только-только сбросила с себя оковы прежнего романа, и новые ухажеры девушке совсем ни к чему. — Не переживай, — Джастин будто читает ее мысли, — я не флиртую с тобой. Просто хочу прогуляться и поговорить. — Немного неловко предлагать совместные прогулки под ручку после угроз в мой адрес, — Мишель все еще думает, что это плохая идея. — Угроз? — «Я видел представление, Мишель», «Ты была в главной роли, Мишель»! — она пытается максимально подражать его интонациям. — Разве не это ты говорил? — Было дело, — Джастин виновато косит взгляд. — Иногда я заигрываюсь, извини. Не стоило тебе угрожать. — Хорошо, что ты это понял, — закусывает губу девушка, чувствуя, как прежняя обида разгорается с новой силой. Она все еще не понимает, зачем Джастин наговорил этих глупостей. — Извини, — повторяет капитан. — Я действительно был неправ, — он встает с корточек, теперь смотря на девушку сверху вниз. — Так ты согласна? Мишель колеблется еще немного, а потом кивает. В сущности, она ничего не теряет, а прогулка может помочь отвлечься, да и вдруг Джастин хочет рассказать что-то важное, а достопримечательности Парижа только предлог? — Ладно, согласна. Только обещай не приставать и не лезть с поцелуями, — переводит она все в шутку, и Джастин улыбается в ответ. — Даже если сама будешь просить? — Мечтай больше! *** Быть наедине с Джастином оказывается неожиданно легко и приятно. Когда парень не чувствует в Мишель угрозу, посягающую на его авторитет, он из колючего ехидного ежа превращается в довольно милого собеседника с остроумными шутками и целым караваном забавных историй из жизни. Мишель решает не спрашивать, почему Джастин сейчас с ней, а не с Ванессой. Парень даже не упоминает о ней, и девушке начинает казаться, что эта рыжеволосая бестия просто плод их коллективного воображения, несуществующая в реальности вовсе. Они гуляют по центральным улочкам Парижа, изредка фотографируются на фоне достопримечательностей и даже кормят голубей хлебом, купленным в пекарне на углу. Вообще-то, в центре этого делать нельзя, даже штраф могут дать, но их такие мелочи не беспокоят. Когда на ногах начинают набухать первые мозоли, Джастин предлагает остановиться у лавочки под раскидистым деревом, исчезает на пару минут и возвращается с двумя порциями мороженого с соленой карамелью — Мишель готова поклясться, что ничего вкуснее в своей жизни не ела. — Думаю, что могу принять это в качестве извинений, — говорит она, отправляя новую в порцию в рот. — Просто пища богов! Джастин в ответ лишь усмехается: — Рад, что тебе нравится, — но тотчас его глаза становятся серьезными. — Ты действительное прости меня, Мишель. Я это не со зла, просто весь на нервах — вот и ляпнул с дуру, когда ты начала говорить о том, что я плохой капитан. Извини. — Да ладно, проехали, — отмахивается девушка, хотя обида все еще грызет ее: слишком уж резкими были его слова, да и сам поцелуй с Густавом был достаточно компрометирующим. — И… насчет тебя с Густавом… Я никому не скажу, правда, — Джастин виновато пожимает губы. — Правда, не скажу. Даже если ты меня из команды вышвырнешь — все равно я буду могилой. — Спасибо. Мишель почему-то ему верит. — А у вас действительно роман? — вдруг спрашивает Джастин, облокачиваясь на спинку лавочки и отправляя пластиковую ложечку в рот. — Нет, что ты! — восклицает Мишель, чувствуя, как предательски пунцовеют ее щеки. — Вижу, что нет, — смеется парень. — Ты со всеми друзьями и коллегами в засос целуешься? И меня поцелуешь? — Да иди ты! — настает очередь Мишель смеяться и игриво толкать капитана в плечо. — Может, у меня действительно такая привычка. — Хорошая, я бы даже сказал замечательная! — Джастин чуть не давится мороженым. — Но, Мишель, — вдруг говорит он неожиданно серьезно. — если хочешь знать, и между вами действительно что-то есть, то я не считаю, что ты делаешь это из-за конкурса. Мы не выбираем, в кого влюбляться. — Спасибо… — девушку немного удивляет сменившийся так резко тон беседы, но она благодарна Джастину за эти слова. Густав намного старше ее, не говоря уже о том, что в карманах Мишель, по сути, ни цента, в то время как мужчина успешен и, несомненно, богат. Как их роман, пусть и гипотетический, мог бы смотреться со стороны? Как много людей будут шептаться у нее за спиной, называя продажной девкой? Подобные мысли крутились в голове все чаще. Нет, Мишель определенно понесло — они даже не спали, и вообще, вряд ли Густаву она настолько интересна, чтобы строить полноценные отношения. Тут и говорить не о чем. — Ты сказал, что весь на нервах. Что-то случилось? — Мишель спешит перевести стрелки с не самой безопасной темы — все же не стоит безоговорочно доверять Джастину. — Угу, случилось, — брови парня тотчас же ползут вниз, лицо становится хмурым и напряженным. — Ты и сама знаешь мою ситуацию… — Что-то с мамой? Ей хуже? — спрашивает Мишель и сразу же закусывает губу от неловкости. Просто эталон тактичности. — Да, хуже. Намного, — Джастин делает глубокий вздох, собираясь с мыслями. — После победы я дал отцу первую половину от стоимости терапии, — на лице парня играют жвалки, ноздри раздуваются от злости. — И знаешь, что он сделал? Спустил их на шарлатана, который обещал, что вылечит ее какими-то травами и благовониями! Десять гребаных тысяч, представляешь?! Так бездарно потратил и деньги, и время! — Я не знала, — Мишель прежде не задумывалась о жизни Джастина — ее сознание успешно нарисовало себе злодея в лице капитана и не собиралось отходить от шаблона. — Нужна какая-то помощь? Деньги? Адвокат? — Нет, — Джастин сжимает руки в кулаки, заставляя костяшки побелеть. — Не собираюсь я с ним судиться, только время потеряю. А деньги… Нет, пока не надо. — Но ты обязательно скажи, если что-то понадобится, — теперь собственные проблемы кажутся девушке совершенно ничтожными. — Мы все будем рады помочь тебе, Джастин. — Мне? Такому засранцу? — парень чуть расслабляется, с лица медленно сходит маска злости. — После всего, что я наговорил? — Конечно. Мы же команда, как-никак, — Мишель кладет узкую ладонь на плечо парня, пытаясь его немного успокоить. — А команда — это практически семья. Пусть и состоящая из засранцев. — Спасибо, умеешь ты подобрать слова, — наконец Джастин издает смешок, показывая, что окончательно утихомирился. Они сидят на лавочке еще немного и, когда солнце прячется за тучами, вызывают такси в особняк. Париж Парижем, а задерживаться не стоит — утром у них очередная тренировка. Уже в такси, сидя на заднем сидении, Мишель понимает, что это прогулка изменила многое. Между ней и Джастином будто исчезла стена. Нет, конечно, друзьями они не станут — разве можно мило общаться с человеком, угрожавшем тебе, пусть и извинившимся? — но поладить точно смогут. *** Выходные можно было описать одним словом — тренировки. Ни сил, ни времени ни на что другое не оставалось, и девушка была этому безумно благодарна. Лучше уж изнывать от боли в мышцах, чем копаться в своей голове, рефлексируя. Но, несмотря на такие установки, рука пару раз предательски тянулась к телефону, так и норовя набрать номер Густава. Хотелось просто поговорить о всякой ерунде, услышать его чарующий голос, беззаботно смеяться, ощущая поддержку мужчины, но Мишель не питала никаких иллюзий насчет его выходных — ему явно не до нее. Разве может она собой затмить в глазах Густава Николетт? Отголоски интервью все еще гуляли по сети. Новости о Молли восприняли прохладно, не увидев в таком раскладе вообще ничего сенсационного, а вот «запретная любовь» Мишель с Брендоном пришлась публике по вкусу. Ее соцсети сразу же заполонили вычурные арты от фанатов, а в личные сообщения особо странные поклонники принялись отправлять ссылки на выдуманные истории весьма похабного содержания. Мишель это не понравилось, но подобный расклад был намного лучше, чем пересуды. Если им нравится думать, что «пожар их страсти разгорелся внезапно, засасывая в свой омут обоих» или что «он нежно, но с толикой грубости лобызал ее уста, разжигая в Мишель не виданное доселе желание», то она готова это принять, пусть и в бездарной форме. В принципе, Мишель даже находила чтение их работ забавным. Вечер воскресенья девушка как раз проводит за просмотром чего-то из новых публикаций и прерывается, когда возбужденный голос Карлоса зовет ее вниз — пришло письмо от организаторов. На клочке шершавой дорогой бумаги лишь строчка с новым адресом, где будет их выступление в понедельник. Прочтя ее, Мишель ощущает прилив азарта — вот он, их шанс снова заявить о себе! Они должны, нет, обязаны выложиться на полную и показать, что нацелены только на победу — теперь это уже дело принципа. *** «Пьяный Джонни» — типичный бар в самом захолустье. Напрочь лишенное окон серое зданьице с потрепанной неоновой вывеской: кружка пива и надгрызенное яблоко. Внутри — вечный смрад и дым от курева, толпа пьяных вдрызг людей, точащих лясы и махающих кулаками. Форма у «Пьяного Джонни» соответствующе отвратительная — как и сам бар. Длинный фартук с неизменной эмблемой и противный комбинезон из синтетической ткани, которая неприятно покалывает кожу и заставляет потеть бедных девушек-официанток, маневрирующих от одного липкого столика к другому. Вечер этого понедельника в баре напоминал сотню предшествующих. Правда, только людей маловато: за столиком всего пятеро рабочих после смены да грузный дядечка в странном неоновом плаще. Мужчины развязаны и шумны, то и дело просят подлить в кружки пиво, и очень скоро компания переходит на более крепкие горячительные напитки — уже через час у всех шестерых зачесались кулаки. И когда порог «Пьяного Джонни» переступает стайка парней, разодетых уж слишком вычурно для здешних мест, все шестеро мужчин, не сговариваясь, ухмыляются — вот кто сегодня разнообразит их досуг. — Ну и дыра, — тихонько присвистывает Карлос, окидывая бар взглядом. — Думаю, мы ошиблись-то, с адресочком, — он шмыгает носом и опирается на небольшой столик у самого входа. — Гадость! — парень тут же отрывает руку, ощутив под ладонью странную липкость. — Да уж, тут явно что-то не так, — Джастин озадачено вытаскивает из заднего кармана брюк письмо от организаторов, еще раз пробегает глазами по строчкам. — Вроде бы все нормально, улица та, дом тоже тот. — Чего толпитесь в проходе? Уже переодеваться надо! — Мишель заходит вслед за парнями, задержавшись из-за таксиста — с карточки никак не снимались деньги. Она уже готова разразиться гневной тирадой, но вовремя натыкается на недоумевающий взгляд команды: — Что-то не так? — Мягко говоря, не так, — кивает Джастин, протягивая ей письмо. — У нас неправильный адрес. — В смысле? — девушка еще раз перечитывает записку, но результата это не приносит — все верно, они приехали в правильное место, но разве подобный бар годится для выступлений? — Может, это часть задания? Этакая проверка? — обнадеживающе улыбается Кристиан, не оставляя надежды на лучшее. — Пойду спрошу у официанта, вдруг он что-то знает? — Не надо! — шикает на него Джозеф, неловко тяня парня за рукав. — Как-то нехорошо они выглядят, давайте смоемся отсюда по-быстрому, — все также шепотом добавляет он, будто здешняя публика может понять английский. — Да брось, мы же в Европе как-никак! Ничего плохого не случится, — немного неуверенно, будто убеждая самого себя, говорит Кристиан и отправляется к барной стойке. Парень с наигранной смелостью одергивает хмурого официанта, стоящего рядом со стойкой, и спрашивает что-то на не совсем беглом французском — Мишель не может ничего понять, но видит, как грузный бармен с залихватскими рыжими усами отрицательно кивает. Кристиан не унимается, вскидывает руки в умоляющем жесте, но официант отмахивается от него, словно от надоедливой мухи. Кто-то из гостей просит еще пива, и бармен полностью переключает свое внимание на них. Кристиан возвращается ни с чем: — Они ничего не знают о конкурсе, — пожимает он плечами. — Что и требовалось доказать, — закатывает глаза в ответ Джастин. — Только время зря теряем. Нужно звонить Густаву, он точно знает сегодняшнюю площадку. — Сейчас, — Мишель тянется в карман за телефоном, краем глаза замечая тучную фигуру, направляющуюся к ним. Мужчина в потертой желтой жилетке и джинсах, испачканных машинным маслом, встал из-за стола, предварительно отпив еще немного пенного, и теперь грузной тенью нависал над командой. — Эй, приятель, что ты тут забыл, а? — тяжелая рука опускается прямо на плечо Кристиана, заставляя парня покоситься. — Вынюхиваешь что-то? Да? Мы тут таких не любим! Страх парализует Мишель, и девушка даже не успевает осознать, что обычный работяга из захудалого бара вдруг обращается к ним на неплохом английском. — Нам не нужны проблемы, — в примирительном жесте вскидывает руки Карлос, но на громилу это явно никак не действует — он все также злобно скалится, не думая отпускать из лапищ Кристиана. — Мы вообще уже уходим, — Джозеф трусливо заходит на спину Мишель, не спеша спасать возлюбленного. — Не так быстро, — верзила еще сильнее сцепляет пальцы на плече Кристиана, и парень белеет от страха. Мишель с надеждой смотрит на официанта с барменом, ища хоть какую-то поддержку и желание остановить произвол, но те лишь отмахиваются, мол, «у нас такое в порядке вещей, ничего не знаем, ничего не видим — сами уж как-то справляйтесь». — Мы можем как-то решить этот… — голос наконец прорезается в Мишель, — хм, вопрос? — А ваша девка-то сечет, — усмехается мужчина и чуть встряхивает Кристиана, заставляя его задрожать от страха еще больше. — Решить вопрос всегда можно. Чего, спрашивается, и не решить-то? Нам с товарищами, — он кивает в сторону столика, где рабочие уже играли в карты, — было бы приятно, если бы кто-то заплатил за нашу выпивку. — И сколько? — Джастин скрещивает руки на груди. — Тише, Джастин, ты не понял, — говорит Мишель шепотом и залезает в сумку. — Мы будем рады сделать это для вас, — добавляет она уже в полный голос. Из кошелька она достает всю наличку — сто евро и десять долларов — и протягивает верзиле. Ее примеру следует и остальная команды, только Карлос делает это не вполне охотно — весь его вид показывает, что он бы и не прочь помахать кулаками. Только вот не пристало участникам европейского конкурса драться в барах и потом выступать с разукрашенными фиолетово-желтыми лицами. Мужчина самодовольно ухмыляется, пряча хрустящие купюры в карман, но отпускать Кристиана не спешит. — Что-то еще? — глядит Мишель на него с непониманием. Она-то думала, что они уладили вопрос. — Угу, — кивает громила на серебристый телефон, который Мишель, намеревавшаяся позвонить Густаву, так и держит в руке. — Телефон? — переспрашивает она. — Я свой на работе утопил, а твой хороший такой, новенький. — Держите, — дрожащей рукой Мишель протягивает мобильник, и мужчина тотчас же сгребает его лапищей в карман. — Только отпустите его. Пожалуйста. Получив желаемое, верзила сразу же теряет к ним всяческий интерес отпускает Кристиана и уходит восвояси, к столику пьяных рабочих, позволяя команде удрать со всех ног из бара. На этом странные визиты в «Пьяный Джонни» не закончились. Где-то через десять минут после того, как странные ребятки выходят из бара, его порог переступает высокий мужчина в строгом черном костюме, с массивным перстнем на мизинце и в идеально вычищенных ботинках — сразу видно, не здешний. Он брезгливо нажимает на ручку двери через шелковый платок, и морщится, как только входит в прокуренное помещение. Но несмотря на его очевидное отличие от здешней публики, мужчины, официант и бармен встречают его тепло. — Эй, начальник! — кричит уже на французском мужчина в желтой жилетке, помахивая ему рукой. Он встает из-за стола и подходит ближе. — Дело сделано, как и заказывали. Из кармана грязных джинсов он достает серебристый мобильник и протягивает гостю: — Вот телефон девчонки. — Точно ее? — незнакомец скептически вскидывает бровь. — Не обманываешь? — Да как можно? Обижаете. — Ладно-ладно, верю, — ухмыляется мужчина, увидев на экране блокировки фотографию голубоглазой девочки. — Вот, как и обещал, за честную работу тебе и друзьям, — протягивает он несколько купюр своему собеседнику, и они исчезают все в том же кармане, где и деньги команды. Мужчина в желтой жилетке рассыпается в благодарностях, но незнакомец лишь отмахивается — надо дать немного и бармену с официантом, а то еще полицию вызовут. *** Новый адрес команда узнает уже в такси. Произошедшее почти не обсуждают — сейчас все мысли о конкурсе. До выступления остается всего ничего, и они чудом успевают вовремя. Ни о каких долгих приготовлениях идти не может и речи — переодеваются все вместе в тесной комнатушке, Мишель и вовсе выходит на маленькую сцену ресторанчика без макияжа и прически. Настроение совсем паршивое, и от полного краха девушку спасает лишь стройная фигура Густава, пробирающегося к своему столику — присутствие мужчины дает необъяснимый заряд энергии и поддержки. Выступление выходит не на пятерку, но на крепкую четверку точно. Мишель даже не может злиться на парней: кто после такого смог бы танцевать как ни в чем не бывало? *** Разгоряченная после выступления, Мишель не обращает внимания на фанатов, чуть ли не распихивает их локтями, упорно движется к заветной фигуре Густава, — она заметила его за одним из столиков, прячущихся в тени от софитов, еще с самого начала, но не решалась подойти. — Густав! — Мишель подымает одну руку, чтобы мужчине было легче завидеть ее в толпе, но в подобном жесте нет нужды — его взгляд и так прикован к ней. Девушка с трудом продирается к столику и, оказавшись, наконец, у него, замечает, что Густав не один. На соседнем стуле сидит худенькая голубоглазая девочка с копной темных блестящих волос и голубым пластырем в горошек на перегородке прямого, чуть вздернутого носа. — Здравствуй, Мишель, — Густав встает со стула, приветствуя девушку, и его лицо озаряет искренняя улыбка. — Несмотря на некоторые… хм, трудности, твое выступление было потрясающим, — он специально делает акцент на «твое», и Мишель спрашивает про себя, сможет ли мужчина когда-нибудь проникнуться уважением к ее команде. — Спасибо, — щеки девушки заливаются румянцем — ей почему-то всегда важна похвала мужчины. — Кажется, ты не представил меня своей очаровательной спутнице. Все это время девочка не спускает с Мишель взгляд пристальных светлых глаз, будто понимая все то, что они говорят. — Познакомься, это Николетт, — Густав с нежностью проводит по детскому плечику. — Николетт, это Мишель, моя подруга. — Добрый вечер, — чрезвычайно серьезно и четко для семилетнего ребенка говорит Николетт, и Мишель немного растеряна — она знает английский? — Привет! Рада с тобой познакомиться, твой папа много о тебе говорит! Девочка кивает: — Мне нравится, ты танцуешь, — говорит девочка с сильным акцентом, и Мишель выдыхает. Все же перед ней не вундеркинд, а простой ребенок, не зевающий на уроках в школе. А то она уже начала чувствовать себя немного неполноценной. Густав, видимо, понимает ее замешательство: — Ее мама решила, что мозг ребенка невероятно пластичен, и языки надо начать учить уже сейчас. Затаскала Нико по репетиторам, хоть я и считаю, что она еще все успеет, — мужчина пожимает плечами, показывая, как ему не нравится эта идея. Словарный запас Николетт, по-видимому, на этом иссякает, и девочка смещает градус своего внимания на салфетку — пытается сделать журавлика. Стараясь сложить фигурку как можно аккуратнее, она аж высовывает кончик языка от усердия, чем вызывает смех Густава. Он наклоняется к дочери и, направляя бледную детскую ручку, помогает Нико, что-то шепча на ухо и заставляя девочку залиться искренним смехом. Мишель находит эту картину умилительной. Через пару минут приходит официант с десертом для Нико, эспрессо для Густава и бокалом ледяной минеральной воды для Мишель — как раз то, что надо после столь волнительного выступления. Николетт с интересом копается ложечкой в свежем бисквите и ванильном мороженном, позволяя Густаву и Мишель, наконец, поговорить. — Имел неосторожность при моей Нико упомянуть, что в понедельник иду смотреть ваше выступление, и она сразу же начала упрашивать взять ее с собой. Я хотел проявить подлинную родительскую стойкость, но, как видишь, — у «Papa» не оставалось никакого шанса не взять ее с собой, — он снова кидает на дочь нежный взгляд, и у Мишель вдруг замирает сердце — с горечью она понимает, что Густав никогда не будет любить ее больше, чем «его Нико». Наверное, это правильно. — В любом случае, я здесь не только из-за вашего номера, а с предложением, — в глазах Густава снова появляются знакомые дьявольские огоньки. — Как ты смотришь на знакомство с продюсером «Ледяных сердец»?