I wanna be drunk when I wake up
On the right side of the wrong bed.
And every excuse I made up
Tell you the truth I hate.
What didn't kill me
It never made me stronger at all.
Ed Sheeran — Drunk
*** На безумной скорости они несутся по Парижу, обгоняя и подрезая машины по пути. Густав выглядит слишком нервным: брови нахмурены, губы сжаты, а взгляд то и дело перемещается от дороги к Мишель. Мужчина сжимает руль так сильно, что хореограф замечает проступающие вены на запястье: — Вы точно не хотите вызвать полицию? — в сотый раз спрашивает Густав, и Мишель про себя смеется: даже в такой ситуации между ними пролегает холодное «вы». — Точно, Густав. Я же сказала, что ничего не пропало, — вторит девушка и успокаивающе дотрагивается до его предплечья. — Если начнутся разбирательства, то наша команда точно не окажется в выигрыше. Поползут слухи, да и мальчики будут волноваться и отвлекаться от конкурса… — Тоже мне мальчики, — хмыкает Густав, но кивает: он как никто другой понимает, как важна репутация, — вполне взрослые мужчины… Может, вам лучше теперь ночевать в другом месте? Побезопаснее? — Густав, не переживайте за меня, — Мишель понижает голос и смотрит прямо на него, — все в порядке. Я поговорю с парнями, когда будет свободная минутка. Уверена, это окажется простым недоразумением! — Хорошо бы, — он внезапно берет ее ладонь в свою, ловко управляя автомобилем одной рукой, и нежно прижимает ее к губам. Нет, не целует, но в этом порыве было столько же нежности, если не больше. — Надеюсь, все уляжется. Кто знает, что нужно было этому человеку? Что было бы, если бы ты была в спальне? Ты. Мишель чувствует, как ее щеки обдает жаром, и она медленно отстраняет свою руку от Густава: — Аккуратнее, — шепчет она, — вести машину одной рукой не очень-то безопасно. Густав не отвечает и просто возвращает руку на руль. — Хорошо, без полиции. И с командой вы сами поговорите — как пожелаете. Но позвольте мне хотя бы просмотреть записи камеры? — В нашем особняке есть камеры? — Господи, Мишель! Конечно, нет! — смеется продюсер и подрезает машину рядом. — Я же не реалити-шоу с вами снимаю. Камеры по периметру участка. Простое средство безопасности. Мишель кивает и с ужасом снова смотрит в лобовое стекло. Не очень-то безопасное у Густава вождение. *** Приезжают они почти к самому началу выступления. Мишель наспех переодевается в вагончике для танцоров. Платье, любезно привезенное помощниками Густава, сидит идеально, и хореограф позволяет себе минутку просто покрутиться у зеркала. Она наспех наносит тушь и помаду: в таких выступлениях главное, чтобы выделялись глаза и губы — остальное не так уж и важно. Выходит девушка к команде, когда уже начинают играть первые аккорды их композиции. Все явно выдыхают: хореограф цел и практически невредим. — Рад, что с тобой все в порядке, — говорит Джастин, хотя на нем все еще нет лица. Он чрезвычайно бледен, даже как-то осунулся. — Не переживай, нога уже практически не болит, — успокаивает его Мишель. — Это потому что ты на обезболивающих. Мультики еще не видятся? — ехидно встревает Карлос, но Мишель не успевает ответить на его колкость — время выходить. *** На удивление, все идет как по маслу. Их движения грациозны и слаженны, все попадают в ритм, несмотря на небольшие помехи со звуком — вечными спутниками выступлений на больших площадках. Хоть нога все еще беспокоила Мишель, поддержка с Джастином получилась идеальной.Капитан уж очень осторожен — даже боится к ней прикоснуться. Толпа восторженно гудит и рукоплещет. Команда явно попадает танцем во всеобщее настроение. Не слишком помпезно, достаточно современно, но, в то же время, не лишено классического французского очарования. Еще четверть часа после выступления они собирают цветы и общаются с поклонниками. Кажется, все хотят оторвать кусочек от любимого танцора: группа девушек-подростков верещит так, что у Мишель закладывает уши, а один чуть полный парень просит ее расписаться на своей спине, приводя девушку в немалое замешательство. Но терять лицо нельзя — репутация важнее, чем стеснение. *** Когда они возвращаются в вагончик, в ушах все еще стоит какофония из музыки и криков фанатов. Мишель держит в руках целую охапку самых разнообразных цветов: розы, лилии, астры. Ее щеки пылают, глаза горят возбуждением. Танцы — ее наркотик, и хореограф только что получила свою дозу. — Это было потрясающе! — возбужденно восклицает Джозеф, осушив пол-литровую бутылку минеральной воды. — Не думал, что все пройдет так хорошо. — Это все благодаря Мишель, — Кристиан подмигивает ей, и девушка чувствует себя польщенной — похвала всегда приятна. — И вопреки нашему капитану, — не удерживается Карлос и тотчас же притягивает к себе неодобрительные взгляды. — Что? Разве нет? Мишель решает загладить неловкость: — Джастин просто потрясающе сделал поддержку! — говорит она, приобняв насупленного капитана. — А все, что случилось до выступления, предлагаю оставить в прошлом. Неприятности случаются, правильно? Парни одобрительно кивают, и атмосфера наконец становится более спокойной и дружественной. Они смотрят фотографии, опубликованные фанатами в соцсетях, бурно обсуждают лучшие моменты выступления. Идиллию нарушает стук в дверь. В вагончик заходит Густав, выглядит продюсер довольным: — Вы потрясающе справились! Примите мои поздравления, — говорит он, улыбаясь, и Мишель начинает будто светиться — его похвала имеет на нее странное влияние. Парни тоже польщены. Все видят в мужчине авторитет, и одобрение продюсера кажется им очень важным. — Предлагаю отметить это где-нибудь, — говорит Джастин, и остальная мужская часть команды его поддерживает. — Мишель, Густав? Вы с нами? — Мне нужно все же добраться к врачу, — говорит Мишель и кидает мимолетный взгляд на Густава. Ей почему-то кажется, что ему некомфортно от предложения капитана. Но Мишель ошибается, смутить Густава не так уж и просто: — Нет, пожалуй, откажусь. Нужно еще поработать — думаю, после этого выступления у вас будет не мало заявок на спонсорство, — говорит он совершенно не смущаясь. — Но спасибо за приглашение. Отпразднуйте свою маленькую победу как следует. *** Больница, до которой Мишель довозит Густав, выглядит уж очень хорошо для рядовой: современное здание из стекла и бетона, с красивой девушкой на ресепшене и экзотическими цветами у кабинетов. Правда, пахнет там как в любой другой больнице — лекарством и антисептиком. Девушка вежливо отказывается от предложения Густава оплатить прием, и отправляет его домой, обещая, что обязательно возьмет такси. Ее лечащим врачом оказывается улыбчивый чуть полный мужчина со смешными круглыми очками в золотистой оправе. На английском он говорит с легким акцентом — спрашивает, как она получила травму, какие лекарства принимала и дальше по списку. Он отправляет ее на УЗИ, и до кабинета, несмотря на протесты Мишель, ее отвозят на коляске. Говорят, что простая предосторожность. На все про все уходит где-то сорок минут, врач придирчиво смотрит результаты и, к облегчению Мишель, подтверждает слова Густава: это просторе растяжение. — Конечно, лучше бы вам было прийти сразу после происшествия, — неодобрительно говорит он, и Мишель виновато тупит глаза. Рекомендации простые — мазь, фиксирующая повязка и покой. С последним могут возникнуть проблемы. В регистратуре ей выставляют счет, и Мишель закатывает глаза: ну и цены у них в Европе. Она расплачивается картой и, выйдя из больницы, проверяет банковское приложение на телефоне. К ее большому удивлению, счет не только не уменьшился, но и немного пополнился. Она заходит в историю платежей и усмехается: Густав все же перевел ей денег, немногим больше, чем было нужно. Никак не мог оставить даму в беде. «Страховка позже все равно покроет затраты», — говорит сообщение рядом с переводом. *** Она уже практически садится в такси, как до боли знакомый голос зовет ее по имени. Сердце пропускает удар. Мишель, будто в замедленной съемке, поворачивается и видит перед собой его. Брендона. Видит его похудевшее лицо, взъерошенные русые волосы и то, как он улыбается самыми краешками губ. Одет он, правда, неважно — поношенная куртка, которая ему явно велика, застиранная белая майка да мешковатые джинсы, чуть затертые у карманов. Только вот Мишель откровенно плевать на его внешний вид. Сейчас для нее существует только он, и девушка готова простить ему такое долгое и мучительное отсутствие. Главное — дотронуться до его руки, почувствовать тепло его тела и вдохнуть привычный аромат яблочного шампуня, исходящий от его волос. — Ну привет, лапуля, — он лучезарно улыбается, и Мишель уже не готова, она прощает Брендону все его выходки. *** — Выпьем вместе? — предлагает Брендон, и Мишель не находит в себе силы отказать. Она отпускает таксиста, дав ему небольшую сумму на чай. Вечереет, появляется холодный ветерок, и девушка сильнее кутается в пиджак Густава, который так и не вернула. В сочетании с ее джинсами и блузкой, он совсем не походит на предмет мужского гардероба, скорее на что-то из линейки оверсайз. Мишель нравится, как она в нем смотрится, и девушка уже строит коварные планы, как подольше оставить пиджак у себя. Возможно, ей просто нравится запах, исходящий от ткани. Только Мишель в этом никогда не признается. — Ну что? Куда идем? — поворачиваются она к парню, и просто тает под взглядом его теплых глаз. Они идут вдоль узкой улочки, болтая ни о чем, хотя в голове Мишель целый ворох вопросов. Почему он бросил ее в такой важный момент? Почему не давал о себе знать? Почему, наконец, он сейчас во Франции? Вопросы так остаются на кончике языка: она просто не может. Мишель кажется, стоит только задать их, и вся магия их встречи, французских бульваров и его глаз, испарится. Девушка отгоняет все тревожные мысли. Рядом с ним так всегда происходит: мозг просто отказывается мыслить рационально, глаза упорно не видят недостатков, а тело так и тянется к нему. Она спрашивает себя, так ли выглядит любовь? Брендон рассказывает ей всякую ерунду: говорит о французских тостах, странных стереотипах о беретах и еще о чем-то. В сущности ни о чем, но хореографу безумно приятно его слушать. Лишь бы его голос продолжал звучать. Они заходят в небольшой аккуратный ресторанчик на углу. Приветливая девушка-официант приносит меню, слишком уж широко улыбаясь Брендону, и Мишель чувствует укол ревности. Тем более, парень совсем не против: тоже улыбается в ответ и даже стреляет глазками. Брендон заказывает стейк с овощами на гарнир, Мишель только салат — нужно держать себя в форме во время конкурса. — Может, ты все же расскажешь, почему ты здесь? — наконец спрашивает Мишель, неловко расправляя скатерть. — Просто соскучился по тебе, лапуля, — отвечает Брендон и кивает официантке, когда она приносит их блюда. Как только тарелка с сочным стейком оказывается перед ним, парень с остервенением принимается за еду. Кажется, что он не ел целую вечность. — Это не ответ, — замечает Мишель, без интереса ковыряясь в салате. — Скажи мне правду. Брендон проглатывает очередной кусок, отпивает немного из стакана с колой и только тогда отвечает: — Какая тебя разница, Мишель? Я тут, с тобой. Все хорошо, — говорит он и продолжает мысль, заметив недовольство девушки: — Скажем так, у меня есть тут дела, но пока я хочу сохранить все в тайне. — Даже от меня? — Даже от тебя, солнышко. Не переживай, Мишель, все со мной в порядке. Ты лучше ешь, а то совсем похудела. Мишель снова принимается за салат, повисает неловкая пауза. — Тогда следующий вопрос. Почему ты бросил меня в такой важный момент? На финале? — Я говорил, что хотел отомстить Джастину, — Брендон, кажется, больше увлечен своим стейком. — Все это только из-за него. И точка. — Но ты поставил под удар и меня! Ты об этом не думал? — вскипает Мишель. Уже забытая обида разгорается с новой силой. Она сильнее сжимает вилку в руках, пытаясь сдержать гнев. — Мишель… Я не хотел, но ты сама знаешь, как было важно отомстить Джастину, — парень осторожно дотрагивается до нее. — Я не хотел причинить тебе боль… Девушка решает оставить эту тему: слишком много ран она бередит. Лучше просто наслаждаться обществом друг друга. Остаток ужина они снова посвящают пустым разговорам, а когда приходит время платить, Брендон просит разделить счет: он не успел поменять доллары на евро, а карточка осталась в номере отеля. У Мишель с этим не возникает никаких вопросов, но неприятный осадок все же остается. Когда они уже уходят из ресторана, официантка невзначай приносит Брендону салфетку со своим номером. Мишель ждет, что он выкинет ее, когда они выйдут, но он лишь укромно сует ее в карман. *** Мотель, в который Брендон приводит Мишель, откровенно дешевый. В воздухе пахнет сыростью, обои отслаиваются, а линолеум на полу в некоторых местах вздулся пузырями. В углу рядом с кроватью стоит телевизор, рядом с ним — маленьких столик с двумя граненными стаканами, чтобы можно было заварить чай. — Добро пожаловать в мой дворец, — усмехается Брендон и кидает ключи от номера на прикроватную тумбочку. — Мне денег после конкурса не выделили, так что приходится перебиваться тем, что дают. Мишель кажется, что в его словах сквозит упрек, и это ей откровенно не нравится: — Смею напомнить, это ты бросил нас, — говорит девушка, присаживаясь на краешек кровати. Она пытается не выдать в себе брезгливость, но выходит плохо. — Мне показалось, ты что-то хотел мне рассказать? Брендон снимает куртку и вешает ее на крючок у двери. Подходит к Мишель и берет ее лицо в свои ладони: — Я соскучился, — шепчет он и целует ее. Не нежно, как в ее снах, а требовательно и страстно. Прикусывает ее нижнюю губу, и от неожиданности Мишель издает стон. Тело начинает гореть, но она находит в себе силы оторваться: — И это все? — спрашивает она дрожащим голосом. Брендон не спешит отвечать, целует ее в шею, его руки беззастенчиво залезают под блузку. Практически как в ее сне. — Мы не можем заниматься сексом каждый раз, когда возникают хоть какие-то трудности, — сопротивляться желанию все сложнее, но обида и гордость все еще играют в Мишель. — Не можем? Кто так сказал? — смеется Брендон, снимая с себя майку. Мишель отбрасывает все сомнения в сторону. Каждая клеточка ее тела плавится под его прикосновениями. Мишель целует его так страстно, что ей кажется, что легкие сейчас разорвутся от нехватки кислорода. Она в исступлении шепчет его имя, чувствует сильные руки на своей груди и мечтает только об одном: чтобы это никогда не кончалось. Идиллию прерывает трель телефона. Мишель хочет встать и проверить его, но Брендон совсем не хочет выпускать ее из объятий: — Это все подождет, — тихо шепчет он на ушко и зарывается в ее шею. — Ну нет, нет, — смеется она в ответ, отталкивая его, — мало ли, может, это из-за конкурса… Она привстает, опираясь на локти, и тянется за телефоном. Пропущенный. Густав. Мишель будто окатывает холодной водой. Все наваждение испаряется, хотя она сама и не понимает, почему. Этот звонок, словно будильник ранним утром, — отрезвляет и окончательно уносит с собой остатки неги. Мишель чувствует себя использованной игрушкой, в руках расчетливого и жестокого ребенка, который и сам не понимает, что отрывает любимой кукле голову. В горле встает ком, и девушка впервые чувствует себя грязной. По-настоящему. — Что там такое? — Брендон пытается заглянуть в экран телефона, но Мишель машинально прячет его. — Мне нужно идти. Это важно, — говорит она, смотря на в никуда. Она на автомате собирает свои вещи и, несмотря на протесты парня, закрывает дверь прямо перед носом Брендона. Возможно, этот звонок уберег ее от страшной ошибки. *** Мишель заходит в клуб, когда «отдых» уже в самом разгаре. Пьяные девушки с размытым макияжем уже практически не стоят на ногах, а вокруг них, словно коршуны, вьются стайки смазливых парней, надеющихся на секс без обязательств. Те, кто еще может стоять, не подпирая стенку, — в центре танцпола. В воздухе пахнет дешевым алкоголем, потом и травкой. Не самое безопасное место, но Мишель плевать. Ей нужно напиться, а где это сделать — не так уж и важно. Она с трудом пробирается к барной стойке, распихивая локтями танцующих, и на ломаном французском, оставшемся с ней со школьных времен, просит рюмку абсента. И еще одну. Голова кружится, мысли начинают путаться, но Мишель этого и хочет. В теле появляется легкость, и девушка начинает двигаться в такт музыки. Ритм завладевает ей, и тепло, зародившееся где-то в груди, распространяется по всему телу. Она заказывает «Отвертку». Потом незнакомый парень берет для нее «Виски-колу». Он обнимает ее сзади, руки медленно спускаются с талии на бедра, и сознание Мишель пытается подать знак тревоги. Правда, тело упрямо не слушается. — Comment tu t'appelles? — Мишель только по интонации понимает, что это вопрос. Губы незнакомца касаются ее шеи, но девушка наблюдает за этим как будто со стороны. Ей кажется, что собственное тело ей не принадлежит. Сознание кричит: «Это точно происходит не с тобой. Ты не такая!» А какая тогда? Разве не она изменила Чарльзу месяц назад. Разве не она была готова сделать это снова? Разве не она во время секса с любящим парнем представляет отнюдь не его лицо? Разве не она краснеет от прикосновений Густава? Просто шлюха. Может, пора и вести себя соответствующе? Мишель сдается, она уже позволяет себя целовать и совсем не оказывает сопротивления. Они практически доходят до диванчиков Vip-зоны, как девушка чувствует приступ тошноты. Она убегает в дамский туалет, и там ее сознание окончательно затягивает мутная пелена.