Возвращение блудного попугая

На дворе зажглuсь ночные фонарu. В окнах заmухал посmеnенно свеm. Я uду домой nо nусmынным улuцам. Веmер дует мне в лuцо u, я uду к mебе домой. «Я иду к тебе домой» Александр Балунов(Балу)

      Ксюшу я увидел через пару недель. Она была помятая и заметно поникшая. Шла с мусорным пакетом в руках, накинув на плечи кофту брата. Я смотрел на нее и всё никак не мог понять, что не так. Спустя мгновение я понял. Ее волосы едва касались скул. Вспомнился недавний диалог с Саней, где он упоминал что-то такое.       Ксюша меня не видела. Она шла с пустым взглядом в никуда, отчего просто не могла увидеть. Что-то было не то, не так, не как раньше. Ксюша шла как-то странно: то-ли прихрамывала, то-ли, я не мог понять что. Звать ее не стал. Думал, пусть оклемается после всего. Я где-то слышал, что после домогательства, девушкам нелегко и они даже к психологам ходят. Я надеялся, что до этого не дойдёт. Хоть бы не дошло.       Стремный-хуй-в-костюме-Гриша постепенно перекочевал к нам. Не то чтобы жил, но находился у нас постоянно. Приду ли я с работы, проснусь ли я после нее, Григорий ебаный сидит на кухне и чаи гоняет, с мамкой попизживает. Как же он раздражал меня. Своим чрезмерным присутствием, своим ебалом стремным, своей дохуя-вежливостью. Я старался не думать о том, что могли они делать с мамкой на диване в зале, пока меня нет дома. Делали вообще? Да конечно, блять, делали! Этот тип постоянно при мне то под платье матери рукой заползет, то как-то странно приобнимет. Типа я не вижу? Типа, не заметно, да? Пизда!       Выхожу часто на балкон, чтобы не пересекаться с чужим в нашей квартире ебалом. Курю подолгу, смотря то на закат, то на палящее солнце. А иногда вообще не курю и думаю, что сейчас делает Кешка. Он всегда такой... Такой нездоровый, когда на улице появляется. Конечно я не тупой и понимаю почему. Как-то даже злость берёт. Пиздец. Не то чтобы я переживал за кого-то, просто было непонятно и в некоторой степени интересно, че там, да как.       До самого вечера торчу на работе. Кручу-верчу гайки. Туда-сюда летают покрышки, катаются шины. Руки по локоть в грязи, мазуте, машинном масле. Тело всё горит, а ноги покалывает от постоянного нахождения на кортах. Клиентов было много сегодня. Устал как псина.       До дома минут 20 средним темпом. Порываюсь заказать такси, потому что не уверен, что мои ноги смогут донести меня до дома без последствий. Но, опомнившись, шагаю коротким путём, через магаз.       Прохожу под злополучной аркой, где застал ужасную сцену. Ксюша, она мне как сестра. Хотелось забыть картину, представшую передо мной, и не вспоминать никогда. Урода того хотелось вообще запечь в тюрьму, пусть и за то, что он не успел сделать. Впервые в жизни я радовался, что Ксюша несовершеннолетняя и за домогательства к ней, могут дать срок. Улыбаюсь даже иду, когда меня резко и неожиданно припечатывает плечом к кирпичной стене. Не понимаю что происходит и поворачиваюсь. Передо мной Саня. Злой до чертиков. Из глаз, разве что, молнии не летят. Не понимаю, что произошло и хочу уже похлопать друга по плечу, мол, круто напугал, но... Но Саня, ничего не говоря, въезжает кулаком мне в рожу. Меня отшатывает. Еле держусь на пульсирующих ногах. Нихуя не понимаю!       — Ты че блять!? — кривлюсь от того, что болит. От того, что рука у друга тяжелее и прикладистее любой биты, любой боксёрской перчатки.       — Ксюху трахал, слышь?! Отвечай блять, падла! — смачно выплевывает слова, а потом летит на меня, смазано бьёт в нос. Слезы моментально проступают. Слизистая же, чтоб ее.       Отмахиваюсь, не даюсь никак. Не помню кто кого повалил первого на землю, но помню то, что я стал бить Саню куда-то в голову, потом в живот, чтобы в чувства привести. Пусть рассказывает, че это за хуйня. Бью его в нос и оттолкнувшись от земли, поднимаюсь на ноги. Друг напротив меня тоже стоит и дышит тяжело. Не от боли, а от ярости. Я тоже злой, хочется рвать и метать из-за непонимания всего накатившегося пиздеца.       — Блять, объясни че происходит! — кричу на Саню, а у самого из носа кровь херачит. Хорошо, на черной футболке не видно.       — Сеструху трахал, сука? Она пузатая походу блять! — орёт и опять налетает на меня, но я успеваю отскачить в сторону, всё равно получив смазанный удар.       — Ты ёбнулся?! Я с ней один раз лизался и то по пьяни, не то что ебаться ещё, блять. Че за хуйню несешь? — пытаюсь отдышаться. Получается плохо. Откашливаюсь кровью, потому что язык прикусил.       — Она вечером тест сделала. — успокоился Саня, стирая кровь под носом, — А он, сука, положительный! Две блядских полоски! Говорит, что ты её.       И тут я ахуеваю. Стою в непонимании и смотрю на Саню, который и разбираться не стал, поверив сестре. Ну а что? Я бы тоже самое сделал. Злость пробрала до костей. Вспоминаю последнюю встречу с Ксюшей и пытаюсь понять, что я сделал не так. Сделал ли? Блять.       — Ты блять серьёзно?! Мне тебе, че на крови доказать, мамкой поклясться? А хочешь, когда родит, тест сделаем, а? — нервно вытягиваю пачку из кармана, закуриваю. Руки трясутся от злости и некой обиды на Ксюшу. Че я сделал то?       — Не пиздишь? — спрашивает тише.       — Ты ахуел? — шиплю, нервно улыбаюсь, а самого трясёт всего.       Друг молчит, пытается отдышаться.       — А с кем тогда? — и смотрит на меня так, как будто я всё-всё знаю. Ну да, конечно, я же кроме как за Ксюшей следить, ничего больше не делаю.       — Вот у нее пошли и спросим. Родаки знают? — сминаю недокуреную сигарету и выкидываю. Ладонь приятно обожгло, перекрывая чувство злости и ненависти.       — Они на даче. Уже как пару дней.       — Вот и хорошо.       Когда захожу за Саней, понимаю, что в квартире полный мрак. Друг стукает по выключателю и да будет свет. Ксюшу мы находим в спальне, которую она делит с братом. Лежит вся растрепанная, бледная, поднимает глаза, и не скрывает свой страх и удивление, когда замечает в проходе меня. Видел её такой я впервые. Она была слишком болезненной, слишком бледно-зеленой, слишком не Ксюшей, что моя злость куда-то испарилась.       — Ты наврала. — выдохнул тихо Саня, сложив руки на груди. Ксюша хлопнула пару раз глазами, а затем расплакалась.       — Всё, всё, успокаивайся. — обнимал сестру Саня. Та вцепилась в его футболку на груди мертвой хваткой. Я наблюдал за этим и всё ещё стоял в проходе, не смея нарушить интимный разговор.       — Кость, прости... — Ксюша всхлипнула, голос ее дрогнул. Она смотрела на меня, сожалея, полными слез глазами, что мне захотелось выколоть свои, чтобы никогда больше не видеть ее такой. Впервые за всё время я был готов сделать сейчас что угодно, чего она только захочет.       — Я испугалась, я... Я не знала, что сказать Саше и сказала первое что пришло в голову. Пожалуйста, прости меня, я не хотела, прости... — Саня гладил ее по теперь уже коротким волосам, закусив губу и смотря в пол. Задумался.       — Ничего. Всё нормально. — теперь я осмелился пройти вглубь комнаты и сесть напротив, на кровать Сани.       — Если не Костян, тогда кто? — друг заглянул Ксюше в лицо. Та скривилась и принялась рыдать с новой силой.       — Я боюсь, я не могу, не хочу... — причитала она, а я всё думал о том, как она могла быть с кем-то, если вроде как в меня втюханая была. Не понимаю.       — Слушайте, может ещё тест, всякое бывает. — встреваю я.       — Не знаю... — тихо совсем, не как Ксюша, говорит.       — Скажи, кто этот гандон?— спросил ещё раз Саня.       — Он... Я... Не знаю... Юля уехала, а я там одна и... Он... — Ксюша не могла связать слов, прерывалась на всхлипы, вытирания льющихся слез. Ей было тяжело, я видел это. — Он подсыпал что-то, как я поняла... И... Я даже не сопротивлялась... Я... Я как овощ была, ну и... А потом он в машину меня и до дома... А потом... И Костя...       Теперь я понял. Всё связалось в цепочку, в полноценную картину. Вспомнил этого старого мудака, в хламину бухого, от которого я, казалось бы, спас Ксюшу, огородил, но всё уже произошло. Намного раньше.       Саня вскочил с кровати и стукнул кулаком в стену. Ксюша вздрогнула, потом уткнулась в подушку, чтобы заглушить все свои звуки.       — Как же так-то, а! Блять! Сука, гандон, педрила конченая, падла, поймаю — зарежу! — Саня ходил по комнате туда-сюда в ярости. Я понимал его.       — Погоди, Сань, успокойся. — повысил голос я.       — Успокойся? Успокойся блять?! — из его рассеченой, мной же, губы брызнула кровь, он стер ее тыльной стороной кисти, — Мою сестру какой-то, сука, хуйло из... — он заткнулся на секунду, — А ты мне говоришь успокойся? Пиздец...       — Надо было сразу к ментам, ну ничё. Пошли, заяву щас накатаем, фоторобот, если понадобится, составим. Одевайся. — Саня распахнул глаза, посмотрел на меня уже по-другому. Его пыл остыл и он помог Ксюше встать.       Менты сказали, что это не единождый случай, на мудака этого уже обращались. Но он какой-то то-ли со связями, то-ли че. Но сказали, что привлекут за изнасилование несовершеннолетних. Срок грозит явный.       Ксюшу отправили в больницу на осмотр, после чего оказалось, что она не беременна. Мы с Саней выдохнули, но видя состояние Ксюши, расслабляться было рано.       Кешка появился, как обычно, вечером. Опять проходил вокруг двора, песни слушал вроде. Я стоял на балконе и курил, а ещё смотрел. Думал долго, позвать, не позвать. Спросить хоть, че там с дядей его обоссаным. В итоге сам спустился.       Рыжий уже на скамейке у своего подъезда сидел, поднял голову и заметив меня, улыбнулся.       — Здорова! — протянул ему руку. Кеша замешкался сначала, полупил глазами, а потом пожал. Теперь он был одет как обычно. Обычная футболка, обычная кофта сверху. Моя кофта, чуть погодя заметил я.       — Привет. — и всё. Молчит. Ну, а я что? Сажусь тоже, но чуть поодаль и спрашиваю:       — Ну че, дядька твой натрахался? — Кешка скривился. Надо же.       — Не знаю, но я пришёл когда он спал уже.       — А пассию видал ее? Норм хоть? — я не знал как именно с ним говорить. Хотелось как-то по его, но Кешка молчал почти всегда, слова не вытянуть.       — Не то чтобы видел. Так, краем глаза, когда поднимался в квартиру. Только юбку запомнил, или платье это было, зелёного цвета. — теперь он смотрел на меня. Как-то странно заглядывал прямо в душу и улыбался от чего-то.       — Ха, да это Людка походу с моего падика! Во даёт, бля! Сколько ей, пятьдесят или... — я бросил взгляд на Кешку, который уже не смотрел на меня. Как-то сразу дошло, что ему это слушать не очень-то интересно.       — Как дела? — спросил неожиданно и как-то странно, будто специально ляпнул, чтобы остановить мой монолог. Казалось бы, банальный вопрос, который задается чуть-ли не каждый день в переписках, но я был в ступоре. Не знал что говорить. Что отвечать.       — Ну, норм. — как-то слишком сухо вышло, отчего я подумал, что сейчас рыжий встанет и уйдёт, но он же не баба какая-то, чтобы так реагировать. Так оно и было. Он продолжил сидеть, опять подогнув колени к себе.       — Извини, я просто... — Кешка неловко улыбнулся и качнул головой, — Хочется просто поговорить, а я не знаю что спрашивать у тебя, я... — и тут он заткнулся, зашипев, видимо, на самого себя и стукнулся головой в выпирающие острые колени.       — Тогда давай я буду спрашивать. — получив короткое, но какое-то умоляющее «давай», я начал:       — Ты говорил что-то про аварию. Как это произошло? — очень глупый вопрос, но мне было интересно, даже интересней чем будет ли продолжение «Ёлок».       — Ну, это было... Страшно. — отрезал Кеша. Было понятно, что я спросил лишнее и не в тему совершенно. — Я позже расскажу, честно. Потом. — и, что странно, я тогда сразу же поверил.       — Тогда, любимый фильм. — Кеша заинтересовано поднял голову и улыбнулся.       — Так сразу и не вспомню, мне многие нравятся. Хотя, знаешь люблю экранизации литературных произведений, особенно русских,.но не думаю, что это для тебя интересно. — я не заметил, как улыбка расплылась до ушей. Я хмыкнул.       Мы долго спорили о том, что лучше: фильм или книга. Я, как нелюбитель чтения в принципе, конечно же топил за фильмы. В итоге спор вылился в другую тему: теперь мы рассказывали друг другу всякие истории из детства. У Кешки их было не так много, в отличии от меня. Мы говорили, наверное, больше часа. Было легко общаться вот так, ни о чем, как будто мы старые друзья, встретившиеся спустя долгой разлуки. И говорили бы ещё, если бы не выползшая из подъезда Ксюша. В этот самый момент, Кеша, смеясь так сильно над моей историей о том, как мы с Саней в седьмом классе убегали от собаки, приложился головой к моему плечу, вроде простое действие, но почему-то стало как-то не по себе, как-то странно. Как-то спокойно. Ксюша не заметила нас, но Кешка сразу отскочил от меня, услышав звук открывающейся подъездной двери. Блять. Я и не подумал, что с рыжим тут под Саниными окнами трусь. Потом объясняться бы пришлось, если бы запалил.       — Привет. — Ксюша остановилась. На ней были серые джинсы, обтягивающие ее длинные ноги и какая-то рубашка бежевая, домашняя, видно. Часть ее коротких волос была собрана в хвост на затылке. — А вы чего, — она пальцем то на меня, то на Кешу.       — Пиздели просто. — быстро ответил я и соскочил с насиженого места. Периферией зрения я заметил, что Кешка смотрит на меня. — А ты чего, на ночь глядя?       Ксюша съежилась сначала, продолжая смотреть на рыжего, потом выдала неожиданно для меня:       — Привет, Кеш. — и ладошку раскрытую ему показала, улыбнувшись. Ну, нихуя новости.       — Привет. — а этот улыбнулся ей во все 32. Когда только закорешиться успели, не пойму.       — В круглосуточный. Дома жрать нечего, варить щас в падлу. За дошиком вышла.       — И Саня так просто отпустил? — удивился я, ведь друг с сестры глаз не сводил после случившегося, да и сама Ксюша никуда в одиночку старалась не вылазить.       — Хах! Да он сам хотел идти, но я тебя ещё в окне заметила, вот и сказала ему, что ты проводишь. Ты ведь проводишь? — и блестнула глазами. Совсем как у брата. Вообще они сильно похожи: Саня суровый бугай, а Ксюша его женская мини-версия.       — Ну, пошли. — и мы действительно пошли. Я даже Кешке простое «до встречи» или «пока» не сказал. И вообще, он сам промолчал, если бы сказал, то и я может тоже.       Конечно же я думал потом всю неделю об этом. Совесть, чтоб её.