Возвращение блудного попугая

Не давай мне обещанuй, Меня уkачало оm mуnых свuданuй. Я даже нашел себе рабоmу, но я не впечаmлен. Люди с ухмылкой в меня mыкаюm пальцем, Они сmабильно несчасmны, но не могут nризнаmься. Я смоmрю на этих kреmинов, и мне нехорошо. «Неважно» Буераk

      Маман начала ходить на свидание с этим мутным Григорием. Каждый раз приносила домой букет цветов. Теперь ими уставлена вся квартира доверху. Она не замечает за собой, что часто в разговорах между нами, она говорит о Григории. Гриша то, Гриша сё, а ещё у него машина крутая. Хорошо. Только мне это не интересно. Хочу сказать ей, чтобы она бросила этого типа, но не могу. Я вижу по ней, что она как влюбленная девочка порхает по дому, на ее лице несходящая улыбка, а глаза сияют.       Саня сказал мне, что Ксюша обиделась на меня. Якобы на то, что я неожиданно ушёл и не попрощался.       — Извинись, а то она сама не своя. Ходит по дому и бесится. — сказал друг.       — Перебесится. — отрезал я, но под тяжелым саниным взглядом смирился и смягчился, — Ладно. Позвоню ей вечером.       — Че там маман твоя кстати? Как типок этот? — спросил Саня, подтягиваясь на турнике.       Я сидел на бортике детской песочницы и носком кроссовка ковырял песок.       — Не нравится он мне. С того ни с сего упал Хуй этот. Ну не верю я, что за сорок с лишним, или сколько там ему, лет, у него нет ни жены, ни детей.       — А ты откуда знаешь?       — Сам говорил. Только не верю я ему. А маман бегает за ним как девчонка малолетняя. Не понимаю, что она в нём нашла. — я встал на ноги и потянулся.       — Слышь, может она из-за денег? Ты уж извини, но это реально на это похоже. — Саня уже стоял, оперевшись спиной на турник.       — Да не. Не думаю. Влюбилась она, по ней видно. Но...       — Но ты не можешь принять тот факт, что твоя мама теперь любит еще кого-то кроме тебя? — Друг усмехнулся, похлопав меня по плечу.       — Да по-любому! — подхватил я и тоже хохотнул.       — А этот из второго подъезда, который рыжий, в школу ходит, не знаешь? — спросил спустя какое-то время я.       — Да я не особо слежу как-то за ним. А зачем тебе?       — Да просто интересно. Не видел, чтобы он с рюкзаком гонял. — и это было правдой.       — Кстати говоря ходит. Я видел весной ещё, когда собаку с утра выгуливал, он шёл. С рюкзаком — как положено. И в форме, прикинь! — я был удивлён. Никогда не замечал. Да и появился он тут весной как раз. Как-то времени не было за ним наблюдать, я тогда к поступлению готовился.       — Прикол! Не замечал никогда.       Вечером я сидел в своей комнате и крутил в руках телефон старенькой модели. Я обещал другу, что позвоню его сестре. Обещал, но делать этого мне не хотелось. Если бы я мог, я бы, наверное, даже встречался с Ксюшей по минимуму.       Я пролистал свою немногочисленную телефонную книгу и остановился на «Ксюха». Долго гипнотизировал номер телефона, пока не тыкнул на него. Ответила она моментально, как будто ждала моего звонка.       — Привет, Кость.       — Привет. Я че звоню-то. Я это, извиниться хотел за тот вечер. Мама позвонила, позвала срочно.       — Тебе не звонил никто. — твердо сказала Ксюша. Меня это раздражало. Почему просто не принять извинения и не разойтись спокойно. Мама - не мама, в любом случае, ушёл, значит на то была причина.       — Да, ты права. Поплохело мне. Ты сама знаешь, что я отлеживался на следующий день с температурой.       — Знаю. Почему бы тогда сразу не сказать было причину. Скрываешь что-то? — в её голосе ярко слышались нотки пренебрежения.       — Да я и сам не знаю. Чё Санек делает? — перевёл тему я.       — Саня, Саня, Саня... Один Саня! Может ты и с Саней тогда целовался?! — Да лучше бы с ним.       — Ксюх, я просто спросил. Твоё дело, отвечать или нет.       — Поговорить что-ли больше не о чем? — возмутилась она. Отчего-то мне захотелось смеяться.       — Ну рассказывай, как дела твои, Ксения, как жизнь молодая. — с ноткой веселья в голосе, подколол я.       — Да иди ты! — девушка сбросила трубку, чему я был неебически рад.       — Ай!       — Сильно ударилась? — и тут Ксюша убрала руки со своего колена и мне открылся потрясающий вид на кровавое месиво.       — Блять. Щас нам с тобой Саня пизды такой подвалит. Встать сможешь? Пойдём. — Я подхватил ее под руки и она пошла, храмая, придерживаемая мной.       — Я скажу, что с велика твоего упала, а не на заброшке этой.       — Да похуй уже, говори как есть. Саня знает, куда мы пошли.       Тогда Ксюше было 14, а мне 16. Любили мы лазанья по заброшкам, но не любили получать "боевые ранения" от этих самых заброшек.       Ксюша перескакивала через балку, запнулась и упала прямо на бетонный пол, усыпанный разноцветными стеклами. Красота, мать её.       — Ну и где вы так? — Саня стоял и серьёзно смотрел на нас. Взгляд его был слегка напуганным, но показывать это нам он не хотел.       — Я случайно. — тихо сказала Ксюша, опустив глаза в пол. Тогда у нее была длинная коса на плече. Жаль, что она ее бесчеловечно обрезала.       — Случайно?! Ксю, тебе обработать всё надо! Дуй на кухню, давай помогу. — Саня перехватил Ксюшу, ещё раз зыркнул на меня недовольными глазами и сказал:       — Ты бы хоть позвонил, я помог бы.       — Я телефон проебал. — нелепо улыбнулся я.       Его рыжую макушку я приметил ещё, когда только с магазина вышел. Пакеты были тяжеловаты, но я всё равно, как кретин, побежал с ними.       — Эй! Кешка! — он, озираясь, повернулся.       Тогда я перешёл на шаг, выравнивая дыхание. Издалека я уже заметил, что синяк на его лице почти спал, а на переносице образовалась бордовая корочка.       — Здорова!       Он улыбнулся и первый протянул мне руку. Мне пришлось поставить пакеты на асфальт между ног.       — Привет. А я прогуляться вышел. — зачем-то сказал Кеша. А мне говорить почему-то совершенно не хотелось. Я просто не знал что сказать. Смотрел в его улыбающиеся глаза и отметил для себя, что смог бы промолчать рядом с ним, хоть целый день.       — Так это кто тебя так угондохал?       — А, ты про это. — он ткнул пальцем в свой синяк под глазом. Именно тогда я заметил на его приоткрывшемся из под толстовки, запястье, выведенное обыкновенной синей ручкой, моё имя.       — А это что такое? — я подтянул его руку к себе. И правда. «Костя» было написано печатными буквами, на десять раз обведенными.       — Это... Я говорил, что забываю часто. Вот, написал твое имя, чтобы не забыть.       На меня нахлынули беспорядочные серые мысли. Прежде всего я пытался вспомнить уроки биологии. Бывает такое с рождения или это приобретенное.       — А че это?       — Из-за травмы головы. — неожиданно для меня отрезал он. Его взгляд помутнел, руки перекочевали в карманы, а воздух наполнился запахом азота. Скоро дождь.       — Щас дождь ливанет. — зачем-то сказал вслух и посмотрел в потемневшее небо.       — Тебе домой не пора? — спросил рыжий, так же как и я залипая на темные тучи.       — Че.       — Ну, твои пакеты. — он кивнул головой, — Продукты промокнут. — Ебать заметил. Ловко он с темы на тему скачет, но осуждать его за это я не хотел.       — Да ничё. Люблю дождь. — зачем-то добавил я и посмотрел на Кешку. Он стоял с поднятой головой в небо с закрытыми глазами. Я видел отсюда, как его рыжие ресницы подрагивали и как на них капнула первая крупная капля.       — Первая капля на дурака, знал? — я подхватил пакеты, но бежать домой не хотелось.       — Ага. — и он улыбнулся. Впервые увидел его широкую улыбку. Это было... Это было необычно. Капля за каплей падала на серый асфальт, превращая его в «асфальт в горошек».       — Пошли под козырёк? — позвал я, одурманенный и переполненный каким-то ничем, от которого хотелось смеяться и прыгать.       И мы побежали до моего подъезда. Я: с тяжелыми пакетами, вжав голову в плечи, он: нацепив на рыжую макушку капюшон. Но всё равно это не помогло ему. Дождь в секунду превратился в ливень. И теперь его рыжие пряди струились по вискам и лбу мокрой дорожкой. Но он улыбался. Как и я.       — Пиздец. А сегодня "ясно" обещали. — мне пришлось кричать из-за тарабанищего дождя по подъездному козырьку.       — А мне нравится! — крикнул в ответ Кешка, убирая с лица свои мокрые волосы. Теперь я видел его совсем другим. Каким-то слишком не таким, как каждый встречный его возраста, он был каким-то слишком для этого мира. Слишком плохим был этот мир для него.       — Мы в аварию попали с мамой. Она умерла, а я инвалид вроде как. — сказал он и повернул голову ко мне. Уголки его губ были приподняты, а глаза продолжали улыбаться. Именно тогда я заметил, что они у него чуть раскосые. Я даже не заметил при первой встрече.       — Мне жаль. — всё, что мог сказать я. Никогда не блистал словами сожаления, не умел их подбирать и выливать из себя. Было мне стрёмно как-то. Не за других, а за себя самого, что как хуйня какая-то тушуюсь.       — Да ничего. Я не думаю особо об этом. А! Кстати! У меня день рождения вроде как сегодня.       День рождения. Так что ты тогда с каким-то хуйлом сейчас стоишь! Сколько тебе? Пятнадцать? Шестнадцать? Ты с друзьями во всю шляться где-то должен или поздравления родственничков выслушивать.       — О, поздравляю. Счастья, здоровья бля. — я протянул руку для рукопожатия. Он протянул свою. Опять его горячая ладонь коснулась моей холодной. Меня начало покалывать мелкой дрожью. Я был мокрый от дождя и меня изрядно труханило, а тут ещё теплый импульс разослал по всему телу реакцию.       — Сколько исполнилось?       — Шестнадцать.       Мимо нас из подъезда пробежал мужик, сосед дядь Вася, с зонтом, в кепарике и в своей этой дурацкой расстегнутой рубашке.       — Драсте. — поздоровался я, но тот не услышал, то ли из-за дождя, то ли из старческих соображений.       — А тебе сколько? — спросил Кешка сбоку. Как-то ближе он стал. Тут я посмотрел наверх. Из дырявой крыши капал дождь прямо на его макушку, вот и встал ближе.       — Восемнадцать было недавно.       — А ты в армию пойдешь? — совершенно неожиданный от него вопрос озадачил меня.       — Нет. С ногой проблемы. В детстве операцию делали.       — А учишься на кого? — что за ебанный опросник? И почему я продолжаю послушно отвечать?       — На хуй кого попало. На слесаря. Щас доучусь и на кого-нибудь другого пойду. — Всё детство мечтал стать машинистом поезда.       — Все профессии важны. — подмечает он, улыбаясь. Я беззлобно пихаю его в бок.       — А сам чё? — моя очередь.       — Я по упрощённой программе, ну из-за травмы. Хотя она мне не очень-то мешает, если честно.       Киваю и достаю из кармана пачку сигарет. Закуриваю. Чувствую боковым зрением, как рыжий пялится на меня.       — Ну что? — спрашиваю я.       — Мне так нравится. — я давлюсь горьким дымом.       — Чё.       — Всё нравится.       Тем временем вылазит солнце и начинает палить мне в левую сторону. Ненавижу такое. Когда вокруг мокрота, а над головой солнце. Либо одно, либо другое, вместе — незачто.       — Ладно, пока. Я пойду. — не дав мне ничего ответить, Кешка соскакивает на мокрый тратуар, пробегает его и необорачиваясь идёт в сторону своего подъезда.       Вот гаденыш. Всё ему рассказал, а он мне ничего.