Демон Хранитель

Кроули был настоящим неудачником. Он облажался по всем статьям. Он был ужасным ангелом, потому что задавал слишком много вопросов. После падения из него вышел, пожалуй, еще более ужасный демон, абсолютно не заинтересованный ни в мелких интригах преисподней, ни в совращении людей. Вдобавок ко всему, в свой первый рабочий день он умудрился по уши влюбиться в представителя небесного воинства. Наследственного врага. При том, что демоны вообще не должны были уметь влюбляться. Теперь же Кроули стал ужасным партнером. Он не смог правильно заключить союз, поставил свои желания выше благополучия Азирафаэля, скрывал от него правду… И к чему все это привело? К тому, что прямо сейчас Кроули бессильно барахтался на полу, удерживаемый крепкой хваткой двух других демонов, а запертый в человеческом теле ангел с ужасом наблюдал за этой сценой. Кроули не винил Азирафаэля. Глупо сейчас было надеяться на чудо. На то, что ангел от потрясения внезапно вспомнит прошлое и одним взмахом белого крыла решит все проблемы. Азирафаэль, несмотря на глубокое заблуждение своего начальства, никогда не был трусом. Он был Защитником Эдемских врат, хранителем огненного меча, воином по своей природе и Ее замыслу. Если бы только к ангелу сейчас вернулись память и силы, он бы без труда обратил в бегство Князя Ада и его приспешницу. Но Азирафаэль был человеком, а зловонная демоническая аура всегда оказывала на людей, даже на самых святых, неизгладимое впечатление. Они немели, цепенели, начинали задыхаться и приходили в животный ужас. Кроули боялся, что таким поведением Азирафаэль выдаст себя. «Если они только заподозрят, что он больше не ангел, ему конец. Он потеряет для них всякую ценность, и они спалят этот коттедж прямо вместе с ним», — внезапно осознал Кроули. Он должен был принять удар на себя, вновь завладеть вниманием Хастура и Дагон, разозлить их или, наоборот, попробовать уболтать. Хотя с плотно зажатой пастью эта задача и была не из легких. Черт, Кроули готов был лично спуститься в преисподнюю и обслужить своим ртом очередь изголодавшихся демонов, лишь бы эта участь миновала Азирафаэля. — Если мы приведем двух вместо одного, Вельзевул будет довольна, — спокойно заметила Дагон, словно ей не составляло ровным счетом никакого труда удерживать извивающееся змеиное тело. Однако Хастур, нелепо моргавший из-за стекающей ему в глаза крови, был настроен менее оптимистично. — Зачем тащить обоих? Прикончим Краули прямо здесь, а его маленькую шалость припишем себе. — Я не знаю… Вельзевул дала точные указания. Привести предателя и выяснить, как он пережил экзекуцию. К тому же, белокрылый весь провонял им. Будет непохоже… — Мы это быстро исправим. Когда мы закончим с ангелом, он не то что собственное имя не вспомнит, а забудет, как обращаться к Ней, — при этих словах Хастур жадно облизнулся. — Только представь, какая мягкая у него кожа на ощупь… К тому же, Дагон, ты разве не хочешь повышения? Не надоело быть повелителем архива? Эти слова явно заставили демонессу задуматься. Похоть никогда не была ее профилем, но вот честолюбие… Она спала и видела себя среди Князей Ада. Хастур надавил на нужный рычаг. Что же, Кроули отлично умел играть в эту игру и просто жаждал присоединиться. Именно поэтому, так же внезапно, как и в предыдущий раз, он сменил обличие. Без обилия черных чешуйчатых колец кухня сразу стала казаться намного просторнее. Дагон по-прежнему сидела у Кроули на спине — на его человеческой спине, совершенно для этого не приспособленной — а вот Хастур не успел сориентироваться и зажать рот искусителя ладонью. Это было его стратегической ошибкой. — Зачем тебе ангел? Он не умеет ни черта. Все равно, что бревно трахать, — своим самым доверительным тоном сообщил Кроули. — Сукин ты сын, — взревел Хастур. — Ты прокусил мое лицо, ты растворил Лигура. Ты думаешь, что на этот раз отделаешься болтовней? — Конечно нет, Князь. Я просто хочу… предложить свою кандидатуру. Ведь я намного более сведущ в вопросах наслаждения, и я уж точно умею работать ртом, — Кроули попробовал звучать как можно более соблазнительно, что было отнюдь не просто, когда тебя пытается впечатать в пол увесистая туша. Ответом ему послужил болезненный пинок под ребра. Хастур просто кипел от ярости, а его обычно по-лягушачьи зеленоватое лицо приобрело багровый оттенок. — Прошу вас, Князь, — не сдавался Кроули, обнимая ноги бывшего начальника, — позвольте мне искупить свою вину, позвольте доставить Вам удовольствие. Хастур хмыкнул. Его взгляд заинтересованно скользнул по лицу Кроули, останавливаясь на тонких четко очерченных губах. Все это время входная дверь жалобно поскрипывала, раскачиваясь на ветру. Именно поэтому никто из присутствовавших на кухне и не обратил внимания на то, что в какой-то момент их взаимных препирательств она скрипнула особенно протяжно, впуская в коттедж две промокшие насквозь от дождя фигуры. Первым отреагировал на тихие шаги в прихожей Азирафаэль. Он резко вскинул голову, вглядываясь в темноту коридора своими человеческими глазами. Следом заметила что-то неладное Дагон. Она вскочила с Кроули, давая ему наконец возможность вздохнуть полной грудью, за что он был несказанно благодарен судьбе. Божественному Плану. Неважно чему. Растерянность приспешницы Хастура явственно свидетельствовала о том, что они не ждали подкрепления. Кроули, и без того растерявший остатки гордости, не выдержал бы сейчас встречи с Вельзевул или кем-либо еще из бывших коллег. В дверном проеме кухни показалось бледное, но решительное лицо Анафемы Гаджет. Следом за ней семенил Ньют, нагруженный какими-то склянками, книгами и теодолитом. Увидев двух смертных, решивших выполнить визит соседской вежливости в столь неподходящий момент, Дагон хищно оскалилась, но Анафема, эта стойкая невероятная девушка, ничуть не смутилась вида обнаженных клыков (чего нельзя было сказать о ее спутнике) и ловко бросила в направлении демонессы какой-то предмет. Дагон, явно ожидавшая другой реакции, растерялась и приняла пас. Как только ее руки сомкнулись вокруг небольшого предмета — Кроули успел разглядеть, что это была старая проржавевшая подкова — хранительница архива издала нечеловеческий вопль. Кусок метала раскалился добела, буквально вплавляясь в ее кожу. Как бы ни старалась Дагон отшвырнуть заколдованную подкову прочь, у нее ничего не выходило. В считанные секунды крик демонессы достиг запредельной частоты. Кругом начали лопаться графины и бокалы, по кухонному окну пошла трещина. Кроули успел вовремя отреагировать и подскочить к ангелу, закрывая его своим телом от фонтана стекольных брызг. Азирафаэль вцепился в предплечье Кроули, как сумасшедший. Именно так утопающий хватается за спасательный круг. Демон четко осознавал, что не заслуживает такого доверия, так как не справился со своей задачей, не сумел защитить… Однако, он был рад, что Азирафаэль перестал уворачиваться от его прикосновений. Воссоединение с партнером дарило внутреннее спокойствие. Пусть теперь кто-то попробует забрать ангела из его объятий, Кроули скорее даст отрезать себе руки ржавой пилой. — Какого хрена, — возмущение Хастура почти полностью потонуло в стенаниях Дагон, обессиленно рухнувшей на колени. Князь Ада и в лучшие свои времена не отличался скоростью мыслительного процесса, а сейчас льющаяся в глаза кровь мешала ему полностью разглядеть картину происходящего. — О, просто подарок моей пра-пра-бабки, — мило улыбнулась Анафема. — Ньют, книгу. К чести Пульсифера нужно сказать, он замешкался всего на несколько секунд. Видимо, участие в несостоявшемся Апокалипсисе все же закалило его. Сумев не уронить опасно накренившийся теодолит, он недрогнувшей рукой протянул ведьме нужный том. — Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, — начала читать Анафема, открыв книгу на заложенной странице. Кроули не мог разобрать слов, они быстро слились в какофонию звуков, вливающихся в его уши раскаленным металлом. Тело демона выгнулось и мелко задрожало. Краем сознания он отметил, что Князь Хастур также повалился на пол. — Omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu, — продолжала Анафема. Имя спасителя, произнесенное на латыни, взорвалось в голове Кроули фейерверком, разрушая связи между нейронами и синапсами. Он больше не мог видеть, не мог слышать и двигаться. Его темная сущность начала отделяться от физической оболочки подобно тому, как хорошо прожаренное мясо отделяется от кости. Кажется, он кричал, но не слышал собственного крика. Вокруг была чернота. Прямо как в том сне — всепоглощающая чернота, разбавленная лишь болью и страданиями. Кроули осознавал, что под конец проведения ритуала, его вышвырнет в Ад. Данная мысль не была связной или оформленной в слова. Скорее, это была смутная, но от того не менее ужасающая идея: ему придется разлучиться со своим ангелом. Внезапно пульсирующая боль прекратилась. С запозданием, словно бы кто-то поставил реальность на медленную перемотку, Кроули осознал, что Азирафаэль заткнул его уши пальцами. Лицо ангела было совсем близко, и оно казалось таким обеспокоенным. Демон представлял, как должно быть выглядит в этот момент. Ему уже пару раз в жизни посчастливилось стать объектом обряда экзорцизма, и он знал наверняка, что со стороны это выглядит отнюдь не привлекательно: непроизвольно сокращающиеся мышцы, искаженное гримасой боли лицо, ужасные вопли. Однако, в чертах Азирафаэля не считывалось отвращения, лишь бесконечное сострадание и жалость. Да, Кроули был жалким. Прямо на глазах ангела ему пришлось унижаться и извиваться в ногах более сильного демона, предлагая себя. Возможно, все же стоило вернуть себе прежнее имя? В любом случае, после такого Азирафаэль вряд ли когда-нибудь посмотрит в его сторону. Теперь Кроули не был достоин называться даже его другом. Сегодня он по-настоящему пал. Предыдущее падение было лишь репетицией перед этим фиаско. Демон закрыл глаза. Он не мог, не хотел видеть жалость и снисхождение со стороны ангела. Когда чужие руки перестали зажимать его уши, Кроули понял, что все кончилось. Кажется, он не развоплотился, хотя физическое тело предательски трещало по швам. Ощущения навалились разом: саднящая боль от следов когтей Дагон, многочисленные растяжения и, кажется, даже пара порванных сухожилий. Кроули чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку. И это было хорошо, так как физическая боль хоть немного отвлекала его от боли душевной. — Просто добейте меня, — прошептал демон, ощущая как растрескиваются от этого усилия пересохшие губы. — Это и был изначальный план, — услужливо сообщила Анафема, возвращая Ньюту книгу. — Нет, — вскинулся Азирафаэль, заслоняя Кроули от подруги, словно она и впрямь могла накинуться на него. Демон с опаской покосился на ведьму, но та выглядела абсолютно спокойной. Словно это и не она несколькими минутами ранее превратила Князя Ада и его приспешницу в две дымящиеся кучки пепла на полу. — Мистер Фелл… Эзра, — как можно более мягко произнесла Анафема, — ты не в себе. Я вижу твою ауру, она истончилась от демонического влияния. Ты таешь прямо на глазах, такими темпами вскоре от тебя ничего не останется. — Но Кроули здесь не при чем, — горячо возразил Азирафаэль. — Он пытался защитить меня. Это полностью моя вина! Когда свет погас, я вышел из дома, чтобы выяснить причину. Это я привел их за собой! — Им нужен был не ты, Ангел, — хрипло выдохнул Кроули, заново учась пользоваться голосовыми связками. — Они пришли за мной, ты просто попался под руку. Анафема бросила на демона красноречивый взгляд, который буквально говорил: «Ты обещал, что ничего плохого с ним не случится. Ты говорил, что не допустишь этого, и вот... мы здесь». — Дело вовсе не в нападении, — парировала она. — Присутствие демона высасывает из тебя жизненные соки. Скажи, ты разве не почувствовал в последнее время, что стал быстрее уставать? Тебе хочется спать с каждым днем все дольше и дольше? — Возможно, я… вел чуть более активный образ жизни все эти дни, — попытался оправдать то ли себя, то ли любовника Азирафаэль. — И это только начало, Эзра, вскоре у тебя снизится иммунитет. Ты будешь постоянно болеть, прибывать в плохом настроении, потеряешь интерес ко всем своим увлечениям… У истончения ауры есть множество последствий, не отмахивайся от моих слов. — Я… — подал голос Кроули, но не сразу подобрал нужные слова. — Я не знал… что так влияю на людей. На Азирафаэля. — Эзру Фелла, — машинально поправил ангел. — Ты же не… собираешься уйти? — Это было бы разумно, но… Они могут вернуться. Ведьма лишь развоплотила их, но не уничтожила. — Уверена, что если не будет тебя, не будет и проблем, — холодно бросила Анафема, указывая глазами на дверь. — Ты и так завладел нашим другом слишком надолго. — Ты злишься, что я не позвонил в пятницу? — робко спросил Азирафаэль, смущенно опуская глаза. — Мы хотели к вам зайти, — внезапно заговорил Ньют, про присутствие которого все как-то успели позабыть. — Но потом услышали, что вы… были заняты. И решили отложить визит. — Вся улица слышала. Возможно, соседняя тоже. Мистер Тайлер был скандализирован, — понизив голос сообщила Анафема. — В общем, когда во время грозы отключилось электричество… Клянусь, на этот раз это никак не связано со мной, — заверил всех присутствующих Ньют, — мы решили проверить, нет ли у вас такой же проблемы… Но Анафема издалека почувствовала скопление темной энергии, и в общем... мы решили прийти на помощь. Пульсифер неловко замялся, а Азирафаэль выпустил наконец Кроули из своей хватки и ударил себя ладонью по лбу. — Господи, дорогая, какой же я осел! Я ведь до сих пор не поблагодарил тебя за наше спасение! Ангел сжал тонкий девичий стан в крепких объятиях, чем тут же вызвал укол ревности у демона. — Строго говоря, я планировала спасти лишь одного из вас, но… Да, всегда пожалуйста, — Анафема обняла ангела в ответ. Возможно, только возможно, это было сделано специально, чтобы позлить Кроули. Или лишний раз раззадорить Ньюта, и без того глядевшего на ведьму глазами преданного пса. Демон на секунду задумался, был ли у него такой же глупый вид, когда он смотрел на своего ангела. — Я несказанно рад, что все мы остались целы, — подытожил Азирафаэль. — Как насчет чая с успокаивающими травами? Кроули красноречиво обвел глазами разгромленную кухню. При всем желании на ней нельзя было найти ни одной уцелевшей чашки, не говоря уже о том, что весь пол был усыпан осколками вперемешку с остывающим пеплом развоплотившихся тел. Не лучшая атмосфера для уютного чаепития. — Оу, — только и смог выдавить из себя ангел, наконец оглядевшись вокруг. Кажется, он только начал отходить от шока, и реальность навалилась на него во всей своей ужасающей полноте. Кроули знал, как чистота и порядок были важны для Азирафаэля. Кажется, на долю ангела сегодня выпало достаточно потрясений и без бытовых проблем. Это было что-то, с чем Кроули мог и хотел помочь. Собрав по крупицам витавшую в воздухе энергию, демон щелкнул пальцами, желая привести помещение в прежний вид. Получилось так себе: на окне по-прежнему осталась трещина, через которую просачивались капли дождя, а вся восстановленная посуда почему-то стала мрачного черного цвета, так не вязавшегося с домашним уютом коттеджа. Зато исчезли мокрые следы и осколки стекла, а висящие под потолком светильники загорелись привычным теплым светом. Ньют присвистнул. — Очень… удобно, — Анафема явно была под впечатлением. — Кроули, дорогой, тебе не стоило… — начал Азирафаэль, но демон остановил его небрежным движением руки. Используя стену в качестве опоры, он неловко поднялся на подрагивающих ногах, искренне надеясь, что выглядит хоть чуточку круто. — Все в порядке, Ангел. Я пойду… прилягу. Не обращайте на меня внимания. Кроули сумел сделать лишь несколько шагов по направлению к гостиной, прежде чем мир завертелся у него перед глазами, а пол стремительно приблизился к его лицу.

***

Кроули не спал в полном смысле этого слова. Для бессмертных существ вроде него сон был всего лишь приятным времяпровождением, привычкой, если угодно. Такой же, как уход за растениями или нарушение скоростных ограничений. Сон позволял ему не скучать, но все же, без него можно было и обойтись. Сейчас же демона просто вышвырнуло из физического тела. Он не вернулся в Ад, так как материальная оболочка не была полностью разрушена, а всего лишь сильно повреждена. Кроули по-прежнему связывали с ней невидимые нити, однако он оказался заперт на астральном плане. Ориентироваться без сенсорных органов было сложновато, зато отсутствие нервных окончаний избавляло демона от тупой ноющей боли. Во всем были свои плюсы. Кроули наугад шарился в бесконечной темноте, пытаясь отыскать то, что сейчас было нужно ему больше всего. Пространство вокруг было отмечено темными густыми всполохами использованных чудес. Чувствовалась здесь и остаточная энергия проведенного обряда, заставляющая все существо демона сжиматься от одного воспоминания о пережитом. Аура ведьмы была сильной и ровной. Кроули почему-то решил, что она наверняка имела глубокий фиолетовый оттенок. К ней изо всех сил тянулась другая, более слабая, должно быть принадлежавшая ее поклоннику. Наконец, демону удалось нащупать и то, чего он так отчаянно жаждал. Аура Азирафаэля была светлой, но очень тонкой. Она напоминала огонек свечи, дрожавший на ветру. Ее с легкостью можно было не заметить, если не искать целенаправленно. Кроули подобрался ближе к этому мерцающему свету, пытаясь оградить его своим присутствием. Тот послушно подался навстречу, разгораясь чуть ярче. Демон хотел бы раздуть его еще сильнее, поделиться своей жизненной энергией, но отчетливо осознавал, что сейчас ему нечего было предложить. Он и сам стоял на волоске от того, чтобы покинуть материальный мир и отправиться вслед за Хастуром и Дагон. Они определенно повеселятся, пытаясь выклянчить в канцелярии новые тела после проваленного задания. Было в ауре Азирафаэля и еще нечто странное, делающее ее не похожей на человеческие. Ауры Анафемы и Ньюта, к примеру, имели центр, так называемое «ядро» — средоточие жизненной энергии. У ангела же оно просто-напросто отсутствовало. Как будто кто-то небрежно отщипнул кусок его истиной сущности и просто запер в материальной оболочке. Это можно было сравнить с батарейкой, вставленной в механическую игрушку — через какое-то время заряд неизбежно кончится. «Ядро» выполняло функцию аккумулятора, позволяющего людям перезаряжаться. Азирафаэлю же не откуда было черпать энергию. Неудивительно, что его аура так истончилась. Кроули в который раз отругал себя за медлительность. Нужно было начинать действовать намного раньше. Он не знал, какие будут последствия, если ангел исчерпает отведенный ему запас жизненных сил. Свет продолжал слабо мерцать, подобно маяку из того сна. Кроули ощущал незримую связь, соединявшую его с аурой Азирафаэля. Демон напрягся, пытаясь отследить, куда она его приведет. Невидимые нити уходили вдаль. Куда-то, куда Кроули, все еще удерживаемый возле своего материального тела, не мог дотянуться в данный момент. Видимо, в этом и крылась отгадка. Часть истиной сущности ангела, та, что отвечала за память и магические способности, была заперта в другом месте. Все, что нужно было сделать демону — найти и пробудить ее к жизни.

***

Кроули открыл глаза. За окном светило яркое солнце, но в комнате было ужасающе холодно. Возможно, все дело было в том, что он лежал в кровати один. «В кровати Азирафаэля», — услужливо подсказало пробудившееся от сна сознание. Действительно, кругом ощущался успокаивающий запах ангела. Можно было представить, что все предыдущие события были всего лишь дурным сном. Однако, глухая боль от порезов на спине не давала этого сделать. Демон осторожно привстал на локтях. Тело запротестовало, но все же послушалось. Ощущения были такими, словно он вышел из длительного запоя. Да, Кроули не понаслышке знал, каково это. (Четырнадцатый век был очень поганым). Тошнота подступила к горлу, свет резал глаза. Щелчком пальцев демон материализовал на носу темные очки. Стало немного лучше. Со следующим щелчком на прикроватной тумбочке появился стакан виски, но немного подумав, Кроули заменил его водой с шипучей таблеткой обезболивающего. После нескольких глотков демон решил, что настала пора воскреснуть из мертвых. В коттедже стояла абсолютная тишина. Все поверхности блестели чистотой, и даже книги, обычно лежавшие кругом в беспорядке, были аккуратно расставлены на полках. Кроули завернул в каждый уголок, даже на всякий случай зашел в собственную спальню, но ангела нигде не было. Демон не хотел себе в этом признаваться, но он был немного разочарован. Какая-то его часть надеялась, что обеспокоенный Азирафаэль будет дежурить у его кровати до полного выздоровления, заботливо поправляя одеяло и подушку. «На что ты надеялся, идиот, после всего произошедшего ты ему отвратителен», — шипел гадкий внутренний голос, но Кроули старался не слушать его. Все вещи Азирафаэля были на месте, значит, он не сбежал. Возможно, просто вышел прогуляться или уехал в свой книжный магазин. Без особой надежды демон открыл входную дверь и вышел на веранду. Кожу тут же обжег холодный ветер. На улице стояли первые заморозки. «Сколько же я проспал? — с удивлением подумал Кроули. — День? Неделю?» По-хорошему, нужно было вернуться обратно в дом и накинуть куртку, но демону, кажется, подсознательно нравилось наказывать себя. Именно поэтому он побрел по саду в одной рубашке и пижамных штанах, разглядывая голые ветви готовящихся к зиме растений. На яблонях не осталось ни одного плода. Кроули это показалось символичным. Он исчерпал свой запас искушений. Ноги сами повели демона прочь от пропитанного воспоминаниями дома. Он бездумно брел по извилистой тропинке, пока не оказался на пороге жасминового коттеджа, над входной дверью которого отчетливо виднелся след висевшей там много десятилетий подковы. Кроули поежился, вспомнив душераздирающие вопли Дагон, но все же постучал. Дверь открылась не сразу. Демону пришлось прождать несколько мучительно долгих минут, прежде чем перед ним предстала Анафема, вытирающая руки о старомодный сатиновый фартук. — Ты проснулся, — сказала она вместо приветствия. — Эзра ужасно волновался. Даже хотел вызвать врача, но мы его отговорили. Девушка прошла внутрь дома, но Кроули с нехарактерной для него прежде нерешительностью замялся на пороге. — Проходи. Или тебе нужно приглашение, как вампиру? — донеслось из приоткрытой двери. — В таком случае, я приглашаю тебя. — Н-нет, — наконец выдавил из себя демон. — Скажи, а этот милый подарок твоей пра-пра-бабушки сейчас где-то внутри? Кроули готов был поклясться, что расслышал плохо скрываемый смешок. — Нет, он расплавился в ту ночь. А жаль, было бы чем припугнуть тебя, если ты вдруг решишь обидеть нашего общего друга. Демон фыркнул, заходя из уличного холода в тепло хорошо протопленного дома. Внутри царил беспорядок похлеще, чем в книжной лавке в Сохо. Кругом лежали выпуски старых журналов, карты с цветными дорожками лейлиний и магические амулеты. В основном бесполезные побрякушки, но среди них затесалась и парочка настоящих. Кроули фыркнул еще раз. Настоящий дом ведьмы из сказок. Хотя, сказочные ведьмы вряд ли умели хладнокровно проводить обряд экзорцизма. Демон подумал, что нужно будет следить за языком в присутствии этой девчонки. — Я никогда не обижу его, — все же не смог сдержать возмущения он. — Да-да, в прошлый раз ты тоже так говорил, — усмехнулась Анафема. По всей видимости, своим появлением Кроули отвлек ее от готовки. На кухонном столе была рассыпана мука и лежали яичные скорлупки. В доме отчетливо пахло свежей выпечкой. — Готовлю кофейные кексы по рецепту Эзры, — объяснила ведьма, поймав его взгляд. — Хотя, вряд ли у меня получится так же вкусно, как у него. Кроули в этом ни на секунду не сомневался, но вслух ничего не сказал, хотя колкость так и вертелась у него на языке. — Я пришел поговорить о нем, — признался демон. — Когда я проснулся, его не было в коттедже. С ним все в порядке? — Первую неделю он не отходил от тебя. Нам приходилось насильно заставлять его есть. Не похоже на Эзру, да? Уголки губ Кроули непроизвольно поползли вверх при мысли о том, что ангел все же переживал о его благополучии. — На вторую неделю он начал серьезно беспокоиться. Да и мы, признаться, тоже. Ты лежал в кровати как мраморное изваяние, даже не дышал. Мы перепробовали все, чтобы разбудить тебя. Начиная от нюхательной соли, заканчивая поцелуем истиной любви. Кроули машинально потянулся пальцами к губам, словно надеясь почувствовать на них след поцелуя Азирафаэля. — Я шучу, балбес, — подняла брови Анафема. — Хотя, может Эзра и пробовал, пока нас не было. Я не знаю. — Сколько я проспал? — тихо спросил Кроули. — Сейчас середина декабря, — развела руками ведьма. — Почти пять недель. Эзре пришлось начать ездить на работу. Иначе кредиторы просто сожрали бы его. Этот книжный магазин и открытым-то не окупался… Пять недель. Кроули просто не мог в это поверить. Он бросил своего ангела больше, чем на месяц! За это время могло произойти что угодно: повторное нападение Ада, появление бывшего начальства самого Азирафаэля (еще неизвестно, что хуже), да и просто куча бытовых проблем. Демон наощупь отодвинул стул и без приглашения сел на него, закрывая лицо руками. — На четвертую неделю я предложила Эзре подыскать жениха получше, — сладко пропела ведьма, доставая из духовки первую партию кексов. — Ну знаешь, кого-нибудь, кто не будет бревном в постели. — Это он сказал, что я бревно в постели? — вскинулся Кроули, не поняв шутку. Анафема закатила глаза. — Нет, он сказал, что у вас особая связь, и ему нужен только ты. Поможешь украсить их глазурью? — указала на горячие кексы ведьма. — Я правда не решила, ваниль или карамель? У Кроули просто слов не было. Его налаживаемая тысячелетиями личная жизнь рушилась на глазах, а девчонка не могла выбрать чертову глазурь для чертового кекса? В дверь снова постучали. — О, да я становлюсь популярной, — присвистнула Анафема. На пороге стоял никто иной, как враг рода человеческого, разрушитель царств, ангел бездны, великий зверь, имя коему Адам Янг. У него в ногах весело крутился, поскуливая от нетерпения, верный пес. — Привет! Я пришел за новыми выпусками «Вестника Водолея». О, это что, кексы? — скороговоркой выпалил он, подлетая к кухонному столу и усаживаясь рядом с Кроули. Кажется, дилемма с глазурью отпала сама собой, так как кексы начали исчезать с невероятной скоростью. Демон с горя взял один и брезгливо откусил кусочек. Как и ожидалось, они ни в какое сравнение не шли с кулинарными шедеврами Азирафаэля. — Очень вкусно, — похвалил Адам с набитым ртом. Ведьма весело подмигнула ему. — Как дела в школе? Как Пеппер? — участливо поинтересовалась она. Адам решил проигнорировать первый вопрос, зато с гордостью сообщил: — В четверг мы идем в кино. Она сказала, что, может быть, это свидание. — Хоть у кого-то дела на личном фронте идут хорошо, — фыркнул Кроули, откладывая надкусанный кекс в сторону. — Мистер Фелл не хочет идти с тобой в кино? — удивился Адам. — Мама сказала, что нужно выбирать фильм, который понравится не тебе, а тому, с кем ты идешь на свидание. Например, я бы хотел пойти на фильм про космических пиратов, но Пеппер нравятся вампиры, поэтому мы идем на девчачий фильм. А какие фильмы нравятся мистеру Феллу? — Занудные, — подумав, ответил Кроули. — Может, стоит его пригласить именно на такой? — серьезно посоветовал Адам. — Ты очень умен для своих лет, — мягко сказала Анафема. — Но мне кажется, что проблема не в выборе жанров, а в самом мистере Кроули. Он не подходит мистеру Феллу. — Глупости, — уверенно сказал Адам, незаметно утащив позабытый демоном кекс. — Мистер Фелл любит его, просто не может вспомнить. Вернее, не хочет. — В смысле? — склонила голову на бок Анафема. — Мистер Фелл не хочет вспоминать, что был ангелом и всегда дружил с мистером Кроули. Это как у нас с Пеппер. Мы дружили с детства, а потом я понял, что на самом деле люблю ее и хочу держать за руку. А когда мы вырастем, я женюсь на ней, и у нас будет свой дом и собака. Может, даже две, — мечтательно протянул Адам, уничтожая остатки кекса. — Только Пеппер еще об этом не знает. — Точно, — выдохнула Анафема, опускаясь на стул. — Я вспомнила. Я же действительно видела вас вместе во время Апокалипсиса. Он ангел… То есть не фигурально, а буквально ангел. Вы, вы вдвоем помогли спасти мир. Кроули серьезно задумался над тем, поможет ли это хоть чуть-чуть улучшить его имидж в глазах ведьмы. В конце концов, теперь она, вроде как, была подругой Азирафаэля, а значит ее одобрение играло важную роль. — Что ты имеешь в виду под «не хочет вспоминать»? — поинтересовался Кроули. — Возможно, он боится, что не подходит тебе, — предположил Адам. — Когда Пеппер узнала, что я Антихрист, она тоже не хотела играть со мной. — Ты хочешь сказать, он по своей воле превратился в человека, просто чтобы… чтобы… — Кроули не мог найти нужных слов. Он не мог поверить в происходящее. Так вот, что Адам имел в виду, когда говорил, что каждый сам выбирает, кем ему быть. Сейчас его слова приобретали совершенно иной смысл. Азирафаэль всегда боялся нарушать правила. Он знал наверняка, что отношения между ангелом и демоном были противоестественны. Они могли привести к любому исходу, начиная от Падения и заканчивая развоплощением. «Ангел и демон в одном теле… мы взорвемся», — прозвучала в голове давно оброненная фраза. В то же время, отношения между демоном и человеком не были чем-то выходящим из ряда вон. Люди с легкостью велись на демонические чары, постоянно поддавались искушениям. Тому было много примеров: Фауст, Тартини, Бонапарт… И самое главное, человек имел право на искупление. В отличие от ангелов, у которых не было права на второй шанс. Маленький подарок от Нее в честь рождения ее Сына. Кроули горько усмехнулся. Он бы отдал все за еще одну попытку. Словно прочитав его мысли, Адам ответил: — Ты тоже можешь стать, кем захочешь. Думаю, после всего, что было, Она простила тебя. Ты остаешься демоном, только потому, что это твой выбор. Кроули дернулся от этих слов, как от удара. — Ты плохо знаешь Ее. — Мы болтали во сне, Она показалась мне милой. Анафема, а у тебя есть еще кексы? — Они готовятся. Придется немного подождать. И позволь мне на этот раз украсить их глазурью. — Они и так вкусные, — улыбнулся Адам. — Можно, я пока почитаю журналы? — Только после того, как ты сделаешь домашнюю работу. Кстати, а ты вымыл руки перед едой? Адам сделал виноватое лицо и поспешил в ванную комнату. Анафема фыркнула и загрузила противень со второй порцией кексов в духовку. — Так значит, ангел и демон? История любви длиной в вечность? Пеппер бы понравился фильм про это. Кроули закатил глаза, благо это было незаметно за стеклами темных очков. Ну почему людям так нравилось все опошлять и развешивать дурацкие ярлыки. Что эта девчонка, прожившая на свете около четверти века и счастливо гулявшая за ручку со своим программистом, вообще могла знать о «любви длиною в вечность». — Демоны не умеют любить, — гадкое слово вновь оставило ожог на языке. — И что ты собираешься делать? Расскажешь ему правду, или вы и дальше назло всем соседям будете разыгрывать стареющую, но очень страстную гей-пару? — Тебе никогда не говорили, что ты такая… американка, — не смог придумать лучшего оскорбления Кроули. — Каждый день, — фыркнула Анафема. — Но моя нелюбовь к левостороннему движению и сэндвичам с огурцом ничего не меняет. — Все не так просто. Когда Азирафаэль решил стать человеком, на Земле нарушился баланс. Раньше мы как бы уравновешивали друг друга. Представитель Рая, представитель Ада… Наше присутствие уравнивало шансы каждой стороны. Мы даже заключили своего рода соглашение… Черт, я не знаю, зачем рассказываю тебе все это. Анафема успокаивающе положила руку Кроули на плечо. Это было… необычно. Чаще всего смертные немного иначе реагировали, когда узнавали об истинной сущности демона. — Мораль заключается в том, — выдохнул Кроули, — что дальше так продолжаться не может. На данный момент мое негативное влияние ничем не перекрывается. Кто-то должен благословлять людей, вдохновлять их на великие свершения, понимаешь? Я конечно могу попробовать работать сверхурочно, пара проклятий здесь, пара хороших дел там… Но это все равно будет не то же самое. Ангел нужен этому миру. Он нужен… мне. — Ты действительно любишь его, — заключила Анафема. — Хватит произносить по отношению ко мне это чертово слово, — возмутился Кроули. Он отчетливо почувствовал, как заболели его барабанные перепонки. Эта девчонка решила сжить его со света без всякого обряда экзорцизма. — Как скажешь, — выставила перед собой руки в защитном жесте Анафема. — Эзра… То есть Азирафаэль, это ведь его настоящее имя? Он сейчас в книжном. Думаю, он будет рад видеть тебя. Даже в этих нелепых пижамных штанах. Но я на твоем месте все же бы переоделась. Демон не смог сдержать удивленного смешка. Он почти захотел сказать ведьме «спасибо». За помощь в ухаживании, за спасение его ангела, черт, даже за невкусные кексы. Но все же сдержался и бросил лишь свое фирменное «чао» прежде, чем сорваться с места.

***

Надев самые обтягивающие джинсы из своего арсенала и самую теплую из курток, которая все же могла считаться крутой, демон без зазрения совести гнал по М-25, нарушая абсолютно все скоростные ограничения. Ему о стольком хотелось поведать своему ангелу. О том, каким идиотом он был все это время, о том, как он испугался, что может потерять его во время нападения Хастура и Дагон, о том, что был готов принять абсолютно любой его выбор. Если Азирафаэль хочет остаться человеком, Кроули может подстроиться. Он был готов попытаться изменить свою сущность ради Азирафаэля. Людской век был невероятно короток, всего лишь мгновение для бессмертных существ, заставших возникновение и крушение величайших цивилизаций. Но если это было единственным условием для совместного счастья… Что ж, Кроули прожил достаточно долгую жизнь. Он мог позволить себе променять вечность на тридцать или сорок лет в объятиях самого дорогого существа во Вселенной. Если же Азирафаэль, вспомнив все, решит вновь стать ангелом — не беда. Им не обязательно было что-то менять. Они могут попробовать остаться друзьями, вычеркнуть эти два месяца из своей жизни, как досадное недоразумение. Главное, чтобы Азирафаэль все понял, простил и принял взвешенное решение, а не спонтанно исчез, как в прошлый раз. Кроули подозревал, что превращение Азирафаэля в человека произошло не совсем осознанно. Как иначе объяснить его поздний телефонный звонок, перепуганный голос и исчезновение книжного в Сохо? В трезвом уме ангел бы никогда не допустил такого. Просто магия иногда работала на опережение. Например, ты понимаешь, что вечер будет безнадежно длинным и скучным, и в твоей руке сама собой появляется бутылка отличного красного вина. Или кто-то раздражает тебя слишком сильно, и на нем внезапно загорается одежда. Не все чудеса были подконтрольными, порой это было сложно объяснить. Скорее всего, в подсознании ангела родилось некое решение давно терзавшей его проблемы, и изменившийся после несостоявшегося Апокалипсиса мир каким-то образом позволил реализовать эту безумную идею. «Ангел и Демон, у которых появилось право выбора». Этот концепт просто не укладывался у Кроули в голове, но это не значило, что он не был готов попробовать. Не сбавляя скорости, демон свернул с магистрали под указателем «Оксфорд». Рев мотора «Бентли» оглушил узкие улицы старинного студенческого городка. Кроули представлял себе, как вот-вот ворвется в книжную лавку, как расширятся от удивления глаза Азирафаэля, как невзирая на возможных покупателей, демон прижмет его к первому попавшемуся стеллажу или повалит на прилавок и будет с упоением целовать эти невероятные губы. Жадно, властно. На всякий случай, вдруг этот раз будет последним. От этой мысли что-то в груди у Кроули тягуче заныло, но несмотря на внутренний протест, в этот раз он был намерен сделать все правильно. Они вместе сделают все правильно, примут единственное верное решение. Когда Кроули свернул в переулок, куда в течение предыдущего месяца едва ли не каждый день подвозил Азирафаэля, его сразу насторожило нехарактерное для этого места скопление людей. Это была целая толпа: зеваки, снующие туда-сюда полицейские в форме, пожарные в касках. За их спинами было ничего не разглядеть. Кто-то делал объявление в мегафон, прося расчистить территорию, кто-то проводил оцепление ярко-желтой лентой. Сердце Кроули ушло в пятки. Он не сразу заметил в зеркале заднего вида карету скорой помощи. Кажется, ее резкие нервные гудки предназначались именно ему. Не понимая, что делает, Кроули съехал на обочину. Когда толпа расступилась, пропуская желтую машину с крупной надписью «Ambulance», демон сумел разглядеть, во что превратился книжный магазин Азирафаэля. На его месте остался лишь выжженный остов металлоконструкций. Кроули почувствовал, как утренняя тошнота вновь подступает к горлу. Дрожащими руками он открыл дверь «Бентли» кое-как выбираясь наружу. Нет, это не было обманом зрения. В воздухе стоял сладковатый запах сожженной бумаги. Кроули вывернуло наизнанку. Предательское тело извергло из себя остатки невкусного кекса прямо на брусчатку мостовой. Демон не мог контролировать удушающие спазмы, его била мелкая дрожь, во рту остался неприятный кислый привкус. — Сэр, с вами все в порядке? — поинтересовался один из очевидцев. — Да, — рявкнул Кроули, резко поднимаясь и вытирая рот рукой. Перед глазами все расплывалось от мельтешения людей и горячих слез обиды. «Не успел, не успел, не успел. Опять», — билось в голове. Кто-то протянул Кроули руку, желая помочь, но он грубо оттолкнул ее и кинулся к остаткам того, что раньше было книжной лавкой Азирафаэля. — Ангел! Ангел, ты здесь? — пытался перекричать шум толпы и звон сирен Кроули, но даже сам не мог себя расслышать. — Сэр, сюда нельзя, — попытался задержать его полицейский. — Должно быть, утечка газа, такое бывает в старых домах, — чей-то отстраненный голос. — Кто-то пострадал? — вялый интерес. — Ангел, — не помня себя, вновь взревел демон. — Кроули, я здесь! — а вот этот голос он узнал бы из тысячи. Демон резко развернулся на сто восемьдесят градусов, едва не потеряв равновесие. Там, в окружении врачей и полицейских стоял его ангел. С накинутым на плечи нелепым рыжим одеялом, но абсолютно целый. Азирафаэль помахал ему рукой и вновь крикнул: — Кроули, я здесь! Я в порядке! Но это уже было и не нужно, так как Кроули мигом бросился к нему, заключая в крепкие объятия, лично удостоверяясь в том, что он не пострадал. Демон придирчиво осмотрел Азирафаэля на предмет ушибов или царапин. Даже если хоть один единственный волосок упал с его головы, Кроули был настроен жестоко отомстить обидчикам. — Кто это сделал, ангел? Покажи пальцем, и я убью его, — прорычал демон, искоса стреляя уничтожающими взглядами на служителей правопорядка. Те сочли за благо отстать от Азирафаэля и заняться заполнением бумаг. — Никто, ох, Кроули, никто этого не делал. Случайное возгорание. Причина еще не выяснена, — сказал ангел, отводя взгляд в сторону. «Врет», — машинально отметил демон, но с этим можно было разобраться позже. Пока что ему было достаточно ощущать тепло ангела в своих объятиях, чувствовать его дыхание на своей коже, слышать слегка учащенное сердцебиение. — Этот запах, Кроули… — Меня вырвало, — пробормотал он, отворачиваясь. — Прости, прости, прости… — Кроули, тебе не нужно за это извиняться, — удивленно воскликнул Азирафаэль, мягко поглаживая его по спине. Демон шмыгнул носом. Это у Азирафаэля сгорел книжный магазин. Это его нужно было утешать, а не наоборот. Все было неправильно. Кроули снова делал все не так, как нужно. — Вообще за все прости, — прошептал он, сжимая ангела в объятиях так крепко, как будто он мог исчезнуть. — Ты прощен, — спокойно ответил Азирафаэль, беря Кроули за подбородок и заглядывая в его глаза. И в этом взгляде было столько любви и понимания, что демон впервые за шесть тысяч лет с момента Падения поверил, что заслуживает прощения.