Наполовину

      Одри, зависнув над тарелкой с кашей, вдруг задумалась. А что, если видение-Уизли исчез так быстро, потому что поцелуй ему не понравился? И нет, не то, чтобы у нее не было опыта… Они с Эдди года два назад специально учились друг на друге. Всю ночь тогда просидели в укромном уголке гостиной, а потом целый день ходили с опухшими губами и неделю смущенно смеялись при встрече. Но тогда они решили, что поцелуи — бред для тупых женских романов и ничего не значащий обмен слюнями, и забросили это дело. С тех пор у нее и не было никого. Если не считать, конечно, пары интрижек со старшекурсниками. Но их здесь уже нет. А Кармайкл есть.       — Слушай, Эдди, — Одри повернулась к нему, так и не притронувшись к завтраку, — а я хорошо целуюсь?       Кто-то за гриффиндорским столом закашлялся. Эдди выплеснул весь свой сок на стол.       — Мерлин! Мур, я когда-нибудь пойму, что вообще происходит в твоей голове? Почему у меня спрашиваешь?       — Ну, просто здесь ты единственный, кто…       — Не продолжай, пожалуйста, — он выставил вперед ладонь.       — И у тебя есть опыт какой-никакой. Можешь сравнить.       Эдди, покрасневший до кончиков ушей, заблеял что-то невнятное. Жизнь явно не готовила его к такого рода вопросам, но Одри ждала.       — Ну… В целом неплохо. Наверное. Это, блин, было два года назад, Одри!       — Тогда хорошо, — Мур кивнула ему, все же вспоминая о завтраке.       — Джорджи, ты чего такой красный? — заботливый голос Фреда за столом Гриффиндора прорезался сквозь шум собственных мыслей.       — Подавился просто.       — А шея тогда почему горит? Мур, ты мне брата своими разговорами загубишь.       Одри, глубоко оскорбленная таким заявлением, развернулась на скамье и послала Фреду один из неприличных жестов из своего арсенала.       — Нечего уши греть.       — Что-то вы двое явно недоговариваете, — Фред похлопал брата по плечу. – Я чего-то не знаю, да?       — Ты вообще мало что знаешь. Идем, Эдди, я за время болезни многое пропустила. Поможешь мне, — Одри встала, пряча за волосами пылающие щеки.       — Но ты болела только выходные.       — Пошли уже.       — Ну и что это было? — Эдди остановил ее на лестнице. — Ты эти дни ведешь себя очень странно. И когда я говорю «странно», я имею в виду странно! То какими-то абстрактными предложениями говоришь про видения, то вот это. Что происходит?       — Я расскажу в гостиной.       — Снова же найдешь предлог свалить и убежишь в комнату, — он ловит ее за локоть и не отпускает, пока они не садятся на диванчик. Одри подминает под себя подушку и вздыхает. Даже если Кармайкл — ее лучший друг, он может не так понять. Да и стыдно говорить о таком.       — Не знаю, с чего начать.       — Начни с начала. Не надо придумывать велосипед. Итак?       — Итак, мне почудилось… Ночью, когда я с температурой валялась, ко мне пришел Джордж. Вернее, это был не совсем Джордж, а как бы его образ. И он меня поцеловал. Вернее, мне, скорее всего, приснилось это…       Эдди завыл в голос, распугивая бродящих студентов, но не успел высказать свое мнение по поводу недалекости подруги.       — Вы, парни, очень странные и непонятные, — Мур посмотрела на подошедших девочек. — Что случилось?       Мариэтта, с шумом набрав в легкие воздух, оттараторила что-то непонятное.       — А теперь на английском, пожалуйста. И помедленнее. Сделай скидку Одри. Она все-таки иностранка.       — И ты туда же? — она ткнула друга в бок костяшкой указательного пальца. — Я выросла в Англии.       — Близнецов и Поттера выгнали из команды за драку!       Мур, услышав это, тут же позабыла про Кармайкла. Она переводила взгляд с одной подруги на другую и пыталась уловить хоть намек на шутку. Чжоу только покачала головой.       — Какую еще драку? Что вообще произошло?       — А ты не говорил ей?       Эдди пожал плечами, мол, забыл. Он, вообще-то, хотел рассказать все еще в день игры, но она своими галлюцинациями его сбила с мыслей, а потом уже и неважно стало.       — Гарри с Джорджем Малфоя избили. Уж не знаю, за что. И Амбридж запретила им играть. И Фреда за компанию приписала.       — Должно быть, эта жаба очень собой гордится.       — Но я уверена, что Малфой получил заслуженно, — Чжоу кивнула самой себе, а потом продолжила: — Все знают, как он отзывается о других. У меня у самой руки чесались его побить.       — Только эти идиоты на него накинулись прямо на глазах у всего стадиона. У гриффиндорцев потрясающая способность находить себе неприятности.       — Ну и? — Одри тенью нависла над Джорджем.       — Что? — он косил под дурачка, хотя внутри все сжималось. Сейчас как выльется на него ушат англо-немецкого негодования за то, что произошло в больничном крыле — век не простит.       — Руки распускаем? — она села рядом на подоконник и вытянула длинные ноги. Джордж шумно выдохнул: драка с Малфоем и запрет на игру в квиддич казались сущими пустяками. Отношения с Одри, которые он долго и кропотливо выстраивал не один год, ему дороже. — Я думала, вы с Поттером умнее. Ну, ты точно.       — Ошиблась друзьями. «Умнее» — это не к нам.       — Какое же вы дурачье, — Одри вздрогнула от этого внезапно противного слова «друзья» и невесомо коснулась его разбитой губы. — Сильно болит?       — Терпимо, — Джордж бы улыбнулся, но рана все-таки щипала. Фред над ним второй день вовсю потешался. Говорил, что теперь он точно самый красивый из них двоих.       — Надеюсь, он получил за дело. А насчет квиддича вообще не волнуйся.       — Я и не волнуюсь.       — Серьезно? — она поправила рукав серого свитера. Тот висел на ней бесформенным мешком. — Разве вам не нравилось играть?       — Нравилось, — Джордж виновато посмотрела на брата. Тот вместе с Ли заколдовывал снежки. До этого он и сам в Рона один запустил удачно. — Но теперь у нас больше времени на эксперименты.       — Я вам даже завидую, — вздохнула Мур. – Здорово, когда есть любимое дело.       — А у тебя ничего такого нет?       — Не в таких масштабах. Мне нравятся зелья, но я не готова посвящать им всю жизнь, как моя мама. Видимо, отец был прав, когда говорил, что моя участь — быть куклой и играть роль послушной жены.       Голос у нее при этом был такой грустный, что Джорджу захотелось крепко-крепко обнять ее. Смутившись от этих мыслей, он продолжал смотреть на Одри — на то, как меняется ее мимика, на сдержанные взмахи руки, на ее идеальную осанку. Ему нравилось изучать ее профиль. А еще ему нравилось вслушиваться в спокойный глубокий голос и улавливать малейшие изменения интонации.       — Ты мне нравишься, — выпалил Джордж, прежде чем осознал это. Слова так легко слетели с губ, что он даже не успел испугаться. Одри не моргая уставилась на носы своих ботинок и долго молчала. Потом подняла взгляд на парня.       — Что?       — Ну, как человек в смысле, — он густо покраснел и отвернулся. Реакция Мур была очень неоднозначной, и это наводило на некоторые неприятные мысли. — Ты хорошая, умная и… Мерлин, что я несу?       — Спасибо, наверное, — Одри все еще продолжала сверлить его своим взглядом, от которого так и хотелось закричать и убежать так далеко, как только возможно. Останавливало только чувство собственного достоинства. Точнее, то, что от него осталось.       — Кстати, если тебе нужен новый опыт в поцелуях, я всегда к твоим услугам.       Теперь настал черед Одри краснеть. Она с силой пихнула его в ногу и быстро убежала, прикрываясь горой невыполненной домашки. Мол, ты, Джордж Уизли, идиот, но у меня еще много работы, пока.       За поворотом она врезалась в Эдди и ударилась макушкой о его подбородок. Тот зашипел от боли и явно хотел разразиться привычным ворчанием, но Одри уткнулась лбом ему в плечо и не дала вставить и слова.       — Пожалуйста, уведи меня отсюда, чтобы я не видела рыжие волосы хотя бы сегодня.       — А что случилось? — Кармайкл сначала хотел привести ее в библиотеку, но в последний момент передумал и шагнул по направлению к Темному озеру.       — Ну, я решила поговорить с Джорджем про эту драку. В итоге он меня заболтал, я забыла, что вообще-то злюсь на них. А потом он такой: «Ты мне нравишься, Одри, но как человек». Меня что, ненавязчиво отшили еще до признания? Все так плохо, да?       Эдди попытался разобрать хоть что-то из ее несвязного лепета. При чем тут вообще драка и это признание в любви (а это оно и было)? У него от этих двоих голова пухла похлеще, чем от многочисленных домашних заданий и ребусов двери в когтевранскую гостиную. Давно бы уже встречаться начали, но нет же!       — Мур, скажи, ты сильно обидишься, если я назову тебя дурой? — Эдди подумал, что он единственный разумный человек в их компании. Чжоу тупит из-за Гарри, Одри — из-за Уизли, а Мариэтта… Мариэтта тупит, потому что не замечает его чувств.       — Почему это я дура?       — Потому что очевидного не замечаешь. Ясно же как день, что это было именно признание.       — А зачем тогда сказал, что я нравлюсь ему как друг?       — Ты в зеркало себя давно видела? У тебя на лице написано «не подходить — убьет». Он твоей непредсказуемой реакции испугался.       — Утопи меня, пожалуйста, здесь, — Мур села у края воды и посмотрела, как снежинки тают на поверхности.       — Я бы с радостью согласился, но не хочу из-за тебя в Азкабан. Давай сама.       Одри вздохнула, судорожно прикидывая все варианты отступления. Во-первых, ей определенно нужно будет пересесть подальше в Большом зале; во-вторых… а что, собственно, во-вторых? Так и будет снова убегать и наблюдать за Джорджем издалека? Любовь — действительно сложная штука.       — Я тебе поражаюсь просто, — Эдди присел рядом и ободряюще погладил ее по спине. — Почему бы просто не рассказать ему о своих чувствах?       — Не смогу. Вот почему ты не смог рассказать Мариэтте?       — Ну-у…       — Вот и я поэтому же. Мы с тобой, милый мой друг, два одиноких маяка в этом чертовом мире. Ждем, когда и к нашим берегам подойдет корабль любви.       — Тебе точно нужно меньше читать магловских книжек.       — Мне нужно меньше общаться с близнецами. А я еще у них о таком попросила… Во что ввязалась?! — Мур взвыла, утыкаясь лицом в поджатые колени. Эдди подумал, что она совсем дурная, но все же продолжал терпеть и поддерживать. После той ссоры они стали еще ближе и теперь почти всегда вместе.       — О чем ты у них попросила? — вздохнул он. До глупостей она обычно не опускалась.       — Попросила провожать меня во время вечернего обхода. Знаешь же, я теряюсь.       …Хотя иногда все же бывает.       — А чем я тебе для вечернего обхода не угодил?       Одри пожала плечами и шмыгнула. Действительно, можно было избавить себя от проблем, просто предложив Кармайклу везде ходить с ней. Что ж, приз за самое глупое и одновременно гениальное (чувства к Джорджу никто не отменял) предложение достается ей. Решение окончательное и сомнениям не подлежит.       — Вообще-то, я хочу, чтобы ты почаще был с Мариэттой. А выходит так, что больше времени проводишь со мной.       — Нянькаюсь.       — Что?       — Я с тобой, Мур, как с маленький ребенком сюсюкаюсь. Давай тогда так: первый, кто признается в любви, получит от другого галлеон. Идет?       — Можно я сразу тебе этот галлеон отдам? Пощади мои нервы, пожалуйста.