Слепой коммунист и немецкая колония

***

— Что, прости? — ариец с недоумением в глазах смотрит на советского, хоть это и бессмысленно когда оппонент слепой. — Ты меня плохо слышал, Рейх? Снимай свою нацисткую форму, — голос у Союза глубокий, не особо громкий и не особо тихий, идеальная золотая середина. Из Союза вышел бы хороший оратор - подчеркивает Рейх в своем сознании. — Это я слышал, но зачем мне это делать? Ты что, резко прозрел? — Рейх закатывает глаза, он отказывается снимать свою форму, ведь она столь родна ему, он сроднился с ней и теперь вот так просто сдать её, пусть даже хозяину, но - Союзу? Только через труп Рейха. Советы молча касается рукой плеча Рейха, далее уже на ощупь ведёт руку в правую сторону, где останавливается ровно над орденом в виде железного креста. Ранее бы Рейх точно ударил Союза, если бы тот решился вот так просто прикоснуться к иконе стиля. Но не сейчас, сейчас абсолютно другая ситуация и Нацистская Германия как, пока что неофициальная, немецкая колония Советского Союза просто не имеет права делать лишние движения. Рейх видит как Союз поднимает вторую руку и вот она точно касается железного немецкого креста - высшей военной награды, которую в прошлом сам ариец вручал своим генералам. Но сейчас, что этот коммунист задум-.... — Это он? — чужие руки слегка сжимают орден, а голос становится более низким. —Что ты задумал? Руки Союза не с первого раза, но все же, расстёгивают крест, и слегка вертя его между своих пальцев, чувствует его тяжесть. Рейх в удивление, он даже не знает что сказать. Нет, он знает, но если озвучить его мысли, то можно получить по лицу с ноги. —Не хочешь снимать самостоятельно? Ну ладно, сам справлюсь. — Стоп, что? — внутри Рейха что-то надкололось. В каком смысле "сам справлюсь"? Сейчас в кабинете у Союза их никто не видит, никто не слышит, а даже если и так, то на помощь к бывшему фюреру никто не придет. И по понятным причинам, а после его слов и вовсе становится хуже. Намного хуже. Крест летит куда-то в сторону, громко ударяется об пол и окончательно пропадает из жизни Советов. Идеально. Руки идут вдоль чужого кителя, твердая ткань под пальцами чувствуется отвратительно, Советы вспоминает как выглядит Рейх в кителе. Ещё отвратительнее, желание сорвать тряпку возрастает в миллионы раз. Он вспоминал далёкий 1939 год, подписания сначала различных торговых договоров, а потому уже - пакт Молотова-Риббентропа о ненападении и дружбе. Прямо вечный мир, да? У Рейха перекрывает дыхание, когда одна из чужих рук расстёгивает две верхние пуговицы рубашки и начинает поглаживать горло. Что, сукин сын, задушить собственную же колонию хочешь? Советы касается оголённого горла Рейка, слегка надавливая на кадык большим пальцем, что вызывает дискомфорт у последнего. Да не просто дискомфорт, а чуть ли не самый настоящий страх. Страх перед Союзом и тем, что он может делать все что его душа пожелает, а широкую русскую душу Рейх так и не познал. Очень зря. Рейх отходит на несколько шагов назад и упирается в стол, отлично, план отступления провален. Немец чуть-чуть выпрямляет руки вперёд, дабы сохранить дистанцию между ним и Союзом, это работает, но в обратную сторону. Благодаря этому жесту со стороны немца русский быстрее и на ощупь определяет куда тот смылся. Союз, он и стол под задницей. Так. Хорошо, что дальше? Жёсткий секс, Рейха будут иметь как шлюху за все его действия в прошлом? —СССР, я понимаю, что ты слепой, но не тупой же, так зачем ты .....? — Рейх пытается застегнуть те две пуговицы обратно, однако мощный шлепок по руке и прямой неморгающий взгляд отбивают желание продолжить. — Не трогай. — звучит больше как угроза, чем нежели просьба. Но больше всего Рейха пугают даже не действия СССР, а его лицо. Оно не выражает никаких эмоций, глаза мертвые, а значит и мимика лица тоже. Трудно читать эмоции когда, мёртвые, болотного цвета глаза, смотрят в упор. Рейх чувствует этот взгляд каждой клеточкой своего тела и будь он проклят, но сейчас где-то в потаённых уголках разума вспоминаются первые строчки "О отче наш". Советы нагибается к горлу очень близко и вдыхает чужой запах, он не видит Рейха, но может вдыхать его запах, слышать его голос и ощущать его одежду. А может и не только её. Руки советского специально медленно снимают чужой сероватый китель, провокация. Это просто провокация, Рейх, прекрати так ошарашенно смотреть по сторонам в поисках защиты, у тебя её нет. Рейх делает глубокие вдохи и выдохи, что так интересны и даже необычны для Союза, тот слегка касается губами чужой кожи, это не поцелуй истинной любви, вы о чем? Это прикосновения. Не более, но тогда с какого перепуга, Рейх, от непонятного удовольствия где-то внизу живота, сжимает края стола. Советы снял китель, он отстраняется от чужого тела и лёгкими действиями снимает с головы Рейха фуражку с орлом и черепом и аккуратно кладет на свои руки. — Сказал же, что сниму, а теперь пойдем выкинешь их. — Советы протягивает руку к Рейху, чтобы тот помог дойти, — и подпишем формальности на счёт твоей колонизации под мою опеку. С у к а . — Natürlich Union. Немец приводит себя в порядок, поправляет рубашку, в которой остался, касается места, где буквально несколько секунд назад были чужие губы. Взглянув последний раз на свою прекрасную форму спешит вывести хозяина из кабинета. Но дыхание все ещё сбито, лицо отдает жаром, а внизу все ещё это чувство. Уж лучше бы его там трахнули.