Взрослый

      Нет, не всё под контролем и не всё в порядке.       Йегер снова потихоньку подбирается к этой мысли, сидя в автобусе и занимаясь переводом адаптированного текста по домашнему чтению. В двух словах, главный герой совершает ошибку, сделав больно любимому существу. Исправить ничего нельзя, но в любой момент можно перестать усугублять ситуацию, чего рассказчик, конечно же, не делает, доведя ситуацию до худшего исхода.       Эрен не может не думать о том, что его история может кончиться не лучше. Конечно, масштабы ошибок и, соответственно, трагедий, разные, но всё же…       У водителя автобуса звонит телефон. Признайся мне, Пока ещё не поздно. Признайся мне…*       Прежде, чем в голове Йегера успевает затихнуть голос мастера Угвея с его знаменитым «Случайности не случайны», парень набирает Леви.       — Привет, я…       — Перезвоню, — отрывисто.       Йегер с недоумением смотрит на телефон в своей руке. Бросил трубку, что за!.. Зная себя, парень сжигает пути к отступлению.       «Я должен кое в чём признаться».

***

      Весь вечер Эрен не выпускал телефон из рук. Ждал, наматывая круги по комнате. Вымотавшись, наконец, нашел себе занятие. Кажется, какое-то совершенно обычное и незначительное, вроде прослушивания музыки или выполнения домашнего задания, когда с работы вернулась мать.       Как обычно, Карла вымыла руки, переоделась в домашнее. Только вместо того, чтобы идти на кухню разогревать ужин, она вдруг открывает дверь в комнату Эрена. Молча проходит, садится на кровать. Минут пять разглаживает несуществующие складки на покрывале, и вдруг говорит:       — Я знаю, что ты гей.       Таким голосом обычно сообщают, что кто-то умер.       — С чего ты это взяла? — с нервной улыбкой спрашивает Йегер. Он искренне верит, что Шадис не мог нарушить договор, а потому надеется, что это какое-то недоразумение.       — Позвонил твой классный руководитель.       Парень успевает подумать, что Шадис, всё-таки, чёртово трепло, которое не может удержать язык за зубами, когда мать, наконец, отрывается от созерцания реквизита их мизансцены, и Эрен встречается со взглядом полным боли.       — Я не…       — Я знаю, что это правда. Не смей отпираться, — голос дрожит. — Скажи мне, почему?       Эрен замечает на её щеках дорожки слез.       — Молчишь?! — срывается на крик, но тут же берёт себя в руки. Хорошие мамы так себя не ведут. — Какой позор… — спрятав лицо за ладонями.       — Мам?.. — неуверенно позвал Эрен.       — Замолчи. Я для тебя всё делала, — сдавленно. — А ты? Плюнул мне в лицо! Разве я многого просила? — пальцы в замок, сжаты до побелевших костяшек. Взгляд бегает по комнате, спотыкается на сыне. — Семнадцать лет своей жизни я отдала кому? — хорошие родители не используют мерзких слов. — Тебе, — сплюнув. — Тебе, сынок. Разве я заслужила такое? Посмотри на меня! Заслужила?       Её дыхание загнанного зверя прерывает наивная и очаровательная маримба**. Ля мажор разрезает воздух на одну восьмую, а сердце Эрена пропускает такт.       — Это он?       Карла берет телефон сына, не дожидаясь ответа, читает имя.       — Добрый вечер, Леви, — даже сейчас безукоризненно вежливая. — Это мама Эрена. Кажется, мой сын к Вам очень привязался, — отрицая саму возможность неправильной любви. — Но понимаете, у него сейчас важный период в жизни, который определит всё его будущее. Ребенку нужно готовиться к выпускным экзаменам, все силы нужно приложить сюда, понимаете?       Эрен весь превратился в слух, но ответа не разобрать. Только интонацию. Вопросительная?       Карла не может сдержать легкой улыбки. Доверительно делится:       — Вы, наверное, догадываетесь, что если я ему запрещу с Вами видеться, он не послушается. Было бы… Если бы Вы перестали с ним общаться, было бы очень хорошо. Для Эрена.       Йегер не слышит ничего, кроме заполошно бьющегося сердца. Сквозь толщу воды доносится:       — Спасибо.       Она кладет трубку, удаляет контакт. Поднимает уверенный взгляд на Эрена.       — Зачем? — неверяще.       Будто не услышав его, говорит:       — Я понимаю, это не просто — вычеркнуть человека из своей жизни. Но подумай, я прошу у тебя не так много. Ведь я не против твоих друзей, — она встает, делает шаг навстречу. Парень отшатывается со скрежетом стула. — Ты ещё совсем ребенок, Эрен. И многого не понимаешь. Наверное, я кажусь тебе тираном? Напрасно ты так думаешь. Я знаю, что однажды ты оглянешься назад и поймешь, что оставил позади грязное, мерзкое… — она снова садится на кровать, продолжает монолог.       Эрен знает, что пытаться отставать свою позицию — бессмысленная трата сил. Он не слушает, глубже погружаясь в отчаянье. Неизбежное неприятие родителями не стало неожиданностью, но если бы он сказал Леви раньше, как много бы изменилось?       Хлопнула входная дверь. Карла идет встречать мужа, вымотанного работой. Тот ещё не разулся, а она сообщает:       — Твой сын — гей.       — Не выдумывай, — устало.       Эрен со своего места прекрасно чувствует все желания отца: оказаться как можно дальше отсюда, на крайний случай, посидеть немного в тишине. Но Карла не отстает, и через несколько минут в дверях комнаты появляется доведенный до ручки Гриша.       — Так это правда?! Ты хочешь поставить крест на семейном древе рода Йегеров?!       Нет, не правда. Эрен ничего не хочет.