Ava Max — Kings & Queens
я никакая не дама в беде.
не нужно меня спасать.
однажды я начну дышать огнем, и ты не сможешь меня усмирить.можешь думать, что раз у меня нет меча, то я слабачка.
но если бы у меня был меч, он точно был бы
больше твоего.
— Ну и что это было? — весело интересуется Джордж, когда они остаются в спальне одни. И по одной только улыбке младшего близнеца можно смело сказать, что он не отстанет, пока не выведает у брата всех подробностей. Подлый предатель Ли решил не ложиться спать так рано, а еще немного потусоваться в гостиной в компании девчонок. Так что перед Джорджем предстала прекрасная возможность устроить свой маленький, но чертовски коварный допрос, в ходе которого он собирается выяснить, какая муха укусила Фреда. «И не носит ли эта муха значок старосты», — про себя он подмечает. Фред, тем временем уже и думать забывший о недавних событиях, косится в сторону близнеца с искренним недоумением. — Ты о чем? Весь вечер он провел в гостиной с Кэти. Кэти Белл. До чего же красивое имя! Оно сахаром разливается по языку и оседает в ушах звоном колокольчиков. Кэти Белл. Это имя ей очень подходит. Мягкая, нежная, милая Кэти! Она не сторонится его прикосновений и на каждое таковое отзывается очаровательной улыбкой. Еще ни одна девушка не вызывала у Фреда такой глубокой симпатии. Он почти уверен, что влюблен в нее! Тем более после того, что случилось между ними пару часов назад. Сегодня Кэти, его дорогая Кэти, позволила своему парню больше, чем обычно. И в данный момент все мысли его заняты только этим. Фред раз за разом прокручивает в голове, как его руки скользили под девичьей кофточкой, на ощупь изучая то, что ему предлагают. Они тогда сбежали из гостиной в восточный коридор, и Кэти сама потянулась навстречу за поцелуем. Юноша помнит, как вжимал ее податливое тело в стену арки, в которой они укрылись, а затем Белл перехватила его руку и направила ее под свою одежду. Подобная вседозволенность кружила голову не хуже эльфийского вина, пока Фред с удовольствием сжимал мягкие полушария, скрытые кружевным бюстгальтером. Грейнджер бы не помешало обзавестись таким бельишком, но в ту секунду об этом как-то не думалось. Думалось о том, что они движутся в правильном направлении. Что скоро Кэти созреет для более взрослых развлечений. И от одной этой мысли в животе скручивалось сладкое напряжение. Его Кэти. Кэти Белл. Белл-Белл… Вот только вряд ли Джордж говорит об этом. Его в том коридоре не было, и знать о том, чем его брат занимался там со своей девушкой, он просто не может. Джорджи в это время был слишком занят Анджелиной, так что Фреду остается только догадываться, что же его близнец так жаждет обсудить. К счастью, Джордж решает не томить брата. — Сегодня в Хогсмиде, — многозначительно дернув бровями, он поясняет. — Если бы я тебя не знал, решил бы, что ты ревнуешь Грейнджер, — добавляет Джордж с хитрой ухмылкой, что так знакома Фреду. Столь бессмысленное обвинение заставляет старшего близнеца пренебрежительно фыркнуть. Он ревнует Грейнджер. Ага, как же! А Макгонагалл тогда в тайне влюблена в Снегга. Что за вздор?! И как Джорджу такое в голову прийти могло? Грейнджер мелкая и колючая. Стоит к ней приблизиться, как она тут же ощетинивается. Конечно, их маленькая сделка несколько поменяла его отношение к подружке младшего брата. В лучшую сторону. Староста оказалась не такой занудой, как он, Фред, предполагал. Но подозревать его в ревности по отношению к Грейнджер? Для этого ведь нужно питать к ней какие-то чувства. А их у него заучка вызвать просто не способна. Она не Кэти. Хоть ты тут тресни. — Передай своей девушке, — язвительно Фред отзывается, стягивая свитер через голову, — Чтобы она больше не лупила тебя бладжерами по голове. А то ты несешь какую-то чушь. Отправив свитер в полет в сторону горы ношеной одежды, юноша берется за штаны. Ему уже не терпится забраться под одеяло и еще разок прокрутить в памяти свой жаркий поцелуй с Кэти в коридоре. — Уверен, что это чушь? — никак не желает отставать Джордж, уже успевший напялить пижамные штаны. — Потому что днем мне показалось, что ты, Фредди, перепутал нашу дорогую Грейнджер с Джинни. И в этом, пожалуй, есть зерно здравомыслия. Может, как девушку Фред гриффиндорскую старосту и не воспринимает. Но разве не он совсем недавно сравнивал их отношения с братско-сестринскими, когда накануне извинялся перед ней возле портрета Полной Дамы? — Я, конечно, тебя понимаю, — продолжает Джордж, первым закончивший переодеваться и теперь стоящий посреди комнаты с раздражающе нахальным видом. — В последнее время я и сам пропитался к мисс Всезнайке трепетными чувствами, — хитро он добавляет, из-за чего Фреду безумно хочется заехать брату подушкой по лицу. — Но все же позволь тебе напомнить, что Гермиона не наша сестра, — заканчивает Джордж свою мысль, не замечая, как старший близнец начинает закипать. Это же надо умудриться испортить ему такой прекрасный вечер! И все ради кого? Грейнджер, гиппогриф ее задери! Да, сегодня он сглупил, когда наехал на нее в Хогсмиде. Вспылил. А с кем не бывает? Она тоже хороша! Врала им про Рона, а стоило Хармону ее поманить, как заучка про их младшего братца и думать забыла. А затем еще и выставила их виноватыми! Вот и помогай ей после такого. — Так что лучше бы тебе поумерить свой пыл, пока Грейнджер или, чего хуже, Кэти ничего не заподозрили, — решает продолжить свою невероятно поучительную речь Джордж. — Потому что я не хочу лишиться брата, — с видом побитого щеночка он подкалывает, и Фред взвыть готов от абсурдности происходящего. «Ладно, Фордж, будь по твоему», — принимает он правила игры, в которой вообще не хотел участвовать. — Можно подумать, тебя самого не заело то, что эта маленькая блюстительница порядка ничего нам не рассказала, — переходит юноша от защиты к нападению, устраиваясь на кровати по-турецки. — Мы, значит, для нее стараемся, а она скрывает от нас такие подробности. В эту секунду Фред ощущает себя древнегреческим богом, пытающимся сунуть собственному брату под нос яблоко раздора. Но у Джорджа, похоже, со зрением проблемы, потому что стараний близнеца он в упор не замечает. — Расслабься, Фредди, — с безразличным видом он пожимает плечами. — Девочка оступилась, с кем не бывает, — с этими словами Джордж следует примеру брата и забирается в кровать. Давненько они не ложились спать так рано. Даже непривычно. Обычно в это время они только-только начинают заниматься своими делами. Но сегодня все дела решено было отложить. По известным причинам. — Это же Грейнджер, — зачем-то Джордж напоминает, как будто его близнец мог об этом забыть. — У нее подружек, с которыми можно такое обсудить, отродясь не было, — доходчиво он объясняет. — Вот она и привыкла держать это в себе. И с этим утверждением Фред вынужден согласиться. У Гермионы есть Джинни. Они дружат. Но, должно быть, Грейнджер считает их сестру слишком маленькой, чтобы рассказывать ей о своих проблемах с мальчиками. Остается только Гарри, но он и сам мальчишка, а значит, не поймет. Так что это нормально, что она решила с ними не делиться. Ее поступок вполне оправдан. Но Фред, уж простите, этот факт принять не готов. — Да, только теперь мы с тобой, между прочим, оказались виноваты в том, что наш общий знакомый навешал ей лапши на уши, а Грейнджер на все это повелась, — выносит он свой вердикт в надежде, что хоть сейчас Джордж его поддержит. Но тот, похоже, решил во что бы то ни стало держать нейтралитет. — А разве это не так? — разумно он подмечает. «Прямо-таки святоша во плоти». — Это была наша идея использовать Дэни, а значит, это целиком и полностью наш косяк. Но ничего страшного ведь не произошло, — продолжает младший близнец так, будто все это какой-то пустяк. — Мы вовремя вмешались, и ни одна девичья невинность не пострадала, — хитро он подмигивает. Если честно, в последнее время его начало напрягать то, как серьезно Фред воспринял их затею с Грейнджер. Брат словно забыл, ради чего они вообще все это придумали. — На твоем месте я бы не стал забивать этим голову, — подводит Джордж итог их разговору. Для него вполне очевидно, что Фред говорит правду, и ни на какую Грейнджер он не запал. А с остальным они как-нибудь разберутся. — Просто нужно дать Гермионе время, и вот увидишь, уже через неделю она ни о каком таком Дэни даже и не вспомнит. И совесть твоя будет кристально чиста, — выносит Джордж свое умозаключение, не желая больше мусолить эту тему, поскольку Фреду она явно доставляет дискомфорт. — Давай лучше подумаем над тем, как будем действовать дальше, — взамен он предлагает. — Есть идеи?***
Гермиона уверена, что перерыв, который предложил Джордж, дастся ей легко. В конце концов, жила же она как-то раньше и без их занятий. Тем более что отношения с Роном наладились, и теперь они могут, как и раньше, проводить время втроем. Правда, Гарри в последнее время постоянно пропадает на тренировках, потому что матч с командой Пуффендуя приближается, и Анджелина требует от своих подопечных полной отдачи. Но это ведь не беда? У Гермионы по-прежнему есть Рон, а значит, скучать в одиночестве ей не придется. И вообще, у нее и без этих рыжих оболтусов куча дел! Например, нужно как можно скорее опросить студентов на наличие желающих заниматься у Гарри и придумать, где они могут это делать. С этим, к слову, дела обстоят довольно плачевно. Согласно новым декретам об образовании, они и шага ступить не имеют права без личного контроля Амбридж. Получается, им придется нарушить правила. Найти какую-то лазейку. Но пока Гермиона, хоть ты тут тресни, таковой не видит. Всю следующую неделю она нагружает себя работой, чтобы только не думать о близнецах и об их дурацком договоре. И у нее это получается. Вроде бы. Бывают моменты, когда железная выдержка дает сбой. И начинается это примерно на пятый день после их похода в Хогсмид. До этого девушке удается мастерски игнорировать присутствие этих двоих, но в тот день, в тот злосчастный четверг все меняется. За завтраком ее взгляд ненароком падает на то место за столом, где сидят близнецы. И смех, доносящийся со стороны компании старшекурсников, оседает в душе болезненной завистью. Гермиона вспоминает, как сама точно так же смеялась, когда эти двое первыми подарили ей подарок на ее шестнадцатилетие. И ей хочется, безумно хочется, чтобы хоть один из них — Фред или Джордж — тоже посмотрел в ее сторону. Обратите же на нее внимание! Ей это так нужно. Просто знать, что между ними все в порядке. Что Уизли про нее не забыли и вовсю придумывают дальнейший план их занятий. Но ни Фред, ни Джордж не обращают на заучку внимания, так что Гермионе приходится отвернуться и попытаться поддержать разговор, ведущийся между Гарри и Роном. Вот только это странное ноющее чувство за грудиной никуда не уходит. Наоборот, с каждым днем оно лишь нарастает, что снежный ком. И девушка понимает, что сама — Мерлиновы кальсоны, сама — подкидывает себе поводы сомневаться в этих двоих. Такое ведь уже однажды случалось. Причем совсем недавно. Буквально на прошлой неделе. У них не было занятий, и Гермиона начала подозревать, что Уизли о ней забыли. И как же стыдно ей было, когда оказалось, что это не так! Но это молчание другое. В этом затишье есть и ее вина. Ах, если бы она не была такой трусихой и сразу рассказала им про Рона! Глупая-глупая-Грейнджер! Она ведь сама их оттолкнула. Решила, что Фред и Джордж стараются для своего брата, и если они обо всем узнают, то расхотят с ней дружить. «Это не дружба, — в который раз она себе напоминает, — А вынужденное общение, навязанное условиями сделки. Не будь ее, вы бы в жизни не поладили. Слишком уж разные. Не судьба». Но ты ведь в это сама уже не веришь, девочка! Да всего за три недели с начала вашей глупой сделки ты привязалась к этим двоим не хуже, чем к Рону и Гарри! А теперь сама себя терзаешь, потому что попросту боишься их потерять. И в этот момент Гермиона вдруг понимает суровую правду, которую она так старательно игнорировала все эти дни. Она обманулась. Обещала, что как только Фред и Джордж переступят грань, она сразу же расторгнет их договор. И все закончится. Но ведь они уже это сделали. И не раз. А она все тянет, ищет для них оправдания. Не расторгнет она их сделку. Ни за что не расторгнет! Что бы близнецы ни заставили ее делать в следующий раз, им все сойдет с рук. Потому что эти рыжие нахалы уже засели в ее маленьком сердечке слишком глубоко. Потому что Гермиона не готова потерять их дружбу. А значит, она будет прощать их и смиренно делать то, что они скажут. Жалкая Грейнджер. Слабачка. С того четверга она все чаще ловит себя на том, что намеренно ищет их компании. Патрулируя коридоры после отбоя, она надеется засечь в одном из них Фреда. Или Джорджа. Или их обоих. Потому что только рядом с ними она позволяет себе быть настоящей. Не той Гермионой Джин Грейнджер, которую привыкли видеть ее однокурсники и даже друзья. Блюстительница порядка и синий чулок — так ведь про нее говорят? А той, которую знают только эти двое. Той самой Гермионой, которая готова нарушить правила и закрыть глаза на их проделки, лишь бы заручиться поддержкой и помощью в освоении всяких девчачьих штучек. Она нарочно засиживается в гостиной допоздна в ожидании, когда же близнецы снова возьмутся за старое, чтобы у нее был повод их отчитать. А заодно и напомнить о своем существовании. Она скучает! Неужели они этого не видят? Но учебная неделя подходит к концу, а Фред и Джордж так и продолжают молчать. Они проходят мимо нее в Большом зале, в гостиной появляются только в компании Ли и девчонок и за все время обмениваются со старостой лишь парой дежурных фраз, потому что вокруг слишком много чужих ушей… Выходные проходят как в тумане. Не получив желанной записки, Гермиона решает провести день в компании друзей, которые планируют отправиться в Хогсмид. И именно она подает идею зайти в Чайный пакетик Розали в надежде, что близнецы могут быть там. Но в итоге этот поход заканчивается для гриффиндорской старосты полнейшим крахом. Мало того, что Фреда и Джорджа в кафе они не встречают, так еще Дэни не обращает на нее внимания, предпочитая флиртовать с очередной своей клиенткой. Юноша даже не подходит к столику, за которым Гермиона расположилась со своими друзьями. Как будто ее для него не существует. Как будто она для него — пустое место. Так что в итоге их компанию обслуживает официантка, а Гермионе приходится признать, что Фред был прав, когда обозвал Хармона придурком. Зато Рону там понравилось. Он выпил целых три стакана чая и съел два пирожных с малиной, сказав, что если бы он раньше знал про это место, то уже давно опробовал бы здесь все меню. Разумеется, Гермиона тогда сделала вид, что полностью с ним согласна. Хоть и решила, что сама она сюда больше ни ногой. Хватит с нее потрясений. Но друзьям об этом знать не обязательно… Новая учебная неделя начинается с понедельника. Что совсем не удивительно. За столько лет учебы давно пора была к этому привыкнуть. Но больше про этот понедельник Гермионе сказать нечего. Ничем он не примечателен. В этот понедельник ей не приходит очередной записки от близнецов, она не получает никаких подарков и ни с кем не прячется в шкафу. Самый обычный, серый, скучный понедельник, как и многие понедельники до этого, когда между ней и Уизли еще не было никакого договора. А вот вторник ее радует. Причем с самого утра, потому что старосте впервые за долгое время удается конфисковать у какого-то первокурсника Блевальный батончик. Гермиона решает дождаться вечера, чтобы как следует отчитать Фреда и Джорджа за то, что они***
Гермионе кажется, что за ней следят. И это не какая-то там мания преследования, когда тебе мерещится, что за тобой отовсюду наблюдают. К этому выводу девушка приходит вполне сознательно, когда она уже в четвертый раз за неделю ловит на себе пристальный взгляд Кормака Маклаггена. А самое ужасное, что будучи пойманным с поличным, юноша даже не пытается опустить глаза, продолжая смотреть на нее, что хищник на добычу. Поначалу, разумеется, Гермиона пытается убедить себя, что ей просто показалось. Кормак — весьма симпатичный парень, пусть и не слишком интеллектуально одаренный. Вокруг него частенько вьется толпа девчонок, которых прельщают его мускулы и обаятельная улыбка. Так что у него просто нет поводов засматриваться на заучку вроде нее. Но с каждым разом, когда их взгляды случайно пересекаются, девушка начинает думать, что поспешила с выводами. Кормак смотрит именно на нее. И в какой-то степени ей это даже льстит. Похоже, уроки Фреда и Джорджа идут на пользу, раз на нее обратил внимание старшекурсник. Но порой это внимание приходится крайне некстати. Как сейчас, например. Когда Гермиона улизнула от друзей. Сбежала, сославшись на непонятно, откуда взявшиеся, но катастрофически неотложные дела. И ведь не стыдно ей так нахально врать! До магазина перьев «Писсарро» остается всего каких-то жалких семьдесят футов, и гриффиндорка внутренне торжествует, потому что ей удалось добраться до назначенного места незамеченной. Вот только торжество ее обрывается, когда кучка студентов, прежде стоявшая у входа в Сладкое Королевство на другой стороне улицы, начинает движение в ее направлении. И среди старшекурсников Гермиона глазами выхватывает лицо своего мнимого преследователя. Надетый на голову капюшон новенького пальто, присланного ей родителями по поручению Аннабет двумя днями ранее, не спасает. Кормак узнает ее сразу же, и от его красноречивого взгляда, скользящего по девичьему силуэту от головы до ног и обратно, хочется провалиться сквозь землю. Кузина и впрямь расстаралась. В отличие от бесформенной куртки, к которой так привыкла Гермиона, серое пальто выгодно подчеркивает все изгибы еще не до конца сформировавшейся фигуры. «Если ты и правда не хотела привлекать к себе внимание, может быть, стоило подождать с обновкой до лучших времен, а не надевать ее именно сегодня?» — возмущается староста собственной непредусмотрительности. Ей приходится отвести глаза и ускорить шаг, чтобы поскорее миновать шумную компанию. Хорошо еще хоть, что это всего лишь Кормак, а не Джинни или, чего хуже, Рон! Вот тогда допроса с пристрастием было бы точно не избежать. Дойдя до угла магазина, где они с близнецами договорились встретиться, Гермиона останавливается и оглядывается по сторонам. Суббота подкралась предательски быстро. После разговора в коридоре староста позволила себе немного расслабиться и подумать о чем-то, кроме своего договора с Фредом и Джорджем. И это принесло свои плоды. Оказалось, что у нее скопилась куча дел, которые она постоянно откладывала. Так что неделя выдалась насыщенной. Желающих заниматься Защитой набралось даже больше, чем она ожидала. Изначально ведь планировалось, что кружок будет состоять из десяти студентов, не более. Но теперь их число в разы возросло. И это притом, что Гермиона еще не всех опросила. Если Гарри об этом узнает, а он все равно узнает рано или поздно, то могут возникнуть проблемы. Поэтому ей следует продумать заранее, что она ему скажет, чтобы убедить не отказываться от уготованной ему роли преподавателя. Самое противное во всей этой ситуации, что девушке так и не удалось найти подходящее место для их собраний. Первую встречу она задумала провести в Кабаньей голове, поскольку туда редко кто заходит, а значит, и шансы на то, что их подслушают, крайне малы. А вот что делать дальше — даже для нее пока остается загадкой. Которую необходимо как можно скорее решить. А ведь еще нужно придумать способ, как участники будут держать связь. Потому что сообщать о занятиях лично — в сложившихся нынче обстоятельствах это крайне плохая идея. Поначалу Гермиона думала о записках. Вроде тех, которые ей присылали Фред и Джордж. Но вспомнив, как Гарри застукал ее с одной из таковых, гриффиндорка сразу же отмела эту идею. Слишком рискованно. Нет ни одной гарантии, что послание не попадет в чужие руки. Кстати, про руки. Именно они, сомкнувшись на девичьих запястьях двумя горячими кольцами, утаскивают ушедшую в собственные размышления Гермиону в проулок за магазином. Подальше от любопытных глаз. Застигнутая врасплох, девушка перебирает в голове заклинания, чтобы в случае нападения дать хулиганам отпор. Что ничуть не удивительно. Вся эта ситуация с Кормаком и с каждым днем растущая уверенность, что старшекурсник за ней следит, сыграли с Гермионой злую шутку, заставив опасаться каждого шороха. А тут такое! Но стоит ей развернуться и встретиться лицом к лицу со своими похитителями, как на смену испугу приходит недовольство. — Вы двое совсем рехнулись? — сведя брови к переносице, она переходит в нападение. — Нельзя же так пугать! Вот только на близнецов ее возмущенный тон и хмурое выражение не действуют. Эти двое сияют своими нахальными улыбками, точно тщательно отполированные медные тазы. — Мы тоже рады тебя видеть, Грейнджер, — пресекая ее попытку до них достучаться, сообщает Фред. Это забавно, ведь всего месяц назад Гермионе пришлось бы гадать, кто к ней обратился. Но сейчас у нее нет ни намека на сомнения в том, что это был Фред Уизли собственной персоной. Уж теперь-то их фирменной уловкой с обменом свитерами ее не провести. И как только Рон до сих пор умудряется попадаться на нее каждый год? — Ты готова? — уточняет Джордж, и по одному только его хитрому прищуру не сложно догадаться, что эти двое задумали что-то коварное. И чертовски непредсказуемое. У Гермионы было достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим. Сегодня утром, собираясь на завтрак, она несколько раз перебирала в памяти все их уроки и пришла к выводу, что больше не знает тем, которые эти двое могли бы ей преподнести в качестве продолжения обучения. Не станут же они учить ее целоваться. Право слово, это уже попахивает абсурдом. И у Фреда, и у Джорджа есть девушки. Вряд ли они стали бы им изменять ради ее уроков. Да и сама Гермиона была бы против. Даже странно, что эту причину она назвала второй… Так или иначе, что бы ни приготовили для нее близнецы, скорее всего, ей это не понравится. Но она ведь пришла. А следовательно, согласилась на их условия. Так что теперь Гермионе остается только смириться с неизбежным и довериться своим горе-учителям. — Более чем, — вздернув подбородок, с вызовом она отвечает. И плевать, что это ложь чистой воды. Заговорщически переглянувшись, Уизли принимают такой ответ, что только подтверждает ее теорию о коварстве. — Тогда прошу за нами, мадам, — паясничает Джордж, направляясь вглубь проулка прочь от магазина перьев. Мысленно готовясь к худшему, Гермиона бросает взгляд на Фреда, и тот весело подмигивает в ответ, явно давая девушке понять, что не двинется с места, пока она не последует за его братом. И Грейнджер повинуется… Удивительно, сколько в такой крохотной деревушке, как Хогсмид, мест, о существовании которых она даже не догадывалась. Должно быть, вся причина в ограниченном времени, которое студенты могут здесь проводить. Взять хотя бы Чайный пакетик Розали. Если бы Фред и Джордж ее туда не отвели, сама Гермиона не стала бы его искать, довольствуясь Тремя Метлами. Да и Кабанью голову можно отнести к числу заведений, о которых мало кто знает. Но все это еще цветочки по сравнению с тем, что Уизли решили показать ей на этот раз. Ажурная вывеска «Ведьминские штучки» привлекает внимание гриффиндорской старосты сразу же, как их троица сворачивает за угол. Несмотря на то, что Гермиона здесь ни разу не была, название кажется ей отдаленно знакомым. Кажется, Лаванда и Парвати разговаривали как-то раз об этом магазине, но содержание их разговора в памяти девушки не сохранилось. Так что ей остается только догадываться, о каких конкретно штучках может идти речь. — Дамы вперед, — галантно сообщает Джордж, когда они подходят к створчатой двери, ведущей в помещение. И Гермиона, не намеренная так легко пасовать, толкает ее от себя. Стыд. Гадкий, предательский стыд пробирается под кожу, заставляя щеки вспыхнуть, как только девушка понимает, куда ее привели. Ведьминские штучки, ну, конечно. И как она раньше не догадалась? Все, абсолютно все в этом помещении пропитано неприкрытой пошлостью и вопиющей безнравственностью. К такому до зубовного скрежета правильная Гермиона не была готова. И как этим двоим вообще могла прийти в голову подобная идея? Притащить ее в магазин женского нижнего белья! Звук закрывшейся двери настойчиво сообщает старосте о том, что пути к отступлению отрезаны. Хотя кого она обманывает? Не смогла бы она сбежать. Ноги, что корнями, вросли в деревянный пол. С каждой секундой на их странную компанию начинает обращать внимание все больше людей. Сперва женщина-продавец поднимает свой взгляд от какого-то журнала, а затем и парочка покупательниц, в которых Грейнджер запоздало узнает пуффендуйских старшекурсниц, косится в их сторону с явным недоверием. И это ни капельки не удивительно! Их легко можно понять. Не так часто сюда захаживают парни. «Какой позор!» Опустив голову так низко, чтобы скрыть румянец, выдающий ее с потрохами, Гермиона спешит скрыться в проходе между стеллажами. Разумеется, Уизли следуют за ней. Куда же без них? — Что-то не так, мадам? — с насмешливой хитростью в интонации интересуется Джордж, мастерски игнорируя мечущий молнии взгляд гриффиндорки. Пожалуй, если бы Грейнджер умела убивать глазами, то они с Фредом точно уже были бы мертвы. Причем довольно давно. — Вы, — пылко она выдыхает, подбирая слова, которые никак не желают собираться воедино, — Мерзкие, испорченные… — Я бы попросил не выражаться, — наигранно сморщив лоб, обрывает собеседницу Фред. Он давно уже заметил, что Грейнджер, когда злится, становится похожей на маленькую разъяренную первокурсницу, коей она впервые появилась в Хогвартсе. Зрелище, прямо-таки скажем, очаровательное. — Если это ваша очередная шутка, то не смешно, — злобно шипит Гермиона, стараясь не привлекать к их разговору еще больше внимания. — Какие уж тут шутки, — пожимает плечами Джордж, и о, как же ее раздражает это довольное выражение на его лице! — Зачем вы двое притащили меня сюда? — смущенная донельзя одной только мыслью о том, что ей предлагают, гриффиндорка спрашивает, хотя заранее знает ответ. Но нет, нужно ей, видите ли, подтверждение. — Общение с малышом Ронни явно плохо на тебя влияет, — в привычной своей манере фыркает Фред. — С каких пор ты, Грейнджер, начала задавать такие глупые вопросы? И правда, с каких? Не с тех ли, как решила подружиться с этими рыжими шалопаями? Не с тех ли, как впервые пошла у них на поводу? С тех самых! Теперь, будь добра, расхлебывай кашу, которую сама и заварила. — Мы решили, что тебе не повредит обзавестись кокетливым бельем, — поясняет Джордж очевидное, вызывая у собеседницы бурю противоречий. — Не стану я покупать белье при вас! — встает Гермиона в позу. Вполне ожидаемо. Ни один из них и не тешил себя надеждой, что мисс Всезнайка поддержит эту идею. — А вот это ты зря, — ухмыляется Фред, скрещивая руки на груди и подпирая плечом стенд с местными товарами. Все его тело, все движения в этот момент выражают полную расслабленность. Словно этому шуту не привыкать разгуливать по таким магазинам. — В подобном вопросе лучших советчиков тебе не найти, — без обиняков он поясняет. — Никто не знает, какое белье на девушках нравится парням, кроме самих парней. — Пусть до этого момента и далековато, — продолжает Джордж за брата по давно уже сложившейся привычке, — Но однажды тебе это знание может очень пригодиться. Его слова звучат двусмысленно. Гермионе аж дурно становится от такого несносного нахальства. Но в них есть толк. Что уж тут скрывать, ведь девчонки и правда покупают соблазнительное белье лишь для того, чтобы произвести впечатление на представителей противоположного пола. В здравом уме ни одна из них не променяла бы столь приятный телу хлопок на это кружевное безобразие. Уж простите, но бельем это назвать у Грейнджер язык не поворачивается. Уизли правы. Как всегда. Гермиона и впрямь не может похвастаться бельем, которое могло бы понравиться хоть какому-то парню. Она всегда предпочитала красоте удобство. Да, сейчас ей не перед кем хвастаться. Но ведь однажды этот кто-то появится. И вот тогда она может пожалеть о том, что не приняла их помощь в данном вопросе. «Даже не думай об этом! — звучит в голове то ли голосом матери, то ли самой Макгонагалл. — Подобные вещи созданы для грязных, испорченных девиц. А ты не такая!» И это правда. Она не такая. Совсем не такая. Да ну, Грейнджер? Правда, Грейнджер? Тогда кто же ты, Грейнджер, такая? Разве не ты — та разнузданная, гадкая девчонка, которая таскается везде с двумя старшекурсниками и прячется в шкафах, подглядывая за чужими свиданиями? Получается, как раз такая ты и есть. Не строй из себя святошу. Но, быть может, это не так уж и плохо? В конце концов, ей ведь уже шестнадцать. Она не маленькая девочка и не обязана отчитываться за свои поступки. Кроме того, она ведь сама хотела нравиться парням, стать более раскрепощенной. И Уизли дают ей этот шанс. А она нос воротит, потому что, видите ли, это не вписывается в ее моральные понятия. Не для того ли этот договор был задуман, чтобы помочь ей выбраться из коробки, в которую она сама себя загнала своими дурацкими принципами и никому не нужными правилами? — На нас все пялятся, — после короткого молчания предпринимает девушка еще одну попытку, хотя ее участие в том, что должно произойти, уже предрешено. Как же низко она пала. Все ее внутренние противоречия отражаются на хмуром личике. И близнецы не решаются шутить по этому поводу. Это ведь Грейнджер. Для нее такие вещи в новинку. И важно сейчас ее не спугнуть. — Пускай пялятся, сколько хотят, — прохладно отзывается Джордж. — Тебя это волновать не должно. Ты здесь не ради них. «И когда это он, позвольте узнать, стал таким мудрым?» — мысленно Гермиона изумляется. — Серьезно, Гермиона, — это, кажется, первый раз, когда сам Фред Уизли называет ее по имени. И гриффиндорка вдруг ловит себя на том, что снова не может оторвать взгляд от его глаз. Есть в них что-то, что ее притягивает. Заманивает вглядываться в них вновь и вновь. — Просто расслабься, — тем временем юноша продолжает. — Если не раздувать из этой невинной шалости драму… Гермиона едва сдерживается, чтобы не фыркнуть, когда Уизли называет покупку девчачьего нижнего белья невинной шалостью. Если эта затея, по его мнению, невинная, то она не хочет знать, что еще им приходилось совершать. — Мы вполне можем весело провести время, — подводит Фред итог, выразительно вздернув рыжие брови в ожидании ответа. И Гермиона сдается. — Но если вы двое будете издеваться, мы сразу уйдем, — грозно она предупреждает, заранее предчувствуя гору шуточек, которыми близнецы ее непременно засыплют. Должно быть, они думают о том же, потому что ее условие заставляет их переглянуться. — Идет, — выносит Фред свой вердикт, соглашаясь с требованиями. А затем он легонько отталкивается плечом от стеллажа и уверенным шагом направляется вглубь магазина… Если вы думаете, что знаете, что такое неловкость, то вы никогда не были в магазине нижнего белья с этими рыжими нахалами. — Как тебе вот этот комплект? — коварно щурится Фред, предлагая вниманию собеседницы нечто, состоящее из крохотных кусочков розового кружева и кучи черных ремешков. — Мечтаю увидеть выражение того счастливчика, который обнаружит под одеждой мисс Всезнайки такую красоту, — в шутку он добавляет, игнорируя недовольный вид гриффиндорской старосты. — Без обид, Фред, но ты явно меня с кем-то перепутал, — с натянутой улыбкой Гермиона отвечает, делая вид, что увлечена просмотром товаров на стенде, перед которым она стоит. — Я в жизни такое не надела бы, уж прости. — Попытаться стоило, — пожимает юноша плечами, возвращая вешалку на место. Но на этом неловкие моменты не заканчиваются. Джордж тоже вносит свою лепту, предлагая подруге младшего брата невероятно пошлый комплект насыщенного бордового цвета. — Я, по-твоему, похожа на стриптизершу? — фыркает гриффиндорка, не желая даже смотреть на столь вопиюще неподобающее порядочной девушке белье. — Да кто такие эти стриптизерши? — искренне изумляется юноша, припоминая, как однажды Анджелина заявила ему, что если они с Фредом не возьмутся за голову и не начнут учиться, то в итоге их даже стриптизерами работать не возьмут. На его вопрос о том, кто это, Джонсон ответила, что объяснит, когда он, Джордж, подрастет. Да и Грейнджер не спешит прояснять ситуацию, двигаясь дальше между стеллажами. Она находит для себя весьма интересное занятие, представляя, кому из ее знакомых мог бы приглянуться тот или иной комплект. И это ее увлекает. Гермиона уверена, что вот этот, глубокого грязно-синего оттенка, подошел бы Аннабет. В отличие от самой гриффиндорки, у ее кузины формы всегда были более аппетитными, да и кожа не отличалась болезненной бледностью. Так что на ней эта модель смотрелась бы просто идеально. А вот следующий комплект, нежно-розовый в горошек, с кучей рюшечек, точно приглянулся бы Лаванде… Спустя полчаса словесных перепалок в руках у Гермионы оказываются две вешалки, и она бы, признаться, уже пошла на кассу, но, похоже, у Фреда на этот счет свое мнение. — Тебе нужно черное, — твердо он заявляет, посылая брату многозначительный взгляд. И Джордж его явно поддерживает. — Зачем мне покупать черное белье? Его ни подо что не наденешь, оно ведь будет просвечивать сквозь одежду, — протестует девушка, но когда эти двое прислушивались к ее мнению. — Уж прости, Гермиона, — вмешивается в разговор младший близнец, — Но парни обожают черное белье. Так что в твоем гардеробе оно быть должно, и даже не спорь. С этими словами Уизли ее покидают, отправляясь в путешествие по проходам между стеллажей, и гриффиндорке, дабы не стоять потерянной посреди магазина, приходится последовать за ними. Фред и Джордж тем временем с видом знатоков перебирают вешалки с местными товарами. Гермионе остается только наблюдать за тем, как ловко эти двое управляются с женским бельем. «Похоже, опыта в подобных вопросах им не занимать», — думает девушка и тут же трясет головой, чтобы поскорее избавиться от подобных мыслей, пока ее воображение не начало дорисовывать события того, как и когда Уизли могли этим опытом обзавестись. Не хочет она знать. Видит Мерлин, не хочет. — Вот оно, — наконец Фред объявляет, и внимание присутствующих мгновенно переключается на него. В руках юноша держит и впрямь довольно красивый комплект. Даже по меркам Гермионы. А главное, он соответствует их общим требованиям. Не слишком откровенный, но в то же время, как и настаивали эти двое, сексуальный. Плотный лиф обшит черным кружевом, но оно не просвечивает, как на многих других моделях. А еще радует то, что к нему прилагаются шортики, а не бикини или, Боже упаси, стринги. Должно быть, ее молчание расценивается Фредом как согласие, поскольку в следующую же секунду вешалка оказывается всунутой гриффиндорке в руки, а сам юноша направляется к кассе. Пока Грейнджер рассчитывается с продавщицей, странно косящейся в сторону спутников покупательницы, Фред и Джордж ждут ее у выхода, после чего они втроем выдвигаются в сторону замка. Младший близнец даже забирает у нее пакет, сославшись на то, что негоже даме самой носить такие тяжести. Гермиона уже хочет запротестовать, сказав, что это вовсе не тяжести и что книги, которые она таскает из библиотеки чуть ли не каждый день, зачастую бывают гораздо тяжелее, но в последний момент прикусывает язык, позволяя Джорджу помочь. За разговорами с близнецами, сопровождаемыми шутками и забавными историями из жизни этих пройдох, она даже и не замечает, как их троица подходит к главному входу. Стоит признать, что Фред и Джордж не соврали. Их поход в магазин, пусть даже это был магазин нижнего белья, в итоге оказался куда веселее, чем она предполагала вначале. Наверное, ей стоило сразу довериться этим двоим, а не накручивать себя понапрасну. Они останавливаются в холле, и первым делом близнецы оглядываются по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из знакомых. А вот Грейнджер это словно и не волнует вовсе. Возбуждение дает о себе знать, выветривая из головы былую рациональность. — И когда мне ждать следующего занятия? — пребывая в прекрасном расположении духа, Гермиона задает вопрос, который ее интересует. Сама ведь напрашивается. И даже не стесняется. Куда подевалась гриффиндорская староста, синий чулок и строгая блюстительница порядка, к которой все вокруг привыкли? И что же есть такого в этих Уизли, что сама Гермиона Грейнджер в их компании меняется до неузнаваемости? — А тебе уже не терпится продолжить? — подкалывает Джордж, заговорщически склоняясь над низкорослой подружкой младшего братца и щурясь почти что по-кошачьи. — Вообще-то, Грейнджер, — в своей излюбленной манере начинает Фред, — Никто из нас не говорил, что занятие окончено. Его слова заставляют девушку нахмурить лоб, отчего между бровей залегает крохотная морщинка, которую так и хочется разгладить пальцем. — И что же это должно значить? — своенравно она вздергивает подбородок, переводя взгляд с одного близнеца на другого в ожидании ответа. И она его получает. — Что мы ждем тебя в ванной для старост после отбоя, — расплывается Джордж в самодовольной улыбке, забавно поигрывая бровями. — И как же, позвольте узнать, вы собрались туда попасть, если ни один из вас не является старостой? — выдает Гермиона, скрещивая руки на груди, как это обычно любит делать Фред. Она и сама не замечает, как перенимает у старшего близнеца эту привычку. — Уж не пытаетесь ли вы двое с моей помощью выведать пароль? — догадывается девушка, уже готовая праздновать свою маленькую победу, потому что снова раскусила их коварный замысел. Вот только не похоже, чтобы ее слова этих двоих смутили. Наоборот, кажется, этот комментарий их только раззадоривает. — Неужели ты так плохо нас изучила, что думаешь, будто мы его не знаем? — наступает очередь Фреда задавать вопросы, и юноша этим коварно пользуется, делая шаг в сторону гриффиндорки и оказываясь в такой непозволительной близости, что Гермионе приходится задрать голову. Раньше она бы никогда не позволила ему подобной вольности. Раньше она бы его оттолкнула и обозвала каким-нибудь грязным, по Грейнджеровским меркам, словечком. К счастью, Джордж, все это время наблюдавший за своим близнецом и гриффиндорской старостой, решает нарушить этот неловкий момент. Потому что со стороны словесная перепалка этих двоих выглядит странно. И что, Мерлинова борода, на Фреда опять нашло? Нет, правда. В любой другой ситуации, застань Джордж брата в такой позе с девчонкой, он бы решил, что старина Фредди с ней флиртует. — Постарайся не опаздывать, — хлопнув этого недоделанного ловеласа по плечу, чтобы тот держал себя в руках, подводит Джордж итог их разговору. — Если, конечно, не хочешь застукать нас принимающими ванну, — хитро он добавляет, не сумев отказать себе в удовольствии напоследок хорошенько смутить Всезнайку. И ему это удается. Словно по команде, щеки Грейнджер вспыхивают, а сама она спешит отпрянуть от Фреда на приличное расстояние, стыдливо пряча глаза. Вполне довольный результатом своей последней фразочки, Джордж легонько надавливает на плечо брата, намекая, что им пора. Дела сами себе не сделают. К тому моменту, как Гермиона приходит в себя и вспоминает о покупках, которые младший близнец ей так и не вернул, Уизли уже почти скрываются в восточном коридоре. Ей приходится догнать их, что оказывается не такой уж и простой задачей, учитывая, насколько ноги у этих оболтусов длиннее, чем у нее. — Ты забыл отдать мне мой пакет, Джордж, — поучительно она напоминает, как только на нее обращают внимание, возвращаясь в образ старосты, которого она так старается придерживаться в стенах школы. Только вот две идентичные ухмылки, расплывшиеся на губах обоих Уизли и обычно не предвещающие ничего хорошего, явственно говорят о том, что вовсе Джордж не забыл. — Между прочим, мисс Всезнайка, провалами в памяти я не страдаю, — хоть и язвительно, но вовсе не злобно он откликается. — Я верну его тебе вечером, — торжественно обещает младший близнец. — Считай это нашей с Дредом гарантией того, что ты не струсишь и точно придешь. В конце своей речи он подмигивает собеседнице, и уже через несколько секунд они с братом исчезают из поля зрения застывшей посреди коридора Гермионы… Вернувшись в башню, гриффиндорка торопливо собирается на ужин, где ее ждет допрос от Рональда по поводу того, куда это их подруга запропастилась так надолго. Оказывается, Рон был в библиотеке, когда искал ее, но не нашел. — Я спрашивал у Лаванды и Парвати, и они сказали, что в спальню ты не заходила весь день, — продолжает юноша выпытывать ответ, так что Гермионе остается только догадываться, для чего она могла так срочно ему понадобиться. — У меня что, не может быть своих дел? — в конце концов девушка не выдерживает его напора, желая провалиться под землю, чтобы только поскорее закончить этот дурацкий разговор. Да какая ему, Рону, разница, где она была и что делала? Не обязана она ни перед кем отчитываться! — Мы волновались, — вмешивается в перепалку друзей Гарри, мгновенно остужая весь ее пыл. — Думали, Амбридж и тебя упекла писать строчки. После его слов на место былого раздражения приходит чувство вины. Нельзя же быть такой эгоцентричной! Можно подумать, сама бы она не переживала, если бы кто-то из них пропал чуть ли не на весь день. Приходится пойти на попятную и придумать своему длительному отсутствию правдоподобное оправдание. По словам гриффиндорки, ей пришлось задержаться в Хогсмиде чуть дольше, чем планировалось, что, в общем-то, правда. Хвала Мерлину, Гарри и Рон решают не выяснять подробностей, не то Грейнджер снова пришлось бы врать, а на это у нее абсолютно нет сил. Да и желания. В последнее время она только и делает, что обманывает их. И это заставляет Гермиону ощущать себя отвратительным человеком и еще более отвратительным другом. Время отбоя приближается неумолимо. Сегодня патрулирование коридоров проходит в молчании. Если они с Роном и обмениваются какими-то комментариями, то только по необходимости. Рональд словно чувствует на каком-то своем инстинктивном уровне, что подруга что-то скрывает. Но вслух свою теорию не озвучивает, предпочитая отмалчиваться и временами подозрительно коситься на девушку. Все эти взгляды заставляют ее хмурить лоб и крепко сжимать зубы, чтобы, не дай Мерлин, не вспылить. Рон такой. Подуется немного и забудет. Пожелав ему сладких снов сразу после возвращения в гостиную, Гермиона поднимается в спальню и приводит себя в порядок. Школьную форму со значком старосты она не снимает. На случай, если их с близнецами застукают. В назначенное время она уже стоит на пятом этаже возле двери, ведущей в ванную для старост. Судя по отсутствию каких-либо звуков, там, внутри, никого нет. А значит, Фред и Джордж снова опаздывают. Разумеется, Гермиона могла бы их и не ждать, сама-то она пароль знает. Любопытно только, как его удалось выведать Уизли. И именно это любопытство заставляет девушку ждать своих спутников снаружи. Близнецы объявляются довольно скоро. Совсем не так, как в прошлый раз, когда ей пришлось топтаться у класса Заклинаний минут двадцать. — Вы опоздали, — комментирует Гермиона, скрестив руки на груди и вздернув подбородок. Все-таки некоторые привычки остаются с нами навсегда, сколько бы ни пытались мы их искоренить. — Зато ты, как всегда, пунктуальна, — игриво подмигивает Джордж, как только они с братом выходят из темноты. — Тебе самой от себя скучно не становится? — продолжает за него Фред, пока младший близнец наклоняется к двери. — Морская пена. Словно по волшебству — хотя почему же словно, если это и есть волшебство — дверь открывается, приглашая троих студентов войти. «Снова эти двое всех обдурили», — думает Гермиона, пытаясь понять, откуда же все-таки близнецам известна кодовая фраза. Неужели Анджелина рассказала? Но ведь это запрещено правилами! Только старосты имеют право принимать здесь ванну. Хотя, с другой стороны, когда это Уизли останавливали какие-то там правила? Кроме того, не ей их судить, учитывая, что она сама в последнее время заделалась в ряды злостных нарушителей порядка. — Так для чего вы меня позвали? — уточняет Гермиона, делая несколько шагов в направлении пустого бассейна, пока близнецы запирают дверь на щеколду. Звук, издаваемый ее форменными каблуками, соприкасающимися с мраморным полом, разносится по помещению гулким эхом, вынуждая русалку на картине проснуться и недовольно сморщить носик. Похоже, ей не очень-то нравится, что кто-то разбудил ее в столь поздний час. — Для того, — начинает Джордж, к тому моменту уже разделавшийся с дверью, вынуждая девушку обернуться, — Что теперь тебе предстоит все это примерить. В качестве дополнения к своим словам он вытаскивает из-за спины пакет, который несколькими часами ранее так и не вернул гриффиндорке. Стоит Гермионе перевести взгляд на то, что Джордж держит в руках, как сердце спотыкается о невидимую преграду, пропуская такой жизненно необходимый удар. Глаза ее возмущенно округляются, выдавая внутреннее смятение. Что они хотят, чтобы она сделала?! — Да, не зря же мы так старались, подбирая тебе белье, — с раздражающе довольной ухмылкой подтверждает Фред слова брата, давая гриффиндорке понять, что они не шутят. Это вовсе не очередной их розыгрыш. Эти двое и впрямь рассчитывают, что она, Гермиона Джин Грейнджер, собирается раздеваться перед ними. Да что за вздор! Никогда такого не будет! Это уже слишком. Как им вообще в голову пришла подобная мысль? Тут дело уже не только в ее принципах. Ни одна уважающая себя девушка на такое бы не согласилась. Это же так низко! Пошло, расхлябанно, одним словом — омерзительно! Нет и еще раз нет. Ни за что. — Похоже, вы двое переели своих фирменных сладостей, — кое-как совладав с собой, Гермиона огрызается. А что еще ей остается? «Развернись и уйди, — советует голос разума. — Не вступай в спор, если не хочешь проиграть». — Не собираюсь я перед вами раздеваться, — зачем-то она продолжает, вздергивая острый подбородок. Глупая, глупая девчонка! — Ой, да брось, Грейнджер, — фыркает Фред. — В этом нет ничего такого, — всем своим видом выражая безразличие, он заявляет. Можно подумать, что девчонки каждый день щеголяют перед ним в нижнем белье. — На пляж же ты ходишь, — приводит он аргумент, который, очевидно, должен ее убедить. — А там люди тоже не в одежде купаются. Знал бы ты, Фредди, в чем мисс Всезнайка ходит на пляж, не спешил бы с выводами. Купальник у Грейнджер такой, что любая бабуля бы позавидовала. Все прикрывает. Как-то раз Аннабет даже подняла кузину на смех, сказав, что даже в обычной жизни Гермиона одевается более откровенно. «Ты бы еще водолазный костюм на себя напялила», — сказала она тогда, но Грейнджер никак не отреагировала, решив для себя только, что когда у Аннабет диагностируют рак кожи, она, Гермиона, не станет ее жалеть. Сама виновата. Нужно было лучше следить за своим здоровьем. — Кроме того, должны ведь мы знать, с каким материалом работаем, — вставляет свое слово Джордж, для которого подобные вещи, похоже, тоже в порядке вещей. — Ну уж нет, — гордо им отвечают. Может быть, для Фреда с Джорджем все это и нормально, но только не для нее. Да Гермиона даже при соседках по комнате раздеваться стесняется! Что уж говорить о двух семнадцатилетних парнях. Не станет она этого делать. Не станет, и все тут! — Делайте, что хотите, но раздеваться я перед вами не буду, — выносит гриффиндорка свой вердикт, спеша пояснить свой отказ, — Это гадко и… — Не соответствует твоему пониманию о порядочности? — хитро прищурившись, перебивает ее Фред. Сказать по правде, он был готов к таковому исходу. С тех самых пор, как эта идея только закралась в их с братом головы, старший близнец знал, что Грейнджер ее не одобрит. И скорее всего, вообще откажется во всем этом участвовать. Поэтому они заранее подготовились к этому разговору, просчитав все возможные варианты событий. Но ни в одном из них староста не соглашалась на эту авантюру сразу. Обычно все заканчивалось долгими уговорами, после чего Грейнджер либо сбегала, либо высылала их куда подальше. Но ведь был один способ. Пусть и рискованный, но был. — Поправь меня, если я ошибаюсь, — вкрадчиво Фред продолжает, — Но разве ты не хотела стать более раскрепощенной? От одной только мысли, что этот нахал использует против нее ее же слова, на щеках Гермионы расцветают алые пятна. Смущение, стыд, гнев — все эти чувства сливаются в ней воедино. Да как он смеет? Подлый мальчишка! — Вот он, твой шанс, — заканчивает юноша свою речь, устраивая в пока еще невинной Грейнджеровской душе такой бардак, что в одиночку ей и до Рождества его не разгрести. «Сама виновата, — крутится в ее голове, будто на повторе. - Сама позволила. Сама-сама-сама…» — Фред прав, Гермиона, — решает Джордж вмешаться, потому что состояние гриффиндорки начинает его серьезно пугать. Один только взгляд, такой растерянный и напуганный, чего стоит. Может, зря они это затеяли. Не готова она еще. Совсем не готова. Но и отступать уже поздно. Если они сейчас спустят все на тормозах, если позволят ей уйти, то Грейнджер их к себе больше на милю не подпустит. До конца жизни будет считать их гребанными извращенцами. И плакал тогда их план. Не будет ни продаж, ни выручки, ничего не будет. Абсолютно бесполезный год. — Рано или поздно тебе все равно придется раздеться перед каким-нибудь парнем, — предпринимает он еще одну попытку, стараясь говорить как можно мягче, чтобы не усугубить ситуацию еще больше. — А так у тебя хотя бы будет опыт. Опыт. Гермиона проглатывает это слово с отвращением. О каком опыте ты говоришь, Джордж Уизли? Зачем, скажите, зачем ей нужен подобный опыт, если она целоваться-то по-нормальному не умеет? За кого эти двое ее принимают? Неужели правда думают, что в ближайшее время этот опыт может ей пригодиться? Грейнджер ведь не из тех девчонок, что после первого свидания тащат парней в постель. «А кто тогда был готов поцеловать Дэни после одной единственной встречи в кафе?» — напоминает внутренний голос, заставляя девушку почувствовать себя еще более гадко. Да что такое творится с ней в последнее время? Неужто она и сейчас подумывает согласиться? Неужто не остановит этот абсурд? — Если хочешь, мы тоже можем раздеться, чтобы ты не смущалась, — пытается Джордж разбавить напряжение очередной своей шуточкой. Вот только это не срабатывает. — Спасибо, обойдусь, — язвит Гермиона, демонстрируя шипы, которыми она себя окружила. Не удастся им ее уговорить. Теперь-то Джордж в этом уверен. Не пойдет она на такое. Плохая была затея. — Серьезно, Грейнджер, расслабься, - снова вступает в разговор Фред. В точности как и несколько часов назад в магазине. Младший близнец косится в его сторону недоверчиво. Только сейчас его посещает одна мысль, которая, как теперь ему кажется, лежала на поверхности. Ведь это Фред, именно Фред, а не он сам, уговорил старосту там, в Ведьминских штучках. Джордж только поддержал, а всю работу сделал его брат. Не значит ли это, что Грейнджер прислушивается к его словам? Быть может, ему, Джорджу, и ввязываться не стоит, а просто дать этим двоим самим разобраться? Ведь неспроста он заметил в поведении Дреда все эти странности. Что если с Грейнджер они тоже происходят? — Ничего такого в этом нет, — тем временем продолжает Фред, дергая уголками рта, словно для него это и впрямь ничего не значит. — Поверь, — хитро он добавляет, — Нам этот процесс доставляет ничуть не больше удовольствия, чем тебе. «Фредди, ты гений!» — внутренне ликует Джордж, наблюдая за тем, как Грейнджер переступает с ноги на ногу. Она сомневается. Это так же очевидно, как то, что из них двоих Джордж всегда был симпатичнее, чем его близнец. По крайней мере, он всегда так считал. Скорее всего, прямо сейчас мисс Всезнайка взвешивает в голове все за и против их предложения. А значит, не все потеряно. — Воспринимай это как очередной урок, — решает он ее подтолкнуть. «Давай же, Грейнджер, ты ведь почти уже согласилась!» — Обещаю, мы не будем тебя подкалывать. Должно быть, его слова становятся последней каплей в чаше весов. В конце концов, Джорджу хочется, чтобы это было так. Однако он вынужден признать, что если бы не Фред, эта битва была бы ими проиграна. И когда это, скажите, его братец и эта маленькая выскочка успели так сблизиться? Неужели на них обоих так повлияли посиделки в шкафу? — Если я это сделаю, — наконец подает голос Гермиона, собравшись с силами, — Вы от меня отстанете? — с вызовом она заканчивает вопрос. В этот момент все в ней выдает напряжение. Брови, сдвинутые к переносице, плотно сжатые губы, идеальная осанка. Все это сплетается в единый комок недоверия, который Уизли предстоит распутать. Задачка не из легких. — А ты разве хочешь, чтобы мы от тебя отстали? — соблазнительно интересуется Фред, и будь Джордж на его месте, ни за что бы не позволил себе такой вольности. Но Фред не Джордж. У него свои методы. Причем, как младший близнец может судить, весьма действенные, учитывая реакцию Грейнджер. Застигнутая врасплох таким простым вопросом, девчонка мгновенно теряет весь свой боевой настрой. Снова он это сделал. Подловил ее. Не хочет она, чтобы они, Уизли, от нее отстали. Давно бы уже призналась, что ей и самой все это нравится, да только гордость не позволяет. Гордость и навязанные кем-то стереотипы о том, что правильно, а что — нет. Но ведь для того они с Фредом и здесь, чтобы эти стереотипы разрушить. Потому-то Грейнджер и согласилась на сделку, хотя могла бы просто попросить помощи у однокурсниц. Лаванда, например, даже при всем их соперничестве с гриффиндорской старостой, с удовольствием ухватилась бы за эту возможность преобразить соседку по комнате, если бы таковая ей представилась. Но Грейнджер предпочла ей двух отпетых хулиганов, с которыми прежде практически не общалась. Скажете, совпадение? А вот Джордж так не думает. Все эти мысли настигают юношу в тот момент, когда девчонка забирает у него из рук злосчастный пакет и спешит скрыться в раздевалке. Старина Фред кидает ей вслед еще какую-то фразочку, в ответ на что Гермиона одаривает его грозным взглядом, но Джордж даже не вслушивается. Он пытается решить, стоит ли делиться своими размышлениями с братом, и приходит к выводу, что нет, не стоит. Они уже пытались обсудить это недавно и в итоге чуть не поссорились. Пусть лучше все остается так, как оно есть. По крайней мере, пока. Фред сейчас слишком окрылен романом с Кэти. Что не удивительно. Эта девчонка кому угодно голову вскружить может. Так что если Джордж полезет к нему с откровениями о Грейнджер, этот олух все будет отрицать. Вот только Джордж почему-то уверен, что с Белл у его братца ничего не выйдет. Рано или поздно Фреду захочется не только физической, но и духовной близости. Долгих разговоров и прочей лабуды. Только вот у Кэти с этим явно проблемы. При всем своем обаянии, умом избранница его брата отнюдь не блещет. А к тому времени, как Фредди это поймет, глядишь, и Грейнджер созреет. Придя к такому выводу, Джордж хлопает близнеца по плечу: — Думаю, Дред, нам стоит устроиться поудобнее… В ожидании, пока Гермиона примерит обновки, молодые люди располагаются на лавке у противоположной от раздевалки стены. Они даже успевают обменяться парочкой шуток, когда звук отодвинутой в сторону щеколды привлекает внимание обоих. Для первого своего выхода Грейнджер выбирает тот комплект белья, который понравился ей в магазине, потому что из всего купленного он кажется ей максимально целомудренным. Молочно-белое бархатистое кружево плотно облегает каждый изгиб тела, добавляя образу невинности даже при том условии, что плотный корсет на косточках едва ли не вываливает небольшую грудь на всеобщее обозрение. Кажется, продавщица назвала это эффектом «пуш-ап». Сделав несколько шагов в направлении к центру комнаты, девушка неуверенно застывает на месте. Она не знает, что должна делать дальше, поэтому ждет, когда Уизли ей подскажут. Но те не спешат что-либо говорить, поэтому Гермионе приходится импровизировать. — Попробуете пошутить по поводу моей фигуры, и это занятие станет для вас последним, — в духе старосты, коей она все еще является, если кто-то забыл, девчонка заявляет, пока руки ее, кажется, так и норовят прикрыться от двух заинтересованных взглядов. О, как же новы для нее эти взгляды! Никогда в жизни она не представала ни перед кем в нижнем белье. Стыд и позор тебе, Грейнджер! — А что с ней не так? — вдруг фыркает Джордж. Ему ее последнее высказывание ой, как не нравится. Не каждая девчонка в ее возрасте обладает такой фигуркой. Да у подружки Ронни в арсенале, оказывается, есть все, что так нравится парням: грудь, пусть и небольшая, но зато аккуратная, тонкая талия, плоский живот и уже начавшие округляться бедра. Пожалуй, только ее худоба портит общую картину. Словно эту маленькую Всезнайку не кормят. Но это не катастрофично. — По-моему, все очень даже неплохо, — выносит Джордж свой вердикт, отмечая, как доверчиво взирают на его карие глаза. Готовая принять критику в довольно жесткой форме, на похвалу она не рассчитывала. Это младший близнец может сказать с уверенностью. — Серьезно, Грейнджер, — поддерживает брата Фред, и теперь взгляд девушки направлен на него, — Мы ожидали худшего, — по привычке сморщив лоб, он делится впечатлением от увиденного. — А тут есть, с чем работать. И снова слова старшего близнеца действуют на нее сильнее. «Мерлин, да это же клинический случай!» — мысленно усмехается Джордж, замечая, как одобрение его брата отражается на лице Гермионы. Ей ведь даже голову опустить приходится, чтобы спрятать смущенную улыбку! — Давай следующий, — благоразумно решает он вмешаться. И с этого момента все идет как по маслу. Гермиона сама не знает, куда девается ее стеснение. Еще одна вымышленная стена рушится под натиском этих двоих, являя взору близнецов новую, усовершенствованную, открытую Грейнджер. Мерлин его знает, как им это удается. — Малыш Ронни сам не ведает, что упустил, — комментирует Джордж, когда девушка выходит из раздевалки второй раз. Кремовый бархат отблескивает в свете сотен свечей, из которых состоит люстра, расположенная над бассейном. Стоит отметить, что этот комплект оставляет ничуть не меньше простора для воображения, выгодно подчеркивая светлую кожу гриффиндорки. — На его месте я бы уже локти себе кусал, — добавляет Джордж, прежде чем весело подмигнуть собеседнице. — Вот только не надо мне зубы заговаривать, я тебе не Анджелина, — забавно морщит нос Гермиона, хотя глаза ее так и искрятся весельем, когда в их обсуждение вклинивается Фред. — Надень черное, — не отводя от девушки пристального взгляда, он настаивает. И Грейнджер, соплохвост ее задери, та самая Грейнджер, что так часто отчитывала близнецов за их проделки, его слушается. На сей раз, стоит двери раздевалки приоткрыться, как Джордж не сдерживается от восторженного присвиста. Старина Фредди оказался прав на все сто, когда настоял на покупке именно этого комплекта. При всей своей очаровательной неопытности, гриффиндорка в нем похожа на девушку с обложки журнала. Кружево настолько плотно прилегает к ее округлостям, что почти срастается с кожей воедино, составляя нечто за гранью его, Джорджа, понимания. Маленькая грудь идеально ложится в чашечки, словно эта модель была создана специально для нее. А сама Гермиона в нем выглядит еще более хрупкой, чем обычно. Должно быть, Фред и сам по достоинству оценивает результат своих стараний, потому что в следующую секунду он поднимается с насиженного места, и Джордж даже начинает беспокоиться, уж не задумал ли чего его близнец. Но тот лишь делает пару шагов в сторону девушки и останавливается, заставляя брата облегченно вздохнуть. — Скажи, Грейнджер, — подает голос Фред, скользя взглядом по худенькой фигурке, — Только честно, — на всякий случай он добавляет, — Тебе самой нравится? Забавно, но такой простой вопрос вызывает у Гермионы затруднение. Признаться, она сама еще не поняла, что чувствует по поводу всего происходящего. Ей уже начинает казаться, что та девушка, которая стоит сейчас перед Уизли, и та, которая вышла сегодня утром из замка, — это два абсолютно разных человека. — Я не знаю, — наконец она выдыхает, решив, что это не лучший момент, чтобы врать. И снова эта предательская морщинка залегает между ее бровей, выдавая бурную мозговую деятельность. — Это все как будто не мое, — подобрав слова, еще сильнее хмурится девушка. — Ничего подобного я раньше не носила. Пожалуй, ее откровение можно смело считать актом доверия. Почему-то Джордж уверен, что-то изнутри ему подсказывает, что с этого дня их занятия будут проходить значительно проще. — Когда-то же нужно начинать, — закинув руку Фреду на плечи, он нахально вмешивается в диалог. — Думаю, наше занятие можно считать завершенным, — меняет тему младший близнец, напоминая брату об их незаконченных делах. Тех самых делах, которые вот-вот будут здесь. И хорошо бы им не застать своих избранников в компании полуголой старосты факультета. — Ты хорошо справилась, Гермиона, — на сей раз Джордж обращается к Грейнджер и только к ней. — Уж не знаю, как старина Дред, а я впечатлен, — подводит он итог. В ответ на комплимент гриффиндорка усмехается и качает головой, словно говоря: «Какие же вы дураки», — а затем разворачивается и спешит в раздевалку. Она выходит оттуда уже через пару минут, полностью облачившись в школьную форму, так что даже сам профессор Снегг собственной персоной не смог бы догадаться, чем это она занималась в компании Уизли. Только вот эти двое, похоже, не торопятся выметаться. Наоборот, они словно ждут, когда староста покинет ванную и оставит их наедине с бассейном, в котором кто-то из них уже успел включить воду и открыть кран с душистыми лиловыми облаками. — Вы разве не идете в башню? — задает Гермиона вопрос, который на фоне всего происходящего кажется глупым и неуместным, потому что ответ на него более чем очевиден. — Мы, пожалуй, еще задержимся, — ухмыляется Джордж, стоя перед собеседницей с выправленной из-за пояса рубашкой, спрятав руки в карманы брюк. Видимо, Уизли решили воспользоваться случаем и принять ванну, так что гриффиндорка старается как можно скорее покинуть помещение, пока она ненароком не увидела больше, чем хотелось бы. Выскользнув за дверь, Гермиона крадется по темным коридорам в надежде, что в столь поздний час никто не встретится ей по дороге в башню. Вот только надеждам ее не суждено сбыться. Заслышав приближающийся звук шагов, девушка мгновенно ныряет в первую попавшуюся арку и изо всех сил вжимается в каменную стену. «Только бы не Амбридж, — мысленно она твердит. — Только бы не Амбридж и ее дурацкая дружина». К счастью, на сей раз молитвы ее были услышаны. Нарушительницами порядка, покинувшими свои постели после отбоя, оказываются не кто иные, как Анджелина Джонсон и Кэти Белл. Обе старшекурсницы облачены в халаты, накинутые поверх ночных сорочек, и этот факт все расставляет на свои места. «Так вот почему Фред и Джордж решили задержаться в ванной для старост. У них там намечается двойное свидание». Дождавшись, пока девушки отойдут на приличное расстояние, Гермиона покидает свое укрытие и продолжает путь в гостиную. Только вот с каждым шагом в голове ее всплывают обрывочные образы того, чем, по ее мнению, могут заниматься в ванной четверо старшекурсников. Грейнджер и сама не знает, почему ее это так задевает. Внутри словно растекается что-то гадкое и липкое, возникшее в тот момент, когда Грейнджер только-только различила во тьме лица нарушительниц.если бы все короли посадили на трон своих королев,
мы бы открыли шампанское и подняли тост.
за всех королев, кто сражается в одиночку.малышка, ты танцуешь не одна.