AJR — Bud Like You
если мне будет нужно поднять настроение,
ты придешь и заберешь меня?мне бы действительно не помешал такой друг,
как ты.
Гермиона уверена, что этой ночью заснуть ей точно не удастся. Не теперь. Не после того, что она натворила. Заключила сделку, которая может навсегда уничтожить ее репутацию лучшей ученицы. И главное с кем? С близнецами! Чтобы она, Гермиона Джин Грейнджер, водилась с кем-то, вроде этих двоих? Да такого даже в страшных снах не случалось. Блюстительница порядка, староста факультета и главные нарушители школьных правил. И как она скатилась до того, чтобы принять их помощь? «Это не помощь, — сама себе она напоминает, — А взаимовыгодный обмен». Но разве это хоть что-то меняет? Ничего это не меняет, и факт остается фактом. Она согласилась на их условия, хотя изначально не собиралась этого делать. «Ты правда думаешь, что они выполнят обещанное? Эти нахальные, заносчивые…» Вопреки ее ожиданиям, стоит девичьей щеке удобно устроиться на подушке, как усталость берет свое, мгновенно утягивая маленькую старосту в сон. И Гермиона всю ночь послушно снит свои унижения, которых так боится в реальности. Потому что там, во сне, мы беззащитны. И нельзя дать противнику отпор, потому как этот противник — ты сам. Ты и твой воспаленный разум. Утро встречает ее странным предчувствием. Девушка прислушивается к себе, пытаясь понять, что же не так. Не подумайте, она вовсе не забыла событий прошедшего вечера. Вот только тревожит ее совсем другое. Ею завладевает не страх перед неизбежным, а любопытство. Гермиона сравнивает это чувство с тем, когда ты впервые открываешь книгу, готовый к тому, что вот сейчас она заберет тебя в новый, еще неизведанный мир. Ей хочется поскорее узнать, что же за уроки приготовили для нее Уизли. И это пугает. Вместо того чтобы корить себя за столь необдуманный шаг, она, к своему стыду, находится в предвкушении. И вот как раз такой реакции она от себя и не ожидала. Стоит отдать близнецам должное, они и впрямь весь день не подают виду, что между ними с гриффиндорской старостой действует какой-то уговор. Фред и Джордж не подходят к ней. Они сидят в дальней части стола в компании своих однокурсников, временами что-то бурно обсуждают, и всякий раз во время очередного всплеска их активности Гермиона думает, что вот сейчас один из них рассказывает, как ловко они подловили заучку, но ничего такого не происходит. Никто из их компании в ее сторону даже и не смотрит. Пару раз за завтраком девушка замечает, как Анджелина словно случайно дотрагивается до руки Джорджа. Как Гермиона узнала, что это именно Джордж, а не его близнец? Все просто. Кажется, только ленивый не знает, что эти двое недавно начали встречаться. Кэти Белл тоже не отстает от подруги, заливисто хохоча над шутками второго из близнецов, и ее рука то и дело оказывается на его предплечье. И тот не имеет ничего против. «Стало быть, — делает Гермиона для себя вывод, — Мальчишки любят, когда их трогают». И скоро она собирается проверить эту теорию. Случай подворачивается сам собой. Во время трансфигурации Рональд крайне удачно засыпает над своим конспектом, отчего на его щеке отпечатываются не успевшие засохнуть чернила. Выйдя с мальчишками в коридор после занятия, Гермиона, вместо того чтобы просто убрать отпечаток с помощью магии, делает то, чего Рон от нее явно не ожидал. Она протягивает руку и подушечкой большого пальца пытается оттереть пятно. Вот только она не учитывает, что и сама вся перепачкалась за то время, что строчила конспекты в классе. В итоге ее друг начинает выглядеть еще более нелепо с размазанным чернильным пятном на щеке и расширившимися от удивления глазами. А сама девушка заливается краской стыда, потому что она не только не помогла Рону, но еще и опозорилась. И теперь он смотрит на нее так, словно его подруга только что сказала, что кентавры — это помесь жабы и кролика. Хорошо, что хоть Гарри не решает это прокомментировать. Хотя в последние пару дней состояние Гермионы его изрядно беспокоит. Складывается ощущение, что она пытается обратить на себя внимание Рона, а тот в упор не понимает ее намеков. Да еще и этот тест. Неужели его подругу и правда так волнует, что о ней думают окружающие? Решив, что Гермиона просто еще не до конца пришла в себя после того унижения, которым ее окатили Фред и Джордж, юноша благоразумно пускает все на самотек. У него и так проблем хватает, так что пусть лучше его друзья сами разбираются. Но Рональд ни в чем разбираться явно не намерен. Он до самого обеда старается обходить Гермиону стороной. Мало ли, что ей в голову взбредет? А сама девушка после всего случившегося стесняется даже поднять на него глаза. С таким же успехом она могла бы пойти и облапать Малфоя. Она снова задерживается за столом в Большом зале. Уронив голову на сложенные перед собой руки, Гермиона пытается проанализировать, в чем она могла допустить ошибку. Может быть, Рон просто не готов к такому? Ведь мальчики, как известно, взрослеют медленнее, чем девочки. Не стоит так сильно на него давить. От самобичевания ее отвлекает записка. Сложенная в самолетик и явно заколдованная, она пару раз тычется в девчачью макушку, и стоит раздосадованной гриффиндорке поднять голову, как послание опускается на стол прямо перед ней. Возмущенная вмешательством в свои размышления, Гермиона озирается по сторонам, и вскоре взгляд ее натыкается на близнецов. Они по-прежнему не обращают на нее внимания, обсуждая что-то с Ли, прежде чем подняться с насиженных мест и покинуть зал. Но старосте не составляет труда догадаться, что записка — это их рук дело. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Гермиона разворачивает кусок пергамента. «Сегодня вечером в гриффиндорской гостиной», — выведено на бумаге неряшливым мальчишеским почерком. Подпись «Ф. и Д.» только подтверждает ее догадку. Похоже, эти двое решили не откладывать их занятия в долгий ящик. И от этого осознания в животе затягивается тугой узел волнения, который преследует девушку до самого вечера. Гермиона спускается в гостиную к друзьям заранее, чтобы проверить их эссе. Рон, наконец-то, перестает шарахаться от подруги, угрюмо принимая ее помощь. И это греет сердце. А еще то, как забавно он высовывает кончик языка, когда что-то записывает. Девушка заметила эту привычку уже давно, еще на третьем курсе, но не придавала ей особого значения. Зато теперь, когда ее маленькое сердечко то и дело выстукивает его имя, эта мелочь кажется ей настолько очаровательной, что временами она просто не может оторвать от друга глаз. Она готова сутками помогать ему с выполнением заданий, только чтобы иметь возможность наблюдать за ним в такие моменты. Но ничто не может длиться вечно. Покончив с эссе, мальчишки удаляются в сторону спальни, а Гермиона остается одна. — Привет, Рон, — доносится до нее со спины, заставляя напрячься. Лаванда и Парвати спускаются в гостиную, устраиваясь в противоположном углу. И Грейнджер все свои силы тратит на то, чтобы не обращать внимания на их перешептывания и сдавленные хихиканья. В какой-то момент к ней подходит Джинни. Разговор с подругой на какое-то время помогает скрасить одиночество, но вскоре и Джинни ее покидает. По мере того как время близится к отбою, студентов в гриффиндорской гостиной становится больше. И девушка начинает волноваться. Во-первых, потому что Фреда и Джорджа еще нет. За этими шутами не стало бы и забыть, что они сами назначили ей встречу. Во-вторых, скоро ей нужно будет отправиться патрулировать коридоры, потому что это входит в обязанности старосты. И в-третьих, здесь слишком много свидетелей. Если они и правда хотят, чтобы их уговор остался тайным, не лучше ли было выбрать для первого занятия более уединенное место? Близнецы появляются в гостиной без четверти девять. В компании Анджелины и Кэти. К счастью, девушки решают не задерживаться, поспешно удаляясь в спальню. И в эту секунду два идентичных взгляда находят в комнате старосту. Не сговариваясь, близнецы быстро преодолевают расстояние, отделяющее их от кресла, в котором затаилась Гермиона. — Гре-ейнджер, — нараспев растягивая гласную в ее фамилии, один из них начинает. — А мы уж было решили, что ты струсишь и не придешь. С этими словами они устраиваются на ковре с двух сторон от подлокотников кресла, и оборачиваясь с одного на другого, девушка пытается понять, кто же к ней только что обратился — Фред или Джордж. Только вот на сей раз никто из них не спешит ей подсказывать, так что она решает, что разберется с этим позже. А еще она отмечает, что у одного из близнецов на переносице есть маленький шрам, и если ей удастся определить, кто из них кто, то в дальнейшем различать вблизи их станет проще. — То же самое могу сказать про вас, — обиженно она сообщает, намекая на поздний час. — Между прочим, у меня скоро обход. И пропускать его из-за вашей необязательности я не намерена. — О, не переживайте, мадам, мы не отнимем у вас много времени, — отзывается второй из близнецов, сидящий от нее по правую руку. — Кроме того, — сделав вид, что не слышала последней фразы, не желает сдаваться Гермиона, — Если вы не заметили, мы здесь не одни. А я уже говорила вам вчера, что не хочу, чтобы кто-то знал о нашем уговоре. — Боюсь тебя разочаровать, Грейнджер, — следует ответ, — Но мир не крутится вокруг тебя, — эти слова принадлежат тому из близнецов, который сидит слева. — Стоит тебе присмотреться, как ты поймешь, что все твои однокурсники заняты своими делами. И для них эти дела куда как важнее, чем подслушивать наш разговор. К своему стыду, Гермиона вынуждена отметить, что эти двое правы. Никто, абсолютно никто из студентов, сидящих в гостиной, не обращает на их троицу ровным счетом никакого внимания. Лаванда слишком занята перешептываниями с Парвати. Ли во всю флиртует с Алисией, потому что кое-кто по дороге в башню намекнул ему, что девушку надо бы как-то отвлечь. Дин и Симус тоже в их сторону даже не смотрят, увлекшись разговорами о грядущем матче по квиддичу. Остается только кучка первокурсников, да и у тех, похоже, есть, чем себя занять. — Как видишь, мы все продумали. И заранее позаботились о тех, кто мог нам помешать, — с улыбкой заявляет второй из близнецов, подтверждая слова брата. — И как же вы это сделали? — подозрительно прищурившись, Гермиона интересуется. — Прости, Грейнджер, но своих секретов мы не раскрываем, — довольно грубо ей отвечают, после чего тот из близнецов, что сидит слева, решает перейти к причине, ради которой они собрались. — Раз уж мы во всем разобрались, я предлагаю начать наше первое занятие. Фордж, ты готов? — Всегда готов, Дред, — весело подмигивает второй, и вот теперь Гермиона с уверенностью может сказать, что слева от нее сидит Фред, а справа — Джордж. — Итак, Грейнджер, — снова подает голос первый близнец, который, как ей удалось установить ранее, является Фредом. — Посмотри вокруг. Что ты видишь? Взгляд скользит по комнате, пытаясь зацепиться за то, о чем может говорить этот рыжий нахал. — Я вижу гостиную, — начинает перечислять Гермиона, все еще не сообразив, чего они добиваются. — И своих однокурсников, — подводит она итог. — Попробуем сузить круг, — вмешивается Джордж. — Посмотри в дальний угол. Кого ты видишь там? Ответ на его вопрос девушка знает заранее, но все равно послушно поднимает глаза. Как раз в этом углу расположились Лаванда и Парвати. И хоть староста обещала себе, что не станет обращать на них внимания, ей приходится это сделать. Подружки слишком заняты болтовней, так что даже не глядят в ее сторону, и это дает Гермионе явное преимущество. — Я вижу Парвати и Лаванду, — наконец она сообщает, переводя взгляд обратно на собеседников. — А теперь, Грейнджер, подумай и скажи, что есть у Лаванды и чего нет у тебя? — закидывает Фред идею, подпирая подбородок рукой, чтобы удобнее было наблюдать за старостой. В этот момент он выглядит таким довольным, что кот, нализавшийся сметаны. И это заставляет девушку нахмурить брови. — Если вы двое намекаете, что у Лаванды есть грудь, а у меня ее нет, то больше в вашей помощи я не нуждаюсь, — обиженно она предупреждает, одаривая сначала одного, а затем другого сердитым взглядом. — Мерлин, Гермиона, за кого ты нас принимаешь? — наигранно ужасается Джордж, вынуждая девушку смущенно наморщить лоб. — Мы не стали бы так открыто заявлять подобные вещи, тем более что это неправда, — подтверждает Фред, наблюдая за ее реакцией. Его веселит то, как забавно Грейнджер смущается, стоит затронуть тему, которую она считает непристойной. Это все равно, что просвещать младшую сестру в вопросах отношений с мальчиками. Только вот Джинни для таких разговоров еще слишком маленькая. — Но ход твоих мыслей нам нравится, — подхватывает Джордж и в ответ на вопросительный взгляд поясняет, — Ты обратила внимание на грудь Лаванды только потому, что в отличие от тебя, мисс целомудренность, она ее не прячет. И только теперь Гермиона понимает, к чему они ведут. Родители с детства привили ей привычку застегивать рубашку на все пуговицы. В то время как другие девочки часто пренебрегают этим простым правилом, оставляя верхние пуговки распахнутыми. Конечно, мальчишки на такое заглядываются, раз уж даже она, Гермиона, это заметила. — А теперь обрати внимание на ее юбку, — переводит тему Фред, потому что Грейнджер, очевидно, поняла, о чем они говорят. И вот здесь ей приходится подумать. На Лаванде надета школьная форма, а она у всех студенток одинаковая. Так что староста, хоть убей, не видит различий. До тех пор, пока Браун не решает сменить позу, в которой она сидела все это время, и на глаза не попадаются ее коленки. — Она короче, — выдыхает Гермиона, возмущенная таким вопиющим нарушением внешнего вида. — Правильно, Грейнджер, — хвалит ее Фред за догадливость. — Лаванда укоротила свою юбку. Многие девчонки так делают, — пожимает он плечами, как будто это и впрямь в порядке вещей. — Даже учителя относятся к этому с пониманием, — поддакивает Джордж, заранее предупреждая поднявшуюся в душе старосты волну негодования. — То есть, — приходит Гермиона к выводу, — Вы хотите сказать, что все дело в том, что я неправильно одеваюсь? Потому что я стараюсь соблюдать правила, тогда как другие их нарушают? Ее вопрос заставляет близнецов переглянуться. Разумеется, они не рассчитывали, что подружка Рона сразу прислушается к их совету и побежит его выполнять. — Нет, — наконец Фред выносит вердикт. — Но это одна из причин. Понимаешь, Грейнджер, — начинает он свои объяснения, — Твоя одежда не дает простора для фантазии. Глядя на тебя, парни должны хотеть узнать, что под ней скрывается. А ты всем своим видом даешь понять, что стоит им даже задуматься об этом, как в них полетит какое-нибудь заклятие. — И это касается не только школьной формы, — продолжает за брата Джордж. — Ты и в обычной жизни одеваешься так, что тебя не то что раздеть, в твою сторону даже смотреть не хочется. Все эти твои детские свитера под горло никого не заводят. Так что лучше оставь их для первокурсниц. Их слова ее задевают. Нет, Гермиона, конечно, знала, что мальчишки смотрят на то, что ты носишь. Но она всегда считала, что одевается хорошо. А теперь эти двое говорят ей, что вся ее одежда никуда не годится. — Не обижайся, Грейнджер, — заметив ее внутреннее возмущение, Фред решает успокоить девчонку. — Это не значит, что тебе нужно избавиться от всего своего гардероба. Просто от некоторых вещей и впрямь стоит отказаться, если ты хочешь, чтобы парни обращали на тебя больше внимания. — Например, от свитеров, — подхватывает Джордж. — И от безразмерных кардиганов, — вставляет свое слово Фред. — И от растянутых джинсов… — Я вас поняла, — обрывает их болтовню Гермиона, отмечая для себя, что быть может, эти двое правы. Мама еще летом предлагала отвезти их с кузиной за покупками, чтобы Аннабет ей что-нибудь посоветовала, но девушку все и так устраивало. А теперь, похоже, ей и впрямь не помешала бы помощь. — Это все? — не желая больше слушать оскорбления в адрес своего внешнего вида, Гермиона уточняет. — У нас с Роном обход начнется через десять минут, — на всякий случай она приводит аргумент, выжидающе поглядывая то на Джорджа, то на Фреда. — Да, Грейнджер, это все, — подтверждает последний, поднимаясь с ковра. — Мы дадим тебе пару дней, чтобы ты смогла усвоить новый материал, — явно пародируя Флитвика, сообщает Джордж. — К следующему занятию постарайся подготовиться заранее, — весело подмигивает Фред на прощание, после чего эти двое отходят в сторону, а затем и вовсе поднимаются в спальню, в проходе едва не сталкиваясь с Роном, спешащим присоединиться к подруге для обхода.***
За время патрулирования коридоров Гермиона успевает хорошенько обдумать их разговор. Наверное, Фред и Джордж правы. Нет ничего дурного в том, чтобы позволить себе выглядеть чуть более раскрепощенной. Если уж мальчикам это нравится, она готова внести некоторые коррективы в свой внешний вид. Рон за все время их обхода с ней почти не разговаривает. Должно быть, друг до сих пор не знает, как себя вести после того, что произошло между ними утром. И это только подпитывает ее желание поскорее последовать совету близнецов. В конце концов, они ведь парни. А значит, точно знают, что в девушках их привлекает. Вернувшись с обхода, Гермиона вываливает на кровать всю имеющуюся у нее одежду. Хорошо, что Парвати и Лаванда уже улеглись спать. В противном случае вопросов о том, что она делает, было бы не избежать. И в этот момент перед ней встает проблема. Все так, как и сказали Фред и Джордж. В ее гардеробе просто нет вещей, которые могли бы соответствовать необходимым требованиям. Две пары абсолютно немодных джинсов и столько же стареньких футболок, куча вязаных свитеров, одна толстовка, в которой она ходила еще в прошлом году, да дурацкая школьная форма — это все, чем может похвастаться Гермиона Грейнджер. Если, конечно, не учитывать уютную пижаму, больше похожую на мальчишескую, и теплый пушистый халатик. В этот момент она и впрямь жалеет, что отказалась от поездки по магазинам с мамой и Аннабет. Уж кузина бы точно посоветовала что-нибудь, учитывая, как она любит красиво одеться. В школе, где учится Аннабет, не требуют носить форму, так что у нее есть возможность каждый день надевать что-нибудь новое, и девушка этим нагло пользуется, постоянно разоряя родительский кошелек. Выход приходит в голову абсолютно случайно. В ту секунду, когда Гермиона вспоминает о кузине. Летом Аннабет предлагала одолжить ей что-нибудь из одежды и сказала, что у них один размер. Вот только вся проблема заключается в том, что связаться с ней напрямую гриффиндорка не может. Ни сама кузина, ни ее родители даже не догадываются о том, где учится Гермиона. И о существовании магии им неизвестно. Так что если утром они проснутся от стука совы, пытающейся проникнуть в дом, пожалуй, они будут чересчур шокированы. Поэтому Грейнджер приходится написать письмо своим родителям и попросить тех связаться с Аннабет. Маглам проще, они ведь могут просто набрать номер и позвонить. Тем более что живет ее кузина всего в получасе езды от их дома, так что один из них спокойно может заехать к родственникам в гости после работы. Гермиона терпеть не может врать своим родителям. Однако в письме она так и не решается раскрыть правду, зачем ей нужна новая одежда, придумав историю о заклятии, которое она тренировала в спальне и которое, угодив в стоящий неподалеку чемодан, уничтожило все ее вещи. Напоследок девушка просит их не переживать, потому что никто не пострадал, и добавляет, что она их очень любит. Ведь несмотря на спешку, не напомнить им об этом она просто не может. Вот только отправить это письмо до наступления утра у нее уже никак не получится. Она не станет нарушать правила. Даже ради такого. Отложив уже запечатанный и подписанный конверт в сторону, девушка возвращается к своей школьной форме. Над ней приходится серьезно покорпеть. Гермиона никогда не интересовалась подобного рода заклинаниями, поэтому сперва ей приходится перерыть кучу литературы, чтобы найти то, которое поможет ей справиться с ее проблемой. Но в итоге она все-таки находит, что искала, и через пару часов копания в книгах и всего каких-то десять минут колдовства, на кровати перед ней лежит ее форма с укороченной на целых три дюйма юбкой. А еще Гермиона рискует прибрать буквально по полдюйма по бокам рубашки, чтобы та больше не выглядела так, словно она ей велика. Довольная собой, гриффиндорка складывает форму на стуле и убирает с кровати прочую одежду. Половину вещей она отсеивает сразу и запихивает в чемодан, который прячет под кроватью, оставив себе только самое необходимое. Весь этот процесс отнимает у нее кучу времени, так что до постели девушка добирается только часам к трем ночи, сразу же проваливаясь в сон. Все-таки ее с детства приученный к дисциплине организм не привык к таким потрясениям. Утром Гермиона просыпается в предвкушении нового дня. Ее больше не беспокоит их договор с близнецами. Наоборот, ей интересно, чему еще эти двое смогут ее научить. Приведя себя в порядок и облачившись в новую форму, которая теперь выгодно подчеркивает стройные ноги, девушка хватает сумку с заранее приготовленными учебниками и спешит в совятню, чтобы отправить письмо родителям. На всякий случай она выпроваживает к ним сразу двух сов, подозревая, что с такой тяжелой посылкой одна просто не справится… То, в каком виде староста появляется за завтраком в большом зале, вызывает у сидящих за столом Парвати и Лаванды удивление, после чего эти двое начинают обсуждать, когда их соседка по комнате успела все это сделать. Не обращая внимания на их перешептывания, Гермиона как ни в чем не бывало подходит к своему месту. Взгляд падает на сидящих неподалеку близнецов, и один из них, оценив ее внешний вид, хитро подмигивает девушке, заставляя смутиться. Она выполнила все их требования. Укоротила юбку, оставила пару пуговок на рубашке расстегнутыми и даже закатала рукава до локтя, обнажив тонкие предплечья. Поспешно отвернувшись, Гермиона садится за стол в надежде, что не только близнецы заметили эти изменения. Вот только надежды ее не оправдываются. Рон никакого внимания не обращает на то, в насколько непривычном виде предстала перед ним подруга. Хотя даже Гарри подозрительно косится на вырез ее рубашки. Но комментировать не решается. Рано или поздно это все равно должно было произойти. Гермиона ведь девушка. Помешанная на учебе и соблюдении всеми вокруг правил, но все-таки девушка. А вот Рональд так занят процессом поглощения пищи, что не видит дальше собственного носа. Ему старания Гермионы так же безразличны, как, скажем, болтовня Невилла об очередном чудо-растении, позволяющем волшебникам летать без метлы. И это заставляет ее настроение резко ухудшиться. «А чего ты хотела? — спрашивает она сама себя, накладывая в тарелку кашу. — Думала, увидит он тебя и сразу предложит встречаться?» Только вот и во время занятий Рон ничего не замечает. Зато замечает Джинни, столкнувшаяся с их компанией на одной из перемен. Она понимающе улыбается и желает подруге хорошего дня, искоса поглядывая на брата. Который по-прежнему остается слеп к преображению Гермионы. Уже когда Джинни почти скрывается от глаз в толпе студентов, староста запоздало понимает, что ее юбка тоже чуть короче нормы. Невнимательность Рона оставляет свой отпечаток. За обедом Гермиона уныло ковыряет вилкой курицу, когда под столом в ее колено ударяется еще одна записка. Приходится разворачивать кусок пергамента на коленях, чтобы друзья ничего не заподозрили. «Чудесно выглядишь, Грейнджер», — гласит надпись, накарябанная все тем же небрежным почерком, и девушка невольно улыбается. И в этот момент ей и правда плевать, что об этом могут подумать ее друзья. В остальном день проходит вполне обычно. Даже обыденно. Она делает уроки, допоздна засидевшись в библиотеке, затем патрулирует коридоры и уходит в спальню раньше времени, потому что прошлой ночью ей почти не удалось поспать. На следующий день ничего не меняется. Разве что за обедом на гриффиндорский стол, обрызгав мантии сидящих поблизости студентов картофельным пюре, обрушиваются две здоровенные посылки. — Что это еще за приколы? — под дружный хохот слизеринцев ворчит Рон, которому досталось больше всего пюре на брюки. — Гермиона, от кого это? — От родителей, — поспешно отвечает девушка, убирая громадные свертки со стола. Сделать это оказывается не так просто, как она ожидала. Похоже, Аннабет постаралась, собрав любимой кузине столько одежды, что ей теперь до конца года все это не переносить. К счастью, Гарри спешит помочь подруге, вытащив посылку из еды и водрузив ее на пол. А Гермиона делает для себя заметку, что следует еще раз наведаться в совятню и угостить выбранных ею сов за работу чем-нибудь вкусным. Дотащить свертки до гостиной после обеда ей тоже помогает Гарри, так как новый декрет об образовании от их любимого инспектора запрещает студентам колдовать в коридорах. — Я не знаю, что ты задумала, Гермиона, — подает голос юноша, когда они уже подходят к портрету, — Но ты уверена, что Рон это оценит? Его вопрос застает ее врасплох. Она и не думала, что Гарри так легко обо всем догадается. Но он ведь всегда отличался сообразительностью. В отличие от третьего участника их команды. Поэтому она и не находится, что ответить. Хотя в итоге ей все-таки приходится дать ему обещание, что она не наделает глупостей. Забавно. Обычно Гермиона является той, которая просит их с Роном о подобном. А теперь кажется, будто они поменялись местами. Хотя, по сути, Гермиона ведь ничего такого не сделала. Всего лишь заключила тайную сделку с близнецами и совсем чуть-чуть изменила свой образ. За подобное в Азкабан не сажают. Она ведь даже ни одного правила не нарушила. По крайней мере, пока. Неизвестно, что еще приготовили для нее Фред и Джордж. Гарри оставляет ее посылку возле лестницы, так как дальше путь для него заказан, и Гермионе приходится самой тащить их до комнаты. Закрыв за собой дверь, девушка первым делом распаковывает свертки, в одном из которых она находит письмо от родителей. В этом письме они сообщают дочери, что не сердятся на нее за испорченные вещи, ведь главное, что она в порядке и никто из однокурсников не пострадал. Гермиона чувствует себя чертовски виноватой, что пришлось им соврать. Она ведь заставила их беспокоиться, хотя на самом деле ей просто нужна была помощь Аннабет. Про последнюю в письме тоже написано. Родители говорят гриффиндорке, что ее кузина была невероятно рада тому, что она, Гермиона, к ней обратилась. Мистер Грейнджер заезжал к ней домой прошлым вечером, и Аннабет просила передать, что если вдруг этого не хватит, она соберет еще, потому что многие из вещей она даже не надевала. Мысленно поблагодарив кузину, гриффиндорка берется за сами посылки. В них она находит целую кучу платьев на любой вкус. Причем одно западет в ее сердце особенно. Бежевое, с прозрачными рукавами, расшитыми цветами, и строгим воротничком, оно похоже на облако. А еще к платьям прилагаются целых три пары туфель. Телесные, подходящие под цвет ее кожи, черные с ремешками на довольно высокой, но устойчивой платформе и бледно-розовые из замши на шнуровке. Очевидно, Аннабет заранее знала, что может понравиться ее кузине. Во второй посылке Гермиона обнаруживает вельветовые штаны почти такого же бледно-розового оттенка и две пары джинсов. Только в отличие от ее собственных, эти совсем новые и должны идеально сидеть по фигуре. Еще там оказываются сложенными две невероятно красивые блузки и столько же юбок, куча кофточек и свитеров с еще даже не срезанными ценниками, кардиган, который станет отличным дополнением к любому платью, абсолютно новая джинсовка и упаковки с чулками. Странно, ведь последних гриффиндорка отродясь не носила, потому что всегда считала их жутко неудобными. «Но когда-то же нужно начинать», — рассуждает она про себя, откладывая упаковки в сторону. К ее удивлению, на дне второй посылки ее ждет подарок. Завернутый в обыкновенную коричневую бумагу, он до последнего не привлекает внимание девушки, пока не попадает ей прямо в руки. К свертку прилагается записка, в которой Гермиона узнает аккуратный почерк кузины. «Уж не знаю, ради кого это, но ему должно понравиться», — уверенно заявляет надпись, и по мере того, как гриффиндорка разрывает упаковку, ее лицо заливается румянцем до самых кончиков ушей. Внутри она находит красивый, но невероятно откровенный пижамный комплект, состоящий из шелковой маечки на тоненьких бретельках, коротеньких кружевных шортиков и крохотного, почти прозрачного халатика. Будучи в своем уме, Гермиона бы в жизни такого не надела. Даже если учитывать, что в этом нужно спать, а не разгуливать по замку. Спрятав подарок подальше от любопытных глаз, девушка поспешно раскладывает вещи по полочкам, а затем присоединяется к друзьям в гостиной, мысленно радуясь, что за все время, потраченное ею на распаковку посылок, ее соседки так ни разу и не заявились в комнату… Вечер проходит в уютном молчании. Их троица тратит его на то, чтобы хорошенько подготовиться к завтрашним занятиям, потому что на одном из них будет присутствовать Амбридж. Даже Лаванде с ее излюбленным «Привет, Рон» не удается омрачить эту идиллию. В углу гостиной, рядом с доской объявлений, близнецы снова затевают свои эксперименты, и Гермиона, ко всеобщему удивлению, до последнего игнорирует их выходки, пока какой-то первокурсник не начинает заливать кровью деревянный паркет. Только после этого она поднимается с места, направляясь к нарушителям спокойствия. И вся гостиная резко замолкает. — Если вы сейчас же не прекратите свои дурацкие опыты, я доложу о них декану, — раздается ее строгий голос через секунду после того, как один из близнецов впихивает мальчишке в рот противоядие. Отвлеченные столь дерзким высказыванием, эти рыжие горе-инноваторы одновременно разворачиваются, и два заинтересованных взгляда сперва скользят по девичьим ногам, вызывая смущение, которое приходится прятать под маской серьезности, и только потом добираются до лица старосты. Тот из них, что стоит левее, с видом чеширского кота скрещивает руки на груди, а второй прячет их в карманы. И Гермиона практически уверена, что тот, кто слева, — Фред, а тот, кто справа, — Джордж. Потому что так ей подсказывает ее чутье, а оно редко подводит. — Да ну, Грейнджер, правда? — нахально ухмыляется предполагаемый Фред, чем только подтверждает ее догадку. Ведь именно он постоянно обращается к ней по фамилии. — А мы-то думали, ты не опустишься до уровня Малфоя, — в свою очередь подкалывает Джордж, вынуждая гриффиндорку оскорбленно поджать губы. Разумеется, она не доложит. Это ведь часть уговора. — Я не виновата, что по-другому вы двое не понимаете, — гордо вздернув острый подбородок, она отвечает. — Я предупреждала, что ваши дурацкие эксперименты до добра не доведут. Кто-то может серьезно пострадать. — Если ты не заметила, здесь все находятся по своему желанию, — Фред небрежно пожимает плечами, в качестве доказательства своих слов коротко окинув глазами кучку первокурсников, столпившуюся вокруг них. — Фредерик Гидеон Уизли, — грозно начинает Гермиона, улавливая, как юноша выразительно приподнимает брови. Он словно говорит: «Ого, Грейнджер, впечатлен твоей дедукцией». А значит, на сей раз она и впрямь угадала. — Если вы немедленно не прекратите издеваться над бедными детьми, я обещаю, что приведу свою угрозу в исполнение, — и это следует понимать как: «Вы переходите границы нашего договора». — Даю вам пять минут, — строго она предупреждает и, прежде чем удалиться обратно на свое место, добавляет: — Не забудьте убрать за собой. А самое странное, что близнецы, должно быть, впервые в жизни ее слушаются. И это не может не радовать… Вечернее патрулирование коридоров заканчивается двумя оштрафованными пуффендуйцами и не самым приятным разговором с Роном. Друг всеми силами пытается выяснить, как ей удалось повлиять на его братьев, что они даже возникать не стали. Потому что все его попытки их образумить обычно заканчивались тем, что его куда-нибудь посылали. В ответ девушка не находит ничего лучше, как посоветовать Рону быть более уверенным в себе и в правильности своих действий, и это, похоже, серьезно задевает его самолюбие. Но не могла ведь она сказать, что просто договорилась с его братьями! В спальню Гермиона возвращается только к полуночи, засидевшись допоздна в гостиной факультета с книгой. Пару раз она ловила себя на странном ощущении, будто за ней кто-то наблюдает. Но в комнате, кроме нее, присутствовали только Невилл и Кормак Маклагген. И если первый был слишком увлечен написанием эссе, которое им предстояло сдать уже завтра, то у последнего не было абсолютно никаких причин смотреть в ее сторону. Так что девушка убедила себя в том, что ей просто напросто показалось. Следующим утром она просыпается в прекрасном расположении духа. В последнее время это уже входит в привычку и становится какой-то традицией. Но на сей раз у Гермионы есть причины. Во-первых, это последний на этой неделе учебный день. Хоть она и любит учиться и получать знания, но как любой из студентов, девушка с нетерпением ждет выходных, чтобы отдохнуть от зубрежки и позаниматься своими делами. Кроме того, выходные дают ей возможность наконец-то опробовать обновки, которые прислала ей Аннабет. А во-вторых, завтра у нее День Рождения. И Гермиона делает на него большие ставки. Все-таки, не каждый день тебе исполняется шестнадцать. О сладкие шестнадцать! Не зря все про них говорят. С этого дня любая девчонка начинает восприниматься как полноценная девушка. И гриффиндорка с замиранием сердца ждет этого волшебного момента. — Гермиона! — звонкий девчачий голосок настигает ее в дверях, ведущих в Большой зал. Люси — первокурсница с их факультета, которую староста однажды провожала в башню, потому что девчушка заплутала в коридорах замка, — пробивается к ней сквозь толпу студентов, спешащих на завтрак, и девушка кивает друзьям, чтобы те ее не ждали, а занимали места за столом. — Что такое, Люси? — интересуется Гермиона, замечая, что за спиной девочки столпились еще трое первокурсников, очевидно, ожидая, когда их подруга к ним присоединится, чтобы вместе войти в Большой зал. — Тебе просили передать, — уверенно начинает девчушка, забавно тряхнув головой, чтобы стряхнуть с глаз отросшую каштановую челку, — На том же месте в то же время. С этими словами Люси улыбается, довольная тем, что выполнила поручение, после чего она разворачивается и вместе с друзьями следует на завтрак. А Гермиона разрывается между порывом придушить двух рыжих нахалов, которые приплели сюда ребенка, и желанием поскорее дождаться вечера. Ведь сегодня она узнает что-то новое. Что-то, что приблизит ее еще на шаг к отношениям с Роном. Весь день проходит в какой-то суматохе. Оказывается, не только она питает надежды по поводу грядущих выходных. До слуха старосты постоянно доносятся обрывки разговоров, в которых ее однокурсники делятся планами. В основном они связаны с походами в Хогсмид, и если честно, Гермиона и сама не отказалась бы отпраздновать свой День Рождения в каком-нибудь кафе. Выпить сливочного пива, поболтать с друзьями. Не только об уроках. После обеда она никак не находит себе места. Не помогает даже поход в библиотеку. За какую бы книгу она ни взялась, девушка то и дело мысленно возвращается к тому, что ждет ее вечером. В итоге она решает не дожидаться завтрашнего дня. Все-таки уроки уже закончились и ей не обязательно оставаться в форме. Поэтому староста возвращается в башню и, закрывшись в пустой спальне, переодевается в новенькие джинсы, которые и впрямь садятся по фигуре, плотно обтягивая стройные ноги, и мягкий просторный свитер с довольно глубоким вырезом на груди. Довольная собой и своим новым образом, Гермиона заранее располагается в гостиной. На колени ложится книга, но вовсе не из учебной программы. Эту книгу девушка привезла с собой из дома. «Ромео и Джульетта» Шекспира кажется ей наиболее подходящей для вечера накануне собственного шестнадцатилетия. Разумеется, героиня была значительно младше нее, когда влюбилась в Ромео. Но даже само его имя, настолько созвучное с «Рональд», заставляет юную читательницу трепетать. Представлять себя на месте Джульетты. «Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник». Стоит девушке прочесть эти строки, как в голове всплывают все те разы, когда ее чувства к Рону приносили их обладательнице боль. Но больше такого не произойдет. Скоро, уже совсем скоро они начнут встречаться, и все обиды останутся в прошлом. Гермиона в этом не сомневается. Потому что если они — лучшие друзья мальчика-который-выжил, преодолевшие вместе столько испытаний, что многим даже и не снилось, — не созданы друг для друга, то она отказывается верить в судьбу. За чтением секунды летят значительно быстрее. Страницы переворачиваются, герои сменяют друг друга, и девушка практически забывает, для чего она спустилась в гостиную. Вот только ей об этом напоминают. Причем в достаточно грубой невоспитанной форме. — Эй, Грейнджер, — обращаются к ней по фамилии, и Гермиона, даже не оборачиваясь, может сказать, что своим присутствием ее почтил не кто иной, как Фред Уизли. — Что читаешь? — хитро он интересуется, но девушка успевает захлопнуть книгу. — То, что тебя не касается, — с фальшивой улыбкой она отвечает, словно напоминая, чем обернулся похожий их разговор в прошлый раз. Оглядевшись по сторонам, Гермиона отмечает, что как и в прошлый раз, в комнате нет никого, кто мог бы их подслушивать. А еще ей не удается найти Джорджа. — Где твой брат? — недоверчиво прищурившись, она уточняет, пока юноша удобно устраивается на подлокотнике кресла, в котором она сидит. — У меня их много, Грейнджер, который конкретно тебя интересует? — ухмыляется Фред, скрещивая руки на груди и заинтересованно поглядывая на старосту. Сверху ему открывается весьма соблазнительный вид на глубокий вырез и кромку чашечек девчачьего лифчика. — Чудесно выглядишь, — не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос, хитро он комментирует, чем вынуждает девушку проследить за его взглядом. Как только она понимает, куда конкретно смотрит Фред, щеки ее мгновенно заливаются смущенным румянцем, а сама Гермиона спешит поскорее исправить свою оплошность, возвращая свитер на прежнее место и прикрывая все то, что не предназначено для чужих глаз. — Фредерик Гидеон Уизли! — злобно она шипит, стараясь не привлекать к себе внимания, но закончить ей не удается, потому что в гостиной появляется второй из близнецов. И по выражению его лица несложно догадаться, что Джордж явно что-то натворил. — Достал? — заговорщически уточняет Фред, и в качестве ответа брат сует ему в руки маленькую сумочку. — Это было даже сложнее, чем мы ожидали, — сообщает Джордж, опускаясь на второй подлокотник. — Если Анджелина узнает, она меня убьет, — жалуется юноша куда-то в пустоту, прежде чем перевести взгляд на единственную девушку в их компании. — Ого, Гермиона, потрясающе выглядишь, — удивленно приподняв брови, отвешивает он комплимент, и гриффиндорка инстинктивно дергается, чтобы снова поправиться свитер, но на сей раз там все в порядке. Это действие вызывает у Фреда коварную ухмылку. Он словно таким образом говорит: «Пусть это будет нашим маленьким секретом». И даже ее возмущенный взгляд в его случае не срабатывает. — Раз мы все в сборе, я предлагаю начать, — выносит он вердикт, разворачиваясь, чтобы удобнее было разговаривать с девушкой. — Итак, Грейнджер, что находится у меня в руках? — с этими словами он легонько трясет сумочку, отчего ее содержимое жалобно постукивает. — Рискну предположить, Уизли, — в том же характере отвечает Гермиона, — Что это сумка Анджелины. Ее заявление заставляет близнецов переглянуться, после чего Фред продолжает: — И что, по-твоему, находится внутри? — хитро он щурится, и вот на это девушке нечего ответить. Она понятия не имеет, что там может хранить Анджелина. Вполне удовлетворенный тем, что ему удалось подловить маленькую мисс Всезнайку, юноша передает вещицу ей в руки. — Открой, — в своей привычной манере он советует, и гриффиндорка послушно расстегивает замок. Внутри ее ожидает сюрприз в виде кучи самых разнообразных тюбиков и коробочек. — Ты украл у своей девушки косметичку? — недоверчиво она произносит, обращаясь на сей раз к Джорджу. — Исключительно ради благой цели, — заверяет ее этот рыжий прохвост, расплываясь в своей фирменной улыбке. Хотя ему и впрямь стоит как можно быстрее вернуть кражу на место, потому что в гневе капитан гриффиндорской команды по квиддичу даже страшнее, чем Снегг во время экзаменов. — И что вы двое предлагаете мне с этим сделать? — задает Гермиона следующий вопрос, хмуро поглядывая на содержимое сумочки. У ее мамы есть такая же. Правда сама девушка из всего этого ассортимента предпочитает пользоваться одним лишь увлажняющим блеском для губ. Только вот Фред и Джордж ведь не собираются учить ее краситься? Мальчишки в подобных вопросах мало что понимают. Кроме того, косметика, которой пользуется Анджелина, ей точно не подойдет. Джонсон смуглая. А Гермиона на солнце практически не бывает, так что ее кожа являет собой скорее наглядный пример аристократической бледности. — Для начала давай разберемся, что из этого тебе знакомо, — вносит свое предложение Фред, с любопытством наблюдая за сомнением, отразившемся на лице собеседницы. Похоже, их урок не пришелся ей по вкусу. Судя по тому, как девушка брезгливо морщит миниатюрный носик. — Давай, Гермиона, это не так уж сложно, — подначивает Джордж, вынуждая гриффиндорку запустить пальчики в содержимое сумочки. — Помада, — начинает она перечислять, поочередно прикасаясь то к одному, то к другому тюбику, — Пудра, тушь для ресниц, два карандаша для век и один для контура губ, блеск «Сияние бриллиантов»… Последнее название Гермиона зачитывает с особым пренебрежением. Во-первых, потому что оно и впрямь дурацкое. А во-вторых, потому что ей уже приходилось воспользоваться подобным блеском на Святочном Балу, и ей жутко не понравилось. Прозрачная жижа оказалась невероятно липкой, поэтому девушке постоянно приходилось вытаскивать из нее собственные волосы, которые так и норовили прилипнуть к губам. — Неплохо, — хвалит ее Джордж, вырывая из воспоминаний. — Ты осведомлена гораздо лучше, чем мы предполагали. И эта его похвала заставляет ее ощутить свою маленькую победу. Ей удалось их впечатлить, а это дорогого стоит. — А что это такое? — нахально вмешивается в разговор второй из близнецов, привлекая внимание гриффиндорки к небольшому тюбику. И снова его коварный вопрос заводит ее в тупик. Непонятный пузырек явно с чем-то жидким вызывает затруднения. Ничего подобного в косметичке мамы Гермиона не находила. — Тональный крем? — делает она предположение, и теперь уже близнецы смакуют свою победу над маленькой Мисс Всезнайкой. — Минус десять очков с Гриффиндора за незнание основы основ, — возвещает Фред, вытаскивая тюбик и протягивая его собеседнице. — Это, Грейнджер, консилер. Которым бы не помешало замазать здоровенный прыщ на твоем очаровательном лбу, — хитро он добавляет в конце. А вот это уже удар ниже пояса. Гермиона дергается, поднося руку к переносице, чтобы проверить правдивость его утверждения. Еще утром никакого прыща там не было, но сейчас она и впрямь ощущает под пальцами бугорок, отдающийся болью при нажатии. — Ладно, я вас поняла, — сдается девушка на волю победителей. — Вы считаете, что я должна начать пользоваться косметикой. — Именно так, - подтверждает Джордж. — Природная красота — это дар, но ты уж прости, Гермиона, твоя бледность временами отталкивает. — Ты похожа на одно из местных приведений, — продолжает Фред мысль брата, пожимая плечами. — А парням нравится, когда девушка притягивает к себе внимание. Так что немного косметики тебе точно не повредит. Да и с волосами не помешало что-нибудь сделать, пока ни одна сова не облюбовала их как гнездо. С этими словами он забирает обратно тюбик с консилером и возвращает его на место, водружая все это к себе на колени. Гермионе остается только наблюдать, как ловко юноша орудует в чужой косметичке. — Ты не назвала лайнер, — с видом эксперта он перечисляет, — Тени для бровей, праймер, глиттер… — Откуда вы двое все это знаете? — не выдерживает гриффиндорка, осознавая, насколько скудны ее собственные познания. А ведь она — девушка. Ей по определению положено разбираться во всем этом лучше, чем парням. — Скажем так, — пытается правильно выстроить свой ответ Джордж. — Нам пришлось досконально изучить данный вопрос, потому что в скором времени мы собираемся выпустить собственный усовершенствованный набор косметических средств для волшебниц. — Ли предложил назвать его «Магия обольщения», — по секрету делится Фред, переключая на себя внимание старосты и замечая, как в эту секунду собеседница скептически морщит лоб, отчего ее прыщ сползает почти на нос, — Но мы больше склоняемся к тому, чтобы назвать набор «Чудо-ведьма». И может быть, даже добавить к нему карликовых пушистиков. Очевидно, второе название нравится ей куда больше, потому что Грейнджер задумчиво надувает губы и пару секунд молчит, прежде чем выдать следующую фразу: — Я думаю, это хорошая идея, — глубокомысленно она изрекает, вызывая у своих наставников искреннее удивление. — Многие девчонки захотят приобрести себе нечто подобное, если, конечно, ни у кого из них из-за ваших изобретений не вырастет шерсть на лице. Воцарившееся после ее слов молчание, кажется, можно потрогать рукой. Гермиона хмурится, не до конца понимая, чем оно вызвано. Неужели она сказала что-то не то? — Знаешь, Дред, — подает наконец голос один из близнецов, — Мне кажется, что нашу мисс Всезнайку подменили. И вот теперь до девушки доходит, что в ее словах так сильно поразило этих двоих. И это заставляет ее обиженно поджать губы. Да, она и впрямь всегда не одобряла их изобретения. Но только потому, что обычно они наносили вред окружающим и нарушали целую кучу школьных правил. — Что я слышу, Грейнджер? Тебе и правда понравилась наша задумка? — хитро уточняет Фред, пока Джордж недоверчиво косится на этих двоих. Все-таки Гермиона, которая хвалит их идеи, — это что-то из разряда фантастики. — Да, — гордо она подтверждает, по привычке вздергивая подбородок и таким образом давая собеседникам понять, что их необоснованные подозрения ее обидели. — Более того, я в числе первых куплю у вас данную продукцию, как только она будет готова. Ее заявление звучит как вызов. И ни один из них пока не знает, как на него реагировать. — А сейчас, с вашего позволения, я пойду готовиться к вечернему обходу. Я усвоила ваш урок и постараюсь выполнить данные вами советы. С этими словами девушка встает из кресла и, игнорируя их дальнейшее присутствие, удаляется в сторону девчачьих спален, откуда спускается минут через десять, облачившись обратно в школьную форму с приколотым к мантии значком старосты. Рон уже ждет ее, расположившись на диване у камина, а вот близнецов в гостиной больше не наблюдается. И пожалуй, этого следовало ожидать.***
Гермиона слабо помнит, как вернулась в спальню, и о чем они с Роном разговаривали во время патрулирования коридоров. Ее больше беспокоит, чем закончилось занятие с близнецами. Быть может, ей и правда следовало быть с ними помягче, учитывая, что она сама виновата. Она ведь вечно ругала Фреда и Джорджа за их увлечение и никогда их не поддерживала. Не удивительно, что они были удивлены, когда девушка впервые по-доброму отозвалась об их изобретении. Вся эта ситуация ее напрягает. Только их отношения стали налаживаться, как Гермиона сама все испортила. Что если они больше не захотят продолжать ее обучение? Она никогда не относила близнецов к числу своих друзей. Эти двое всегда были для нее просто старшими братьями Рона. Но в последние пару дней ей начало казаться, что между ними что-то изменилось. Фред и Джордж поддержали ее в Большом зале, когда Рон не заметил ее новый образ. И в тот момент их поддержка оказалась решающей, не дав ей окончательно упасть духом. Так что Гермионе не хотелось бы, чтобы их только-только начавшая зарождаться дружба была похоронена заживо глупой ссорой, которую и ссорой-то не назовешь. Решив, что извинится перед близнецами утром, девушка переодевается в свою старую пижаму и укладывается в кровать. Но еще долго не может заснуть, ворочаясь с боку на бок, пока сон, сжалившись над будущей именинницей, не забирает ее в свои объятия… Будят ее ни свет ни заря, причем самым безжалостным способом, который только можно придумать. У изножья ее кровати кто-то возится, и Гермиона, разлепив глаза, не сразу понимает, что происходит. Ей требуется пара секунд, чтобы сосредоточить свой взгляд на девчачьей макушке, то и дело мелькающей в прогале между кроватью и стеной. — Люси? — шепчет девушка, стараясь не разбудить соседок по комнате, когда ей удается установить личность того, кто потревожил ее сон. Точно по команде, первокурсница вскакивает на ноги, и взгляд ее голубых глазищ становится виноватым. Судя по пижаме, надетой на девчушке, она и сама не так давно встала. «Но уже успела тайком пробраться в спальню старшекурсниц», — отмечает Гермиона про себя. — Прости, что разбудила, — жалобно лепечет первокурсница, начиная комкать край пижамы. — Я должна была только подложить тебе коробку, но она оказалась такой тяжелой, что просто выскользнула из рук, — продолжает она оправдываться, и староста, все еще не до конца проснувшись, не разбирает и половины того, что ей пытаются рассказать. — Что еще за коробка? От кого? — сонно бормочет девушка, откидывая в сторону одеяло. — Меня просили тебе не говорить, — мнется Люси, переступая с ноги на ногу в своих забавных тапочках в виде кроликов. В детстве у Гермионы были такие же. Да что уж там греха таить, она до сих пор носит их, когда приезжает домой на лето. — Но я спросила, нет ли там чего-нибудь опасного, — сообщает девчушка, становясь похожей на маленькую копию Гермионы, когда та была в ее возрасте. Те же спутанные волосы, только вот у Люси они значительно длиннее. Да и управляется она с ними куда более умело, чем сама Гермиона, когда ей было одиннадцать. Та же очаровательная детская курносость. И разумеется, то же любопытство в глазах, которое и привело ее сюда в такую рань. — Мне сказали, что это всего лишь подарок. И нужно сделать тебе сюрприз, — заканчивает первокурсница свою сбивчивую речь, и девушка наконец обращает внимание на коробку, которую девчушка оставила возле ее кровати. — Все в порядке, Люси, не переживай, — успокаивает ее Гермиона. Она уже догадывается, кто является отправителем посылки. Коробка завернута в ярко-оранжевую упаковочную бумагу и украшена сверху бордовым бантом. Пожалуй, во всем Хогвартсе не нашлось бы еще хоть одного человека, который бы выбрал для подарка такую расцветку. Только эти двое. Даже Рон справился бы лучше. — Спасибо. Ты можешь идти, — заканчивает девушка их разговор и, пока первокурсница выскальзывает за дверь, вылезает из-под одеяла, чтобы узнать, что же близнецы приготовили для нее на сей раз. Развязав бант, Гермиона аккуратно избавляется от крышки. Все-таки после вчерашнего внутри ее может ожидать что угодно. Но то, что она находит в коробке, заставляет ее счастливо улыбнуться. Коробка сверху донизу заполнена самыми разнообразными тюбиками с косметикой. Здесь есть все и даже больше. Так что девушке остается только гадать, сколько денег Фред и Джордж потратили, чтобы сделать ей такой подарок. К каждому тюбику, вытащенному ею из коробки, приклеена записка. Что-то вроде: «Это, Грейнджер, тушь. Она сделает твои ресницы длиннее, чтобы малыш Ронни наконец-то их заметил» или «Это консилер. Им ты сможешь замазать свой жуткий прыщ». Но самый главный подарок ждет ее на дне коробки. Маленький мешочек притаился среди гор косметики, которой завалили ее близнецы, поэтому гриффиндорка замечает его не сразу, а только когда половина содержимого оказывается разобрана. Из мешочка к ней на ладонь вываливается крошечная подвеска в виде буквы «Г» на тонюсенькой цепочке. И это заставляет девушку завороженно затаить дыхание. Пожалуй, эта маленькая вещица, — самое красивое, что ей когда-либо дарили. Даже родители. Разумеется, это всего лишь бижутерия. Ни у Фреда, ни у Джорджа, ни даже если бы они сложили свои галлеоны вместе, не хватило бы денег на настоящее золотое украшение. Но это вовсе не делает его менее сказочным. Подвеска выполнена настолько деликатно, будто была создана специально для нее. И как только этим двоим удалось отыскать нечто подобное? И что куда важнее, когда они успели это сделать? Неужели сбежали из замка в учебное время? Гермиона знает, что никогда не получит ответов на все эти вопросы. Даже если решит прибегнуть к пыткам, эти двое будут молчать до последнего. Близнецы своих секретов не раскрывают. Этот урок она уже усвоила. И тем не менее, ей безумно приятно, что они так старались ради нее. Обиды на них не остается и в помине. Грейнджер ведь еще вчера их простила. А теперь она готова кинуться на них с объятиями, как только ей повезет их встретить. Нет, конечно, она этого не сделает. Ведь тогда секретность их договора будет под угрозой. Но отблагодарить этих двоих она просто обязана. Потому что близнецы оказались первыми, кто поздравил ее с шестнадцатилетием. Вскоре Гермиона замечает, что к мешочку тоже прилагается записка. Вытащив ее, девушка перечитывает надпись дважды, и только потом понимает ее значение. «На случай, если ты снова решишь надеть этот свитер», — нацарапано на обрывке пергамента. И девушка точно знает, кто является автором записки. В этот момент она осознает, что между ними все по-прежнему. И она зря изводила себя полночи. Фред и Джордж не восприняли ее вчерашнее заявление на свой счет. Они вовсе не сердятся. А еще, похоже, они тоже считают ее своим другом. И комната заполняется счастливым девичьим смехом…мы поднимаемся, поднимаемся,
мы поднимаемся до самой луны.
чувак, приятно осознавать, что у меня есть такой друг,
как ты.