Питерский дождь

Как же давно она мечтала побывать в Петербурге… Все эти узенькие улочки и величественные проспекты, соборы с золотыми куполами и дворцы, знаменитые разводные мосты и белые ночи, наполняли сердце Насти таким искренним детским восторгом, что когда девушка рассекала огромные лужи на переднем сиденье такси, ее глаза разбегались в разные стороны. Хотелось увидеть все и сразу, однако пары глаз на это уж точно бы не хватило. Заплатив за проезд, Настя вышла из машины. Да, конечно Питер — очень красивый город, но приехала она сюда совсем по другой причине. Отец, вот кто был ее целью. Уже несколько лет она пыталась выведать у матери хоть что-нибудь, но та лишь сурово говорила даже не думать с ним увидеться. Девушка знала, что мама получает какие то деньги, должно быть это были алименты. Они всегда приходили в конце месяца в белом конверте без единой марки. И вот неделю назад Настя все же решилась, подкараулила, когда почтальон кинет письмо в почтовый ящик и выудила его при помощи пинцета. Нет, ей не нужны были деньги, только обратный адрес, выведенный корявым почерком на обороте. Оказалось, что отец проживает на окраине города, в тихом спальном районе, то есть вдали от кишащего жизнью и китайцами центра Петербурга. Это конечно ее немного расстроило, однако предстоящая встреча с отцом затмевала все.  Хлопнув дверью машины, девушка очутилась посреди безлюдного двора. Со всех четырех сторон на нее глядели многоэтажки, наверное ничем не отличающиеся от московских. «Четвертый подъезд, квартира 374» — повторила про себя Настя и глубоко вдохнула. Небо уже давно хмурилось, должно быть скоро польет настоящий питерский ливень. Легко взбежав по трем низеньким ступенькам, девушка набрала на домофоне нужный номер и стала ждать, из аппарата доносилась приторная мелодия. К двери подлетела какая-то девочка с двумя черными как смоль хвостиками, за ее спиной маячил огромных размеров школьный рюкзак.  — Я открою? — спросила она тихим голосом.  — Да, конечно.  Настя решила не дожидаться пока на той стороне домофона наконец ответят и если что лучше уж ждать внутри, на лестничной клетке, чем мокнуть на улице. Насколько она поняла, квартира отца находилась на первом этаже, странно конечно, хотя что тут такого, может он высоты боится… Дверь под номером 374 оказалась совсем дряхлой, казалось, дотронься лишь до нее и она развалится. Звонка возле нее не было, а поэтому девушка постучала пару раз. Внутри послышались торопливые шаги и дверь открылась. На пороге стояла толстая женщина с грудным ребенком на руках. Ее редкие грязные волосы были завязаны в длинный хвост, а выпученные глаза с прищуром изучали девушку.  — Тебе кого?  — Мне нужен мой отец, Кирилл Григорьевич, он дома?  — А этот алкоголик! Если ты действительно его дочь, то советую тебе сматываться отсюда пока не поздно. Он живет со мной в соседних комнатах и уж поверь, знаю я о нем предостаточно. Он вечно во всех своих проблемах винит тебя и твою мать, постоянно занимает у всех деньги. Он мне уже две тысячи должен!  — Нет, я все-таки должна его увидеть, понимаете, я приехала сюда из Зеленограда и…  — Не дури, поверь, когда он пьян, он готов голыми руками остановить самолет! И это я сейчас не преувеличиваю.  — Кто там? — донесся откуда то из глубин коммунальной квартиры пьяный мужской голос.  — Никто! Правда, это просто моя подруга, — женщина сильнее прижала к груди ребенка. — Иди!  За ее спиной показалась здоровая фигура небритого мужчины, он шатался в разные стороны, его взгляд был направлен в одну точку — на лицо Насти.  — Кого я вижу! — демонстративно разведя руками, воскликнул он. — Сама Анастасия Бурчуладзе к нам пожаловала!  — Кирилл не надо! — крикнула на него женщина.  — Отойди!  Он оттолкнул мешающую соседку в сторону, словно та была котенком. Заплакал младенец. Настя пятилась назад, ее глаза с ужасом оглядывали отца. Тот неумолимо приближался, на его лице не было не единой эмоции, кроме желания уничтожить, убить, отомстить.  — Что я тебе сделала? — девушка услышала свой голос будто со стороны, такой слабый, дрожащий, в голове вдруг всплыло давно забытое, спрятанное в глубинах сознания воспоминание.  Ей три года, она сидит в углу, обняв худенькие коленки маленькими ручками, все ее тело трясется от безудержных всхлипов. По всей квартире разлетается громкие крики отца. Где-то рядом плачет мама. Раздается громкий, оглушительный хлопок закрывающейся двери и все будто обрывается в ее душе.  Затем она четко увидела перед собой отца. Его огромная рука была сжата в кулак. Словно вырвавшись из сонного оцепенения, Настя увернулась от летящего прямо ей в лицо удара и побежала.  Пожалуй так быстро, она не бежала никогда. Девушка не обращала внимания ни на что вокруг. За спиной развивались волосы, в ушах свистел ветер, с неба падали крупные капли дождя. А за ней будто смерч, готовый снести все на своем пути, несся отец. Пару раз девушка цеплялась за выступающие углы дома, после чего слышала треск разорванной ткани. Но это ее сейчас волновало меньше всего. Повернув за угол, Настя очутилась в еще более пустынном дворе. Вдруг краем глаза она заметила старушку, открывающую дверь одной из парадных. Девушка ринулась за ней, но и отец, похоже смекнув, что к чему, ускорился и заскочил внутрь почти сразу за дочерью. Настя обернулась и чуть вновь не попала под отцовский кулак, лишь небольшая царапина от его ногтей. Она ринулась к лестнице, отец тут же за ней. Так они пробежали несколько этажей, девушка заметила, что дыхание отца стало учащенным и прерывистым. И вот, когда они достигли последнего этажа, мужчина уже отставал на добрых три пролета, Настя решилась на крайние меры, она повернула на лестничную клетку и принялась ломиться во все двери. За спиной уже слышалось угрожающее дыхание. Все. Это конец…