Истинный для остроухого

Они уходили всё дальше, и вскоре Этьен уже не слышал ни музыки, ни весёлых криков. Вокруг был только лес с его ночными обитателями, жившими своей обычной жизнью, а потому шуршащими, бегущими, охотящимися. В вершинах высоких деревьев шумел ветер. - Я обманул тебя, принц, - шепнул Ойльрих. - И я был рад поддаться твоему обману, - ответил Этьен, тоже шепотом. Ветер зашелестел листвой и Этьен почувствовал его прохладное дыхание на разгорячённой после танцев коже. Ойльрих обнял его и прижал к себе, упругому и жаркому. Этьен ощутил непреодолимое желание поцеловать его. Здесь. Сейчас. В этом прекрасном ночном лесу. Губы Ойльриха были мягкими и сладкими. Этьен забылся. Он целовал эльфа и касался его. Нескромно. Жадно. - Сегодня… я буду твоим, - прошептал Ойльрих между поцелуями. И Этьен не сразу понял смысл его слов. - Ведь ты думал об этом? Признайся, - прошептал Ойльрих. - Откуда ты знаешь?! – возмутился принц. - Не трудно догадаться, ваше высочество, - насмешливо сказал Ойльрих. - Не здесь, - торопливо зашептал Этьен. И Ойльрих, благодаря своему острому эльфийскому зрению, без усилий смог разглядеть алый румянец стыда, разлившийся по щекам его принца. - Почему? – спросил он с притворным удивлением, хоть уже и знал ответ. - Нас же могут увидеть здесь! – почти что закричал Этьен. – Что, если ещё кто-то с праздника придёт сюда? - За тем же, что и мы? – Ойльрих засмеялся. – Пусть ищут себе другое местечко! - Ойльрих, прошу… - зашептал Этьен. Смущённый и покрасневший, он показался Ойльриху особенно милым. И Ойльрих оборвал поцелуем дальнейшие возражения. - Мы можем… оставить на себе большую часть одежды, - прошептал он, лукаво улыбаясь. И Этьен сдался. - Надеюсь, нам не придётся сожалеть об этом твоём безумстве, - тихо сказал он. И Ойльриху даже стало смешно от той обречённости, что прозвучала в его голосе. Но он прикусил губу и всё же смог не рассмеяться. Они крепко обнимались и ласкали друг друга сквозь одежду. Дарили друг другу жаркие, полные страсти поцелуи. Но когда Этьен хотел лечь на траву, Ойльрих не позволил ему. - Ваше высочество, нет, - тихо, но твёрдо сказал он, - поверьте, это вовсе не то, что сейчас нужно нам обоим. И Этьен, сходивший с ума от возбуждения, послушался его. В скудном лунном свете, едва проникавшем сквозь ветви деревьев, Ойльрих быстро развязал шнурок, стягивавший на поясе его груботканые эльфийские брюки и без стеснения приспустил их так, чтобы Этьен мог полюбоваться его упругими ягодицами, казавшимися в серебристом лунном свете, белоснежными. Этьен шумно выдохнул и коснулся его дрогнувшей рукой. Кожа Ойльриха оказалась идеально гладкой на ощупь. Смутившись, Этьен отдёрнул руку, будто обжёгшись. - Я… мне… - зашептал он, словно в бреду, - не… Нам лучше вернуться на праздник. - Это вряд ли, - мягко возразил Ойльрих, и глаза его сверкнули хищным блеском в свете Луны. Ойльрих отстегнул от тонкой цепочки на шее маленький кулон, оказавшийся красивым флаконом из тёмного стекла. Он открыл флакон и вылил на ладонь ароматное масло. - Ойльрих, не… - хотел было снова возразить Этьен, но эльф жестом остановил его. - Я сам, - прошептал, улыбаясь Ойльрих. Этьен смотрел на его руку, на пальцы, бесстыдно скользнувшие между ягодицами. Ойльрих касался себя так естественно. Этьен не мог отвести от него глаз. А когда эльф соблазнительно, до сумасшествия возбуждающе прогнулся в спине, Этьен не выдержал. Бросился на него и грубо схватил за развратную руку. Развязал шнуровку на бриджах и едва не разорвал их. Хрипя, почти что рыча, навалился на Ойльриха и прижал его к стволу дуба. Впился губами в шею, туда, где бешено билась под кожей жилка… - Что ж ты… делаешь?! Проклятый остроухий! – прохрипел он. Собственное естество, возбуждённое до предела, молило о разрядке. И Этьен уже не мог остановиться. Всё сильнее прижимая Ойльриха к дереву, он раздвинул его ягодицы и направил свой жёсткий член в него, жаркого, вожделенного, скользкого от масла и… такого покорного и податливого! Он двигался в Ойльрихе и стонал… а затем и кричал в голос. Его больше не заботило, что кто-то из празднующих может увидеть их здесь сейчас, в такой не подобающей позе, за таким… не подобающим для помолвленного принца занятием. Он пропал… потерял себя, растворился в Ойльрихе, их страсти… Он никогда и ничего подобного не чувствовал. Он… захрипел, больше не в силах кричать и… достиг разрядки. А затем… ощутил, как прижатый им к дереву, к шершавой и жесткой коре, вздрагивает и кончает Ойльрих. Ойльрих повернул голову и прижался к дереву щекой. - Мой принц, - тихо прошептал он. И Этьен понял намек, и поцеловал его во влажные мягкие губы. Опустошённый и счастливый, Этьен отстранился от Ойльриха. Им всё же удалось удержаться на ногах. Ойльрих щёлкнул пальцами и в руках у него появился кусок тонкой, воздушной ткани, который он, без малейшего смущения, протянул покрасневшему Этьену. - Приведи себя в порядок, милый, - тихо сказал он. Стыдливо отведя глаза Этьен принялся обтираться. Когда он передал ткань эльфу, она вновь была чистой. - Немного волшебства, мой принц, - сказал Ойльрих и улыбнулся. Нисколько не смущаясь, Ойльрих тщательно обтёрся тканью и неторопливо завязал шнурок на эльфийских брюках. - Оденься, принц, - прошептал Ойльрих, и Этьен вновь послушался его. Взявшись за руки, они пошли по едва заметной, петлявшей между деревьями, дорожке, которая, в лунном свете, словно искрилась собственным светом. - Здесь рядом есть озеро, - прошептал Ойльрих, - самое время освежиться купанием. - Согласен, - тоже шепотом ответил ему Этьен.