Легенда-3. Найти себя

От быстротечности времени становилось не по себе. Внезапно подросток стал понимать, почему взрослые так часто путают даты и с трудом могут вспомнить, когда какое событие произошло. Если все дни похожи друг на друга, как близнецы, отличить один от другого становится близким к невозможному. От скуки мозг начинает цепляться даже за самые банальные и глупые вещи и раскручивает их в воображении до таких невиданных масштабов, что они начинают казаться сенсацией. Словом, спасаясь от рутины, разум начинает самостоятельно искать себе развлечение. Отсюда и сплетни, и провокации, и деление на маленькие группки внутри большой. Монотонность — то самое, что случилось с подростком. После того, как Шу и её муж забрали Фиби, Джои и Томайо, дел вне ангара у Васьки больше не осталось. Ещё недельку он смаковал момент, когда троица с благодарностями обнимала его на прощание, с удовольствием общался со Стёпой и, в целом, пропал в рутине. Сюрпризом для него, конечно, стала необходимость ставить капельницы каждый вечер. — Надо, Вася, надо, — приговаривал Хальстен каждый раз, держа его за руку во время процедуры. И он ворчал. Ворчал, скулил и без конца ёрзал на месте. Но не сопротивлялся. Не было сил. Спорить со всеми вокруг он устал. Хорошее отношение сбивало с толку и рвало шаблоны напрочь. Даже Дани со своими глупыми подколами уже не казался злым. Было ли дело в том, что он взрослел, или же играли свою роль сеансы с психологом. Но ему становилось лучше. Работать над собой было тяжело, конечно, но постепенно это вошло в привычку. Александра Владиславовна была добра и справедлива к нему. Она помогала справиться с излишней осторожностью к окружающим, сеяла в израненной душе любовь и пробуждала давно забытые чувства. И, главное, она помогла ему простить. Всех. И самого значимого в его жизни… Квас уже не казался тем, без кого невозможно жить. Он больше был похож на пройденный этап. Развенчание конкретно этого культа личности в глазах единственного почитателя для последнего было весьма болезненным. Признавать ЕГО ошибки, видеть ЕГО недостатки и приходить к осознанию, что ОН был не прав во многом. Несмотря на всё хорошее, что ОН сделал, нужно было понять, что он не Бог и даже не хороший отец. На этих психологических мероприятиях было пролито столько слёз, сколько Васька, наверное, не проливал никогда в жизни. Слова выходили из него, как острые камни, царапая глотку, но с каждым словом будто бы становилось легче. И он чувствовал, что его война с психологами была им безбожно проиграна. И совершенно не зря. Таблетки не казались противными, лечение — бесполезным, а жизнь — неизменно ужасной. Навыки и скиллы в игре приобретались довольно быстро. Вот он уже не умирает первым в бою. Научившись крутить безбашенные танки, он стал приносить команде больше пользы. Открыв для себя чудо пассивного света и разобравшись в его работе, он сумел поднять свою статистику до шестидесяти шести процентов, получил свою первую отметку на орудие и страшно собой гордился. Как и половина ангара была за него рада. Даже праздничный ужин сделали в его честь. Приятно. А Виктор Степаныч подарил ему шоколадную медальку за старания и хорошую обучаемость. Васька был во многом ему благодарен, ведь именно он терпеливо и с толикой юмора помогал подростку разобраться в премудростях ведения боя, подсказывал алгоритм действий на разных картах и в разных ситуациях. Тот сначала сильно раздражался от бесконечных советов и подсказок, но слушал и вникал, а потом и вовсе стал сам просить рассказать побольше о лайфхаках и тактиках. В целом, он приставал ко всем — к Хальстену, к Крису и Алексу — лишь бы кто-то что-то рассказал. Бедняги не знали, куда от него прятаться, с одной стороны. Но с другой — было приятно, что подросток считал их взрослыми и мудрыми дядями, которые могут передать свой опыт. Когда Крис подготовил презентацию с подробным объяснением популярных позиций и яркими картинками, Васька долго пребывал в эйфории. Ведь это всё делали для него. Показательной была одна интересная ситуация, произошедшая с парнем, притягивающим все неприятности этого мира. А именно прогулка… Обычная прогулка после первой же заработной платы была вполне себе спокойной и радостной. Он купил себе много шоколада… Настолько много, что смотреть на него не мог под конец дня. Весёлый кутёж закончился только с первыми лучами закатного солнца, когда он осознал, что пора бы вернуться в ангар, пока у него на руках остались хоть какие-то деньги на дальнейшую жизнь. В приподнятом настроении Васька полз из магазина по грязным узким улочкам известного своей неблагополучностью района. Не торопился. Ведь в кои-то веки его худощавое тельце не сдувал своими порывами ледяной осенний ветер. И ничего, казалось бы, не предвещало беды. — Э! Резкий окрик заставил его подпрыгнуть на месте от неожиданности. Он обернулся. — Молодой, сигареткой не угостишь? Перед ним во всей красе предстали одни из тех, из-за кого этот район считался неблагополучным… Компания танков от ЛТ до ТТ. Пять особей. Они приближались с чётким и понятным намерением. Даже если бы у него не было сигарет, они бы нашли, что попросить за факт их отсутствия. И самым страшным эту ситуацию делало наличие Т-50-2 в их дружной компании, который вполне мог его догнать. Он всё же решил испытать судьбу и бросился наутёк. Адреналин и недавний ремонт двигателя сделали своё дело — улепётывал он очень быстро. Но не быстрее, чем брошенный вслед кирпич и пара камней. Ему очень повезло, что они не додумались выстрелить в него. Болезненный удар прилетел прямо в башню, едва не сбив его с гусениц, кто-то схватил огромной рукой за воротник. Он лишь резко рванул в сторону, с треском оторвав кусок рубашки, отклонился от маршрута и, не обращая внимания на маты и крики позади, не потерял направления. Ангар был совсем близко, за углом. Он даже не заметил, как ставшая родной дверь оказалась прямо перед пушкой. Он буквально узнал её наощупь — Эрнест уже выключил светодиодную вывеску с названием, и дверь стала похожа на одну из многих дверей располагавшихся в округе складов. Молниеносно закрыв её за собой на задвижку, он прижался всем телом, судорожно хватая воздух ртом. — Что случилось? — проезжавший к своей кровати с кружкой зелёного чая Дани удивлённо вскинул брови, глядя на подростка, спешно переводящего дух. Весь ангар беспокойно стал выглядывать со своих мест, разглядывая запыхавшегося и дрожащего от страха Ваську. Тот же только сильнее прижимался к массивной железной двери, стараясь подпереть её. От накрывших эмоций он не мог выдавить из себя ни звука. — Тебя били, что ли? — Крис выкатился из-за шторы, направляясь к пострадавшему. — Господи, ты где опять себе приключений на задницу выискал? — подключился к общему шоку и непониманию Хальстен и, протянув руки ему навстречу, принял бедолагу в свои объятия. Васька лишь помотал башней, но громкий стук в дверь разбил его желание всё скрыть в пух и прах, заставив рефлекторно прижаться к шведу. — Выходи, сучка! Громкий хохот и невнятные фразы продолжились, а в дверь прилетел громкий удар гусеницей. Ваське стало очень стыдно… Будто он был виноват в том, что отморозки решили преследовать его. — Чё, зассал? Я тебя достану и пасть порву! Гогот усилился. Под аккомпанемент грохота выламываемой двери жильцы ангара переглянулись и стали подтягиваться к двери. — Погоди секунду… — Хальстен усадил подростка на кровать к СУ-122-44 по имени Павла, и девушка тут же принялась осматривать лицо и бока парня. — Маленький мой… Натерпелся-то как… — она вытащила из стоящей на тумбочке пачки салфеток одну и приложила к ране на башне, — Кровищи-то сколько! Ужас какой! Тем временем вокруг двери собрался целый консилиум, который решал, что делать со злостными нарушителями спокойствия… Благо, поняли они практически на каком-то невербальном уровне. Дождавшись очередного удара по двери, Хальстен открыл задвижку, и бьющий гусеницей ЛТ буквально ввалился в помещение прямо к Пану (60ТР) в «объятия». Остальные, мгновенно сообразив, что дело пахнет керосином, бросились наутёк, но Крис и Алекс помогли им вернуться обратно. И вот эти «герои нашего времени» жались друг к другу в окружении десятка злых танков. — Кого ты там сучкой назвал? — начал утробным глубоким голосом польский топ, швырнув Мотоцикла к его дружкам лёгким движением пальцев. — Н-никого… — стушевался тот и стал активно жаться к своим товарищам. Васька нервно теребил кусок рубашки, опустив глаза. Он очень сильно волновался, что из-за него произошла ситуация, которая явно была очень неприятной для остальных обитателей ангара. Он даже не знал, как извиниться потом перед всеми. — Чё, зассал? — передразнила его Лия издевательским тоном, наступая на забившуюся в узкий круг банду. На деле это были какие-то гопники пятого или шестого уровня, совсем молодые и неопытные. Они явно не ждали такой засады… — А, может, вам всем пасти порвать, а? — выступил вперёд Крис, и те совсем поопускали орудия. — Мужики… — начал один из них, самый старший по виду, — И дамы, конечно… Признаём, были не правы. Простите, что побеспокоили… — Ты перед ним должен извиняться, — указал STA-2 в сторону подростка, и тот сглотнул слюну, — А нам ты сейчас выложишь десятку на ремонт двери, и на этом разойдёмся. ТТ, по виду напоминавший немца шестого уровня, хотел возразить, но понял, что их могут легко отправить на тот свет, если захотят, и поэтому решил не испытывать судьбу. — Ну ты это… Извини… Мы пошутили… — обратился он к Ваське и хотел было, пожать руку, но путь ему перегородил злой Хальстен, — А деньги… Ну денег у меня нет, мужики… И долго они ещё мучили этих моральных уродов… Пока те не написали им расписку и не сказали на камеру то, что им продиктовал прошаренный в подобных вопросах Минору. Павла и Виктор Степаныч в это время обрабатывали Ваське раны и синяки, которые остались после ударов камней. Он шипел и вздыхал, предвкушая серьёзный разговор после окончания издевательства над отморозками. И, к его удивлению, разговор зашёл в совершенно иное русло… — Ты как? — первым делом спросил Хальстен, едва незванные гости оказались за порогом. — Нормально… — скромно заявил он. — У него такая рана глубокая на затылке, — причитала Павла, — Мне кажется, ему нужно в больницу. А вдруг это сотрясение? — Не надо… — он засмущался. — Думаю, до утра можно подождать… Если будет плохо, то можно и в больницу, — подметил Свен (второй топ в ангаре, шведская ПТ). Васька оглянулся. Большинство танков окружало теперь его, и он не знал, чем оправдываться и расплачиваться за защиту с их стороны. — Сильно испугался? — совсем тихо и по-домашнему ласково обратилась к нему Лия. — Не знаю… Не успел испугаться… Всё произошло так быстро… — тараторил он, выдавая своё состояние с башней. — Эй… — успокаивающе погладил его по спине Пан, — Если кто-то обижает, ты говори, не стесняйся. Мы поможем. — Правда? — Васька смотрел на него снизу вверх и не мог поверить услышанному. — Ну конечно! Мы одна команда. Мы должны помогать друг другу. — Башня не болит? — перебил топа Виктор Степаныч. — Может, чаю принести? — вылезла из-за массивных туш топов обеспокоенная моська Криса, — С пряниками. Я как раз мятные купил… — Да оставьте вы его в покое! — заявила Паша, закрывая собой Ваську от посторонних глаз, — Налетели, чайки! Ну-ка разъехались быстро! Разъехались все ближе к полуночи. Странное событие собрало всех вокруг кроватей новичков и не отпускало, пока не была рассказана половина накопившихся за жизнь историй. Мятные пряники Криса испарились, едва появившись на общем импровизированном столе. И, самое главное, Васька, наконец, почувствовал себя в безопасности. Нет, это не злые и завистливые сволочи, кои окружали его почти всю жизнь. У него появились новые друзья — как в ангаре, так и в центре помощи. Удивительно, но его социальные навыки не были утеряны окончательно, да и вызывать он, как выяснилось, был способен не только чувство жалости и отвращения. Конечно, в обществе сверстников он долго чувствовал себя некомфортно… Однако с каждым новым визитом к троице, окружающие переставали выглядеть опасными и коварными. В целом, жизнь с Хальстеном в ангаре была очень даже сносной: и свои деньги, и практически полная свобода действий, и независимость. Поработал — езжай хоть на все четыре стороны. Возвращайся хоть под утро. Швед не пытался играть роль заботливого папочки. Лишь изредка напоминал о необходимости следить за своим здоровьем и водил на процедуры и анализы в больницу. Но даже это не могло омрачить состояния, в котором пребывал подросток. И он был несказанно доволен своим положением: никто больше не упрекнёт за лишний съеденный кусок хлеба, забытые уроки, беспорядок. Никто не скажет, что отдаст его в детский дом за малейший проступок. Закончилась жизнь, полная тревоги и страха. Началась новая… Полная радости, новых знакомств и работы. И новых резких поворотов. Куда же без них… Очередной бой, начинающийся вполне стандартно, должен был и оставаться одним из заурядных этапов приближения к окончанию рабочего дня. Последний шаг. Если бы не список команд. Нет, Васька уже давно привык быть в самом низу и даже нашёл в этом определённые плюсы: чем больше прочность противника, тем больше разведданых он может получить за его засвет. Всё же он хороший светляк, по мнению Виктора Степаныча. Пусть иногда и одноразовый… Смутила его вовсе не необходимость биться с семёрками… Причиной непонятной тревоги стал один конкретный противник под ником «ZLaYa_MiRo4ka». Казалось бы… Судя по никнейму — очередная малолетка, решившая попробовать себя в боях (хотя как он мог осуждать подобное, он и сам таковым являлся). Вот только её марка. А-20. Не А-32. А именно А-20. «Должно быть, это какая-то ошибка. Я ведь один в своём роде. Так говорил папа…» — звучало звонким набатом в башне. И он проигрывал в мыслях, как Квас показывал ему старый дом в маленькой приморской деревушке, как соседи-старожилы рассказывали про переезд его родителей. Дмитрий Танкович и Анна Танковна. Такие отчества давали далеко не всем. Они либо оба были детдомовскими, либо были произведены на тот момент закрывающихся заводах-лабораториях, которые были призваны поднять демографию в стране. Они были признаны негуманными… Других вариантов он придумать не смог. Тогда кто же сейчас был с ним в одном бою? Линия Зигрфрида совершенно не радовала. В пятый раз подряд попадать на неё было уже не интересно. Он бы с удовольствием внёс эту карту в чёрный список, но единственный слот был занят ещё более нелюбимым Минском. Соваться в город, будучи пятёркой среди грозных семёрочек, было бы самоубийством. Поэтому выбор пал на открытое поле и активный свет. Тактика, конечно, не самая удачная, но зато довольно весёлая в игре. Смотреть, как снаряды подрывают землю вокруг и как чертыхаются враги, в очередной раз промахнувшиеся — то ещё удовольствие. А если в это время в башне играет песня — «Я весёлый таракан», то настроение сразу ползёт вверх. Вот и носился он между дзотами, как пресловутое насекомое из песни. Выглядывал из-за выгнутой, словно драконий хребет, дороги и падал обратно в низинку, петляя и вертя худым задом — дразня охотящихся на него ПТ. Второй А-20 не показывался. Только через время маленький красный ромбик вспыхнул на противоположном конце карты, резво перемещаясь между квадратами. При поддержке более опасных союзников он переместился на вражескую половину карты и стал кружить по полю, подбираясь всё ближе и ближе к красной базе. Красный ромбик приближался… И вот, за одним из холмов, куда Васька забрался в попытках достать жалящую союзных тяжей артиллерию, они встретились. По корпусу больно ударил град снарядов знакомого полуавтомата Ш-37, вскрыв картонную броню, как консервную банку. — Получай, сволочь! Писклявый, ещё совсем детский девичий голосок прорезал округу. Девочка с готским камуфляжем, состоящий из простой облезлой чёрной краски, выскочила с вершины и понеслась на него, сокращая дистанцию. Она была настоящим, самым натуральным А-20. Шаблон в башне нещадно пал… На него летела, не сбавляя хода, машина его марки. — Стой, погоди… — Васька не смог заставить себя выстрелить в неё, да этого было и не нужно. — Банзай! — противница вскрикнула и, разогнавшись до максимума, врезалась в него. Он лишь успел довернуть корпус углом. Усиленная ходовая поглотила большую часть урона, противоосколочный подбой защитил от критического удара, прокачанный навык «Мастер тарана» спас от неминуемой смерти. Он победил в этой неравной схватке. Почему же его это совсем не радовало? Мучиться в неизвестности ему оставалось совсем недолго. Через несколько минут последний красный квадрат погас и яркая вспышка вернула его в ангар. Руки дрожали, когда он проходился глазами по списку, ища знакомый ник, и, найдя его, он замешкался. А что писать? «Привет… Кто ты такая?» Это выглядит настолько странно, что велика вероятность улететь в блок и совсем ничего не узнать. Объяснить ситуацию сразу? Это будет чересчур навязчиво, наверное. Просто «Привет»? Она же несовершеннолетняя… Он будет выглядеть, как педофил. Или снова он сам себя накрутил? Наверное, судьба, наконец, устала следить за его мучениями и решила ему помочь. Девочка написала ему первая. «Лови жалобу за читы, утырок!» Да уж… Зато вот она явно не переживает по поводу чувства такта. Это даже немного вызвало улыбку. «Во-первых, привет. Во-вторых, это не читы, а оборудование и навыки экипажа, у нас массы разные из-за этого, если ты, конечно, о таране… А, в-третьих, я удивлён, что ты А-20. Я до этого подобных себе не встречал. Пожалуйста, расскажи о себе немного…» Отправив сообщение, он понял, как сильно волнуется. Секунды, словно жевательная резинка, растягивались и проходили так медленно, что, казалось, длились целую вечность. Лишь бы не отправила в чёрный список… «Златопольским секреты не раскрываю! Общайся со своими родственниками!» Нет, не отправила. Ждёт сообщения, хочет конфликта. Если бы он только понимал, по поводу чего конфликт. И кто такие Златопольские… «Я немного не понимаю о чём речь» «Ты фамилию свою не знаешь?» Он впал в ступор, пытаясь осознать и не выглядеть дураком. «Я Легендарный» «Пиздишь, как дышишь» Грубо… Обидно… Некультурно… Но на кону что-то грандиозное и важное. Он это чувствует. «Я могу паспорт показать, если не веришь. Я Легендарный Василий Дмитриевич» «Дмитриевич? Ты сейчас не шутишь?» Неужели она хоть что-то поняла. Было бы здорово узнать, чем конкретно удивило её его отчество. «Ну да. Что-то не так?» Она отвечала мучительно долго. Эти несколько минут будто вовсе остановились во времени, словно кто-то включил паузу. От волнения он начал кататься кругами и стучать пальцами по столешнице. Даже побоялся отъехать за стаканом воды. «Где ты живёшь?» Так быстро он не печатал никогда. «В Приморском крае. А ты?» «Ого… Давай в комнате встретимся, я тебе всё расскажу» Он, как в тумане, создал тренировочную комнату, отправил ей приглашение и стал ждать. Она появилась довольно быстро, и они отправились в бой. Отсчёт на этот раз был очень медленным, а скорость в семьдесят километров казалась черепашьей. Да и Энск — одна из самых маленьких карт — стала очень огромной. Встреча произошла на холме за железной дорогой. Девчонка неслась, сломя башню, прямо на него и затормозила лишь в самый последний момент. Он даже успел испугаться. — Василий Дмитриевич? Легендарный? — её глаза светились от счастья, когда она рассматривала его. — Да… Он самый… — он немного смутился и отъехал в сторону, но девочка не позволила ему скрыться от изучающего взора и стала крутиться вокруг. — А я Мира! Легендарная Мирослава Семёновна. Получается, мы с тобой однофамильцы! Или брат с сестрой. Она весело носилась вокруг, не замечая, как бледнеет и меняется лицо подростка. Он одновременно и радовался и не мог поверить в услышанное. — Ого, а как ты сделал себе такие глаза? Я тоже хочу! Это камуфляж такой? Платный, наверно? — Это природа мне их сделала. Так вышло… — он даже не следил за ней, — Сестра? Но… Как? — Серьёзно? У тебя и в жизни такие же? Или это линзы? — не унималась она. — Натуральные… Так как мы можем быть братом и сестрой?       Девочка мило похихикала и унеслась прочь. — Догоняй, чё стоишь? — крикнула она.       Васька вздохнул. Она такая шустрая и гиперактивная… Ещё и игры эти дурацкие. — Подожди! — бросился он за ней, но та лишь прибавила газу. Спустя несколько минут бесполезных гонок по железной дороге и холмам. Они, наконец, остановились… — Так что с нашими родственными связями? — спросил он, запыхавшись в край. — Да что ты пристал?! — Мира вспылила, — Откуда я знаю? Может, мы и не брат с сестрой! Это я просто так сказала! Мало, что ли, танков с такой фамилией?! — Ну… — он задумался, довернув корпус к остановившейся девочке, — А-20 с такой фамилией я раньше не встречал. — Ну ты и душнила! — она закатила глаза. — Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно для меня… — он стыдливо отвернулся, — Расскажи о своей семье немного… Она прищурилась, видимо, пытаясь понять, кто перед ней. — Ты точно не маньяк? — Если я скажу, что я маньяк, что-то поменяется? — Не думаю. Но сразу просьба — не завидовать. «Интересные, конечно, просьбы нынче у подростков…» — подумал он про себя и даже снисходительно улыбнулся. — Ну… Я постараюсь, но не обещаю. — Ох уж эти нищие… — она горделиво вскинула башенку и маленькое орудие вздёрнулось вверх, — Я из Москвы. У папы своя сеть гостиниц, а мама — генеральный директор транспортной компании. У меня ещё младшие братья-двойняшки есть, но они от мачехи. Родители в разводе, а живу я с папой. «И чему же тут завидовать?» — вновь задумался он, словно пропустил мимо ушей всю предыдущую информацию. — Тебе что-то это дало? — она словно насмехалась над ним, смотря свысока. — Не особо… Как их зовут? — он не показал никаких эмоций, что явно расстроило Миру. — Семён Фёдорович и Марина Никитична. Ты же Дмитриевич, да? — Ну да… — Есть у меня одно предположение, но им я поделюсь в следующем бою. Васька посмотрел на время, оставалось буквально пять секунд до конца игры. Он даже не успел ничего сказать, когда яркая вспышка вернула его назад. И почему-то Мира вышла из тренировочной комнаты, оставив только сообщение. «Извини, пропаду примерно на полчаса. Но потом обязательно встретимся. Ок?» Он написал «Хорошо», а сам сгорал от любопытства и нетерпения. Такая выходка не устраивала его совсем, но поделать он ничего не мог. Оставалось только ждать, надеяться и верить, что девочка его не обманет. Хотя эта мажорка вполне могла так с ним обойтись… — Васёк, ты чего монитор гипнотизируешь? — Хальстен, только-только вернувшийся из боя, застал его задумчивым и загруженным. И он осознал, что всё это время даже не моргал. Сухие глаза заслезились, а сам подросток не мог придумать, с чего же начать все объяснения, которыми стоит поделиться со старшим товарищем. — Да так… Я тут нашёл себе подобного… Или подобную… На рассказ ушло минут десять, из которых семь он потратил на предположения и рассуждения о том, как мог произойти такой огромный географический разрыв между семьёй Миры и его собственной, если они когда-то были частью одного семейства. Они переместились в столовую, где Васька продолжил распыляться на все темы сразу, выдавая и радость, и волнение, и опасение, и ещё чёрт знает что… — …У моих родителей не было отчества, а у её — есть. Как такое возможно? Фамилии одинаковые, а отчества разные… — Может быть, это просто однофамильцы, — предполагал Хальстен, помахивая чашкой чая, — Такое ведь бывает. — Да ну нет! Вероятность крайне мала! — словно безумец, подросток размахивал руками. — Но она всё же есть… — не унимался швед. — К чему ты клонишь? — он вспылил, не понимая, почему друг не может просто порадоваться за него. — К тому, чтобы ты не расстраивался сильно, если твои ожидания не оправдаются… — ПТ пожал плечами, — Я понимаю, что ты очень скучаешь по своей семье, но не теряй башню, если окажется, что это простое совпадение. Ваське на секунду стало очень обидно. Он даже отвернулся, чтобы скрыть своё смущение от шведа, но тот продолжил: — Я в своё время тоже настроил иллюзий… Только вот реальность оказалась намного сложнее, чем я мог предположить, — он допил чай и убрал чашку. — О чём это ты? — ЛТ придвинулся ближе. — Принеси мою коробку, — Хальстен глубоко вздохнул, сожалея о том, что заикнулся о своей больной теме. Васька не стал мешкать. Тем более, это хотя бы могло отвлечь его от невыносимо долгого ожидания следующего боя с Мирой. В поисках треклятой коробочки он перевернул весь ящик так, что потом пришлось заново складывать все вещи. Да и шуршание разбудило недовольного Дани. Пришлось ретироваться по-быстрому, пока полусонный СТ не метнул в его сторону что-нибудь бьющееся и тяжёлое. — Вот… — не прошло и трёх минут, как заветная коробка была в руках у хозяина. И впервые Хальстен открыл её перед подростком… С тяжёлым сердцем он отодвинул крышку, являя миру то, что находилось внутри. На бархатной красной подложке лежала огромная золотая пятиконечная звезда с выгравированным огнём и символом ПТ-САУ — орден Кочетова, выдающийся за особые боевые заслуги на происходившей в странах ближнего зарубежья войне. Она никак не касалась страны, в которой они жили. Родина никак не пострадала во время этого военного конфликта. Она лишь предоставляла возможность желающим участвовать в этом. Только вот шли туда не самые приличные. Те, кто хотел заработать денег или по разным причинам убегал от своей реальности. — Кочетов? Серьёзно? — Васька поднял на него удивлённые глаза, — Но… Как? За что? — За уничтожение свыше ста единиц боевой техники… На Казахском конфликте. Васька застыл с немым вопросом, открыв рот. Он не знал, как на это реагировать. С одной стороны Кочетов — очень почётная награда, которую под силу заработать далеко не каждому, но с другой — не каждому под силу убить столько танков, пусть даже и врагов. В любом случае, это не враги твоей Родины… И это не та виртуальная стрелялка, после которой все живые и невредимые возвращаются обратно к семьям. — Как ты там оказался? — смог выдавить из себя он, чтобы не казаться совсем уж разочарованным в своём друге. — Для меня это было целью жизни. Я хотел гордиться собой и искал способы стать героем. Всю молодость я только и мечтал заработать какую-нибудь награду, — он погладил подушечками пальцев золотую ребристую поверхность звезды, — Даже когда у меня появилась девушка. Я хотел, чтобы мной восхищались все. Говорить о себе оказалось тяжелее, чем он предполагал. Но Васька и не торопил. Только смотрел с немым укором, явно ожидая продолжения. — Она не относилась к этому так же серьёзно, как и я. Ей было всё равно, буду ли я героем или останусь простым участковым. Маша любила меня и таким. И всё было хорошо, пока не начался Казахский конфликт. Я понял, что это мой шанс. Он снова прервался, отвернувшись от заинтригованного друга, а тот подвинулся немного ближе. Он старался даже не дышать, лишь бы не прервать такие интересные подробности, о которых никогда не слышал. — И ты ушёл от неё? — выпалил Васька неожиданно для себя. Хальстен замолчал, стараясь подобрать нужные слова. — Не совсем… Она, конечно, плакала, когда узнала о моих планах. Пыталась отговорить. Я же просил её немного подождать. Тогда она попыталась удержать меня… Ребёнком. Он снова замолчал. Васька увидел, как дрожат его руки, будто бы от холода. Но прикоснуться к другу он не посмел. — Она сказала тебе, что беременна? — Она и была беременной… Вот только я, ослеплённый своей целью, предложил ей сделать аборт и дождаться меня с войны. Подросток вскинул брови. Даже ему, никогда не встречавшемуся с девушками, в целом, не познавшему всех прелестей серьёзных отношений и тонкостей зачатия детей, было очевидно, что сказать такое своему партнёру — верх глупости и эгоизма. И это совсем не вязалось с образом того самого интеллигентного и понимающего Хальстена, к которому он уже успел привыкнуть за столь короткое время. — И что она? — тихо-тихо уточнил ЛТ. — Влепила мне пощёчину и уехала… — он стыдливо опустил глаза в пол, — Я уехал на службу. Думал, что, когда я приеду весь в медалях, она будет мной гордиться и забудет старые обиды. А там… Вот. ПТ придвинул к подростку орден, и тот очень осторожно провёл пальцем по подложке и краю, будто бы убеждаясь, что награда настоящая. — И она сделала аборт? — Когда я вернулся, приехал к ней с цветами… Нашей дочери было уже два года. Но она попросила меня исчезнуть и не портить жизнь хотя бы моему ребёнку. А её муж не пустил меня на порог. И я смирился. Саша называла этого мужчину папой, а я… Просто предатель, бросивший их в самый нужный момент. Я оставил ей все деньги, которые у меня были, и квартиру. И уехал Васька задумался, отвернувшись. Хальстен непрерывно вздыхал, явно сожалея обо всём содеянном и сказанном. Боялся ли он того, что поверивший ему подросток изменит своё мнение, или просто очень сильно раскаивался в своих поступках — ЛТ не понимал. — И как тебе жилось потом с этим орденом? Руки ПТ задрожали ещё сильнее. Васька явно зацепил больную тему. — Я очень собой гордился… Буквально всегда носил его с собой, хвастался при каждом удобном случае… Во всех резюме указал, что он у меня есть. Только вот оказалось, что не так много желающих взять на работу боевого ветерана, убившего больше сотни танков. Несмотря на то, что отклонения по всем психологическим тестам были минимальны, рисковать никому не хотелось. Да и травмированные танки из сообщества ветеранов совсем не хотели вспоминать про события того конфликта. Мои лавры быстро забылись. Я оказался никому не нужен. Да ещё и без работы. Я просто не представлял, куда себя деть. — И так ты начал бомжевать? — без стеснения спросил подросток. — Да… Устал перебиваться от ангара к ангару и решил просто плыть по течению… А потом появился ты и стало даже как-то стыдно. Ты барахтался и пытался выбраться, как мог, а потом тоже смирился. Я будто увидел себя со стороны и понял, насколько же это было ужасно. Поэтому и начал всю эту тему с возвращением в приличное общество. Васька крепко задумался. А ведь Хальстен, по своей сути, не совсем эгоист и моральный урод. Он оставил своей дочери всё, что было. И осознал свои ошибки, хоть и поздно, но всё-таки… — И теперь ты меня осуждаешь? — ПТ повернулся к подростку. — Кто я такой, чтобы тебя осуждать? — он поднялся и, взглянув на время, понял, что совсем скоро ему встречаться с Мирой, — Мы оба не без греха. — Тебе уже пора? — Да… Но я тебя услышал, — Васька повернулся к выходу. Хальстен проводил подростка взглядом и остался наедине со своей наградой. А Васька устремился к компьютеру. Мира уже написала ему несколько сообщений, чему он, конечно, был несказанно рад. «Я вернулась» «Пригласи в треню ещё двоих, только не пугайся» «Эй, ты здесь?» «Короче, я сама создала треню, заходи побыстрее» «Мы тебя ждём» Подросток незамедлительно принял предложение и очутился в одной комнате с тремя А-20. Ники он прочитать не успел, а уже оказался на Уайдпарке. По бокам от него появились двое мужчин. Пока шёл отсчёт, он успел разглядеть одного из них. Черты его лица были резкими и выраженными, но при этом будто бы знакомыми… Грубые морщины вокруг глаз выдавали немолодой возраст, а суровый взгляд был направлен точно на него. Был он каким-то недружелюбным… И немного знакомым. Второго же мужчину он разглядеть не мог, так как тот находился прямо за его спиной. — Ну и чего ты хотел от моей внучки? — сразу начал тот, на кого Васька смотрел, едва отсчёт закончился. — Я… — опешил подросток, когда взрослый с агрессивным настроем стал надвигаться, — Я просто хотел о семье узнать… Я же… — Клинья подбиваешь? — тот продолжал давить, но, когда разглядел его лицо, тут же остановился, — Матерь Божья… — Отец, спокойно… Ты чего молодого пугаешь? — мягкий насмешливый голос прозвучал позади. Васька незамедлительно обернулся и замер с раскрытым ртом. На него смотрели ярко-голубые глаза… Те же черты лица, та же заразительная лучезарная улыбка. Только мимические морщины отличали его от того образа, что был в детских воспоминаниях… Когда к нему вернулась способность говорить, он смог только тихо, будто боясь спугнуть это прельщающее видение, прошептать: — Папа?