***
Маленький Васька пробирался сквозь дворы и подворотни к родному дому. Крадучись, словно тень, он вздрагивал от каждого шороха, передвигаясь короткими отрезками. Новости о начавшемся геноциде лёгких танков застали его врасплох, прямо за партой, когда в их класс, состоящий только из лёгких танков, ворвались агрессивные тяжи. Спасло его и большинство его одноклассников то, что их кабинет располагался на первом этаже школы. Непонятно было, что заставило обезумевших угнетателей напасть на двенадцатилетних детей, но факт оставался фактом – Ваську спасла только скорость его реакции. Улицы наполнились хаосом и шумом. В каждом доме были слышны истошные вопли – те, кто решил устроить этот ужас, смогли вычислить адреса многих лёгких танков, и сейчас с особой жестокостью расправлялись с теми, кто был слабее. От безысходности многие выпрыгивали из окон, цеплялись за карнизы и деревья, если удавалось, но спастись было невероятно тяжело: улицы заполонили убийцы. На широких проспектах начались ожесточённые схватки – лёгкие тоже не собирались сдаваться просто так. Те, у кого были силы, мощность, масса, давали жестокий отпор обидчикам, но погибали из-за того, что силы были неравными. Началась настоящая гражданская война. Васька трясся от громких хлопков, раздававшихся совсем рядом. Секунды длились бесконечно долго, а расстояние от школы до дома казалось вечностью. Пока он пробирался сквозь закоулки, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Его стук был настолько сильным и громким, что ему чудилось, будто его слышат все вокруг. От страха он готов был разрыдаться прямо здесь. Да и дурное предчувствие стояло комом в горле, не позволяя нормально вдохнуть. Он кожей ощущал надвигающуюся опасность. — Стоять, сука! Фугас пролетел с противным свистом прямо над его макушкой, едва не задев волосы. Огромный оскалившийся WZ-111 смог просунуть жирную морду в переулок, но нормально прицелиться не успел. Он выглядел безумцем. Глаза налились кровью, по лицу тёк пот. Он не помещался в переулке полностью, но очень хотел поймать и прибить легкача. От него за версту разило перегаром. Васька пискнул и бросился наутёк. В отчаянии под напором адреналина он выскочил на широкий проспект, где велись ожесточённые бои. Он сильно замешкался и от страха не мог понять, что ему делать дальше. В месиве из выстрелов, криков и дыма, он не заметил, как за его спиной оказался O-Ni. Он осознал, что попал в ловушку, только когда огромные пальцы японца подняли его за башню над землёй. — Ещё один... Отлично, — тот даже не напрягся, подняв маленькое сопротивляющееся тельце. — Отпустите! Мне больно! — визжал он, пытаясь освободиться из цепкой хватки, но пальца на черепе сжимались лишь сильнее. — Рот закрой! — японец надавил ещё сильнее, и Ваське показалось, что сейчас его башня лопнет, как спелая вишня под давлением зубов. — Не надо, пожалуйста! — он пытался разжать огромную клешню своими маленькими пальчиками. — Тупой недомерок! — тяж со злости сильно пнул его по каткам. Васька запищал от боли. Глотая слёзы и давя в себе истерику, он всё ещё не переставал извиваться, как схваченная за голову змея, но уже начинал ослабевать, медленно теряя надежду на спасение. — Отпусти его, уёбок! — слева послышался пронзительный и знакомый крик, и вслед за ним в бок японцу врезался со звоном снаряд. От неожиданности он выпустил добычу из рук, и Васька попытался отползти в сторону. На горизонте, словно супергерой, показался Ржавый. Он ловко уклонялся от снарядов и, дабы спасти подростка от нависшей над ним жирной туши, с разгона влетел в его бок. Массы были несоотносимы, но за счёт прочной ходовой и хорошего импульса, обидчик был сбит с гусениц и повален на бок. Теперь у него было два пути: либо он расслабляет броню и пытается перевернуться обратно, но в это время его могут пристрелить, так как он остаётся без защиты; либо продолжать лежать на боку и получать болезненные тычки от лёгких танков. Он выбрал второе. ЛТТБ воспользовался его бедственным положением и продырявил ему двигатель вместе с кишечником. Выстрелом он неслабо напугал маленького Василия. — Давай, надо убираться отсюда, быстрее! — он помог тому подняться и скрыться из-под обстрела. Хромающий подросток ещё долго не мог отойти от шока. Его мелко трясло, а в башню лезли самые страшные мысли о том, что с ним мог сделать этот ублюдок. Если бы не Ржавый, то жизнь его оборвалась бы раньше, чем ему хотелось бы. — Спасибо, Миша! — он кинулся и хотел было прижаться к нему, но опытный солдат не позволил. — Не сейчас, Васёк. Времени нет. Я сейчас быстренько тебя провожу и к своим... — он осторожно оторвал от себя мальца, взял его за руку и повёл напролом сквозь бойню, — Едь прямо за мной, не отставай, не останавливайся и не отвлекайся. Скрыться нельзя было нигде. Опасность поджидала на каждом углу и промедление могло бы стоить жизни. И Васька это понимал. Он беспрекословно подчинился папиному другу и выполнил всё, что тот сказал, хотя от грохота снарядов он чуть инфаркт не словил несколько раз к ряду. Ржавый же внимательно следил, чтобы малыша никто не тронул. Он отстреливался и закрывал своей бронёй юнца до тех пор, пока не увидел подъезд его дома и Кваса, беспокойно выезжающего из него. — Колян! — окликнул он радостно товарища. — Папа! — маленький Васька бросился в объятия отца, на ходу заливаясь слезами. Наконец-то он в безопасности, всё закончилось для него почти без потерь и ран. Только помятая броня Ржавого говорила о том, с каким кошмаром им пришлось столкнуться. — Миша, Вася! — Квас обеспокоенно прижал к себе сына, — Господи, живой! Ты не ранен? Он бегло осмотрел его с траков до комбашенки, повертел его лицо из стороны в сторону и снова прижал к себе, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости. Васька же только истерично выл от пережитого стресса и не мог выдавить из себя ни одного членораздельного звука. — Его сильно по гусле ударили, он прихрамывал. Смотри, чтоб не сломал, — Ржавый повернулся в сторону, готовый вот-вот рвануть, куда глаза глядят. — Погоди... Заезжай к нам. На улице сейчас опасно, сам же видел, — Квас смотрел на него с испугом. — Не могу... У меня жена и дети дома. Сам знаешь... — договаривал он это уже на ходу, а позже его голос растворился в звуках сплошной канонады. Васька тогда отделался лишь трещиной в катке и сильным испугом. Весь остаток гражданской войны, длившейся около месяца, он просидел в прострации, но в абсолютной безопасности. Он жил с тяжем и его даже не пытались достать, чего нельзя сказать о Ржавом. Он так торопился домой, что успел застать только спрятавшихся по углам детей. Жена и его родители спрятаться не успели или не смогли. И дело было даже не в его опоздании... Васька был совершенно не причём. Он не успел бы в любом случае, а мог бы погибнуть сам, если бы всё же оказался в этом месте вовремя. Он остался с детьми один, но у него никогда в жизни не возникало мысли отказаться от них. Именно его Васька считал своим кумиром очень долгое время и старался всячески помочь с малышами, если возникала такая потребность...***
Он вспомнил этот случай внезапно. Память вновь сыграла с ним злую шутку. Чувство жалости нахлынуло, а угрызения совести окончательно добили. И вся эта совокупность чувств и ощущений собралась в одну гремучую смесь, толкнув на довольно рискованный поступок. Он собрался с силами, вооружился ножом, распахнул дверь и, к удивлению всех, кто не успел ещё отъехать от его комнаты, крикнул: — Знаете, а я передумал! Вы двое, — он указал на изумлённых близнецов, — Давайте обратно. Чаффи переглянулись. Толпа замерла, поползли по верху пугливые шепотки. От неожиданности, все замерли в безмолвии. — Отпусти их, — он резко понизил голос и обратился к новому главарю. — Но ты же... — тот блеял, как ягнёнок перед волчьей пастью, — Ты же их выгнал. — А теперь загоняю обратно. Какие-то проблемы? — Васька агрессивно уставился на оппонента. Близнецы легко смогли вырваться из ослабевших рук. Девушка сразу же нырнула в комнату, а парень, поравнявшись с Васькой начал что-то показывать руками, размахивая ими в воздухе и корча тоскливо-задумчивое выражение лица. «Так он немой... Вот же незадача... И откуда ж ты на мою башню свалился?» — вздохнул в мыслях Васька. — Он говорит, что у нас ещё один есть. Он маленький совсем. Можно и его привести? — подсказала высунувшаяся из-за двери девушка. — Да вы охренели, что ли, совсем!? — М6 хотел грозно «наехать» на наглецов, но тут же стух, как только Васька блеснул лезвием ножа. — Тебя спросить забыли! — он обернулся на новых знакомых, — У вас пять минут, и я закрываю двери. Не успеете – спите снаружи! Повторять дважды необходимости не было. Они, как проворные хорьки, пролезли между своими обидчиками и исчезли во тьме коридора. Васька стоял невозмутимо, как скала. Он подумал, как ему обезопасить себя и своих новых подопечных, и пришёл к выводу, что самым лучшим вариантом будет занять комнату целиком. И абсолютно не волновало то, что семеро других детей оставались без кроватей на ночь. — Я пожалуюсь директору! — крикнул кто-то из-за спин товарищей, а остальные зашикали, испуганно косясь в сторону легкача. — На что? Игрушки у вас отобрал? — он усмехнулся, ощущая собственное превосходство. Ответом ему стало стыдливое молчание. Тут же вернулись из своей вылазки близнецы. Парень вёл за руку мальчика лет восьми. Под тряпками было тяжело различить, но силуэт напоминал Type 64. Они быстро юркнули за спину Васьки, скрывшись в глубине комнаты. — Спокойной ночи, девочки, — Васька осторожно сдал назад и схватился за ручку, чтобы запереть на ночь дверь. — А как же мы? — прорезался голос у одного из мальчишек, — Где нам ночевать-то? — А меня это не волнует, — он поднял на них полный ненависти взгляд, — Хоть на полу, хоть на коврике. Не маленькие, разберётесь. Он захлопнул дверь с сильным грохотом да так, что новые соседи съёжились от испуга. Он медленно повернул защёлку и подёргал за ручку, убеждаясь, что она надёжно заперта. Легкачи жались друг к другу, тихо радуясь, что проведут ночь в тишине и спокойствии.От одного его взгляда они хотели спрятаться подальше. Все, кроме девочки. Она одна с любопытством рассматривала своего потенциального спасителя, а ему от этого становилось очень неловко. Он молча проехал к своей кровати и был приятно удивлён: она была заправлена свежим и чистым бельём. Хоть и скомканное покрывало немного портило общий вид, но, если ему не изменяла память, кровать выглядела намного хуже до его отъезда. — Не пугайся, это мы её подремонтировали и бельё постелили, — близняшка подала голос и приблизилась, — Пока тебя не было, мы и спинки от фломастеров оттёрли. — А потом поскакали на ней толпой, да? — насмешливым тоном уточнил он. — Ну... Это... — она сжалась от ужаса, подумав, наверняка, что он сделает с ней что-то нехорошее. Васька смотрел на неё со страшной злобой, будто вот-вот кинется с кулаками. Он даже не моргал вгоняя девушку в оцепенение. И вдруг резко его лицо стало мягким и добрым, а сам он засмеялся от души. — Да ладно тебе... Ничего страшного, я не из брезгливых. Всё ж почти полгода на помойке прожил, — он расправил покрывало и аккуратно сел на край, — Спасибо... Ему стало немного не по себе от того, как эти маленькие танчики (хоть близнецы-Чаффи и были выше него) шарахались от одного его взгляда. Он внезапно ощутил себя чудовищем. Страшным и беспощадным. По ассоциации он напомнил сам себе тех, кто издевался над ним долгие годы. И ему стало безумно противно от самого себя. В башне возникли воспоминания о той несчастной девочке, у которой он забрал и спрятал питомца. Только теперь эта ситуация развернулась к нему совершенно обратной стороной. Этот беззащитный ребёнок больше не казался ему врагом, а вот его собственное поведение... Он очень боялся даже думать о том, как выглядел в глазах любого адекватного танка. Теперь, когда он находился в одной комнате с трясущимися от страха собратьями, до него дошло – он не хочет быть монстром. Не хочет быть убийцей и сволочью, никого обманывать и никому врать. Он должен закончить начатое Хальстеном. — Вы чего там встали? — теперь даже его голос казался очень грубым и громким, хотя он изо всех сил старался его смягчить, — Садитесь... Я вас не трону. Они с опаской переглянулись и осторожно подкрались к нему поближе, заняв одну кровать на троих. Японец, не до конца проснувшийся и не понявший, что происходит вокруг него, умиротворённо зевнул. А Васька не понимал, что ему делать со всей этой оравой. Повисло неловкое молчание. — Как тебя зовут? — решилась начать диалог девочка. — Вася, — он смущённо почесал затылок, — А вас? — Я Фиби, — американка поправила копну спутанных волос, — Это Джои – мой брат – и Тёма. Васька слегка кивнул башней в знак признательности. Подростки повторили за ним. Хвала небесам, новая знакомая намного лучше знала, как надо вести разговор, иначе они просидели бы молча до конца ночи. — Как ты попал сюда? — продолжила она расспросы. — Ну... Долгая история, — он скромно и вымученно улыбнулся, — Родители на фронте погибли, с опекунами у меня не сложилось, вот и вернули. А вы? Он поднял на них разноцветные глаза. Компания смогла слегка расслабиться. Они увидели перед собой не хладнокровную машину для убийств, а вполне обычного подростка. — Ну... Мы с Джои тут с рождения. Нас в роддоме оставили, — Фиби придвинулась поближе к новому знакомому, — А у Тёмы родителей на гражданской убили. — Сочувствую, — он не знал, что можно сказать в таком случае, — А почему японца зовут по-русски? Извиняюсь, конечно, за вопрос, но всё же... — У меня папа русский вообще-то, — обиженно отозвался мальчик, — Но имя мама выбрала. Моё полное имя – Томайо. А Тёмой это она меня называет. И дразнится ещё — Ну а как мне тебя называть? «Томатик» что ли? — девушка скромно улыбнулась, снисходительно погладив по башне юного приятеля, а тот мотнул башней, уворачиваясь от прикосновений. — Ой, а сама-то!? Фиброма , вот ты кто! — в шутку злился он. Оправившись от сна, японец, наконец, смог присоединиться к беседе. Он оказался забавным и шебутным парнишкой: постоянно шевелился, активно жестикулировал и подкалывал товарищей. Ваське он быстро понравился. То ли дело было в его харизме, то ли он просто напоминал Лютика. — Так вас всего трое? — немного нарушил весёлый тон подросток. — Ну да... Есть ещё приезжие, кто ненадолго у нас задерживается. Но больше особо никого. Для лёгких танков тут условия не очень, — Фиби прижала к себе Тёму, а он старался укусить её за пальцы играючи. — Да для нас везде условия не очень. Знаете, я жил и в специальном заведении для ЛТ, когда был совсем маленьким. И там тоже был полный бардак, — он с интересом наблюдал за их игрой, а потом случайно задержал взгляд на парне-близнеце, — Стоп... А разве у вас нет тут маленькой девочки по имени Ника? Ей лет восемь, она Т-50. Томайо нахмурился, стараясь вспомнить хоть кого-то из девочек. — Нет... Я такую не знаю... — Это твоя знакомая? — Фиби нервно перебирала пальцами. — Типа того... Она говорила, что она из этого же детского дома. Я её тут видел даже, — Васька стал немного переживать. — Нет, тут точно такой нет, — без задней мысли утверждал Тёма. — Может быть, она приезжая... Её перевели на время, либо она в спецприёмнике. Приводили на знакомство пару раз, может, оставляли на пару ночей, да что-то случилось, вот Томатик её и не знает... — старалась урегулировать миром возникший спор девушка. — Но я точно говорю... — попытался возразить японец. — В любом случае, — перебила его Фиби, — Если ты переживаешь за неё, то она, скорее всего, в группе в другом корпусе. Там для неё нет опасности. Парень, конечно, не сильно успокоился, но и поделать ничего не мог. Не мог он просто уйти, оставив их одних. Да и Фиби жила здесь намного больше и наверняка знала, что можно называть «отсутствием опасности». Так что он запретил себе думать о Нике на ближайший вечер и вернулся к мыслям о Джои. Васька так и не услышал от него ни одного слова. Очевидно, он слышал их, а, значит, не был в довесок глухим. Да и на умственно неполноценного был не похож. Щуплый симпатичный парень, усыпанный веснушками. Если бы жил в других условиях, то наверняка был бы любимцем всех девчонок. — Оу, Джои у нас немой, но он тебя слышит, — увидела его случайный взгляд Фиби, — У него это психологическое. Он с десяти лет молчит. — Да, после первого раза! — вставил свои пять копеек Тёма, за что получил болезненную оплеуху от девушки. Джои сразу помрачнел. Он, наверняка, не любил говорить о своей травме, только вот маленький засранец, заигравшись, забыл, что с его мнением нужно считаться. Фиби сжала руку брата в знак поддержки. А Васька задался довольно логичным вопросом: — Почему вы не сопротивляетесь? — Против кого? Семёна, что ли? — неугомонный Томайо спрыгнул с кровати и принялся разъезжать из стороны в сторону, — Они просто лохи, вот и всё! Он не успел увернуться от подушки, которую в него бросила американка. — Ой, молчи ты! тебе-то откуда знать? — шикнула на него девушка, — Сам ещё живешь, как в шоколаде! Через пару лет посмотрим, как ты себя будешь вести! Джои неодобрительно зыркнул на сорванца и тут же вскочил, бросившись за ним вдогонку. Тёма с визгом поскакал по кроватям и тумбочкам. Такие незатейливые кошки-мышки получились. — Так всё же? — Васька вернул её к теме. — Их много, и они сильнее. Поначалу мы пытались, но нас всего двое, а их... — Я всего один, но теперь они меня боятся, — он перебил её на полуслове. — Ты один, и тебе нечего терять, — она с тоской посмотрела на брата, —Думаю, ты бы тоже отбросил оружие, если бы к горлу твоего родного танка приставили нож. Подросток сочувствующе посмотрел на эту несчастную девушку. В её глазах скопилась вселенская печаль. Её горе и чувство вины ощущались даже на расстоянии. — Ты такой крутой! — Тёма без страха подлетел к Ваське и схватил его за руку. Когда он заметил уродливые обрубки на месте нескольких пальцев, его глаза засветились от любопытства. В то время как Фиби, анализируя предыдущие васькины выходки и то, что знакомы они от силы минут двадцать, замерла в ожидании срыва и, возможно, рукоприкладства. Но, к её глубочайшему облегчению, ничего плохого не случилось. Да и советский лёгкий танк совсем не сопротивлялся детскому вниманию. Он спокойно позволил Тёме пораздвигать оставшиеся пальцы, ощупать грубые и шершавые шрамы на кистях и даже укусить себя за ладошку. Конечно, привычка кусать всё вокруг казалась ему очень странной, но он готов был это ему простить. — А что с твоей рукой? — мальчик прыгал вокруг него, не стесняясь. — Тёма! — пыталась вразумить его старшенькая, — Это неприлично! — Да ничего страшного, — тепло улыбнулся обладатель этой самой руки, — На задании потерял. Когда у нас война с Каменщиками была. — Ого, ты был на заданиях!? — кажется, прямо на глазах близнецов и Томайо появился кумир. — Да... Было дело... — он совершенно искренне улыбался этому забавному мальчику. — Расскажи! — тот запрыгал на месте и ещё шире раскрыл рот, когда посмотрел на его лицо, — Ого! У тебя такие глаза красивые! Фиби с Джои переглянулись и не смогли сдержать улыбок от умиления. — Ты не удивляйся, у него зрение просто плохое, вот он и рассматривает тебя, как экспонат. Надеюсь, ты не против... — снова вступилась американка. — Нет... Совсем нет... — он погладил ребёнка по башне. — Расскажи! Расскажи! Расскажи! — никак не мог угомониться тот. — Давай в другой раз, ладно? — Васька улыбался, как идиот, но чувствовал себя абсолютно комфортно. — Ну блин... Ого, а это татуировка?! — паренёк уже почти залез на него сверху и случайно увидел четырёхлистник, который был набит в Колизее. — Да, но эта история ещё длиннее предыдущей, так что тоже в другой раз, хорошо? — он осторожно закрыл рисунок воротом рубашки, и Тёма не стал задавать лишних вопросов. Маленький мальчик быстрее остальных понял, что местный псих абсолютно не опасен, если его не провоцировать, а провокацией в его случае являлись любые угрозы его безопасности. Он без зазрения совести продолжил исследовать нового знакомого вплоть до того, что забрался ему на спину и начал тереть лысую башню. А близнецы, глядя на то, как героически Васька терпит все манипуляции Томайо, смогли полностью расслабиться. Для эгоистичного урода он был чересчур спокоен. — Скажи мне, Фиби, с чего ты решила, что я вам всем помогу? — внезапно спросил он, — Я, наверное, выгляжу совсем конченным, когда угрожаю тут всем. Почему ты не испугалась? Девушка, окончательно почувствовав себя хозяйкой в закрытой комнате, растянулась на чужой кровати рядом с братом. Теперь щуплый советский танк открылся им с совершенно другой стороны: терпеливый и скромный паренёк, который просто пытается себя защитить. Он и был тем самым героем, которого они так долго ждали. — Не знаю... Остаться наедине с этими... — голос её дрогнул, и брат обнял её, — Намного страшнее... Ты за один день смог поставить их на место. Я подумала, что тебе может быть не всё равно, и ты сможешь нам помочь... — И часто у вас всё это происходит? — он сказал это очень тихим и низким голосом, чтобы услышать его смогли только эти двое. Джои нервно кивнул и улёгся сверху башней на боку у сестры, а она же изогнулась, как кошка, и подпёрла щёку рукой. — Ну... Когда как. Если Семёну захочется – будет хоть каждый день. Бывает, что неделю или две без этого. Но это обычно если кто-то новенький приходит. Как ты, например. Главное – расслабиться вовремя. Васька грустно вздохнул. В нём проснулась эмпатия, и больно стало от осознания, что этим танкам пришлось испытывать многие годы на собственной шкуре. Захотелось их обнять и вытащить из этого кошмара наяву. — Администрация бездействует? Джои снова кивнул башней, а Фиби добавила: — Когда мы пожаловались директору, она сказала, что сдаст нас в психушку, если кто-то в школе или на улице об этом узнает... Он покачал башней. Звучало это жутко несправедливо, да и, в целом, очень плохо. Бедные дети... Его пробирали мурашки от того, как спокойно близнецы ему это рассказали. То, что ему казалось дикостью, для них было обыденностью. Такой вот незамысловатый будний день с ежеминутной угрозой твоим чести и достоинству, а, может быть, даже и жизни. — Погоди, ты же понимаешь, что эта банда сильно разозлится на вас за то, что вы попросили меня помочь? — он наклонил башню, вопрошающе глядя на девушку. — Да... Рискнуть стоило. Тем более, не думаю, что они тронут нас, зная, что мы под тобой, — она улыбнулась, а Васька сморщился – формулировка её высказывания резанула по слуху, словно лезвие. — Боюсь тебя огорчать, но это ненадолго... — он смущённо поджал губы, не зная, как бы помягче преподнести информацию, — Я здесь на неделю.... Ну, максимум, на две. А потом меня забирают. Джои с Фиби ошарашенно переглянулись. Их ставка не сыграла, а проигрыш был чреват жестокой расплатой. Даже Тёма, услышав, что Васька достаточно быстро их покинет, расстроено отстал от Васьки и прижался к нему сбоку, беспокойно обдумывая происходящее. Самому же виновнику трагедии стало очень и очень грустно от того, что он поставил ребят в такое положение... Они увидели в нём спасителя, но он не смог оправдать их ожиданий. — Ну... Что уж теперь... Будем думать, что делать со всем этим потом, — Фиби выдавила из себя улыбку, хотя даже в тусклом свете мерцающих лампочек было видно, как ей тяжело даётся осознание своей ошибки, — А сейчас давайте ляжем спать. У нас всех очень трудный день завтра...