Мелькор «мог проникнуть тайно в открытый и неосторожный разум, в надежде прочитать его мысли, прежде чем тот закроется, и более того — вложить в него свои собственные мысли, обмануть его и завоевать его дружбу». «Осанвэ-кента»
Угол падения равен углу отражения. Физический закон
***Редко отдыхали разум и руки Феанора «Сильмариллион»
Феанаро не желал беседовать с Мелькором. Ну вот решительно не желал. В упор не видел. И это притом, что валар простили бывшего Мятежника полностью. Реабилитировали, восстановили в правах и так далее. А какой-то Воплощенный, пылинка мироздания, позволял себе вот так нагло игнорировать решения Владык! Впрочем, Мелькору это нравилось. Тем более, что пылинка явно была алмазной и к тому же росла. Во всяком случае, не только майар, но и Аулэ иной раз разевал рот, знакомясь с новыми изобретениями вздорного сыночка Финвэ. Если кое-что этому… мастеру подсказать, алмазная пылинка начнет подтачивать благолепие Амана. Не желает беседовать лично — мощь Певшего В Хоре позволяет через это их осанвэ проникнуть в сознание. Только выбрать момент! Момент появился вскоре. Прогуливаясь по Тириону, Мелькор высмотрел подходящую дырку в заборе. И, услышав во время очередного визита к приметному каштану громкие голоса со двора, радостно прильнул к ней глазом. Вокруг хозяина собралась кучка подмастерий, среди которых присутствовал и пятый (или четвертый?) сын мастера. — Тигель с расплавом должен быть предельно точно отцентрован по оси магнита. Последующие перемещения магнита вокруг тигля недопустимо совершать абы как, а строго на обсчитанные углы. Тот морской узел, который сегодня достали из твоей печи, Теньяро, можешь подарить телери на грузило. Больше он все равно ни на что не годится! — Ну, я же двигал рамку как раз по линейке… — ругаемый подмастерье запустил пальцы под грязную косынку на затылке. — Только свет Лаурелин и Тельпериона все время меняется. И когда они тускнеют, зайчик расплывается так, что не видно, на какую риску он направлен! — А воткнуть булавку в текущую так трудно?! — Конечно, я давно так делаю. Только кто-то ее нечаянно смахнул, что ли… — Атар… ну, атар! — малолетний наследник все настойчивее дергал Феанаро за рукав. Мастер обернулся: — Чего ты? — Сделать такое колесо. С зубцами внутри. А на него колесо с зубцами снаружи. Магнит привесить… — Стоп, стоп! Еще раз! — Колесо вокруг тигля. С зубцами внутри. А на него… — Лучше показывай! Куруфинвэ-младший уставился на отца расширенными глазами. Мелькор азартно притопнул по каменной плите, на которой стоял, и нырнул в сознание старшего принца нолдор… Там оказалось очень неуютно. Кругом вертелись острозубые колеса, норовившие пожевать уши. Уворачиваясь от дурацких выдумок, вала пробирался все дальше — туда, где не было образов железяк, камней, льющейся воды и прочей чепухи. И в сумраке подсознания начертал: «Финвэ тебя не любит. Нолмо не любит Финвэ». На обратном пути откуда-то прилетел брусок блестящего металла, попытавшийся прилипнуть ко лбу. Мелькор отмахнулся удачно и впрыгнул в собственную фану, вроде бы любовавшуюся молодыми колючками на ветвях. Теперь следовало уже устно подсказать то же самое нескольким поэтам в парке. У этой породы вода на языке, точно, не удержится. Вернувшись домой, Мелькор собрался отметить успех тортиком с липовым настоем. Привычно скрипнувшая дверца буфета почему-то вызвала острое раздражение. Забыв поставить кувшин с водой на плиту, прощенный вала полез искать касторовое масло. Пока смазывал петли, наткнулся взглядом на треснувшую тарелку. Пришлось достать силиконовый клей, потом потолочь мел, смешать пасту до нужной консистенции… Когда в доме было все починено, потянуло вырезать на притолоке виноградные листья. Строгая очередную доску для новой веранды, Мелькор почувствовал сильное бурчание в животе. Фана, созданная по образцу Воплощенных, настоятельно требовала подпитки. Тортик на столе расплылся от жары, в креме изумрудиками поблескивали влипшие намертво мухи. Плита давно погасла. Запивая холодной водой ячменную лепешку, Мелькор пытался понять, что с ним такое приключилось. Однако голова была полна проектами кованого узора для калитки и каминной решетки. Потому он просто завалился спать, чтоб с утра поскорее приняться за железо… нет, лучше черную бронзу… Поэты сочиняли, кумушки болтали о неприязни старших сыновей короля. Но Мелькор почти не обращал внимания на расходящиеся по Тириону круги интриги. Он просто не мог усидеть на месте без работы. Даже перекидывание угля в сарае доставляло больше удовольствия, чем прогулки по городу. В окрестных мастерских уже привыкли звать Мелькора на помощь, если нужно было передвинуть наковальню, разгрузить телегу. А уж на приглашение литейщиков, чеканщиков, кузнецов он мчался, забыв причесаться. Валар благосклонно наблюдали за рвением прощенного мятежника и укреплялись в осознании своей мудрости. Еще хуже стало, когда после суда над Феанаро пришлось скрываться в пустынных землях Аватара. Мелькор высадил там целые аллеи лавра и букса, выложив их тщательно пригнанными черными камнями. Вырезал из скалы свой бюст. Сшил двадцать пар сапог из шкуры мамонта и украсил их туфовыми бусинками… — Пока я не пришибу этого Феанаро, покоя мне не будет! И пошел разыскивать Унголиант. В Ангамандо по случаю возвращения Черного Владыки был устроен пир. Столы ломились от полусырого мяса всех живых существ Эндорэ: от эльфов до ежей и лягушек. Летучие мыши осыпали собравшихся маковыми головками, а орки демонстрировали поединки на вениках. Элита Утумно соревновалась в тостах во славу Повелителя. — Слушай, Майрон, что это у тебя потолок не белен столько времени? И стулья все скрипят? — Владыка, о чем ты? — Первый Помощник застыл с пучком крапивного салата во рту. — Отвертку мне срочно найти! И ведро столярного клея! Ежедневное участие Властелина Тьмы в фортификационных работах Майрон объяснял личному составу неограниченным творческим началом Величайшего Из Айнур. А факт личного мытья полов и стен в собственных покоях от подчиненных Мелькор тщательно скрывал. Счастье пришло внезапно. Успокаивавший нервы в ожидании военной сводки вязанием Мелькор вдруг с отвращением швырнул спицы в угол и блаженно развалился на троне. Стало пофиг, что пыточные клещи на стене не чищены, а дежурный больдог копает в носу большим пальцем. Захотелось выпить и завалиться на диван не меньше, чем на месяц. — Владыка! — Майрон ворвался в зал, грохоча доспехом. — Феанаро мертв, и тело его стало пеплом! — Знаааааю… Вина, тортик с кремом и — пошли все вон! ***Ибо дух его пылал белым пламенем. «Сильмариллион»
Плененного Нельяфинвэ подтащили поближе к трону два балрога. Нолдо тряхнул головой, отбрасывая с лица окровавленную рыжую прядь и поднял взгляд на Моргота. — Таак… Не захотел, значит, подписать перемирие. Мстя тебе нужна. А ведь подвальная крыса Намо ясно сказал, что не видать вам победы. Воплощенным никогда не одолеть валу… даже одного, а уж всех — тем более. Потому у тебя один выход: подчиниться мне, король недоделанный. Феанарион едва заметно усмехнулся и что-то прошептал. Моргот перебрал пальцами по подлокотнику трона, жестом велел страже держать голову пленника и впился взглядом в золотистые глаза. Ускользнуть от летающего следом Наромбара было ой как нелегко! Ментальный Моргот даже лишился части прически и левого каблука. Но успел начертать в глубине подсознания «Мелькор непобедим!». — В темницу его! Заковать, не кормить, двадцать плетей каждое утро! А потом еще поговорим. Хмурым дымным утром Ангамандо Мелькор лениво присел перед туалетным столиком. Отразившаяся в зеркале физиономия показалась отвратительной. — Проклятые сильмариллы! Мало того, что руки обожгли, так еще и вон как изуродовали! Меня! Прекраснейшего Алкара! Где мой великолепный орлиный нос? Почему на морде орочий башмак третьего срока? Глаза — будто под каждый шершень хватанул! Или этот сынок Феанаро кулаком треснул. Улыбка какая-то дебильная, а строгость вообще шизофреническая. Будь все проклято! Зеркало разлетелось на мелкие дребезги. Потом такая же судьба постигла стеклянную дверь, а начищенный чайник вылетел в окно. Распятый на стене камеры Нельяфинвэ едва сумел поднять голову. И снова шевельнул губами. Моргот вдруг ощутил себя абсолютным болваном, способным только кусаться. Тут же удовлетворил желание, цапнув нолдо за плечо и выкатился из камеры. Раздавая тумаки всем встречным, примчался в тронный зал и только там вспомнил, что забыл отдать распоряжения насчет дальнейшей обработки пленника. Явившийся на вызов Майрон показался хитро… задым жуликом и напомаженным хлюстом. С каждым днем настроение Моргота катилось по наклонной. Слуги ходили с пластырями на лицах, военачальники с трудом вылавливали указания из потоков начальственной брани. Оттрепанный за прическу Майрон остригся и беседовал только осанвэ. Но хуже всего, что Моргот сомневался в правильности каждого своего решения. То и дело высланные в Белерианд войска догонял приказ о возвращении. Строительство напоминало детскую игру в песочек: возведенное уже наполовину разрушалось, чтоб тут же начать осуществлять на этом месте новый проект. Владыка Севера почти возненавидел сам себя. Однажды и впрямь заехал себе по физиономии, не в силах сдержаться. В этой напасти он винил сильмариллы. Несколько раз даже пытался разбить их Грондом. Но камешки Феанаро оставались целехоньки, норовя отбросить молот в лоб владельцу. — Люди, говоришь, народились?! А плевал я на людей! И на всех плевал с разбегу и через плечо! Пусть хоть электрические тараканы заведутся! Майрон продолжал бормотать о необходимости заняться новой породой разумных, время от времен пропадая со связи. Наверное, отгораживался от ругательств аванирэ. Проклиная все вокруг, Моргот отправился к обозначенным на глобусе Орокарни. И за Хитаэглиром ему заметно полегчало! — Что такое? Сильмариллы при мне, но я больше не чувствую себя идиотом! Наоборот, мое величие возрастает с каждым шагом! Догадка показалась ослепительно гениальной. Такой, что Моргот понесся обратно в Ангамандо. — Майрон! Вызвать немедленно балрогов, которые конвоировали этого Нельяфинвэ! Допросить: какие слова от него они слышали в тронном зале! Докладывая, Первый Помощник мялся и держался на приличном расстоянии. — Владыка, балроги слышали только одно слово… Напоминаю: это их речи, Владыка! — Кончай мямлить! Что он брякнул?! — Он… Простите, Владыка, презренный нолдо пролепетал, трепеща от страха… «дурак». — Повесить! Сию секунду!!! — Балрогов? — Феанорыша, скотина безрогая! — О, повинуюсь с восторгом, Владыка! Вслед Майрону полетел сапог. Об исполнении доложили — не получшело. Все вокруг по-прежнему бесило. Неужели дохлый нолдо будет доставать даже из Мандоса? Или он плюнул на Зов и остался тут? Моргот бомбардировал бытовыми предметами каждую тень в углах. Неожиданное просветление началось как раз на рассвете. Раздражение постепенно улетучивалось, самооценка поползла вверх. За завтраком Владетель Ангамандо не разбил ни одной чашки или физиономии. Охваченный душевным подъемом, не сразу заметил, что никто не идет с докладами уже целый день. — Майрон! Куда ты запропастился? Немедленно ко мне с планами атаки на Хитлум! Правая Рука просочился в кабинет бочком, не поднимая глаз от пола. — Что такой унылый? — свобода феа подталкивала на юмор. — Потерял перстень? — Владыка, мы никак не могли ожидать такого оборота событий… Осужденный находился в совершенно недоступном месте… — Какой осужденный? — Нельяфинвэ… — Ты что, не повесил его?! Проигнорировал прямое распоряжение?! — Что вы, Владыка! Мерзкий нолдо был повешен за правую руку на стене Тангородрима для устрашения… — Я приказал повесить за шею!!! — Но вы не уточнили этого, Владыка! — Майрон уперся задом во входную дверь. — Ладно, раз он теперь все равно околел… — Простите, осужденный был похищен орлом Манвэ… Изготовленная к броску чернильница вернулась на свое место. — Ну и чудненько. После всех проклятий и горевания Уйнен феанорыш скажет моему благому братцу что-нибудь похуже «дурака». Пусть теперь он помучается! И — немедленно накрыть Ангамандо совместным аванирэ! Полностью! После этого случая Моргот пытался проникать только в сознание людей. И то не со всеми ему везло.