***
После зельеварения, третьего урока, все ученики со счастливыми лицами отправились на обед. Атмосфера в зале, огромном и высоком, была, на удивление, теплой и уютной. Мягкий гул разговоров ходил по помещению, ненавязчиво призывая принять участие в какой-нибудь легкой беседе поблизости. Молчали только те, кто ел. — Хорошо, всё же, учиться в Хогвартсе, а? — риторично спросил абсолютно довольный жизнью Футакучи. — Ты это только за обедом говоришь, Кен, — поддел, улыбаясь, Атсуму. — Конечно же нет, — бессовестно лгал тот, — И не зови меня Кеном, это отвратительно. — Тебе не нравится собственное имя? — он получил в ответ укоризненный взгляд и рассмеялся. — В Шармбатоне, кстати, тоже вполне неплохо, — добавил парень, — не знаю, как насчет обедов, но девушки там реально как со страниц журналов. — Спорим, на Кубке Огня, когда я оседлаю дракона, как Гарри Поттер когда-то, все девчонки растают? — Ты определённо льстишь себе, Кенджи, — серьёзно ответил Атсуму, — потому что таких прекрасных дам достоин лишь я. — Да-да, — он фыркнул, — и не было никакого помешательства на мелком рыжем коротышке. — Мелком коротышке? — парень снова рассмеялся: глупые тавтологии друга его смешили даже больше, чем дурацкие попытки хорошо пошутить. — Увиливаем, Тсуму? Мия на секунду задумался. На самом деле, он действительно был заинтересован идеей снова сыграть с ловцом Хаффлапаффа, особенно в первое время после их матча. Каждый день после окончания уроков они в команде с Осаму и Суной, его братом и другом, тренировались во дворе школы с собственными мячами и кольцами, пока на арене шли занятия других факультетов или их тренер просто вредничал, не давая парням занимать поле раньше основных тренировок, хотя так прошел уже не один год. Затем начинались тренировки с основным составом всех команд, где Атсуму был даже более старателен и увлечён, чем раньше. Он итак выкладывался на полную, играя с сильными ребятами, и часто оставался даже после тренировок вместе с одним парнем с Рейвенкло, выжимаясь чуть ли не до полного истощения. Его мотивировали как достойные противники, так и союзники, способные составить ему конкуренцию, ведь он мог играть не только на позиции загонщика, но и на других, ведь хороший игрок — всесторонний игрок. А тот рыжий парень с матча оказался на самом деле интересным игроком: в нём был и явный талант, и, как понял Атсуму, не один год тренировок. Конечно, его почти магловская неопытность бросалась в глаза, но сильнее была заметна его читаемая отчаянность: сделать всё, на что способен, и никаких отговорок. Он был словно рождён для квиддича. На четвёртый день после матча змей с барсуками родители братьев Мия прислали тем новые, ещё более крутые мётлы, и все «Эй, а ваш рыжий сегодня будет с нами?» в одночасье закончились. Просто Атсуму был хорошо научен жить завтрашним днём, а не вчерашним. — Да плевать, — спокойно ответил он. — Ага, — Фута убедительно согласился с ним. — Какие ещё школы кроме нашей и Шармбатона были? Ну, ты понимаешь, нормальные. — Любая школа хороша, если ты действительно готов учиться, — философски заметил Атсуму. — А так, если по твоим меркам, то в Дурмстранге тоже круто. Нас с Саму хотели туда отдать когда-то, — параллельно его последним словам где-то за столом учеников Рейвенкло раздался приглушённый чих. — Бу-э, — выблевал Кенджи, — там же одни мужики учатся. — Ты сам мужик, чувак, — напомнил друг, — Тем более, с Аоне Таканобу общаешься. — И что? — Твердолобый ты сегодня, друг мой, — он улыбнулся. — Ну, в Дурмстранге действительно учатся только парни, но там есть как минимум парочка крутых ребят, с которыми я не против снова сыграть в квиддич. — У тебя и там знакомые, чувак? — он уже перестал удивляться. Этот опасный парень действительно имел связи везде. — Ну, мы с Оми и Тобио летом были на общешкольных сборах, помнишь? — Крутые какие, — остроумно прокомментировал Футакучи. Они закончили трапезу и поднялись с мест. Атсуму незаметно для себя самого прошёлся взглядом по столу, где сидели ученики в жёлтой форме, прежде чем они покинули зал.***
Большая часть школы ещё обедала, и до начала урока оставалось целых полчаса. Солнце стояло высоко в небе, окна были открыты на всех этажах, школу проветривал приятный тёплый сквозняк, хоть в мрачных коридорах и оставалось достаточно прохладно. Один из них выходил на небольшую поляну, на которой иногда проходили некоторые самовольные мероприятия учеников, вроде пикников и прочей миленькой чепухи. Слизеринцы таких посиделок избегали не только из заезженной для их образа горделивости и брезгливости, но и из элементарных соображений безопасности: в особо жаркие дни под открытым солнцем сидеть было не совсем разумно. Профессора знали об этом месте и даже ловили школьников на прогулах, но это не было особым стоп-фактором ни для кого, кроме совсем уж прилежных ребят, заботящихся о факультетских баллах. У Атсуму всё внутри разгоралось при мысли о том, что он может снова сесть на метлу и отправиться в полёт, попутно нарушив парочку пунктов из списка школьных правил. — Пафосный какой, — фыркнул Футакучи; стоило им покинуть коридор, его друг тут же снял мантию и каким-то неведомым образом вытащил из густых кустов подозрительного вида метлу. Достаточно старую, чтобы начать сомневаться в её прочности. Выглядел он при этом до абсурда довольным и «крутым». — Ты мог воспользоваться такой штукой, как магия, чувак, слышал о подобном? — продолжил Кенджи и красиво взмахнул палочкой, — Акцио метла! — Ещё меня в пафосе упрекает. Когда рук шатена коснулась метла, их игра была официально начата. Парни быстро уселись на своих коней, пытаясь при этом столкнуть друг друга, а затем обменялись последними дружественными пинками и умчались в разных направлениях. Мия сразу же взял курс вверх, к самой ближней башне, берущей начало с первого и до третьего этажа. Он завис в воздухе, прячась в тени от высокой постройки. Парень осмотрелся: Хогвартс как всегда, был огромен и красив. Но сейчас это было не так важно и захватывающе, как обычно — сейчас он думал лишь о том, как одержать победу. Они устраивали это маленькое весёлое соревнование от случая к случаю, когда позволяла погода, время и еще кое-какие факторы. Суть его заключалась в том, чтобы избежать всех «контрольных точек», которые устанавливал завхоз, следящий за дисциплиной или, проще говоря, школьный смотритель. Это были небольшие предметы неизвестного происхождения, заколдованные так, чтобы реагировать на любые движения в радиусе нескольких — двух, как они выяснили — метров от себя. Так смотритель мог узнать, есть ли нарушители не только внутри, но и за школой. Атсуму бы не солгал, сказав, что чувствует присутствие этих точек. И если на земле они были замаскированы так тщательно, что, не знай об их существовании заранее, ты бы определённо попался, то на огромной рельефной школьной крыше и на башнях их можно было увидеть невооруженным глазом, не говоря уже об элементарном свойстве магических существ улавливать частички магии в пространстве. У всех хороших спортсменов обязательно было хорошее, почти дотошное чутьё, так что Атсуму легко лавировал меж возвышений и различных неровностей. Улыбка сама лезла на лицо по мере его приближения к пиковой точке здания, ведь от его друга не было ни весточки. Парень опустил взгляд вниз и в очередной раз поразился высоте, разделявшей его от земли. По ощущениям, между ними было чуть больше трёхсот метров — как одна магловская Эйфелева башня. Он в последний раз оглянулся в поисках засады или ловушки, жалея, что снял мантию — несмотря на полуденное солнце, ветер тут дул нещадно, — и рванул вверх, к смотровой башне, самой высокой точке Хогвартса, когда услышал крики примерно на этаж ниже себя. — Чёрт! — ругался Футакучи, — Она взорвалась! Пора бы нам линять… Атсуму заорал на него в ответ, осыпая проклятиями, но не успели они с места сдвинуться, ругаясь, как услышали гневное рычание завхоза; он смотрел прямо на них, стоя на смотровой площадке, куда так спешил Атсуму всего секундами ранее. — Слизняки! Спускайтесь со своих мётел! Школьники дали дёру, улетая каждый в разные стороны. Мия не боялся за друга — уж если он ускользнёт, то и этот как-нибудь справится; он чувствовал жгучую смесь из веселья и страха, которые наполняли его только в моменты важного матча, когда их команда проигрывала. За поимку им обоим грозило не просто наказание в виде снятия баллов с факультета или выговора, — их на самом деле могли исключить со школы! И никакие родительские связи не помогут, как ему страшилось. От адреналина, ударившего в голову, парень не заметил, как напоролся на еще одну заколдованную точку, и та резко издала громкий хлопок. Со смотровой площадки за ним уже начал погоню учитель, явно взбешённый, но всё ещё по-комичному смешной, такой старый и тучный, летящий на метле. Атсуму явно почувствовал хвост именно на себе — уж теперь волнение за друга точно отпало. Он взглянул себе через плечо, петляя между выросшими как попало башнями. Можно было спуститься на землю, оторвавшись от погони, и трансгрессировать прямо в школу. — Чёрт, — выдавил он разочарованно, — она ведь запрещена, — и снова услышал за спиной гневные угрозы. Внезапно его глаза просияли. — А ведь можно попробовать!.. Парень собрал всю волю в кулак и рванул в противоположном направлении — вверх, — держа курс прямо к той самой смотровой башне. Учитель, оставшийся внизу, не умел так легко и быстро маневрировать в воздухе, и Атсуму почувствовал себя гением, влетая на площадку в башне астрономии, чуть не врезаясь в колонну. Он спрыгнул с метлы, взял ее в руки и побежал вниз по винтовой лестнице. Дальнейший план действий сам по себе нарисовался в мыслях, стоило ему увидеть коридор пустовавшего восьмого этажа школы: точно ведь, только на этом этаже можно было попасть в ту самую выручай-комнату! Правда, он понятия не имел, как это сделать — всё же, о её устройстве никто особенно ничего не знал. Парень максимально напряг мозги, (вау, Тсуму умеет напрягать мозги) вспоминая, что говорили ребята о том, как туда попасть: кажется, нужно было лишь быть на восьмом этаже и просто до смерти нуждаться в её помощи. Раз так, то почему она ещё не появилась? Тихие стремительные шаги до ужаса напугали слизеринца. Учитель оказался в разы быстрее и умнее, чем он себе представлял, раз уже был так близко, рушил все его планы, и не орал на всю школу, выдавая своё присутствие. Атсуму в страхе уставился на то место, где заканчивалась длинная лестница, когда звуки шагов внезапно стихли; вообще все звуки разом пропали, когда за его спиной, он чувствовал, появилась узкая дверь с особой, ни на что больше не похожей, магической силой. Мия влетел в неё, даже не оборачиваясь — он знал, что за ней точно будет в безопасности.***
Парень облегчённо выдохнул, тут же заходясь в резком приступе боли — что-то неожиданно вдарило ему по затылку. — Т-ты что здесь делаешь? — испуганно пропищали за его спиной. Слизеринец схватился за шею и резко обернулся, уверенный, что точно врежет тому, кто зарядил по нему мячом, будь то первокурсник или выпускник, но внезапно проглотил и язык, и весь свой пыл. На него во все глаза вылупилось то самое рыжее нечто, которое он выискивал почти всю прошедшую неделю. Он сделал шаг вперед, не совсем уверенный в своих догадках, когда паренёк отскочил назад и ещё более испуганным голосом протараторил: — Убийца бладжеров, прости, пожалуйста, я не думал, что вообще попаду по тебе, я просто испугался и руки сами немного выронили мяч… Они так и стояли пару секунд, уверенные, что сейчас будет драка, но Атсуму просто легко рассмеялся, глядя прямо на этого парня. А ведь он напридумывал себе всякого об этом «новом ловце, заменившем Ною», что даже не задумывался о варианте, что тот может оказаться обычным парнем, тоже попадающим в абсурдные неловкие ситуации на восьмом этаже школы. Конечно, где же ещё они могли встретиться? — Не бойся так, — он чуть приподнял подбородок, — я даже не почувствовал удара, — и голос его невольно звучал ниже, чем обычно. — Да? — искренне удивился рыжий, — Я думал, что очень не хило так приложил тебя… — Так ты всё же ничуть не случайно, да? — хитро спросил Атсуму, наблюдая за парнем. Он был уверен, что его провокацию раскусят. — Не-это не так! Просто я тренировал подачу в прыжке и она обычно очень сильная и после неё рука болит, — но коротышка оказался настоящим простаком. Это чертовски интриговало. Поговаривали, что выручай-комната для каждого принимала разные «обличия» в зависимости от его нужды: будь то огромный пыльный чулан с горами хлама, учебный кабинет или простое пустое помещение. Сейчас она выглядела достаточно незнакомо: деревянные полы в просторном зале с высокими потолками и, самое необычное — это длинная вязаная сетка, делившая комнату надвое. Атсуму смутно припоминал подобную картину: кажется, он уже видел подобное в магловских фильмах о спорте и школе. — Эй, — обратился он к парню, — тебя зовут Шоё? — Ага, — тот уже, вроде, успокоился. Его рыжие лохматые волосы купались в солнечных лучах, которые просачивались сквозь закрытые окна. Казалось, тому даже было комфортно в присутствии того самого «Убийцы бладжеров» со Слизерина, который оказался совсем не таким страшным, каким его рисовали все окружающие. Ну, не считая их первой минуты знакомства, конечно. — А ты Мия Атсуму! Я много о тебе слышал. — Правда? — он был приятно удивлён. В груди затеплилась надежда, что «слышал» Шоё не только о его злодейских подвигах, о которых в школе уже знали даже старые дамы, живущие в картинах. А ведь всё началось с того, что он немного взбесил своего глупого братца… — Что это был за мяч, которым ты зарядил по мне? — спросил он, чтобы перевести тему. Шоё заторможенно прикусил язык, уже готовый осыпать собеседника собственным восторгом и восхищением от его навыков в квиддиче — он слышал, что Атсуму даже в сборную звали! — Это был волейбольный мяч! — сказал он счастливым, но смущённым тоном, — Ну, это, на самом деле, магловская игра, и ты, наверное, о ней не знаешь, да и не должен, — бормотал он, подняв с пола лёгкий упругий мяч и вертя им по все стороны. Они затронули очень неоднозначную тему: Хината не знал, как слизеринец относится к маглам и их культуре, но мог предположить, что далеко не с обожанием. — «Сильная подача» звучит круто, — отозвался Атсуму. Он видел в глазах рыжего почти тот же блеск, что и на матче по квиддичу. — Покажешь мне? Только не попади в затылок, ладно? — с улыбкой попросил он. Шоё не успел ответить, перебитый громким перебоем колоколов, которые на верхнем этаже звучали почти оглушительно. Он не мог понять, почему они его слышат, ведь выручай-комната всегда была изолирована от внешних звуков, но затем наткнулся взглядом на единственную незапертую дверь, ведущую в школьный коридор. Именно к ней они и направились. — Вы заканчиваете вечером, да? — У нас только два послеобеденных урока, так что днём. — Ну, тогда покажешь мне свою подачу завтра, хорошо? Шоё широко улыбнулся: — Конечно! У Атсуму всё посветлело от его улыбки.