1
Неприятный осадок остался на душе у детективов после непродуктивного разговора, который пошел крахом, как только он начался. Хару думал, что он поставил точку во всей этой истории, и теперь-то ему никто не помешает саморазрушаться или делать что-то подобное. Но вот Дайске считал наоборот. Он не собирался опускать руки и делать вид, что между ними ничего не было, потому что это совершенно не так. После случившегося он даже воспрял духом, а внутри заиграл азарт. Несомненно, Дайске собирался выйти победителем из этой перепалки. Поначалу Камбэ подыгрывал Хару. Они вернулись на свои рабочие места, делая вид, что, пока они отсутствовали, ничего не произошло. Все оставшееся время эти двое не разговаривали, не огрызались друг на друга и не переглядывались, отчего в отделе было довольно тихо, и от этого многих клонило в сон. Хару чувствовал себя спокойно, но при этом печально. В голове у него уже долгое время творится черт-те что, и этот день не исключение. Дайске же выглядел сосредоточенным на каком-то задании, но на самом деле он продумывал коварный план. Раз никакие разговоры не помогают, нужно не разговаривать, а действовать. Вполне себе разумная тактика. Дайске знал, что Хару сегодня приехал на машине, значит после работы он собирался уехать на ней же домой. Возможно, Като забежит куда-нибудь, прежде чем отправиться домой, и это займет какое-то время. В любом случае Камбэ нужно оказаться около машины Хару раньше, чем сам Хару, и только потом он сможет пустить свой план в действие. Планом это, конечно, можно назвать с натяжкой, потому что в нем всего лишь один пункт, и звучит он примерно так: доказать серьезность своих намерений самым отбитым способом. А вот к чему собирается прибегнуть Дайске, мы выясним по ходу событий. Рабочее время, которое, кажется, тянулось вечность, наконец-то подошло к концу. Хару вытягивает руки вверх, потягиваясь и зевая, после чего складывает в одну кучу разбросанные бумаги, выключает компьютер, перебрасывается с коллегами парой слов и с радостью выходит из отдела, мечтая наконец-то оказаться дома. Вся эта бумажная волокита и сидение на одном месте выматывают намного больше, чем напряженный день слежки или мотание с одного конца города на другой. Дайске же к этому времени закончил необходимые дела и вылетел пулей из здания. Поэтому когда Хару только-только брел к своей машине, Камбэ неподалеку прятался и поджидал. Звучит крайне устрашающе и странно, но мы здесь как раз за этим. Парковка находится на территории полицейского участка, окруженная сплошным высоким забором, чтобы никто посторонний сюда не глядел и не проникал. Почти всегда, как и сегодня, она полностью заполнена, лишь некоторые места уже пустуют. Дайске повезло, что, когда Хару вышел из-за угла и залез в свой автомобиль, нежелательных глаз рядом не было. Хотя, если бы и были, то он просто проигнорировал бы их, ведь Камбэ никогда не волновался о таких мелочах, как общественное мнение или нежелательные слухи. В решении таких проблем, если они возникали (а они возникали), он прибегал к своему мощнейшему оружию в арсенале — деньгам. Хару же не повезло, что он оказался таким наивным и не оценил по достоинству упертость Дайске, которой не было предела. Он, сев на водительское сидение, не решил нужным заблокировать двери, и это стало его величайшей ошибкой. Или благословением, уж с какой стороны посмотреть. Камбэ уверенно щеголяет по парковке, приближаясь к автомобилю Като. Дойдя, открывает дверь и, как ни в чем не бывало, садится рядом с водителем. Хару, не заметивший приближающуюся к нему напасть, опешил, как только эта напасть села рядом и самодовольно улыбнулась. — Да ты, блять, издеваешься, — страдальчески ноет Като, ударяясь лбом о руль. — Почему ты просто не оставишь меня в покое? — Потому что это слишком скучно. А мне нравится играть с чужими чувствами, ты же сам сказал, — с этими словами Дайске тянется к Хару явно для того, чтобы оставить поцелуй на его бледной коже, но тот тут же смущенно-напугано выставляет перед собой руки, преграждая Камбэ путь. — Ты что удумал? — Ничего такого, что бы тебе не понравилось. Дайске опускает руки Хару и быстро, чтобы его вновь не остановили, оставляет короткий поцелуй на его губах. Запускает пальцы в чужие волосы и оттягивает их, наклоняя голову, чтобы было удобней оставлять мокрые следы на шее. Хару от таких неожиданных действий вышибает мозги, и он, не имея возможности рационально мыслить, просто поддается чужим рукам, которые оглаживают его грудь, и губам, что целуют его шею и лицо. Он прикрывает глаза от наслаждения и шумно дышит. Дайске внутренне ликует из-за своей маленькой победы, стараясь не отпускать колких фраз, что могли разрушить идиллию. Уж такого он себе точно не может позволить. Скрывая ухмылку, медленно тянет длинные пальцы к ремню блондина, чтобы как можно быстрее его расстегнуть. — С-стой, — Хару внезапно возвращается в реальность, резко открывая глаза и останавливая чужие руки на своем поясе. — Что ты делаешь? — Ну разве не очевидно? — Мы не можем делать это на парковке… — Почему нет? — спрашивает Дайске, прекрасно зная почему. — Потому что! — взрывается Хару, не понимая, серьезно ли говорит Камбэ или просто прикалывается. — Ты такой убедительный, — отвечает детектив, продолжая оперативно расстегивать ремень и ширинку джинс Хару, то и дело отмахиваясь от нападения рук, которые хотят остановить происходящее и застегнуть все обратно. — Перестань! Хватит! Ты же это несерьезно?! — Я абсолютно серьезен. И ты, видимо, тоже, — Дайске кладет свою руку на уже возбужденный член Хару, который выпирает сквозь ткань светлых джинс. — Черт, — Като откидывает голову назад, закрывая лицо руками, потому что он вот-вот сгорит от смущения и зашкаливающего уровня неловкости всей ситуации. — Позволь мне это сделать. — Хорошо, — бормочет Хару, все еще закрывая лицо руками. — Что? — издевательски переспрашивает Дайске, чуть ухмыляясь. — Да отсоси ты мне уже, наконец! Хару удивляется самому себе, потому что он, вроде как, хотел избавить свою жизнь от катастрофы под именем Дайске Камбэ, который только и делал, что бесил его и сводил с ума во всех возможных смыслах. Он, вроде как, несколько часов назад послал его. Он, вроде как, все для себя решил. Но вот он прямо сейчас просит отсосать себе в машине на парковке полицейского участка, в котором работает. И, кажется, Хару просто хотел избавиться от человека, который не вписывается в его систему координат, потому что так было бы легче. Вот только Дайске ни коем образом нельзя описать словами «легкий» или «простой». И одному Господу известно, что он представляет из себя на самом деле. Хару понимает, что после такого избавиться от этих своеобразных отношений не получится. Он это прекрасно осознает, поэтому с неочевидной радостью все пускает на самотек и позволяет Дайске приспустить свое белье, обнажая набухший член. Стыдно и возбуждающе одновременно. Стыдно, потому что он так легко и беззаботно отдался моменту. Возбуждающе, потому что отсос в машине на заполненной парковке вдруг показался ему отличной идеей. Хару закрывает глаза предплечьем и прикусывает нижнюю губу, когда пальцы Дайске обхватывают головку его члена, массируя. Он решил, что не будет смотреть, как ему отсасывает Камбэ, ибо после он точно не сможет выкинуть эту картину из головы. Но он тут же забывает о своей гордости, как только Дайске касается возбужденной плоти языком. Волна наслаждения прокатывается по всему телу всего лишь от легкого прикосновения, и никаких связных мыслей в голове не остается. Да и к чему сейчас вообще нужны эти мысли, когда можно справиться и без них. Все эти неторопливые движения только дразнят и еще больше распаляют Хару, и он, не имея мочи больше терпеть, уверенно кладет ладонь на затылок Дайске и напирает, давая тому намек, что нужно бы уже поактивнее да побыстрее заканчивать это дело. И кто бы мог подумать несколькими минутами ранее, что Като сделает что-то подобное. Дайске сей жест оценил и медлить более не стал. Вновь касается языком члена, а затем обхватывает ртом, постепенно пропуская его глубже. Хару с полуприкрытыми глазами смотрит на происходящее, стараясь не подавать голоса, и это стоит ему огромных усилий, ведь Камбэ со своей неменяющейся идеальной укладкой в брендовом костюме и с дорогими часами на руках прямо сейчас так по-блядски идеально делает ему минет, что перед глазами чуть ли не искрится. Дайске ритмично двигает головой, автомобиль наполняется пошлыми хлюпающими звуками, и для завершения композиции не хватает лишь стонов одного из действующих лиц. Он, замедляясь, но не прекращая, поднимает взгляд на Хару. Тот, устанавливая зрительный контакт и не разрывая его, шумно выдыхает и все же стонет, потому что не сделать этого было уже невозможно. От одного лишь его похотливого взгляда можно было бы кончить, но Хару держится, хотя понимает, что разрядка близка. Дайске останавливается и отстраняется. Тянется к Като, его губы влажные из-за слюны и выступавшей смазки. Оставляет небольшой поцелуй, оттягивая нижнюю губу Хару, целует скулы, приближаясь к уху, а затем шепчет: — Мне пора. — Что? — переспрашивает Като после небольшой паузы, в течение которой он приходил в себя и обрабатывал полученную информацию. — Увидимся завтра, — отвечает Дайске, вытирая рот рукой и вылезая из машины. — ЧТО?! Коварный план Камбэ состоял вовсе не в том, чтобы Хару отсосать. Где же тут коварство? На самом деле план был в том, чтобы отсосать и свалить раньше, чем он успел бы кончить. Вот она, по-настоящему беспощадная и мстительная сторона Дайске, и что еще она в себе содержит, остается только гадать. Но этим планом он не только «отомстил» за несложившийся разговор, но еще и доказал самому себе, а заодно и Хару, одну очевидную вещь, которую последний не хотел признавать. Дверца автомобиля с характерным звуком закрывается, и Хару остается наедине со своим стояком. В голову приходит осознание, что его прямо сейчас использовали, точнее даже недоиспользовали. Рассержен ли Като? Определенно. Жалеет ли он о случившемся? Ни капли. Но он определенно еще припомнит этот инцидент, потому что так просто забыть о таком значило бы неуважать себя. — Ненавижу его, — устало произносит Хару, уставившись в пустоту.2
В ладах с самим собой быть очень трудно. Хочешь одного, а делаешь другое. Думаешь так, а поступаешь совсем иначе. Словно в тебе живет две личности, которые друг с другом не могут договориться. И это очень раздражает, потому что злиться из-за этого приходится на себя самого, а это очень уж выматывает. Он правда старался не думать об этом. Он правда старался не вспоминать тот миг, когда Дайске с его членом во рту смотрел на него своим охуительно горячим взглядом, от которого возбуждалось все, что могло. Но как бы он ни старался, все было тщетно. Поздравляю, Хару, ты чертовски влип. Конечно, это можно было понять, когда ты набросился на Дайске с поцелуем просто потому, что он наговорил тебе всяких милых вещиц и дал знать, что ты ему точно небезразличен. Но нет, нужно было строить из себя дурака и заниматься самообманом. Такая схема никогда не работает. Да и как она может сработать, когда объект твоего вожделения занимается непристойностями с твоего согласия после работы. Об этом-то Хару и не подумал! Единственное о чем он думал сейчас, это как теперь себя вести. С утра чмокать Дайске в щечку и говорить «привет, милый»? Покупать билеты в кино? Или сразу парные кольца? В тайне ото всех держаться за ручки и во время перерыва устраивать перепихон в туалете? Но они же уже не школьники, к чему все это. Хару, конечно, не знал и знать не мог, куда и насколько сдвинулись их отношения после этого. И поменялось ли что-нибудь вообще? Вдруг Дайске на следующий день скажет что-то типа ну-я-просто-прикалывался-так-что-отвали-и-больше-никогда-не-появляйся-в-моей-жизни. Но все эти мысли приходили к Хару сотни раз, и ни к чему хорошему это не привело, а лишь заставило действовать Камбэ опрометчиво, но все же в общих интересах. Поэтому сейчас Хару пребывал в своих влажных мечтах, то и дело зарываясь лицом в подушку и повизгивая от избытка эмоций. В эту ночь ему не снились кошмары.3
Что делать, если при общении один из собеседников раздражительный и нестабильный ребенок, а второй пользуется этим и выводит его из себя? Запасаться терпением и попкорном. Разговоры им вовсе не задаются. Каждый раз это заканчивается чем угодно, но только не какими-то выводами и взаимопониманием. — Не хочешь объясниться? — сурово спрашивает Хару. Дайске не отвечает и как-то по-издевательски ухмыляется. Как же это бесит. У Хару брови сдвинуты к переносице, и он делает вид, будто недоволен абсолютно всем, но на самом деле он недоволен только двумя вещами: тем, что Дайске просто ушел тогда, когда он не должен был этого делать, и тем, что между ними зияет просто огромная дыра. И если Камбэ много чего успел узнать о нем, то у Хару перед глазами пустой лист. Да, он знает, что Дайске немерено богат, что ему в принципе на все насрать, что он упертый и самодовольный разрушитель спокойствия и комфорта. Но этого недостаточно. Совершенно недостаточно. Хару хочет узнать его. И мысль эта переворошила все внутри. — Что молчишь? Вчера ты не был таким немногословным, — Хару ожидал услышать в ответ хоть что-то, но ожидания не оправдались. — Ты издеваешься надо мной? Издеваешься, да? — Что ты хочешь от меня услышать? — Хватит придуриваться! Ты знаешь, что я хочу от тебя услышать. Ты вообще понимаешь, что мне из-за тебя пришлось дрочить в машине! Это просто омерз… — Но тебе понравилось, — перебивая, уверенно произносит Дайске. — М-м, нет, не понравилось, — Хару складывает руки на груди и чуть качает головой. — Правда? Дайске улыбается уголком рта, слегка выгнув одну бровь, и смотрит на Хару взглядом я-ведь-прав. И, черт, он ведь прав. Но Като точно не собирается признавать это, по крайней мере не сегодня. И не в ближайшее время. И только не самому Дайске. Он ему вообще ни в чем признаваться не собирается. Ну, не в ближайшее время, знаете… — Ага, — деловито отвечает Хару. — Хорошо, — Дайске отходит от Като, подходя к ступеням, чтобы подняться обратно на этаж. — Тогда в следующий раз мы это исправим. — В следующий раз… А ну вернись! Ты чт… Даже не смей ко мне приближаться, понял? Вообще ко мне не подходи! — кричит парень вдогонку Дайске, который за это время уже поднялся и ушел. Да, Хару хочет узнать Дайске. Хару много чего хочет «с Дайске». Но это не отменяет того факта, что время от времени он его до скрипа в зубах бесит. И его бесит то, что он его бесит. В итоге Като превращается в один большой комок неуверенности, смущения и раздражения, который распутывать себе дороже. Выплеснув все свое недовольство, Хару решает вернуться в отдел. В списке дел у него висит много мелких поручений, которые желательно выполнить в кратчайшие сроки, поэтому ему нужно сосредоточиться на работе, от которой он то и дело отлынивал по различным причинам. Случается сначала одно, потом другое, и даже не замечаешь, как жизнь превращается в череду неотслеживаемых дней, в течение которых ничего успеваешь, а потом тебе урезают зарплату. И если Хару не возьмет себя в руки, что довольно сложно, то придется ему съехать на улицу. — Послушай, Като, — говорит ему начальник, как только Хару открывает дверь. — Появилось тут одно занимательное дельце. Я думаю, ты можешь этим заняться. Тебе нужно прийти в тонус, я вижу, что вся эта бюрократия тебя убивает. Но если ты… не готов, мы найдем кого-то еще. — Нет, я в порядке. Так… Что за дело? — Дайске тебе все объяснит, он как раз ушел за всеми документами. Ах, да. Я заметил, что вы ладите друг с другом, так что будешь работать с ним в паре. Хару в согласии кивает, проходит до своего рабочего места, с особой усталостью, вдруг накатившей на него, плюхается на стул и начинает прожигать дыру в «соседе». — Ну что? — интересуется Камей, ибо этот прожигающей взгляд отвлекает от просмотра всякого-разного-в-интернете. — Трындец, — произносит Хару.