Тот же день.
Сецуна отметила момент, когда к ней вернулся Энджи. Его глаза, объятые пламенем, выражали такой страх и ужас, что ей стало неудобно смотреть. Мужчина слабо открывал рот, пытаясь выдавить из себя скудные оправдания, но не проронил ни единого звука. Безмолвно уставившись на сосредоточенное лицо дочери, он не ведал, как действовать. С арены раздался взрыв от столкновения двух мощных приемов, облако пыли накрыло зрительскую зону. Сецуна почувствовала, как слабо трясется большая рука в ее хватке. Энджи дрожал, и ее сердце болезненно треснуло, отчего выступили слезы на глазах. Для Сецуны он был такой большой фигурой, могущественным, одним из тех колонн, которые простоят не одно тысячелетие, пока все вокруг превратится в пыль. Быть свидетелем, как падает сильный человек, не просто. Не оборачиваясь в пустых попытках разглядеть победителя матча, — это не мог быть никто другой, как Шото, — она шагнула навстречу Энджи, прежде чем крепко обнять его за живот. — Нам нужно уйти отсюда, — тихо сказала она, прижимая лицо к гладкой ткани геройского костюма Энджи. — Возьми меня на руки и иди к выходу. Несмотря на ее слова, Тодороки оставался застывшим на месте. Ведущие начали объявлять конец матча, подводя итоги и благодаря участников за храбрость и полную отдачу. Люди вокруг активно хлопали, но закончившееся зрелище больше не удерживало внимание, первые любопытные лица уже начали поворачиваться в их сторону. Сецуна предполагала, что Энджи не двигается из-за какого-то триггера или захватившего его тревожного воспоминания. Хотя она угрожала его репутации и рейтингу, обещая доставить огромные проблемы, если он вмешается в бой Шото, это не было ее искренним желанием. Она бы исполнила сказанное, но последствия потрясли бы не только Энджи. Поэтому она обязана спасти Энджи, раз сама довела до такого отчаянного состояния. — Энджи, — твердо произнеся его имя, она схватилась за расслабленные предплечья, а ногой встала на широкие бедра. — Мы уходим. Руки Тодороки действовали бессознательно, полагаясь исключительно на мышечную память. Обхватить ее под бедра, придержать за спину, обхватив туловище в одноручном объятии. Мужчина стоял в оцепенении, когда чьи-то руки доверчиво обняли его за шею, а на плечо положили голову. Теплый воздух пощекотал открытые участки кожи. — Пойдем. И следуя голосу Сецуны, он пошел к выходу, игнорируя косые взгляды толпы и объявление следующего боя. Он все еще едва ли слышал, но под ладонью билось сердце, уверенно и ритмично. До этого момента Энджи даже не осознавал, как часто он носил Сецуну на руках. Или в принципе к ней прикасался не с целью захватить или ради борьбы. Она могла положить ему голову на колени, когда сидели на диване в гостиной, каждый занят своими делами; потребовать поднять ради фотографий, потому что ее было не видно из-за разницы в росте; попросить сесть на плечи, потому что с его высоты мир лучше видно; схватить за руку, чтобы отвести к очередной пекарне или магазину, где она обязательно хотела что-то купить; положить замерзшие руки к его телу, чтобы согреться. Всякий раз, когда она его касалась, это было связано с положительными эмоциями. Даже вводные тренировки, которые Сецуна выторговала для себя, не ассоциировались с жестокостью или ударами, потому что даже там она умудрялась поднять ему настроение, например, используя его как дерево или дуясь, когда ее нога в очередной раз застряла в его хватке. Она не боялась его касаться, не избегала причуды, а если что-то не устраивало, то обязательно громко и ясно сообщала об этом. Энджи не помнит, почему он позволяет подобные вольности, едва не полностью потакая ей во всех желаниях. Еще свежи воспоминания, когда он проходил мимо ее колыбельки и видел помеху, очередной провал, который даже не планировался. Его раздражал ее плач, не меньше выводила из себя тишина. Одно ее существование выводило из себя. Он долгое время не знал ее имени. Так почему?.. Мужчина наклонил голову, чтобы посмотреть на Сецуну и первое, что бросилось в глаза, была едва заметная улыбка. Да, он знает, почему. Энджи видел ее, одиноко сидящую в кроватке с высоким решетчатым забором, препятствующий побегу малышей, и раз за разом пытающуюся встать на ноги. Сецуна падала назад на спину, вперед на лицо, каждая попытка сопровождалась неудачей. Он не помнит, как долго следил за ней, но одно было ясно — она не сдавалась. Вся в слюнях и соплях, она смотрела с такой уверенностью. А затем повернулась, заметив его, и улыбнулась беззубой улыбкой. Он тогда сбежал, подумав о пустой трате времени. Чтобы вернуться и продолжить наблюдение, понятия не имея, зачем он вообще это делал. Сейчас он знает, зачем. Только что она показала ему истинную причину, почему она накрепко поселилась в его жизни, изо всех сил противостоя ему, когда он находился в своем агрессивном состоянии. Она стояла напротив него и отказывалась отступать, потому что он так приказал. Имея личное мнение и готовность отстаивать его, Сецуна стала тем, кем он желал быть в молодости. Сильным героем, который спасет других и останется жив, чтобы продолжать работу. — Сецуна, — позвал он, чтобы обратить ее внимание на следующих словах: — Шото мое идеальное творение, его причуда создана, чтобы служить герою. Мой долг сделать его лучшим, более совершенным, чем сам Всемогущий. Энджи нахмурился, потому что он вообще не хотел говорить. Слова самопроизвольно вырвались изо рта по какой-то болезненной привычке. Да, идеальный ребенок был его мантрой на протяжении долгих лет. — Шото не использует огонь из-за тебя, — прямо сказала Сецуна, не открывая глаз. Она только лениво почесала нос, прежде чем вернуться к отдыху на плече. — Если ты встретишься с ним, то напомнишь, почему он атакует льдом и только. Хочешь, чтобы Шото превзошел Всемогущего? Дай ему свыкнуться с идеей, что его причуда исключительно его. Будь то лед или огонь, они его, а не твои. Ему нужно вырасти, а ты мешаешь. Услышанное ему не понравилось, вызвав глубокое раздражение. Он создал Шото, он был причиной, чтобы у него появилась идеальная причуда, он сделает его могущественнее Всемогущего. Словно услышав мысли, Сецуна выпрямилась, похлопав по груди в известном сигнале, чтобы он опустил ее. Энджи сделал именно это, бережно поставив ее на ноги, несмотря на внутреннее недовольство. — В любом случае, просто не сталкивайся с Шото. Ты его и так больше не тренируешь, так какая разница? Он придет, когда будет нуждаться в помощи. Тогда ты научишь его, как всегда желал. Я пойду смотреть остальные матчи, а ты постарайся успокоиться до финального боя. С этими словами она небрежно ударила кулаком его в открытый бок, будто проверяя, не взорвется ли он из-за отсутствия уважения и тонны нахальства. Проверив, как выглядит одежда, и отряхнув пыль, поднявшуюся от столкновения атак двух причуд, Сецуна пошла обратно на арену. Но неожиданно остановилась, обернувшись, а в спину ей бил дневной свет, освещая силуэт и придавая ненужной загадочности, как это делается с главными героями в самых бессмысленных фильмах. Когда она заговорила, то звучала настолько обыденно, насколько возможно. — И, Энджи? Тебе не нужен Шото, чтобы победить Всемогущего. Ты Старатель, герой, который никогда не сдается. Так скажи мне, почему ты перестал преследовать Всемогущего, безропотно отдав свою мечту какому-то ребенку? Энджи остался позади, пытаясь примириться с услышанным. Он не сдался, он никогда не сдавался. Уж точно не Всемогущему. Не так ли? Верно, Шото — его идеальное творение, он одолеет Всемогущего и станет Героем №1. Так почему Сецуна говорит, что он проиграл?***
Оставшись в одиночестве, Сецуна широко распахнутыми глазами уставилась на собственную ладонь. Пальцы не просто дрожали, а по-крупному тряслись. Причуда Энджи была мега-мощной, она едва ли представляет разрушения, реши он ударить изо всех сил. Возможно, стер бы с лица земли маленький городок или деревушку. Однако во всем надо искать плюсы, например, ее кожа вообще не пострадала. От слова совсем. Не было даже покраснения, а ведь Старатель не сдерживался. Означает ли это, что единственный огонь, способный навредить, ее собственный? Следует ли ей попросить Энджи помочь? Пройдя мимо своего ряда, Сецуна остановилась возле перил, с интересом наблюдая за развернувшимся сражением между взрывным мальчиком и Фумикаге. Очевидно, что слабостью Темной тени был свет, а спрятать оружие он не успел. В любом случае, вряд ли бы меч или пистолет как-то улучшил положение, ведь ими еще надо уметь пользоваться. Грустно, что Токоями проиграет, но Бакуго не столько силен, сколько умен и интуитивен. Уходя с арены, Фумикаге неожиданно поднял голову, по чистой случайностью сразу заметив стоящую Сецуну. Их взгляды пересеклись, и она ободряюще улыбнулась, показав большой палец вверх. Парень благодарно кивнул, мыслями все еще находясь на поле боя, хотя один ее вид напомнил о потенциально новом приеме. Прошла всего пара недель, как он поступил в ЮЭЙ, а уже столько всего нового узнал. Отвлекшись на парящее вокруг Сецуны красное перо, Фумикаге поспешил уйти, чтобы не задерживать самую ожидаемую битву. Два финалиста встали напротив друг друга, один с опасным оскалом, другой — без единой эмоции на лице. Сецуна догадывалась, кто будет любимчиком публики в этом году. Пробные первые атаки, чтобы разведать обстановку, не нанесли никакого урона. Но чем дольше длился матч, тем ожесточеннее становилось сражение. Со стороны Бакуго в ход пошли грязные приемы, такие как хватание за волосы, что вызвало осуждающий гул толпы. Сецуна закатила глаза, обозвав их нытиками, будь все так плохо, били бы по яйцам, самому нежному и болезненному месту, сейчас же все довольно прилично. Нельзя не заметить, что Шото опять использовал лед, для защиты и нападения. — Как долго ты еще будешь дурачиться?! Я убью тебя! Я хочу достойную победу! Какой смысл избивать идиота, что дерется в пол силы! Как я докажу, что лучший, если ты даже не стараешься! Не стой передо мной, если ты не хочешь драться! Почему ты еще стоишь, ублюдок!!! — монолог Бакуго настолько громок, что его услышали даже на соседнем стадионе. Парень выглядел безумно злым, внешний вид соответствовал агрессивным словам, которыми тот стрелял словно из пулемета. Бакуго хотел честного сражения, чтобы в конце почувствовать сладкий вкус победы и показать, что он лучший. Сецуна видела терзавшие его сомнения, будто Шото не знал, использовать ли ему вторую половину причуды или придерживаться данного слова. Одинокий язычок пламени лизнул его щеку, этого было достаточно для Бакуго, чтобы счастливо засмеяться, демонстрируя мелкие взрывы на раскрытых ладонях. Но Сецуна знала лучше, чем наивно думать, что у Шото не осталось неуверенности. Она не могла решить за него или избавить от накопленных проблем. У Шото есть история с Энджи, которую она не до конца понимает, но что-то в этом действует как непреодолимое препятствие. Сецуна знает, что в семье раскол, что это связано с отсутствием их матери и суровым тренировкам Энджи, зацикленного на идеальной причуде. Поэтому она остановила Энджи, встала между ним и целью жизни, рискнула столкнуться с причудой Адского пламени. Искренне надеясь, что в мыслях Шото нет ни следа Старателя, она с замиранием сердца следила за накапливающейся энергией для ядерной атаки. Очевидно, что страхи Сецуны не безосновательны, но Шото смог преодолеть себя, даже если на один единственный процент. Пламя разбушевалось с его стороны, спрятав в защитном коконе. Оно вспыхнуло, как это случилось в битве с Мидорией. А затем столб пламени столкнулся со взрывным ураганом, устроив огромный беспорядок. Звуки стихли, все жадно смотрели на большие экраны с прямой трансляцией, желая узнать победителя. Оба мальчика стояли, едва не переступив белую границу. Одна рука Бакуго была отведена назад, вся земля за ним была выжжена до черноты; спина Шото касалась хрупкой стены изо льда, лицо его было покрасневшим, а дыхание учащенным. Лица обоих испачканы в саже, одежда — в пыли, а волосы прилипли к мокрому лбу. Издав боевой рев, Бакуго рванул вперед, зажигая причуду в той же руке, которой и предотвратил вылет за границы арены. Шото выглядел хуже, небрежно утирая пот с подбородка. Сецуна мгновенно определила состояние Шото, это было обычным перегревом, с которым сталкиваются все новички. Тело просто не выдерживает температуры причуды, из-за чего начинается лихорадка и жар. Вряд ли он долго продержится на чистом упрямстве. Ее догадки оказались верными, мощность пламени резко снизилась, из-за чего ему пришлось вернуться к атакам льдом. Такая радикальная смена температур лишь ухудшила состояние Шото, в один момент он физически не мог выставить щит, чтобы защититься от взрыва. Своевременно вмешались судьи, а Шото лежал на земле без сознания. Однако Бакуго не был доволен. — Что за жалкое использование причуды, Двумордый?! Ты вообще тренировался или херней страдал? И это наш пример для подражания?! Да я!.. Его окутал бледный дым и Бакуго упал вслед за Тодороки. Судьи огласили результаты Спортивного фестиваля: — Турнир подошел к концу! И победитель Спортивного фестиваля этого года среди первых классов — Бакуго из класса «А»! Арену в очередной раз отстроили, сделав идеально ровную поверхность, а в центре поставили пьедестал. Работники усиленно готовились к награждению, пока ведущие развлекали народ, делая полезные замечания и показывая самые запоминающиеся моменты с фестиваля. Сецуна потянулась, почувствовав тихий хруст спинных позвонков, так как на протяжении долгого времени находилась в сгорбленной позе, едва не свисая с перил. Отвлекшись на сообщения в чате, женщина не заметила, как началась сама церемония. Вокруг поднялся странный шум, но она была слишком увлечена обсуждением на форуме, чтобы понять происходящее. Лишь когда она подняла голову, то замерла на месте. Гнев в груди поднял свою уродливую голову. Там, на глазах у огромной публики и на экранах по всей Японии, стоял Бакуго, прикованный цепями к столбу и в железном наморднике. Он дергал руками, пытаясь сломать наручники, а головой яростно бился о столб позади. Издавая яростные звуки, которые были ничем, кроме зацензуренного мата, он глазами пытался испепелить всякого, кто попадался в поле зрения. Сецуна отшатнулась. — Э-это что за чертовщина?! Завертев головой, она безумными глазами осматривала людей. С каждым следующим человеком она чувствовала, как растет глубокое разочарование. Для них происходящее казалось естественным, нормальным, ожидаемым! Будто неоправданное жестокое обращение с несовершеннолетними не было чем-то из ряда вон выходящим. В наручниках, цепях, кожаных ремнях и наморднике стоял подросток, который просто был недоволен результатами. Будучи громче и активнее прочих, он, по их мнению, заслужил быть закованным подобно отъявленному преступнику, находящемуся на полпути в Тартар, специальную тюрьму для преступников-злодеев. Сецуна впервые почувствовала себя в окружении чудовищ, монстров и мерзких тварей, которые хотели крови и зрелищ, наплевав на все остальное. Развернувшись, она побежала, желая добраться до арены как можно скорее. Коридоры слились в одноцветный поток, повороты становились все резче, а в глазах двоилось. Она не знала правильной дороги, она могла потеряться в очередной раз, но даже если поздно, даже если будет бессмысленно, Сецуна готова прервать награждение победителя. Потому что никакая это не награда, а чистой воды издевательство со стороны взрослых, которые должны о них заботиться. Ей кажется, что сейчас она способна сжечь все к чертовой матери.