Дурмар

      Алхимик осторожно поднялся, но Гриваль даже не обратил на это внимания. Тогда Й`оль подошел ближе. Как он и думал — все уже закончилось. Алхимик опустился рядом и прикоснулся к девушке. Кожа, еще ночью источающая жар, была непривычно холодной.       Й`оль неуверенно взглянул на Гриваля. Тот сидел неподвижно, вперив взгляд к какую-то одному ему ведомую точку. Мыслями он был явно не здесь. Алхимик немного подождал, пока тот придет в себя, но этого все не происходило. Минуло не менее часа, но Гриваль, казалось, и не думал двигаться. Й`оль положил руку ему на плечо, но даже это не помогло. Тогда уже алхимик было заволновался и тряхнул Гриваля со всей силы. И это возымело эффект — тот удивленно повернул голову, похоже, Й`оля он заметил только сейчас.       Еще какое-то время они провели в молчании — ни один не решался нарушить этот момент. Они просто сидели, вслушиваясь в утреннюю тишину, но уже вскоре ее стала нарушать просыпающаяся ото сна природа. Гриваль не издавал и звука, но от Й`оля не укрылась краснота его глаз.       Первым заговорить решился Й`оль.       — Уже… пора. Я не знаю, как народ Кьяната хоронит своих, но в любом случае я помогу.       Гриваль спорить не стал. Даже не поднял головы, но едва заметно кивнул, а после паузы все же сложил знаки:       — «Костер».       — Вот как. Тогда я пойду, насобираю…       Гриваль отрицательно покачал головой.       — «Я сам. Позаботься обо всем здесь».       — Хорошо.       С трудом поднявшись и отпустив наконец руку Юэй, он двинулся вперед и исчез, поглощенный тальником. Й`оль остался один. Что именно делать, он понятия не имел, но тело в любом случае нужно было привести в порядок. Алхимику почему-то подумалось, что каждому бы хотелось выглядеть красиво на смертном одре, чтобы люди, которым ты не безразличен, запомнили тебя именно таким. Поэтому он неспешно протер тело, смывая пот, после чего распустил растрепанные волосы и заплел их обратно в аккуратные косы, а затем, найдя ткань, стянул их в прическу, которую носили все кьянаты. Настала очередь блио. Тут мало что можно было сделать, но Й`оль постарался, чтобы оно напоминало платье.       Приготовления были завершены, но Гриваля долго не было. После полудня Й`оль забеспокоился. Прошло уже слишком много времени, а Гриваль все не появлялся.       — Шельма, не нужно было отпускать его одного. Ну не дурак ли я? И что мне теперь делать?       Первое, куда бы мог отправиться Гриваль, — обратно в Вамор. Если он вышел утром, то нагнать его вряд ли получится.       — Да с чего я вообще должен? А с ней как быть?       Й`оль напряженно забарабанил пальцами по земле, обдумывая, как лучше поступить, но не успел он собраться с мыслями, как тальник расступился, пропуская фигуру.       — Ну и где ты?       Й`оль хотел было сказать все, что было на душе, но вовремя прикусил язык — не время и не место.       — «Все готово».       — Идем.       Гриваль бережно подхватил Юэй на руки и неспешно понес, прижимая к груди так, если бы она была нежным цветком, невесомые лепестки которого он боялся повредить. Й`олю оставалось лишь последовать за ними. Идти пришлось долго, но Гриваль уверенно прокладывал путь среди яркой зелени. Они прошли еще с несколько десятков лимов, прежде чем лес разверзся, открывая опушку, обложенную лугом. Среди пестрого былья уже ждал костер, сложенный из сухого дерева.       Гриваль не мешкая прошел прямо к нему, уложив кьянатку поверх снопа жухлой листвы. Все это время плетшийся позади Й`оль подходить не стал — это был слишком личный момент. И правда, Гриваль еще какое-то время стоял рядом, прощаясь, но уже вскоре отошел, давая Й`олю закончить дело. Алхимик понимал, что от него требуется. Он приблизился вплотную. Юэй лежала спокойно, не шевелясь, но ее фасеточные глаза, не видя, смотрели вперед. Было в них что-то пустое, а от осознания, что они наблюдают, становилось жутко. Й`оль напряженно сглотнул и посмотрел на Гриваля. Тот едва ли кивнул. Стараясь не вглядываться в эти огромные мертвые глаза, Й`оль вытянул вперед пузырек с жидким огнем, как его называл Гриваль, и одним резким движением перевернул. Железный порошок высыпался, загораясь в воздухе и осыпая Юэй градом огненных искр. Отпрыгнув назад, Й`оль отошел на безопасное расстояние и воззрился на пожар, в мгновение ока охвативший костер. Тело скрылось в ярких всполохах. Спустя некоторое время потянулся запах жженого мяса, но не прошло и получаса, как он исчез вместе с силуэтом в костре.       Все было закончено, но уходить они не собирались, наоборот, утомленно развалились на траве. Еще только был вечер, и солнце не спешило завершить свой ход, а потому до темноты было время, спешить возвращаться было ни к чему. Так они и сидели, разглядывая безоблачное небо и одинокой костер, который казался лишним в этом море жизни. Сухие поленья лиственницы трещали, разнося звуки по бескрайнему лугу. Им вторила иволга, звонко напевая свою трель. Даже деревья весело покачивали своими ветвями, ловя солнечные блики. Все это казалось таким неправильным, жестоким, словно весь мир продолжал жить в этот погожий весенний денек, и никому не было дела до смерти Юэй.       Костер быстро догорел, оставив после себя серую пелену. Солнце начало закатываться, разлившись на западе красноватой дымкой. Пора было поворачивать назад, но Й`оль не знал, как лучше об этом заговорить, когда его дернули за рукав.       — «Знаешь, она сказала мне тебя не винить».       — А ты? Ты винишь?       Гриваль тяжело промолчал.       — «Не знаю. Ответь мне на вопрос».       — Какой?       — «Ты сделал все, что мог?»       Й`оль гневно вспыхнул, но повернув голову, уперся в прямой взгляд черных глаз, и его ярость сразу сошла на нет. Вместо этого, ответив на взгляд также прямо, уверенно сказал:       — Да! Я сделал все, что мог, большего сделать было нельзя!       Глаза Гриваля прожигали насквозь, выуживая ложь, но Й`олю скрывать было нечего, потому, не найдя и толики обмана, Гриваль отвернулся, удовлетворившись ответом.       — «Тогда не виню».       Снова воцарилась тишина, но провисела она недолго — в тишине Гриваль снова и снова возвращался в свои мысли, которые терзали, поэтому, спасаясь от них, он говорил.       — «Мы позавчера много разговаривали. И я кое-что понял».       — Что?       — «Я был таким дураком».       — Почему?       — «Сколько себя помню, я всегда хотел стать солдатом Империи. Не помню точно, когда это началось».       На несколько секунд Гриваль погрузился в воспоминания, размышляя, но, вернувшись, продолжал.       — «У моего отца была своя пекарня. Он много работал, чтобы скопить денег, а когда наконец открыл ее, был так счастлив. Ему нравилось печь. Моя мать ему помогала. Стояла за прилавком. А мне поручали разносить. Рынок Вамора всегда был многолюдным. Туда стекался разный люд. Хлеб отца очень любили — он был хорош. Вот я и носился по рынку, продавая. Туда же часто заглядывали и городские солдаты. Они прислуживали мэру, выполняли его наказы, в том числе охрану города. Ходили отрядами, ловили нарушителей, самых буйных забирали с собой. Я все смотрел на них и думал: «Хотел бы и я так же». Я об этом долго размышлял — не хотел оставлять отца одного в его пекарне, но желание было сильнее. Вот я и пошел в Военную школу. Я сказал Юэй об этом первой, но она меня сразу дураком назвала. Рассказывала, что солдаты вовсе не такие уж и хорошие, как я их рисую. Просила одуматься, но я упорствовал, она и сдалась. Я еще тогда думал, что она глупости говорит, я-то солдат каждый день вижу, знаю, какие они, а она все выдумывает. Дурак я, да?»       — Ты не знал.       — «Все я знал!»       Гриваль гневно всплеснул руками.       — «Все я знал. Думаешь, сколько уже Империя и Кьянат не ладят? Раньше еще сносно было, но, как назначили нового мэра, он за Кьянат крепко взялся. Не раз к ним солдат посылал. Это всегда хорошо не заканчивалось. А я-то, дурак, все думал, что солдаты ни при чем. Они же только приказ выполняют. Это все мэр. А как его винить? Он же для нас, для горожан, старается. Думал, что не может же все вечно продолжаться. Вот сядут за стол, поговорят как следует, составят договор. Наивный. Никому это не надо. У мэра армия, ему проще все силой решить, а Кьянат гордый, он свои территории не отдаст так просто. Я знал, что так все и будет, но надеялся, глаза закрывал, оправдывал. Нужно было сразу Юэй слушать! Правду про Имперских говорят!»       Закончив рассказывать, Гриваль сжал руки в кулаки, от чего костяшки побелели. Й`оль настороженно на него взглянул. Глаза, еще пустые минуту назад, стали осознаннее, напряженнее. Алхимик видел, как в них разгораются отблески уже потухшего огня, как гнев начинает полыхать. Ничего, кроме глаз, не поменялось, казалось, Гриваль был спокоен, но Й`оль знал, что за этой маской безразличия ненависть.       — «Как они могли… Использовали меня, чтобы через меня добраться до Кьяната. Пытали ее, измывались… Юэй сказала забыть, но как можно? Это они. Они убили ее. Я найду этих солдат. Непременно. Но нет… Дело не только в них. Они ведь только выполняют приказы, да? Это мэр поручил. Но это не все. Вся эта Империя. Прогнила. Идет по головам. Но ничего, это мы еще посмотрим. Так я этого не оставлю, запомни».       Хоть Гриваль и говорил это Й`олю, но было ясно, что уверял он скорее себя. Обещание, рождавшееся глубоко в сердце. Алхимик знал это как никто — когда-то давно он дал такое же. Со временем желание мести утихло, но совсем не пропало, еще теплилось где-то внутри, сжигало, ранило. Й`оль видел, как это пламя рождалось и в Гривале. Он все понимал, помнил слова Юэй — Гриваль мог наделать ошибок, погибнуть. И он, Й`оль, был единственным, кто мог того спасти.       — Что ты будешь делать с камнем?       Й`оль постарался увести разговор в другое русло. Гриваль от неожиданного вопроса вздрогнул. За своими мыслями он почти забыл о нем. Мужчина достал из мошны янтарь. Тот едва ли мерцал в свете заходящего солнца. Покрутив его в руке и спрятав обратно, Гриваль продолжил.       — «Ты прав. Сначала нужно отнести его. Но я даже не знаю, куда мне идти. Наверное, пойду на запад, а там буду искать».       Смотря на Гриваля, алхимик еще пару минут колебался. Снова ввязываться в неприятности совсем не хотелось, но и оставлять Гриваля одного сейчас было опасно. Обещаний Юэй он, конечно, не давал, но не они двигали Й`олем, а сердце.       — Ну, если хочешь, конечно, я мог бы помочь.       Гриваль в удивлении уставился на товарища.       — «Помочь? Ты? Как?»       — Я же говорил, что мне идти тоже на запад. Вот по дороге могу и помочь.       — «Но как?»       — Видишь ли, интересный это народ — Кьянат. Есть у них одна особенность — они предпочитают селиться близ одного растения. Дерево это не везде растет, для него специальные условия нужны: места, почвы. Но если мы найдем его, то Народ Кьяната будет неподалеку. Пойдем на запад, а точнее я скажу.       Лицо Гриваля немного просветлело — план был неплохим. От облечения напряженная спина расслабилась, давая вдохнуть полной грудью.       — «Спасибо».       — Пока не за что.       — «Кстати, я же с тобой так и не расплатился, ни тогда в Ваморе, ни после».       — Как-нибудь потом. Темнеет. Пора уходить.       — «Да».       Поднявшись с остылой травы, двое мужчин последовали назад в лес. Меж корней уже залегла густая темнота, и передвигаться было сложно, но добраться до уже знакомого оврага для них не составило труда.       Выдвигаться договорились с утра, но спать не хотелось, поэтому Й`оль вытянул висл и заиграл. Уже не раз Гривалю доводилось слышать эту мелодию, но отчего-то именно сегодня она звучала печальнее. Под жалостливую трель он вскоре заснул. Алхимик последовал за ним.       Тени прошлого не давали спать и сегодня. Все говорили, нашептывали, заставляли вспоминать. Как ни отгонял их Й`оль, они все возвращались. Очередной образ заставил его проснуться. С трудом разлепив глаза, он с опаской покосился на Гриваля — тот еще спал. Кажется, волновался зря — он не ушел один. Немного подождав, пока Гриваль проснется, алхимик приготовил все к уходу, а когда тот в конце концов проснулся, они отправились в путь.