Дурмар

      По сбившемуся дыханию Гриваля было ясно — времени он зря не терял. Когда подошел поближе, стало заметно, что он сжимает в руках свернутый лист лопуха, внутри которого, без сомнения, были опарыши. Передав лекарство алхимику, он присел на землю, ожидая дальнейших распоряжений. Но Й`оль только взял сложенный лист, раскрыл его и высыпал содержимое в остатки отвара, затем засунул туда руку и аккуратно перемешал.       — Ложись.       Резко скомандовав, он вытащил уже чистые личинки наружу и придвинулся к кьянатке. Та лишь беспрекословно подчинилась. Й`оль уже был готов положить паразитов на загноившийся порез, когда Гриваль дернул его за руку.       — «Что ты делаешь?»       — А ты что, не видишь? Лечу.       — «Этим?!»       — Да.       — «Я думал, ты добавишь их к чему-то, высушишь или сделаешь из них суп. Но так… Они ведь едят… трупы».       — Ты ошибаешься. Личинки едят только мертвые ткани, живыми тканями они не питаются. Если положить их на рану, они съедят только гной, но саму Юэй не тронут. Я, конечно, удалил часть гноя, но я не врач, так ювелирно очистить рану не смогу, а они смогут. Без гноя ей должно стать лучше.       Гриваль недоверчиво посмотрел на белые шевелящиеся личинки и с отвращением поморщился. Если Й`оль говорил правду, то это поможет. Сейчас все средства хороши. В любом случае если что-то пойдет не так, то он, Гриваль, сможет это остановить. Поэтому тот кротко склонил голову.       Получив разрешение продолжать, Й`оль поднес руки к ране и разжал их. Маленькие извивающиеся паразиты, неповоротливо двигаясь, заползали по бледной коже. Сначала они бесцельно копошились, но вскоре, учуяв запах лакомства, придвинулись ближе к гною. Одна за другой личинки стали присасываться к ране, стараясь добраться до еды.       Гриваль смотрел на это с отвращением. Он не раз видел, как эти твари пожирали трупы собак или диких животных, но сейчас было другое, сейчас перед ним был тот, кто был ему дорог, и смотреть на это было жутко. Казалось, стоит моргнуть, и опарыши начнут пожирать заживо. Й`оль же был спокоен. Убедившись, что опарыши держатся около раны, он безучастно отодвинулся, давая им закончить начатое.       Личинки еще долго ерзали по ране. Прошло не менее нескольких часов, прежде чем Й`оль их убрал. Порез стал выглядеть значительно лучше — гноя уже не было. Только желтоватое открытое мясо с припухшей по краям кожей. Гриваль, все это время наблюдавший неподалеку, тоже наклонился и взглянул на результат. От удивления его лицо вытянулось. Он никогда бы не подумал, что простые насекомые способны на такое. Теперь можно было облегченно вздохнуть.       Время уже клонилось к вечеру. Й`оль все еще занимался Юэй. Поверх чистой раны он наложил лекарств, способствовавших заживлению. А поскольку алхимик был занят, все хлопоты по поводу ужина легли на Гриваля. Пройдясь по округе и лишний раз убедившись в отсутствии погони, он набрал столько съестного, сколько нашел. Немного грибов и фруктов. В обычной ситуации Гриваль бы поймал себе кого-нибудь и зажарил мяса, но кьянаты животных не ели, да и Й`оль тоже, поэтому сегодня была только легкая еда.       Вернувшись с находками, Гриваль нарезал фрукты и грибы. Как он и думал, такая еда была слегка не для него, но он все же съел свою порцию. Юэй и Й`оль были довольны заметно больше и быстро расправились с нехитрыми блюдами. После того как последние ягоды кизила были съедены, решили отдохнуть. Все заметно устали, поэтому уже вскоре заснули.       — Ты хорошо справился. Вижу, не терял зря времени. Но не стоит останавливаться только на этом. Возьми еще и вот что.       Неясная фигура протянула Й`олю что-то прямоугольное, что при ближайшем рассмотрении оказалось книгой, испещренной написанными от руки округлыми буквами.       — Что это, учитель?       — Мои записи. Тебе пригодятся. Прочти их. Ты должен и сам в них разобраться.       — А Вы?       — Мне нужно уйти по делам.       — Сейчас в округе довольно опасно, не нужно. Останьтесь.       — Не глупи. Я скоро вернусь.       — Не уходите!       — Й`оль.       Знакомый голос стал постепенно растворяться.       — Не…       Еще пара мгновений — и он исчез. Й`оль судорожно поморщился и только теперь заметил, что плечо ужасно саднит.       — Что?       В полумраке вырисовалась фигура, стоящая над ним. Прогоняя остатки сна, он прищурился. Встревоженный Гриваль снова тряхнул алхимика за плечи. Это заставило последнего наконец проснуться.       — Да что такое?       Гриваль повернулся и ткнул пальцем в сторону. Проследив за направлением, Й`оль понял, что он указывает на кьянатку.       Было темно. Солнце еще не поднялось, и дымка сумрака только слегка подернулась синевой. Поэтому Й`оль придвинулся к девушке вплотную, чтобы понять, что происходит. Но даже при беглом взгляде стало ясно.       Приложив руку к ее лбу, Й`оль удостоверился — жар не спал, а наоборот, заметно усилился. Глаза были полузакрыты, от чего казалось, что она в бреду. Гладкая кожа блестела от пота. Юэй жадно хватала воздух, но ее сбившееся дыхание время от времени прерывали хрипы, от которых она то и дело заходилась кашлем.       Й`оль бегло осмотрел рану. Несмотря на состояние кьянатки, рана выглядела лучше, чем вчера. Но это уже было неважно. Алхимик взял кусок тряпки и, окунув в воду, которая за ночь стала прохладной, положил его Юэй на лоб. От внезапного озноба она поморщилась и открыла глаза. Юэй напряжено взглянула на Й`оля, но не произнесла и слова — она все понимала.       Алхимик обессиленно плюхнулся рядом с ней. Гриваль, стоящий неподалеку, нервно перевел взгляд с подруги на Й`оля, после чего жестко дернул того за руку. От этого внезапного рывка алхимик безвольно пошатнулся и почти упал. Вцепившись в рукав табарда, Гриваль силой приподнял его, отрывая от земли, но тут же, разжав руку, заставив того больно плюхнуться назад.       Й`оль спокойно посмотрел на Гриваля.       — «Лечи!»       Й`оль не двинулся ни на паш. Только болезненно поджал губу.       — «Лечи! Ты что, не слышишь меня?»       — Гриваль…       Тонкий голос заставил Гриваля замереть.       — Не докучай ему.       — «Но…»       Собрав силы, Юэй состроила сердитое лицо. Она явно дурачилась, но сейчас Гриваль был не способен подыграть.       — Ты и сам должен понимать. Когда такой жар… Уже вряд ли.       На секунду воцарилось молчание, после чего Гриваль тоже опустился на землю. Силы его покинули. Он с мольбой поймал взгляд Й`оля. Алхимик запнулся. Он уже не раз видел такие глаза — глаза, в которых теплился последний огонек надежды. Й`оль аккуратно подбирал слова.       — Тогда ее ранили. И в этот порез попала грязь, из-за чего он воспалился. В таких случаях помогает удаление гноя и лечение травами, но иногда…       Й`оль приложил еще одно усилие. Хоть он и делал уже это не единожды, но привыкнуть так и не смог. Конечно, алхимик знал, что поделать уже ничего нельзя, но говорить об этом кому-то еще, кто не смирился, кто ждет и верит, было невыносимо.       — Иногда грязь попадает в кровь, а оттуда уже не достать. С этим тело уже справиться не может. Я сделал все, что знал, но больше я ничего сделать не могу.       Алхимик видел, как с каждым сказанным словом пламя надежды угасало, становилось все слабее, пока наконец не погасло. Черные глаза мрачнели, и взгляд, такой живой, стал почти безжизненным. Й`оль неловко отвернулся. Они просидели какое-то время в тишине, пока Юэй снова не заговорила.       — Гриваль…       — Не нужно говорить. Побереги силы.       — Зачем?       Не найдясь, что ответить, Й`оль промолчал.       — Гриваль. У меня есть к тебе просьба.       Словно оторвавшись от своих мыслей, Гриваль рассеяно на нее взглянул. Говорить Юэй было явно сложно, и она прикладывала усилия, чтобы закончить каждую фразу. Гриваль не торопил. Он спокойно ждал.       — Это важно, поэтому послушай меня. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.       Не дожидаясь, пока она озвучить просьбу, Гриваль уверенно кивнул.       — Дурак, ты даже не знаешь, что я прошу.       Юэй хотела было рассмеяться, но снова зашлась кашлем. Прочистив горло, она продолжила.       — Народ Кьяната ушел глубже в лес, но это ненадолго. Он не стерпит. Вернется. Мы народ гордый, а гордость порой глупа. Империя сильнее. Кьянат пойдет на смерть. Не дай им…       На лице Гриваля проступили удивление и неприкрытое замешательство.       — «Но как я? Что я могу сделать?»       — Останови. Найди их и останови. Ты сможешь их убедить уйти.       — «Но как? Я даже не знаю, где они».       — Я тоже. Только знаю, что они, должно быть, двинулись на запад, но точнее не знаю. Но, Гриваль, прошу.       —«Хоть ты так говоришь, но как я..? Они меня даже слушать не станут».       — Возьми.       Кьянатка немного приподнялась и потянулась рукой к волосам, густыми косами обрамлявшим небольшую головку. Покопавшись немного, она подцепила ткань, перевязывавшую тугую прическу, и вытянула ее, от чего косы, больше ничем не сдерживаемые, каштановыми волнами рассыпались по плечам. Среди копны волос что-то блеснуло и со звоном выпало, ударившись о каменистую землю. Гриваль аккуратно поднял посверкивающий желтизной камень. Округлый кусочек янтаря игриво блеснул.       — «Это же…»       — Да. Это из моих бус. Когда меня схватили, их порвали, но хоть кусочек мне удалось спрятать.       — «Как это поможет?»       — Все Кьянаты носят бусы из янтаря. Каждому новорожденному родители надевают такие на шею. Чем старше кьянат, тем большее количество янтаря надевается на бусы. При смерти их отдают агве — главе. Отнеси их моему народу, они узнают этот янтарь. Это докажет, что ты говоришь от моего имени. Передай им мое желание.       Гриваль тяжело посмотрел на камешек в своей руке. Кусочек был совсем небольшой, но бремя было тяжелее. Просьба была несложной, но принять ее значило принять и то, что она была для Юэй последней. И все же Гриваль кивнул. Кьянатка слабо улыбнулась.       — Спасибо.       Й`оль поморщился — уже начал подниматься рассвет.       — Я схожу за едой. Нам всем нужно поесть.       Алхимик деликатно удалился, оставив Гриваля и Юэй наедине. Им наверняка еще было о чем поговорить.       После еды Й`оль не раз подходил к кьянатке, чтобы проверить ее самочувствие, но, как он и думал, ей становилось только хуже. Гриваль неотрывно сидел с ней, участливо держа за руку. Его сгорбленная спина казалась особенно хрупкой, но он не уходил.       К обеду Юэй стало хуже, и уже не оставалось сил, чтобы даже поесть. Й`оль хотел было оставить эту идею, но Гриваль, приподняв кьянатке голову, осторожно вкладывал ей в рот кусочки сочных фруктов. Девушка подолгу смаковала каждый кусочек, не в силах прожевать. Гриваль ждал, мягко сжимая ее руку. Й`олю оставалось лишь наблюдать со стороны.       Вечером началась горячка, и кьянатка уже перестала кого-либо узнавать. Она лежала в бреду, то и дело ворочаясь и дергаясь. Видеть Юэй в таком состоянии для Гриваля было нестерпимо, но, сжав зубы, он все же не ушел, остался.       Навалившись на свернутый плащ, Й`оль был неподалеку, но молчал. Да и что можно было сказать в такой момент? Тишину прорывал только неясный бред. Порой Юэй бормотала что-то на общем языке, а иногда издавала странные звуки, больше похожие на язык ее народа. Алхимик не знал, что она говорит, но был уверен, что слова бессвязны. Некоторые фразы девушка пропевала почти шепотом, а иногда вскрикивала, от чего ее голос становился высоким и резал слух. Так продолжалось долго, пока Й`оль устало не провалился в тягостную дрему.       Тени все шептали его имя. Иногда среди них можно было заметить силуэт учителя, который тут же развеивался, деформировался, превращаясь в другой, до боли знакомый. Он что-то говорил, но Й`оль уже не понимал — этот язык он почти забыл. Запах благовоний навевал воспоминания. От этого сладкого дыма тошнило, казалось, он проникает повсюду, даже под кожу. Голоса усилились, сливаясь в унисон. Й`оль обернулся, и они исчезли, оставляя его в пустоте. Й`оль испуганно огляделся, но никого не было. Даже запах исчез. Вместо этого к горлу подкатила паника, но она исчезла в мгновение ока — на плечо легла теплая рука.       — Отец.       Тень улыбнулась и, обойдя Й`оля, остановилась прямо перед ним. Рука, едва видимая на фоне пустоты, взметнулась вверх. Последнее, что заметил Й`оль, — это блеск метала.       Алхимик судорожно вдохнул. Кошмар был почти реальным, но утренняя прохлада быстро приводила в чувство. Успокоившись, он заметил широкую спину Гриваля. Тот сидел неподвижно, все так же сжимая руку кьянатки. Й`оль хотел было его позвать, но передумал — в овраге царило безмолвие. Бреда, еще ночью резавшего тишину, не было. Й`оль присмотрелся — грудь кьянатки не вздымалась. Девушка уже была мертва.