Даже в Петербурге иногда светит солнце

      Юра понимал, что оставлять Кацуки одного сейчас нельзя, и отправил Отабека по названному адресу. Юри все махал кистью. Получалось великолепно, но смотреть на это было действительно страшно. Он плакал, рисовал и плакал. Говорил что-то неразборчивое. «Вот ведь дурак, не поверил мне», — злился Плисецкий.       Хотя сам был таким же. Только Юри об этом не знал. Отказаться от своей пары, все равно, что подписать себе билет в психушку или сразу в морг. Через сорок минут Отабек привез трясущегося высокого блондина. Юри сразу обернулся, бросил кисти и крепко обнял его. — Придурки, — сказал Отабек, Юра кивнул. — Пошли, глянем что там у него в холодосе есть, — после этих слов Юра и Отабек ушли на кухню. Виктор и Юри не отлипали друг от друга, пока оба не успокоились. Но Кацуки было заметно хуже. Пока его трясло, Виктор стоял и обнимал его, слегка покачивался и иногда целовал в макушку. Его взгляд упал на картину и его словно током прошибло, он отчетливо видел свое лицо на картине, но как только взгляд расфокусировался, он видел ночной пейзаж. — Это ты нарисовал? — тихонько спросил Виктор. — Да, — еле слышно ответил Юри. — Это так красиво, — сказал Виктор и Кацуки дрогнул. — Это ты говорил у меня в голове? — Что? — Виктор удивленно смотрел на потрепанного японца. — Мы вообще виделись сегодня? — Ну да. Я где-то полтора часа назад приехал к тебе в бар. Ты посмотрел на меня, сел в такси и уехал. Очень странно, ты просто оставил меня и свою машину. В этот момент мне стало не хорошо, я сел в свою машину и сидел там, у меня началась паническая атака и меня забрал твой друг. — Пиздец, — Юри присел на кровать, продолжая держать Виктора за руку, — у меня были галлюцинации, что мы на какой-то серебристой ауди поехали в магазин, что бы потом пойти ко мне фильм смотреть, все это время мне казалось, что ты со мной и только в магазине я понял, что это не так. Меня преследовал голос, говорил, что картина должна быть красивой. — Не думал, что так бывает на самом деле, — Виктор тоже присел на кровать, — Мне говорили, что люди сходят с ума если они отвергают своего избранного, никогда не мог подумать, что это произойдет со мной, — усмехнулся Виктор. — Но я не отвергал тебя! — Значит ты не признавал, что я твой избранный — запутанная история. Давай оставим это в прошлом и попробуем в третий раз все начать сначала. — А у меня есть выбор? — усмехнулся Юри. — Нет, — сказал Виктор и совсем целомудренно поцеловал японца. — Ну слава богу, — сказал Плисецкий, картинно закатывая глаза. — Мы та чайник поставили, идите пожуйте, а то этот придурок небось опять весь день не ел, — сказал Отабек, облокотившись на дверной косяк, Юра соглашаясь закивал головой. Юри все еще был немного в шоке, поэтому совсем поздним ужином занялся Виктор. Ребята обрадовались такому раскладу и начали шутить о том, какой же Кацуки упертый и припоминали старые истории на эту тему. — Ляя, а помнишь, как Юри наорал на препода по истории из-за его «непедагогичных» методов обучения, — Юра чуть со стула от смеха не упал. Виктор накрыл на стол и присоединился к беседе: — Это седой такой? С козлиной бородкой? — Лол, а ты откуда знаешь? — удивленно вытаращился Плисецкий. — Я тогда кандидатскую писал, вся кафедра с этой истории ухахатывалась, — Виктор тоже засмеялся. Юри покраснел как помидор и закрыл лицо руками: — Почему все это происходит именно со мной? Повторная волна смеха окатила мужчин. Через час Юра и Отабек уехали: «Не, ну, а чо мы вам мешать тут будем?».       Подумав, что Юри будет не очень комфортно спать в квартире, где у него чуть не случился нервный срыв, Виктор предложил поехать к нему. С порога их встретил милейший коржик. — Лола, детка, не накидывайся так на гостей, — сердито сказал Виктор и собака сразу стушевалась в другую комнату. — У тебя так светло и просторно. Юри разглядывал каждую мелочь. Виктор дал время ему освоиться, сел на диван и чесал пузо собаке. Когда Юри вошел в гостиную и увидел белый рояль, его сердце не выдержало. Он сел на стул и начал играть. Он учился, когда еще жил в Японии, не практиковался уже пять лет, но руки помнили. Виктор своим ушам не поверил и заглянул в гостиную, где в полумраке сидел Кацуки и играл лунную сонату.