За эту удивительную жизнь

— Настя, Настя, что случилось? Казанцев практически силой отправил дочь в её комнату и попытался поднять с пола свою жену. На Настю было страшно смотреть. Она сидела на кафельном ламинате, прижав руки к лицу и истошно рыдая. — Родная, мне принести какие-то таблетки? Что случилось, тебя ведь всю трясёт? Вадим не знал, куда себя деть от волнения и непонимания того, что происходит. Для человека, привыкшего всё контролировать, это было чересчур. — Вадим, мне… Нужно уехать. Если не справишься, вызови няню, домработницу, в общем… Да о чём я, ты разберёшься. А мне действительно нужно выпить, но только не таблетку. Я же знаю, что ты хранишь где-то свои запасы. — Да, да, конечно, сейчас… Казанцев давно уже не был так растерян. Он быстро пошёл в свою комнату за дорогим алкоголем. У Насти тряслись руки, и Казанцев сам налил ей бокал коньяка. Она залпом выпила его, внешне, кажется, чуть успокоилась и снова села на пол, схватившись за голову. — Лёша, Вадим… Лёша Платонов… Авария… Я должна. — Твою мать. Он умер? — Нет, он жив. Но… Я не знаю, насколько всё плохо. Они давно растят общего ребёнка, а этот человек всё никак не уходит из их жизни. Но он понимал, что она поедет в любом случае. Забыв о дочери, работе и уж, конечно, о нём. Наверное, это была его вечная карма. Вадим выкинул из головы мысль о том, что неплохо бы этой аварии стать финалом в жизни этого парня, всё ещё сводящего его жену с ума. За годы совместной жизни он почти научился полностью жертвовать своими интересами ради своей жены, поэтому просто не мог позволить себе так думать. Она этого не переживёт. — Если ты хочешь, я вызову няню. Отвезу тебя. Не буду мешать. — Нет, Вадим. Я должна сама сделать это. Прости. Коньяк помог отпустить себя. Настя быстро пошла в спальню собирать чемодан. Она не знала, насколько долго задержится в Смоленске. Собственно, она вообще не знала, что делает. Через 20 минут кое-как собранная сумка уже стояла на пороге, а таксист ждал на улице. 400 километров обещали быть полными боли и мыслей. У неё даже мелькнуло желание прихватить с собой недопитую бутылку, но она быстро передумала. Это не та ситуация, в которой она могла позволить себе быть пьяной. Нужно было как-то объясниться с Дашкой, она ведь даже не знала, надолго ли её оставляет. Но девочка была напугана истерикой матери и лишь крепко обняла её, взяв обещание вернуться как можно быстрее, иначе, мол, она сведёт папу с ума. Скрепя сердце, Настя дала его. Таксист ехал так быстро, как только мог, но они несколько раз попадали в пробку. Настя не обращала внимание ни на что вокруг, флэшбеки затмевали разум. День, когда их познакомили его друзья. Их безмятежные отношения до его травмы. Мечты о свадьбе. Его поддержка после так тяжело давшегося ей проигрыша Касаткиной. Роковой день, когда она согласилась увести Руслана. Тот самый момент, когда она снова увидела его, уже будучи женой Казанцева, и сошла с ума, как в первый раз. Все попытки вернуть его. Первый поцелуй после прощения, сладкий-сладкий, как тот самый, в 14. Встречи в гостинице и не только. Мысли только о нём и ни о чём больше. И то роковое: А ты уверена, что это мой ребёнок? Наверное, он был первой и единственной настоящей любовью. Он оставил в ней невероятное количество боли, но она знала, что оставила в нём не меньше, а потому научилась не винить его ни в чём. Просто всё сложилось так, как сложилось. Она была женой и матерью, и сейчас ехала туда просто потому что должна. И ничего уже не могло быть иначе. Или ей хотелось так думать? Настя откинулась на сиденье и закрыла глаза. Может, это была её вечная карма? Она не знала, сможет ли когда-нибудь просто быть счастлива. И, боже, как она об этом мечтала. Остаток пути проехали в полной тишине. Она накричала на таксиста, когда по радио заиграла песня, под которую они танцевали свой первый танец. Он не ожидал и быстро выключил музыку, Насте как-то удалось заснуть и даже, как ни странно, без снов о Лёше. Наверное, сказалась адская моральная усталость. Подъехав к больнице, адрес которой Настя получила ранее в SMS, таксист разбудил её. Она стала совать ему какие-то деньги, напрочь забыв, что сразу расплатилась картой. Он удивился, вернул. Сознательный. Надо же. Такие ещё бывают? Она вышла и нерешительно осмотрелась по сторонам. Обычная областная больница, но выглядит современно. Чёрт, как давно госпожу Казанцеву не охватывала такая робость. Она ехала сюда словно в забытьи, даже не представляя, собственно, что делать дальше. Она и правда сейчас увидит его? Задумалась и хмыкнула про себя. Ей почти 30 лет, а мысли, как у восьмиклассницы. Что же ты сделал со мной, Лёша Платонов? Она приободрилась, дёрнула дверь на себя. Подошла к милой девушке, спросила, как найти Платонова. Девушка указала ей номер палаты, добавив, что сначала с ней должны поговорить сотрудники полиции. — Пожалуйста, скажите мне… Как он? Девушка сочувственно улыбнулась. — Состояние стабильно тяжёлое. Он пока не очнулся — Он выживет? — О, пожалуйста, не переживайте. Врачи делают всё, что могут. Всё будет хорошо. Как часто она говорит это безутешным родственникам? Как часто оказывается не права? Настя села в холле и стала ждать. Разговор с полицией — последнее, о чём она думала, хотя следовало бы предположить, что он произойдёт. На часах было около четырёх, и, видимо, ждать придётся достаточно долго, сотрудники, которые ей звонили, как выяснилось, ушли около трёх часов назад. Настя наконец поняла, что даже не сняла квартиру, не предполагая, на сколько останется тут и принялась просматривать доступные в Интернете варианты. Она как раз успела позвонить какой-то первой попавшейся хозяйке, пообещав заплатить двойную цену, чтобы не понадобилось никаких просмотров, когда её окликнули. — Анастасия Казанцева? — Да, это я. — Нам хотелось бы поговорить с вами. Мы можем пройти в кабинет главврача. Вы же не хотите разговаривать прямо в холле? — Конечно. Пока они поднимались на третий этаж, Настя думала только о том, когда она сможет увидеть Лёшу. Лишь мельком промелькнула мысль, почему, собственно, они получили пропуск аж в кабинет главврача и о чём будет разговор, если это самая обычная авария. Мужчина, одетый в штатское, открыл дверь своим ключом. Врача в кабинете не было. — Присядем? Сотрудник спокойно сел прямо на место врача, девушка с ним осталась стоять. У Насти вдруг мелькнула дурацкая мысль, что полицейские похожи на них тогда, 5 лет назад. У девушки был тот же блондинистый хвост и чёлка, которую Настя давно отрастила. Мужчина имел аристократические черты лица и был высок ростом. — Меня зовут Алексей Николаевич Семёнов, мою помощницу — Анастасия Михайловна Румянцева. Настя хмыкнула про себя. Это что, какое-то наваждение? — Мы расследуем дело Алексея Платонова. Что вы знаете об обстоятельствах аварии? — Ничего. Я была потрясена вашим звонком, мы с Лёшей давно не общаемся, и… — Извините, что перебиваю, но у нас почти нет времени. В таком случае, я расскажу, -вмешалась девушка. — Сегодня ночью Алексей в нетрезвом состоянии вышел из дома и сел в свой автомобиль. Он подъехал к далеко не ближайшему круглосуточному киоску и купил бутылку водки. После чего, по показаниям продавца, он вернулся в автомобиль и стал ждать. Примерно через 20 минут на перекрёстке вдали показался Ford Focus синего цвета. Алексей на скорости 230 км/ч врезался в данное транспортное средство, водитель скончался на месте. Данное происшествие не похоже на обычную автомобильную аварию. У нас к вам есть несколько вопросов. Господи, сколько ещё на Настю свалится потрясений. Она прижала ладони к губам не в силах поверить в то, что говорят эти люди. Хриплым голосом она спросила: — Что… Что вы хотите узнать? — Как вы знаете, о том, как вам позвонить, мы узнали из записки, найденной в машине. Не переживайте, с родственниками Алексея мы уже связались. Скажите, что связывало вас с этим человеком и почему мы нашли у него в машине только ваш номер телефона? И, спрошу ещё раз: что вы знаете об этой автомобильной аварии? Настя оглядывала полицейских, не в силах сказать ни слова. Кое-как она выдавила из себя: — Я не понимаю, о чём вы говорите. Лёша не мог убить человека. В чём конкретно обвинение? Он ведь сам в тяжёлом состоянии. — Мы ничего не утверждаем. Пожалуйста, отвечайте на поставленные вопросы. — Я не знаю, о чём вы говорите. Мы с Лёшей были… друзьями. Но мы не общаемся почти пять лет. Я ничего не знаю о том, как он жил всё это время. — Насколько близкими друзьями? — На что вы намекаете? Что ж… Да, мы встречались какое-то время, но затем я вышла замуж. Мы с Лёшей остались в хороших отношениях, поэтому когда я узнала о случившемся, немедленно приехала сюда. — Почему перестали общаться? Настя на мгновение задумалась, что не укрылось от полицейских. Господи, как же больно. Почему она должна говорить всё это? — Жизнь раскидала. Мужчина прищурился, переглянувшись со своей помощницей. — Вы уверены, что это всё, что вы хотите сказать? — Да, уверена. Я даже не успела посмотреть на него, я могу идти? — Что ж… — полицейский резко встал. — Хорошо, всё, что мы хотели услышать сегодня, мы услышали, не будем мешать встрече старых друзей. Но учтите, это не последний наш разговор. Они вышли из кабинета первыми. Настя почти бросилась следом, она не могла больше ждать. Обо всём этом она подумает потом, дома, а сегодня всё, чего она хотела, это увидеть Лёшу, пока его перевели из реанимации. Его палата была на втором этаже. Она побежала по ступенькам, как девочка, и распахнула дверь. Она бежала по этажу, заслужив сочувственный взгляд уборщицы, и, наконец, увидела. 209. Сердце ушло в пятки. Она распахнула дверь. Палата-одиночка. Стойкий больничный запах. Звук кардио-аппарата, или как там он называется. Капельница. И он, без сознания. — Лёша… Кое-как она дошла. Села прямо на пол, положила голову ему на колени. — Ну вот мы и встретились, родной.