За эту удивительную жизнь

Ранним утром Настя сидела возле постели дочери, гладила её по голове и думала о предстоящем празднике. Пятилетняя годовщина свадьбы. Свадьбы с человеком, отношения с которым прошли все стадии, которые только возможны. А ведь всё начиналось с простой жажды денег, единственного чувства, которое двигало Настей Гордеевой большую часть её жизни. Настю сбила с мысли внезапно приоткрывшая глаза дочь. —Спи, родная. Ещё совсем рано, даже папа пока не проснулся. Папа.Удивительно, но Вадим Казанцев, привыкший лишь тщательно обдумывать, как бы получить ещё более высокое место в Федерации да где достать ещё больше денег, ничуть не хуже придумывал новые развлечения для неугомонной Дашутки, как он любя её называл. Где-то он находил время, в котором так нуждаются маленькие дети, чтобы носиться с ней, словно ему снова 20, по детской площадке, отстроенной во дворе их дома в Подмосковье, который он купил, заметив лишь один восхищенный взгляд Насти на случайно открывшуюся вкладку. Вместо коллекции французского коньяка шкаф теперь занимал Дашкин любимый бельгийский шоколад. Добрую треть зарплаты каждый месяц он тратил на наряды для его любимых девчонок. Любимых.Да, Казанцев не скрывал, Настя и Даша стали центром его вселенной. Впервые по-настоящему разглядела это она, увидев одинокую слезу, скатившуюся по его счастливому лицу, когда Вадим взял на руки новорожденную дочь. Он был потрясающим отцом, и, что уж там, не менее потрясающим мужем. Он носил её на руках во время беременности и после, не жалел ни копейки денег, а когда она однажды истерила и в сердцах крикнула ему: «Ненавижу тебя и твою золотую клетку», молча пошёл в другую комнату и одним звонком устроил её в группу поддержки когда-то так желанного московского «Спартака». Собственными усилиями восстановившаяся после родов Настя легко выбилась в её руководители. У неё сейчас есть всё. Любимая работа, финансовая подушка, путешествия в любой конец света в любом составе или в одиночку. Однажды муж отправил её на неделю на Бали, когда в четыре часа утра Настя зарыдала от усталости и бессилия, потому что у дочки резались зубы. Её девочка счастлива. У Даши заранее есть всё, о чём она ещё не успеет подумать, и, что самое главное, у неё есть безумно любящие её и уважающие друг друга родители. Сама Настя этого не познала, её отец изменял матери ещё до её рождения, они лишь играли в красивую семью на публику, проводя вечера в скандалах. Настя с раннего детства знала, что была нежеланным и нелюбимым ребёнком. Настя с раннего детства была одинока. У неё есть всё, кроме одного. Любви.Ежедневно, смотря на то, что он делает для них с Дашей, она чувствовала…да ничего она не чувствовала. Конечно, была благодарна ему, а как иначе. Но ничего больше. Настя по-прежнему спала в отдельной комнате и так ни разу и не отдалась ему, как бы он не мечтал об этом даже во снах. Она по-прежнему регулярно мониторила соцсети Платонова и порой выла ночами в подушку от боли. Она и не подозревала раньше, что сможет о таком даже подумать, но готова была отдать всё за «рай в шалаше» с ним и Дашкой. Знала, что он по-прежнему бегает за смоленский клуб. Что почти по графику раз в месяц меняет девушек. Что в своей глуши Платонов — звезда, кумир всех баб, но на деле хоккейное будущее для него закрыто, в команде других хоккеистов нет. С конца турнирной таблицы его стараниями они выбились почти в середину, и не более того. Вадим тоже знал. Однажды она не закрыла на ноутбуке его страницу, а потом, уложив дочь, впервые в жизни по-настоящему напилась. Он пришёл с работы очень поздно и застал её в лютой истерике, второй раз за их совместную жизнь. —Ублюдок! Это ты украл у меня его, это ты всё испортил, его жизнь и мою! Если бы ты не влез в его карьеру, у нас всё было бы по-другому, всё! Он с огромным трудом крепко прижал её к себе, отобрал бутылку и накрыл одеялом, чтобы она успокоилась. Преодолев первую стадию опьянения, Настя вдруг начала расстёгивать его рубашку и даже сама, с какой-то неадекватной страстью, стала целовать. Он ответил на поцелуй, сам не веря своему счастью. Но — остановился. —Ты даже не представляешь, как я хочу разорвать на тебе халатик и сделать всё, что ты не давала сделать с собой все эти годы. Но ещё я люблю тебя. И знаю, что завтра ты будешь жалеть об этом. Прости меня, Настёна. Я принял тебя, а он нет. Я сделаю для вас всё, а он так ни разу и не позвонил узнать, как у вас дела. И этого я не могу, да и не хочу менять, что уж там. Ты уже не полюбишь меня. Но самое главное, я люблю тебя. Постарайся смириться, что Лёши Платонова в твоей жизни больше не будет. Но зато будет всё остальное. В конце концов, у тебя есть его часть, хоть мне и неприятно вспоминать, что биологически Дашутка — его дочь. Утром Настя была очень благодарна мужу за то, что он не воспользовался её состоянием. Они оба сделали вид, что ничего не было, и больше тему Платонова не поднимали. Никто не знал, что когда Казанцев слышал ночами её вой, сдерживаемый подушкой, он открывал шкаф с коньяком, находящийся теперь в его комнате, и всю ночь пил, засыпая лишь на часок и удивительным образом за это время трезвевший, потому что девочки не должны видеть его пьяным. Как он хотел сделать её безоговорочно счастливой. Но не мог. Оторвавшись от мыслей и воспоминаний, Настя почувствовала запах готовящегося завтрака аж с первого этажа. Он по-прежнему чудесно готовит. Встал так рано, чтобы их порадовать. Даша должна была проснуться примерно через час, поэтому Настя на цыпочках пошла в свою комнату, чтобы не портить ему сюрприз. Ей нравилось отвечать на всё, что он для неё делает, хоть какой-то малостью. Что ни говори, быть благодарной она умела. Удалось даже чуть-чуть подремать. Проснулась Настя от взглядов мужа и дочери. Увидев, что она открыла глаза, Дашутка кинулась её обнимать, крича при этом что-то вроде «папа там такие блины приготовил уууууууу поздравляю вас с праздником мама вставай скорее ВСТАВАЙ». Настя улыбнулась. Эта девчонка сводила её с ума и всегда повышала настроение. —Ну разве я мог её удержать? Уже съела половину стола. —Бее! — озорная русая девчонка показала язык и вприпрыжку побежала вниз по лестнице. Мало общего с ней. Она на негопохожа. Как Вадим смирился с этим? Она встала с кровати и чмокнула его в губы. —С праздником, дорогой. Пойдём кормить это ненасытное чудо. Он тепло улыбнулся. —Это чудо себя само здорово накормит. С праздником. Спасибо тебе, что ты у меня есть. И за неё. Дашка спасла от необходимости как-то отреагировать истошным криком. Они побежали отнимать у девчонки кота, которого она успела измять, как жевачку, параллельно пытаясь накормить блином, и он, как любое адекватное создание, конечно, её укусил. Потом искали по всему дому зелёнку. Потом гуглили, как смыть её с лица. Потом забили и сели наконец завтракать. —Может, сходим в кино вечером? Мы давно туда не выбирались. На какой-нибудь мультик, а еду закажем на дом, а то Дашутку только по ресторанам водить. —Как скажешь, дорогой. —Сейчас поищу афишу. Не дашь свой телефон? Засунул куда-то свой, а рабочий не хочу даже включать, я сегодня с семьёй. —Конечно. Она успела лишь передать ему сотовый, как на экране высветился звонок с незнакомого номера. Казанцев удивился и вернул аппарат назад. Интуиция сказала ему, что это не случайность. —Алло? —Анастасия Казанцева? Вы знакомы с Алексеем Платоновым? Сегодня ночью он попал в автокатастрофу. Мы не нашли телефона, чтобы позвонить родным, только записку с вашим именем и номером. Если вы в Смоленске, не могли бы сейчас подъехать? Это важно. Её любимая чашка валялась на полу, разбитая на тысячу кусочков.