Быт

– Выглядит ужасно, – Леви не нужно брать инструмент в руки, что бы вынести вердикт. Он с другого конца комнаты видит погнутый гриф и жуткие царапины на корпусе. – Зато бесплатно, – фыркает Эрен. Вблизи он замечает, что ладовые порожки испещрены впадинами, а на самих ладах выдавленные годами аккорды. Ему кажется, что каждый след и мельчайшая трещинка таит за собой историю, и Йегер действительно благодарен Кристе, которая, узнав о внезапной мечте парня, разыскала в общаге бесхозную гитару и выдала ее Эрену. Он осторожно ведет пальцами вниз по струнам. Леви передергивает плечами и сбегает на кухню заваривать чай. Йегер абсолютно с ним согласен. Звучит еще хуже, чем выглядит. Первый вечер уходит на настройку. На самом деле, даже для новичка вроде Эрена это не кажется таким уж сложным делом, он довольно быстро справляется с пятью первыми, а потом замечает маленький кусочек бумажки, вставленный между верхним порожком и самой тонкой струной. Выковыривает его. Пытается настроить несчастную последнюю струну и понимает, то был не мусор, а важная деталь инструмента, которая удивительным образом скрывала отвратительный не то писк, не то звон. На возвращение бумажки обратно уходит бездна времени. Наконец, все готово. Эрен пытается зажать свой первый аккорд и тут же получает подушкой в лоб. – Мне плевать, чем ты занимаешься целый день. Но будь добр, не шуми после одиннадцати ночи. Справедливо. Так что Эрен не унывает и не тратит время попусту. На следующий вечер перед ним уже лежат распечатки текста и аппликатуры аккордов. Проходя мимо, Леви, не удержавшись, берет лист и хмыкает, прочитав: – «Я терпел, но сегодня я ухожу*». Это что, гимн наших отношений? Эрен закатывает глаза и отбирает бумаги. – Нет, это чудесная песня, состоящая всего из четырех аккордов. – Вот как, – с чуть заметным облегчением. Леви уходит в дальний угол и какое-то время сосредоточенно протирает каждый, даже самый маленький, листочек фикуса, а потом отмечает вполголоса: – Ты лажаешь. У Эрена жжет в пальцах, ничего не получается, и он готов взорваться на месте. Аккреман подходит к пианино, из-под тонких пальцев очень ладно слетают Am, G, C, E. – Слышишь? У тебя какая-то жопа вместо Соль Мажора. Эрен подавляет свое возмущение, бурчит неразборчиво: – Спасибо. Аккерман закрывает крышку, возвращается к фикусу. Эрен разбирается с «жопой»: – Невозможно! Мои пальцы слишком коротки! Ловит в ответ раздраженный взгляд человека, комплексующего по поводу своего роста. В следующий раз открывает рот только чтобы напеть: – Ляг… Отдохни… – медленно тянет он. Руки никак не успевают, но к концу первого получаса победил первый куплет и припев. Еще немного, и можно будет начинать учить бой! Блин. Каким-то чудным образом он успел позабыть, как выглядит Am. Помогая себе правой рукой, по одному расставляет непослушные пальцы по местам. Вроде верно? За то время, что Йегер держал гитару, Леви успел домыть фикус, заварить себе чай и устроиться с документами. Эрен вдыхает поглубже и поет: – Боль… – готовится переставить пальцы для следующего аккорда, но отвлекается на Леви, который, кажется, впервые на его памяти, смеется. Чуть успокоившись, Аккерман поясняет: – Я уже успел забыть, что ты там играешь, и тут БОЛЬ из тишины… Теперь никто из них не в состоянии продолжать спокойно работать, так что решают прерваться на чай и кофе. Словно невзначай Леви бросает: – Надо поставить новые струны. Хороший знак.