Berghain.

Вам знакомо это чувство, когда ты, вроде бы, выспался, но просыпаешься усталым? Так вот, это было именно то, что происходило со мной прямо сейчас. Судя по ощущениям, прошло уже минут тридцать моих беспокойных кручений на узкой койке, которые ни к чему не привели, ведь я, блять, просто не мог больше уснуть. Все, что мне оставалось — это тупо лежать с закрытыми глазами и чувствовать, как мое потное голое тело неприятно прилипает к простыне и тонкому одеялу. Сука, проще было бы сдохнуть. Бошка гудела, как ёбаный самолет, а во рту было сухо, как в пустыне, — на этом все мои мысли заканчивались. Я молился всем богам, чтобы вообще больше ни о чем не думать и не вспоминать прошлую ночь, ведь, зная себя, если начну — то все остатки сна полетят коту под хвост. Но, конечно же, моим мечтам не суждено было сбыться, потому что ровно в это же, блять, мгновение дверь в комнату открылась. — Опа, тусовщик наш еще дрыхнет, — услышал я голос Брайана и тут же перевернулся на другой бок, демонстрируя прибывшим свой зад. — Да бля, пора будить парня, ему еще предстоит серьезный разговор, — громко декламировал Боб, судя по звуку шагов, приближаясь к моей кровати. И после этих слов, как по взмаху сраной волшебной палочки, ко мне вернулись все воспоминания о вчерашней ночи. Я четко помнил каждый шаг, кроме нашего возвращения в хостел. Хотелось заорать… или умереть. — Проснулся я, отъебитесь, — рыкнул я, нехотя разлепляя глаза. — Заебись, время два часа дня, между прочим. Мы уже даже пожрать успели, — тоном недовольной мамаши сказал Боб, обращаясь к моей спине. — Рад за вас, — с сарказмом ответил я, все же поворачиваясь лицом к этому придурку и ощущая дикую жажду. — Будь другом, подай бутылку с водой, — я прохрипел, с надеждой протягивая руку. — Ага, а еще чего хочешь? — хмыкнул Боб, облокачиваясь спиной о противоположную кровать и прожигая меня взглядом. — Ты мне вчера другом не был, когда пошел зажигать в Бергхайн, бросив нас с Брайем. — Так, слушай. У нас с тобой никакого уговора не было, и я не виноват, что вас не пустили. В конце концов, мы с Мэттом заплатили за вход, и если бы… — начал было раздражаться я, но резко остановился, видя на лице Боба расплывающуюся улыбку. — Да, блять, я же шучу! Расслабься, Фрэнк, — засмеялся он, глядя на мою недоумевающую физиономию. — Мы с Мэттом уже все обсудили, и я не злюсь на вас. Все таки это был наш первый день в Берлине, да и я так нарядился, что… — Круто, класс, я рад. Так ты подашь мне воду? — прервал я Боба, совершенно не в состоянии сейчас воспринимать любую информацию и думать о чем бы то ни было, кроме своей пересохшей глотки. Он в этот же момент схватил со стола бутылку и кинул ее мне на койку. — Спасибо, — поблагодарил я, сразу же опустошая содержимое большими глотками. — Но, все таки, я жду твоего рассказа, Фрэнк. Мэтт сказал, что вы провели почти всю ночь раздельно, и мне интересно послушать твою историю, потому что у него все слишком банально. — Потом, — буркнул я, окидывая взглядом стоявшего неподалеку Мэтта, который смотрел на меня с подозрительной улыбкой, скрестив руки на груди. Я действительно плохо помнил нашу дорогу до хостела. Как только мы вышли из клуба, все маршруты прокладывал Мэтт. Прохладный утренний воздух, по всей видимости, быстро привел его в чувства, потому что никак иначе я не могу объяснить то, что он почти полностью, блять, протрезвел, пока мы шли до метро. На этом, собственно, мои воспоминания и заканчивались. А, ну и еще всплывали какие-то размытые рассказы о шмали, которую за двадцатку ему любезно предоставил барыга в одном из темных коридоров, когда он «всеми силами» пытался отыскать меня в клубе. — Фрэнк, ты же понимаешь, что и без телефона с деньгами ты мог добраться до хостела? — спросил Мэтт, вторгаясь в мой поток сознания и все еще продолжая разглядывать меня с улыбкой. Нет, блять, не понимаю. Вроде как телепортироваться я пока не научился. — Да, сука, как? — с нарастающим раздражением поинтересовался я, снова усаживаясь на кровати, в ожидании чуда. — Я что, зря рассказывал тебе про телебашню, когда мы шли по площади? Она в ста метрах от хостела, все, что тебе было нужно — это доехать до нее. — Ну, допустим, — не подавая виду согласился я, мысленно ударяя себя по бошке за свою, блять, забывчивость. — А как бы я без денег добрался до этой ёбаной телебашни? Бергхайн находится на другом конце города. — В метро нет турникетов, балда. Кажется, крик в моей голове было слышно на весь Берлин. — Дерьмо. Я реально идиот, — сдался я, тяжело вздыхая. В этом прекрасном городе действительно не было турникетов, по крайней мере, на тех двух станциях, которые соединяли точку А с точкой Б. Ну, тупой я, что тут поделать? — Ладно, не переживай, сегодня свои шмотки при себе будешь держать, — ободряюще ответил Мэтт, останавливая мои беззвучные проклятия к самому себе. — Нет, сегодня я точно никуда не пойду, — тут же среагировал я, мечтая помыться и весь день проторчать в кровати. — Я умираю, — наигранно вздохнув, я повалился на спину, всем своим видом стараясь показать, как мне плохо. — Так, а вот это как раз не обсуждается, — командирским голосом сказал Боб, вставая и направляясь к своему чемодану. — Даю тебе полчаса на сборы, и мы выдвигаемся. Лучший способ прийти в себя — это вернуться в активную жизнь, — закончил он, хватая чистую футболку и скрываясь за дверью в ванную. — И куда вы уже успели собраться, пока я спал? — спросил я, тяжело вздохнув и обращаясь к парням, когда из соседней комнаты начал доноситься звук включенной воды. — Брай нашел какую-то выставку современного искусства, — пожал плечами Мэтт, тоже открывая свой чемодан. — Ага, должно быть круто, — кивнул Брайан. Было такое чувство, будто все в этом номере, кроме меня, отродясь не знали, что такое похмелье, и всю прошлую ночь мирно дрыхли в своих теплых кроватках, видя сладкие сны. Блять, ну почему всегда достается именно мне? Сил спорить не было, ведь я прекрасно знал, что, хочу я или нет, «любимые» придурки все равно вытащат меня на улицу. Так что я просто решил поверить Бобу на слово и попытаться вернуться в реальный мир. Мои сборы всего на десять минут вышли за поставленные Бобом рамки. Я успел помыться, надеть чистую футболку и осушить залпом еще одну бутылку воды, перед тем как мои, измученные недавними танцами, ноги коснулись брусчатой дороги. Душ и свежий воздух действительно помогли мне почувствовать себя лучше, а наскоро съеденная выпечка и крепкий кофе, купленные в кафе за углом, даже немного подняли настроение. Я был рад, что на улице лето, и можно было спокойно гулять в одной футболке и не морозить пальцы, наслаждаясь первой за день сигаретой. По пути к метро я всеми силами старался запомнить дорогу и нашу станцию, на случай очередной непредвиденной потери себя в этом, пока незнакомом, городе. В это же время я краем уха слушал рассказ Боба и Брайана о том, чем они вчера занимались, когда всем известный вышибала бросил им свой коронный «nein». Я мало что понял из всей этой эмоционально окрашенной каши, которую Боб так усердно старался затолкать в мой, пока туго соображающий, мозг, но главным было то, что, оказывается, они вчера тоже тусили. И было это в… здесь снова цитата: «Во втором по крутости, после Бергхайна, клубе, который называется Трезор. Фрэнк, не парься, мы туда еще обязательно сходим, это бомба». Ага, бегу и падаю. Еще одной классной чертой Боба было то, что он умел очень быстро переключаться. Мы с Мэттом действительно думали вчера о том, как сильно он будет злиться на нас утром за то, что мы остались в Бергхайне без них с Брайаном. Но этого не произошло, потому что им двоим хватило ума не терять прекрасную летнюю ночь и найти другой крутой блядушник. Лично мне очень не хватало такой легкости. Если бы я, как Боб, дышал клубами, и меня не пустили в любимый, то эта мысль долбила бы по черепной коробке еще месяц, при любом удобном и неудобном случае возникая в голове и разжигая недовольство. С этой точки зрения было очень хорошо, что на этой планете существовало слишком мало вещей, которыми я действительно горел. А значит — слишком мало поводов для злости. Я размышлял об этом, вставляя десятку в автомат и тут же выгребая из него кучу мелочи вместе с одноразовым билетом на метро. Я мало что знал о действии экстази до прошлой ночи. Единственными моими познаниями было то, что когда-то по пьяне рассказывал мне Мэтт, валяясь на диване в разгар очередной тусовки еще в Лондоне. Находясь под экстази, по его словам, твое тело типа наполняется энергией, или что-то в этом духе. И, вместе с этим, любые прикосновения доставляют тебе жуткое удовольствие. Наверное, это и было то, что я вчера испытал. Однако, Мэтт ничего не говорил мне о последствиях и побочках, о которых следовало бы знать заранее. Наблюдая за мелькающим пейзажем, проносящимся за стеклом, когда поезд вынырнул из-под земли и помчался по улице, я задумался о том, мог ли я действительно вчера откинуться. Не знаю, то ли эта дерьмовая таблетка реально была не лучшего качества, то ли просто в клубе было слишком душно и людно, но я в любом случае был на грани потери сознания. Думаю, я бы точно отключился прямо на танцполе, если бы меня сразу же не вынесли, как только я начал терять равновесие и падать. Эти мысли вернули мне воспоминания о вчерашнем танце с каким-то незнакомцем, и я был, блять, на миллиард процентов уверен, что именно этот парень вытащил меня в последствие из толпы. Почему парень? Да потому что только сейчас, ёбанный в рот, я вспомнил о том, как сильно меня схватили и с каким напором несли к барной стойке. Конечно, это могла бы быть и супер-накаченная девушка, посвятившая всю свою жизнь бодибилдингу, но, почему-то, это казалось мне максимально маловероятным. Подтверждением моей теории служила сейчас россыпь темных синяков на предплечьях, оставленных пальцами моего спасителя. Да уж, блять, я был обязан этому человеку своей жизнью. Полностью я пришел в себя только когда мы уже подходили к галерее, ведомые Брайем, уткнувшимся в навигатор на айфоне. Забавно, конечно, что Боб оказался прав, и свежий воздух и небольшая активность помогли мне справиться с отходняками и вздохнуть, наконец, полной грудью. Жаль, однако, что моя жизнь не была похожа на роман о любви, иначе я мог бы сказать сейчас что-то типа: «Мягкий берлинский воздух вернул меня в сознание, открывая глаза на этот чудесный мир и невероятную страну…». Но, прожив еще один день своей жизни, мое отношение к путешествиям все еще никак не изменилось, и я продолжал верить в то, что смена локации ничего внутри тебя не переворачивает. Заплатив за билеты, мы прошли по небольшому коридору, попадая в просторный зал галереи с больнично-белыми стенами. Первое, что предстало перед нашими глазами, была какая-то непонятная хуйня, свисавшая с потолка. Бля, не знаю, что там замышлял художник, но я видел только кучу светящихся полиэтиленовых пакетов, наполненных водой и подвешенных на несколько метров над нами. — Брай, ты уверен, что мы пришли в нужное место? У меня такое чувство, будто я нахожусь в убежище душевнобольного, — не опуская глаз и продолжая разглядывать пакеты, задал вопрос Мэтт. — Бля, если честно, уже не очень, — ответил Брайан, тоже уставившись на непонятный арт-объект. — В Инсте было очень много хороших отзывов об этой выставке. — Как вы думаете, чё это такое? — отрешенно обратился к нам Боб. — Вообще без понятия, — практически одновременно отозвались мы втроем, продолжая стоять как дебилы, уставившись на это «произведение искусства». Я максимально не разбирался во всем, что касалось современного искусства. Все мои познания заканчивались горсткой популярных художников, о которых нам периодически напоминали в универе и заставляли ссылаться в эссе. Хотя, даже это было громко сказано, ведь повесь передо мной две самые известные в мире картины и попроси назвать авторов, то я бы и в этом случае сильно засомневался. Меня привлекало искусство, но, видимо, не до такой степени, чтобы учиться анализировать его. Скорее, мне просто нравилось иногда разглядывать ту или иную картину, придавая ей свой собственный вымышленный сюжет и не вникая в задумку художника. Хотя, даже это я делал слишком редко, чаще всего от нечего делать, пока тусил где-то в недрах коридоров универа, стены которых были увешаны всякими разными «шедеврами» английской живописи. Думаю, мне самому всегда больше нравились комиксы, потому что в них, как и в книгах, был четкий сюжет и диалоги. Вот что-что, а в комиксах я реально мог утопать часами, зачитываясь до самого утра и щелкая один за другим, как орешки. Возможно, именно поэтому мне было не особо интересно сейчас наблюдать за этим странным объектом на потолке. В нем не было очевидной идеи, которую уловил бы обычный зритель, такой, как мы с парнями. И даже сильно постаравшись, мне совсем не хватало фантазии, чтобы придумать хоть какой-то смысл этой светящейся хуйне. Я видел пакеты с водой и никакого подтекста. Наверное, мне просто реально не было суждено на интуитивном уровне понимать современное искусство. Простояв еще пару минут, видимо, в надежде, что хоть кого-то из нас осенит, мы побрели в следующий зал, даже не задумавшись о том, чтобы прочитать аннотацию к этим сраным пакетам. Дальше нас ждала примерно та же херня, то развешанная по стенам, то разбросанная по полу. Я успел увидеть какие-то тряпки, покрытые пятнами краски, кучу веревок и пару решеток, сделанных из неоновых палочек. Еще минут через тридцать хождения по залам и бессознательного рассматривания картин и различных объектов, я полностью потерял интерес к чему бы то ни было и просто плелся позади парней, которые решили сменить тактику и тупо ржали над каждой встречающейся на пути херней. Особенно сильно Боба поразила здесь одна вещь… Потеряв счет времени и блуждая по залам, мы набрели на какую-то большую темную комнату, в которой не было ничего, кроме растянутого на стене экрана. А на этом экране было ничто иное, как жопа, огромная такая задница, почти на всю стену. Первые несколько секунд мы просто стояли в одиночестве, наблюдая за происходящим на экране и не в состоянии проронить ни слова. В замедленной съемке девушка на видео била себя по заднице, и низкий звук шлепков окутывал нас с ног до головы. А ведь в какой-то момент мне реально казалось, что страннее быть просто не может… — Вау, — вдохновенно прошептал Боб, обращаясь в пустоту. — Вот это я понимаю искусство. — Брай, я беру свои слова обратно, спасибо, что привел нас на эту выставку, — так же тихо сказал Мэтт через секунду молчания, не отрывая глаз от экрана. — Какие же вы мерзкие, — не удержался я, отворачиваясь в сторону и не видя ничего привлекательного во всем происходящем на видео. Я так глубоко погрузился в транс, находясь в этом месте, что, судя по всему, потерял способность распознавать сарказм. Поэтому, я не мог понять, шутят они, или им эта хрень реально нравится. Блять, честно, я не видел ничего возбуждающего в этих сраных шлепках или наличии жопы в целом. И было это совсем не из-за того, что я, как любил издевательски говорить Брайан: «Увлекался только мужскими задницами», а потому что, ну, камон! Что может быть привлекательного в женской жопе в спортивных штанах? Они откровенно заебали меня своей вечной сексуализацией всего подряд, что касалось девушек. И меня бесило, что, благодаря этим трем придуркам, меня, как парня, тоже причисляют к числу извращенцев, которые только и делают, что постоянно думают о сексе. Потому что в моем случае это было не так, ясно? Я любил женщин и считал их красивыми и нежными, мне нравилось смотреть на них и восхищаться, но я никогда не позволял себе ничего лишнего. Ни разу, блять, за всю мою жизнь, у меня не возникало желания подойти к симпатичной девушке в метро и сказать что-то типа: «Ты такая соска, я бы тебя трахнул!» Все это было мерзко, но самым мерзким было то, что Боб часто поступал с девушками подобным образом, оскверняя своим отношением весь мужской род. И сколько бы раз я не пытался донести до него это, он все переводил в шутку, говоря, что им это нравится, и они часто соглашаются на подобные предложения. Блять, знали бы вы, как сильно меня это раздражало. Множество раз я переосмысливал его слова и поведение, задавая себе вопрос: «А хочу ли я вообще, чтобы этот человек был моим другом?» И каждый раз, находясь в размышлениях, Боб выдавал что-то такое, что заставляло меня твердо отвечать себе «да», потому что, как не крути, он был хорошим парнем, просто со странными шутками, которые иногда я не способен был понять. — Кстати, Фрэнк, — оторвавшись, наконец, от экрана, с зарождающейся улыбкой обратился ко мне Боб. — Что? — безразлично отозвался я, бросая на него холодный взгляд. — Ты так и не рассказал мне, как провел вчерашнюю ночь, — сказал он, подходя ближе ко мне. — Мэтт говорил, что ты с кем-то познакомился в Бергхайне. — Познакомился? О чем ты? — удивился я, совершенно не понимая, о чем идет речь. — Ну, по словам Мэтта, ты очень мило с кем-то танцевал, перед тем, как вы потерялись, — обнажая ровные зубы, сказал Боб. — А, да я без понятия, кто это. Ты же знаешь, что мы приняли экстази. Мне вообще было похуй, с кем танцевать, — я ответил. — Ну да, ну да. А ему так сильно понравился твой приватный танец, что он решил пригласить тебя на свидание, — прижавшись почти вплотную к моему уху, прошептал Боб, и я просто чувствовал, блять, его поганую улыбочку. — Что нахуй? Какое свидание? Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, идиот, — почти выкрикнул я, отходя от него на шаг назад и начиная раздражаться. Что этот придурок задумал? Решил, что, раз я был под наркотой, то сегодня можно навешать мне лапши на уши и нести какую-то хрень, снова затрагивая тему ориентации? Поиздеваться вздумал? Или может это Мэтту, в его пьяном угаре, показалось что-то, чего, блять, не было? Какого хуя здесь происходит вообще? — Да не кричи ты так, я же в шутку сказал. Просто Мэтт рассказал мне утром, что ты танцевал с каким-то чудиком, пока вы еще не потерялись, а потом этот чудик позвал тебя на вечеринку, перед тем, как вы ушли из Бергхайна. Блять. Блять. Блять. Джерард. Или как там звали этого парня. Я совсем про него забыл. Он же реально говорил что-то про тусовку, которая будет сегодня… и про наркоту… И я, вроде как, даже согласился... Сука! Как я мог стереть это из памяти? — Подожди, а с чего ты взял, что я танцевал и общался в курилке с одним и тем же парнем? — неожиданно задал вопрос я, пытаясь сопоставить все факты в голове. — Я не знаю, так Мэтт сказал, — пожал плечами Боб. — Не, это был не Джерард. Я имею в виду, что я танцевал не с Джерардом, там был кто-то другой, но я не видел его лица… — рассеяно затараторил я, отчего-то начиная оправдываться. — О, так вы все таки познакомились? — возвращая свой прежний заинтересованный-моей-личной-жизнью вид, спросил Боб, стреляя глазами. — Нет. То есть, да, но… Блять, это не то, что ты подумал там себе. Я вообще не знаю этого чувака, он просто стрельнул мне сигарету в курилке, пока я пытался искать Мэтта, и сказал, что в Бергхайне не у всех можно покупать наркоту. И все, — размышлял я вслух, обращаясь скорее к самому себе, чем к Бобу. — Да ладно, забей, не надо оправдываться передо мной. Я просто подумал, что, раз ты там познакомился с кем-то, то нас смогут провести внутрь, — сказал Боб, и я, наконец, понял, к чему он вообще завел этот разговор. Хах, конечно же все было намного проще. Это же Боб, который вчера не попал в Бергхайн. — А, не… Не думаю, что он нас проведет, — вздохнул я, качая головой в подтверждение своих слов. — Он просто сказал мне про вечеринку и все. — Бля, а я уже понадеялся. — Прости, чувак. — Да ладно, у меня все равно был запасной план, думаю, им мы сегодня и воспользуемся. Ты с нами, я надеюсь? — Бля, я не знаю. Если честно, я не хотел сегодня ночью никуда идти, — честно сказал я. — Мне вчерашней вечеринки с головой хватило. — Ха! Это была не настоящая вечеринка, Фрэнки. Сегодня пятница, а значит будет полный разнос. Так что ты просто обязан пойти. Кстати, еще и потому, что если мой план, вдруг, не сработает, то ты сможешь зайти один и попросить своего дружка, чтобы он нас всех провел, — сказал Боб, глядя на меня так убедительно, что я сам почти поверил. — Да не дружок он мне, блять! Я общался с этим парнем от силы пять минут. Он ничем нам не поможет, — снова начал раздражаться я, совершенно не понимая, как донести до Боба эту простую истину. — Ладно, даже если так, то ты все равно идешь. Потому что я не дам тебе тухнуть в номере весь вечер, — абсолютно серьезно сказал Боб, поворачиваясь туда, где стояли остальные парни. — Эй, чуваки, сегодня мы идем в Бергхайн! На этот раз все вместе, — крикнул он, вновь обнажая зубы в улыбке. В ответ на его слова Мэтт и Брай в один голос ухнули, а я только и мог, что закатить глаза, чувствуя, что желание выпить растет с каждой секундой. Иначе пережить остатки этого дня у меня просто бы не получилось. Под звук непрекращающихся шлепков мы покинули зал с огромной жопой и направились на выход из галереи. Как и ожидалось, предвкушение охватило всех, кроме меня, потому что я лишь в очередной раз словил чувство дежавю, мысленно возвращаясь во вчерашний вечер. Часы на айфоне показывали 7:35 после полудня, когда мы покинули здание, где находилась выставка, и побрели в сторону хостела, решая прогуляться и насладиться теплым вечером. Совсем позабыв о современном искусстве и недавнем разговоре с Бобом, я думал сейчас о том, как сильно я обожал теплые вечера, да и лето в целом. Было в этом времени суток что-то особенное, и мне нравилось наблюдать за тем, как небо начинает загораться и плавно потухать. Это напоминало, что у всего в этом мире есть начало и конец, и все как нельзя циклично. Мы шли по неизвестной мне улице, пока я медленно затягивался сигаретой и выпускал серый дым, представляя, как он летит к облакам и становится с ними единым целом. В животе было абсолютно пусто, и табак не казался таким приятным, как после еды или во время алкоголя, поэтому я предложил парням остановиться где-нибудь и перекусить. Мэтт взял эту задачу на себя, и я мысленно поблагодарил его за это, чувствуя сильное расслабление в теле и голове, которое подарила мне сигарета. Все таки, мне было очень комфортно с этими парнями, как бы сильно они меня иногда не раздражали. Чаще всего, мы реально понимали друг друга с полуслова, и я думаю, что эта поездка еще сильнее нас сблизила. У каждого были свои недостатки, включая и меня, но, все же, нас многое связывало и, отчего-то, именно в этот момент мне пришла в голову мысль о том, что, вероятно, мы будем друзьями всю жизнь, даже когда студенческие деньки подойдут к концу, и наши дороги разойдутся. Я любил этих придурков всем своим сердцем и знал, что они любят меня так же сильно в ответ. И, наверное, этого мне было достаточно, чтобы терпеть их выкидоны, демонстрируя им свои собственные. Наблюдая за тремя знакомыми спинами перед собой, как обычно немного отстав, я думал о том, как прекрасна дружба в тот ее период, когда вы можете полностью друг другу открыться, не строя из себя идеального человека без недостатков. Я искренне ценил это, хоть и слишком редко показывал, но, почему-то, мне казалось, что они и без слов все понимают. Мэтт все таки отыскал какой-то небольшой ресторанчик на нашем пути, и мы провели там с полчаса, набивая животы азиатской едой. А дальше, как нельзя кстати, нам встретился супермаркет, где общим голосованием было решено снова купить литровую бутылку Егеря, отдавая дань немецкому алкоголю. И вот после этого, когда я снова блаженно затянулся новой сигаретой, предварительно сделав еще один глоток, мне стало действительно кайфово. Брай врубил на колонке «Closed on Sunday» Канье Уэста, и под звуки гитары мы продолжили шагать по улице, наблюдая за закатом и обсуждая всякую хрень. Блять, мне кажется, мы выглядели в этот момент как типичные подростки-туристы, все, как на подбор, одетые в оверсайз футболки и вансы, еще и в придачу с орущей на всю улицу колонкой. Я начал дико угорать с этой мысли, когда уже конкретно так запьянел, и все вокруг снова стало хорошо. Обычно я очень любил загоняться, размышляя о действии алкоголя на мое состояние, но сейчас мне было на это похуй, и я оставил эти неприятные мысли на потом. — Фрэнк, если хочешь, я могу дать тебе свою сумку сегодня, чтобы не повторять вчерашних ошибок, — сказал мне Брай, когда небо уже было черным, и мы сошли с главной улицы на более узкую. — В смысле? Зачем? — не поняв предложения, спросил я, все еще продолжая витать в облаках и чувствуя, как он положил руку на мое плечо. — Ну, в клуб. Чтобы ты вещи туда свои сложил и не пришлось идти с большим рюкзаком. — А, точно… Ну, давай, — спохватился я, только сейчас вспоминая о том, что мы все таки собирались сегодня снова тусить. Я опять обо всем забыл, и это уже начинало немного пугать. Похоже, всем, кроме меня, было понятно, что мы идем сейчас в хостел не для того, чтобы переодеться и лечь спать. Блять. В голове тут же всплыл совсем недавний разговор о вечеринке, и я резко вспомнил о словах Боба на счет Джерарда и того парня, с которым я танцевал. Снова с головой уходя в свои мысли, я отстал от компании, разглядывая темные облака на небе и думая о том, мог ли действительно Джерард быть тем самым незнакомцем, который меня спас. Бля, нет, это полный бред. Наверное, он бы что-то сказал мне об этом, когда мы встретились в курилке. Или он именно поэтому и подошел? Я окончательно запутался, пытаясь вспомнить, о чем именно мы разговаривали, и с чего вдруг он вообще решил позвать незнакомого чувака на тусовку… Так, стоп. Тот человек, с которым я танцевал, что-то говорил мне на немецком, пока я находился в полусознательном состоянии. Это я как раз помнил хорошо. А Джерард говорил со мной в курилке на английском… Или, может, он просто понял, что я не местный и решил переключить язык? Блять, сука, почему это вообще вызывает у меня в голове столько вопросов? Я резко остановился на месте, пытаясь собрать все мысли в кучу и осознать, что вообще сейчас происходит в моей бошке. Ладно, даже если я и танцевал с тем самым Джерардом, то что с того? Ну было и было, чего мусолить то? Ну принял я таблетку, ну расслабился, ну хотел поебаться с кем-то, так в любом же случае ничего не было, мы просто танцевали. А потом я чуть не откинулся, и он вытащил меня из толпы… Не дал мне быть затоптанным насмерть… Предупредил о том, что здесь лучше не покупать наркоту у кого попало… Не знаю, то ли я уже конкретно так набухался, то ли во мне проснулось какое-то необъяснимое чувство благодарности, но в эту секунду мне неожиданно захотелось сказать ему спасибо за то, что он спас меня и вырвал из этой вакханалии. Хотя… А если это, все таки, был не он? Я же тогда выставлю себя полным идиотом, поблагодарив его абсолютно ни за что. Хотя ладно, похуй, мне просто жутко хотелось разобраться сейчас в этой хуйне. Мне было просто, блять, интересно. — Я иду с вами в Бергхайн, — крикнул я, срываясь с места и подбегая к парням, которые, к счастью, еще не слишком далеко ушли. — Естественно, идешь, — отозвался Боб, перенимая у Мэтта бутылку с Егерем и совершенно не выглядя удивленным моими словами. — Супер, я снова надену твою футболку, если ты не против, — я сказал, чувствуя, что теперь у меня есть конкретная цель, хотя бы на одну ночь. Бля, мне хотелось узнать у Джерарда правду, какой бы тупой вся эта ситуация не была. — Фрэнки, она же грязная и вся пропахла табаком, — ответил Боб, глядя на мою угасающую улыбку. — А, точно, — спохватился я, отнимая у Мэтта бутылку и делая глоток. — Ну тогда ты дашь мне какую-нибудь другую. — Окей, договорились. Мы, кстати, уже где-то рядом. Я вижу верхушку телебашни. — сказал Боб, движением головы указывая вперед. Минут через двадцать мы уже были в хостеле. Приготовления, в этот раз, заняли чуть меньше времени, и самым важным сейчас было выучить имена диджеев, чтобы не получилось как со мной в прошлый раз, когда я начисто забыл вообще все. Быстро надев футболку Боба, на которой теперь была изображена просто какая-то абстракция, и кое-как уложив свою непослушную шевелюру, я, свесив ноги, сидел на своей верхней койке и повторял имя диджея, как чертову мантру. Мэтт предложил мне написать его на руке, чтобы перестраховаться, но я отказался, опрометчиво доверяя своей памяти. Брай снова врубил Канье Уэста и по привычке начал подпевать песне, демонстрируя нам свои «крутые» познания в его дискографии. А Боб в это время крутился у небольшого зеркала на стене, оценивая свой образ для сегодняшней ночи, который на этот раз состоял из простой черной футболки и джинс. Так и проходили наши сборы. Из хостела мы вышли часов в одиннадцать, спокойным шагом направляясь в сторону ближайшего супермаркета, чтобы, уже по прокатанной схеме, запастись алкоголем и пойти к метро. На груди покоилась сумка Брайана, со всеми моими деньгами и телефоном в ней, и это заставляло меня чувствовать себя немного спокойнее. Пока в крови был алкоголь, я ощущал себя счастливым и горел своей наитупейшей идеей найти чувака, которого почти не знал, чтобы поблагодарить его за то, что он, скорее всего, не делал. Блять, в этом реально был весь я. Я с легкостью мог воодушевиться такой хуйней, что никому и не снилась, и начать горы сворачивать, лишь бы все получилось так, как я хочу. Да, это было странно, но в этом была моя особенность, и мне, в какой-то степени, даже нравилась эта черта. Своеобразная целеустремленность для ущербных. Пиздец. С горящими глазами, я шел впереди всех, победно демонстрируя прохожим на улице новую бутылку, на этот раз с Джек Дэниелсом, и выглядя при этом в миллион раз счастливее обычного. Конечно, заходя в метро, мне пришлось отдать ее Брайану, чтобы он спрятал в рюкзак, но и это никак не повлияло на мой настрой. Я даже разорился и купил нам всем билеты на метро. Вот это я называл «быть в ударе», детки. Спустя еще полчаса, мой энтузиазм, все же, немного поутих, когда, выйдя из метро, мы увидели очередь у Бергхайна, которая была сегодня почти вдвое больше вчерашней. Я подумал о том, что мы можем не успеть к началу тусовки, стоя здесь, и тогда Джерард поймет, что я не пришел, и тоже съебется. — Блять, а нельзя никак ее обойти? — озвучил я свою мысль, обращаясь к Бобу и продолжая пялиться далеко вперед, туда, где было начало столпотворения. — Не поверишь, можно, — заговорщически ответил он, жестом подзывая нас троих отойти чуть в сторону. — Что ты задумал? — пьяным шёпотом спросил Мэтт, немного заикаясь и начиная улыбаться как умалишенный. — В общем, так. Когда сегодня утром я узнал про вечеринку, у меня в голове тут же возникла идея, — начал Боб, понижая голос и заставляя нас всех прислушиваться. — Думаю, нам снова придется разделиться, чтобы все получилось и, возможно, даже заходить по одному, потому что это потребует времени… — Что ты имеешь в виду? — тут же спросил я, не в состоянии больше терпеть его загадок. — Короче, нам надо стрельнуть браслеты у людей, которые выходят, — не обращая внимания на меня, продолжил Боб. — Какие еще браслеты? Они же ставят штампы на руки, — среагировал Мэтт, как и все мы не понимая, о чем идет речь. — Если сегодня здесь действительно проходит какая-то тусовка, то они надевают браслеты. Так делают во всех клубах, и, каким бы особенным не был Бергхайн, я не думаю, что он — исключение, — ответил Боб, глядя куда-то за мою спину. — Посмотрите, как одеты люди вокруг. Я думаю, сегодня здесь точно будет что-то особенное. Я оглянулся через плечо, следуя его совету. Мы стояли чуть правее основной очереди, и отсюда открывался прекрасный вид на весь местный контингент, который желал оторваться сегодня в Бергхайне. Люди реально были одеты странно, я бы даже сказал, очень странно, и все по-разному. И это не имело ничего общего с теми странностями, что мы с Мэттом видели вчера. Многие были в длинных плащах или в чем-то ярком и откровенном. Где-то вдалеке я заметил мужчину средних лет, одетого в какое-то чудаковатое кимоно, а девушка прямо перед нами была в блестящих трусах и пиджаке с перьями. Да уж, похоже, здесь действительно намечалось что-то масштабное этой ночью, и в том виде, в котором пришли мы, нас вряд ли пропустят… — Но у кого мы стрельнем браслеты, если никто не выходит? Вечеринка же еще не началась, — озвучил Брай вопрос, который только начал зарождаться у меня в голове. — Выходят, я уже видел парочку, когда мы только подошли, — ответил Боб. — Я не понимаю. Какой смысл кому-то выходить еще до начала? Но Боб уже нас не слушал, я только заметил, как он пулей метнулся к противоположной стороне ограды, останавливая какого-то парня, что двигался по направлению к выходу с территории электростанции. Мы втроем завороженно наблюдали за тем, как они о чем-то разговаривают, и Боб улыбается той самой своей коронной улыбкой, кричащей: «Я твой лучший друг». Через минуту прелюдии парень уже начал снимать свой браслет, протягивая его Бобу и кивая на прощание. — Блять, как ты это сделал? — в один голос спросили мы, когда он вернулся обратно, святясь как ёбаная Альфа Центавра. — Я просто могу быть очень убедительным, — улыбнулся Боб, демонстрируя нам золотой бумажный браслет. — Охуеть, — только и смог произнести я. — Этот чувак сказал, что браслет будет действовать на входе три дня, до начала понедельника, так что это отличная возможность, парни. — У меня не получится. Я слишком хуёво знаю немецкий, — обреченно вздохнул я, понимая, что у меня реально нет никаких шансов. — Я попробую стрельнуть еще один для тебя, я же обещал, что мы пройдем сегодня вместе, — подмигнул мне Боб, вновь поворачиваясь к толпе и начиная поиски новой «жертвы». — А как же я? Фрэнк хотя бы был здесь вчера, — не веря в услышанное, сказал Брай, оглядывая нас всех по очереди. — Ты можешь и сам спросить, ты же нормально говоришь на немецком, — поддержал его Мэтт, толкая плечом, но, видимо, не рассчитал свою пьяную силу, и они вдвоем чуть не упали на землю, начиная ржать как сумасшедшие. Я продолжал наблюдать за Бобом, который абсолютно трезвой походкой направился в самый конец очереди, что росла с каждой минутой. Наверное, мне правда стоило довериться ему и его плану, потому что других вариантов я сам пока не видел. Я был настолько пьяным сейчас, что даже будь немецкий моим родным языком, я вряд ли бы смог связать и пару слов, обращаясь к незнакомому человеку. Поэтому все, что мне оставалось — это просто ждать и надеяться, что ему удастся найти браслет и для меня. А еще, мне, во что бы то ни стало, нельзя было допустить, чтобы мой энтузиазм, касательно поисков Джерарда, улетучился, потому что я чувствовал, что если это случится, то вместе с ним исчезнет все мое желание тусоваться и существовать в эту ночь. Мэтт и Брай, отсмеявшись, тоже направились на поиски добровольцев, готовых пожертвовать свои браслеты. Так что я остался стоять один в стороне, с опустевшей бутылкой в руках, немного пошатываясь и стараясь совладать со своим опьянением, которое в любой момент могло сыграть со мной злую шутку. Каждый раз, когда я закрывал глаза дольше, чем на секунду, в голове возникала картинка светящихся пакетов с выставки, и это казалось немного жутким, потому что я не знал, как от нее избавиться, и почему вообще я вспоминаю об этой хуйне сейчас, когда должен был сконцентрироваться на своей очень важной цели. Блять, только бы не отключиться прямо здесь и не блевануть. Еще минут двадцать спустя, когда я уже сидел на какой-то грязной коробке, чувствуя, как силы покидают тело с каждой минутой, перед моим лицом неожиданно появился Брай, присаживаясь рядом. — Я достал браслет. Правда, только один, — радостно сказал он, улыбаясь во все тридцать два зуба и поправляя кепку на голове. — Отжал его у какого-то паренька, который был угашенный, как после герыча. — Круто, поздравляю, — без особого энтузиазма отозвался я, похлопывая Брайана по плечу. Он продолжал еще что-то рассказывать про этого обдолбанного чувака, пока я с грустным видом разглядывал все прибывающих людей, которые становились в очередь. Их было так много, и все они были одеты абсолютно по-разному, что только усугубляло мое упадническое настроение. Глядя расфокусированным взглядом на свою простую черную футболку, я все четче представлял, что отправлюсь сейчас в хостел, как того и хотел всего пару часов назад. — Блять, мы так и не смогли никого выцепить, — услышал я голос Боба через неопределенное количество времени и поднял голову со своих колен, глядя на его разочарованное лицо. — Прости, Фрэнки, я правда старался, — сказал он, присаживаясь справа от меня и обнимая за плечи. — Да ладно, не так уж и сильно я хотел туда попасть. Оторвитесь там сегодня, — соврал я, уже нисколько не удивляясь переменчивости своего настроения. — Мы с Мэттом тогда пойдем домой, или как? — оглядывая парней, с надеждой в голосе, спросил я, в глубине души надеясь, что у Боба вдруг родится еще один гениальный план. — Мэтт занял очередь, так что, думаю, вы ничего не потеряете, если попробуете зайти обычным способом, — сказал Боб, похлопывая меня по спине. — Да ты посмотри, как все здесь одеты. Нас точно не пустят в таком виде, — я вздохнул и медленно поднялся на ноги, разминая затекшую спину. — Попытка — не пытка, чувак, — поддержал меня Брай, одновременно с Бобом вставая с коробки. — Ладно, все равно спать еще не особо хочется. Я быстро нашел глазами Мэтта, который находился уже где-то в середине очереди, и встал рядом с ним. Видимо, сегодня людей пускали чаще, чем вчера, так как двигались мы относительно резво. Боб с Брайем миновали всю эту линию из фриков и, одарив нас воодушевляющими улыбками, скрылись из виду за дверьми клуба. Конечно, я был рад за них, особенно за Боба, который действительно очень давно мечтал здесь побывать и заслужил этот злосчастный браслет. Однако, будучи все еще слишком пьяным, я думал о том, как все это несправедливо относительно меня, потому что, в отличие от вчерашней ночи, сегодня мне действительно хотелось попасть в Бергхайн, не важно, какой бы тупой ни была моя цель. Видимо, моему мозгу просто нужно было периодически меня как-то развлекать, поэтому он подбрасывал мне абсолютно дебильные идеи, которыми я не мог не загореться. Я чувствовал себя сейчас почти настолько же обреченным, как и прошлой ночью, когда потерял Мэтта в клубе; и с каждым новым шагом, приближающим нас двоих ко входу, понимал, что нам ничего не светит. Похоже, мне пора было отказаться от затеи поговорить с этим Джерардом, мысли о котором, за последние несколько часов, полностью оккупировали мой мозг. — Ты помнишь имена диджеев? — спросил я у Мэтта, чтобы хоть как-нибудь отвлечь себя. — Неа. А ты? — ответил он, и я покачал головой. Все таки не стоило мне столько пить сегодня. Или надо было послушаться Мэтта и записать имена на руке. Да уж, наверное, я реально легкомысленный идиот. Когда звуки техно стали еще громче, а людей перед нами убавилось, я непроизвольно потянулся, чтобы поправить свою футболку и немного пригладить волосы, которые стояли практически дыбом. Не думаю, что это хоть что-то бы изменило, но я хотя бы попытался сделать что-нибудь, чтобы мне стало легче морально. Еще через пару минут молчания и нескольких шагов, я, наконец, увидел дверь в клуб и стоявшего перед ней зловещего вышибалу. Ощущение дежавю вновь накрыло меня с головой, когда, неуверенно продвинувшись вперед, я оказался под прицелом жестокого, холодного взгляда. А ведь в какой-то момент я реально забыл о нем. Я не знаю как, блять, описать то, что происходит с тобой, когда ты смотришь в эти глаза. Наверное, это можно сравнить с расстрелом или висельницей, когда ты понимаешь, что не существует ни одной возможности избежать неприятностей. Очень кстати ко мне пришла ассоциация с дементорами из Гарри Поттера и с тем, что чувствует человек, когда они высасывают из него жизнь. Думаю, этому мужику лучше было бы работать в Скотленд Ярде или, на худой конец, в американском ФБР, потому что одним своим взглядом он был способен заставить тебя рассказать любую информацию и выдать все свои страшные секреты. Не знаю, возможно, конечно, только я один ощущал подобное, глядя на это татуированное лицо, и все остальные люди на этой планете спокойно улыбались ему и салютовали при встрече, но, все же, было здесь что-то странное. Я бы даже сказал — аномальное. Отчего-то в моей голове промелькнул вопрос о том, есть ли у него дети и общается ли с ним вообще хоть кто-нибудь адекватный. Потому что если да, то я искренне сочувствовал этим людям. Пока все эти мысли роем бешеных пчел витали в моем мозгу, этот Свен все так же продолжал впиваться в меня взглядом, рассматривая мое лицо. Ноги стали совсем каменными, а некогда сильное опьянение все быстрее растворялось в теплом воздухе, когда мы вдвоем с ним играли в гляделки, не отвлекаясь ни на что вокруг. Краем уха я услышал, как Мэтт слабо кашлянул, но даже этот звук не смог вернуть меня в реальность и заставить оторваться от гипнотического взгляда. Я без понятия, через сколько минут я понял, что молчание между нами затянулось, и вышибала так и не задал ни одного вопроса, продолжая рассматривать меня, без капли стеснения. Вот это уже действительно было странным, и в какой-то момент мне показалось, что он молчит, потому что размышляет о том, как будет убивать меня и заживо снимать с меня кожу, пока я буду кричать и плакать, подвешенный за ноги под потолком. А потом он начнет втыкать в мое тело длинные острые иголки, прокалывая ими органы, и они буду лопаться с булькающим звуком, как если бы это были пакеты с водой на сегодняшней выставке. Блять, все, вот сейчас мне реально стало страшно. Собрав все силы в кулак, я, все же, сумел отвести взгляд и негромко прочистил горло, стараясь дать понять вышибале, что он уже может начать задавать вопросы и отвлечься от мыслей о пытках с моим участием. И, по всей видимости, это сработало, потому что в это же мгновение он сделал шаг в сторону, так и не проронив ни слова. Я тут же почувствовал, как рука Мэтта увлекает меня внутрь, а холодные капли пота маленькими дорожками стекают по моему позвоночнику. Да уж, я не помню, когда в последний раз испытывал такой сильный стресс с чего-то подобного. Вероятно, никогда, блять, потому что даже вчера на входе все ощущалось иначе. — Фрэнк, это что сейчас было? — еле слышно спросил Мэтт, пока мы медленно двигались по темному коридору в сторону стойки с оплатой. — Я без понятия, — честно ответил я, все еще находясь в трансе. — Он так смотрел на тебя, будто хотел убить. Да еще и не задал нам ни одного вопроса. Это пиздец странно, — прошептал Мэтт, судя по тембру голоса, также резко протрезвев, как и я. — Я знаю. Мне показалось, что он взглядом снимал с меня кожу, — неосознанно выдал я свою главную мысль, стеклянными глазами глядя на друга. — Нам срочно нужно выпить, — отозвался он, когда подошла наша очередь оплачивать вход и надевать браслеты. — Да, причем очень много. Пройдя все, уже знакомые со вчерашнего дня, обряды Бергхайна, мы с Мэттом остановились в холле у гардероба. Выпить хотелось настолько сильно, что я уже забыл о своей цели на сегодняшнюю ночь и, впервые за вечер, выбросил мысли о благодарности Джерарду из головы. Перед моими глазами, не важно, закрыты они были или открыты, продолжало маячить татуированное лицо вышибалы, и я жаждал как можно скорее утопить его образ в лошадиной дозе алкоголя. — Предлагаю сразу пойти на второй этаж. Мне кажется, все веселье будет именно там, — сказал мне Мэтт, когда наше молчание опять затянулось. — И давай этой ночью обойдемся без наркоты. — Конечно. Я просто жутко хочу набухаться. Пошли, — ответил я и увлек Мэтта в сторону лестницы, расталкивая спускавшихся вниз людей и уже представляя приятный холод алкоголя в глотке. Внутри клуба фриков было еще больше, чем в очереди снаружи. Мельком разглядывая очередного парня в бандаже и с плеткой в руках, я представлял, как он снимает свой плащ и превращается в типичного представителя немецкой порнографии. Мда, уж лучше я буду думать об этом, чем продолжать визуализировать, как с меня заживо сдирают кожу из-за простого желания попасть в Бергхайн. Минут через пять мы с Мэттом уже стояли у барной стойки на втором этаже, оглядывая главный танцпол клуба, где всего часов двенадцать назад так успешно друг друга потеряли. Я заказал нам водки, забивая на дань немецкой культуре и просто мечтая нажраться так сильно, чтобы не думать ни о чем. Четыре шота мы пригубили сразу, оставляя еще по два на стойке, немного переводя дух. Мэтт продолжал выглядывать что-то в толпе, а я, ощущая, наконец, приятное расслабление в голове и теле, проверил время, прикидывая, во сколько вообще может начаться эта многообещающая вечеринка, которую все мы так страстно ждали. Было почти два часа ночи, и что-то подсказывало мне, что совсем скоро перед нашими глазами предстанет самый настоящий пиздец, потому что именно в этот момент я заметил, как диджей вдалеке покидает сцену и все страбоскопы поворачиваются именно туда. — Фрэнк, я вроде бы вижу Брайана с Бобом, — неожиданно крикнул Мэтт, отвлекая меня от разглядывания сцены. — Я пойду позову их к нам. Только никуда не уходи, — бросил мне он, залпом выпивая два своих оставшихся шота и направляясь в неизвестном направлении. — Да я вообще сегодня с места не сдвинусь, — сказал я в пустоту, ухмыляясь самому себе. Заглотив остатки водки, я оперся спиной о барную стойку, наблюдая за тем, как свет постепенно гаснет, и Мэтт полностью пропадает из виду. Ладно, даже если я и потеряюсь сегодня, то хотя бы смогу добраться до дома. Поэтому хуже уже не будет. Голова так приятно кружилась сейчас, что я просто бесцельно начал рассматривать все вокруг, пока на сцене ничего не происходило. Метрах в пяти от меня мило целовались полуголые парни, и я залип на них, медленно наклоняя голову в такт их поцелуям. Бля, мне тоже хотелось сейчас хоть какой-то страсти, может, даже, пососаться с кем-нибудь или просто потанцевать. Эти мысли вернули меня во вчерашнюю ночь, и, как по щелчку пальцев, я резко вспомнил о своей цели. Сука, я же хотел найти Джерарда. Не знаю, чем я думал все это время, ставя перед собой такую задачу, потому что, блять, это казалось максимально невозможным — отыскать кого-то в Бергхайне, и вчера я очень удачно проверил это на практике. Джерард, вроде, сказал, что найдет меня сам, но и это было маловероятным, даже если представить, что он знает клуб как свои пять пальцев. Здесь было настолько много народу и мало света, что, даже если бы я был трехметровым амбалом с розовыми волосами и павлиньими перьями в жопе, меня все равно было бы очень трудно найти среди всей этой разношерстной тусовки. Ёбаный в рот, ну зачем я вообще об этом вспомнил? Заказав еще один шот и тут же осушив его, я направился к бетонной арке, которая отделяла танцпол от широкого коридора. Думаю, мне стоило просто обойти малолюдные места, чтобы убедиться, что поиски ни к чему не приведут и успокоиться, наконец, возвращаясь к парням. Хотя, чем дальше от танцпола я отходил, тем ярче в моей голове становилась мысль о том, что и сегодня, в конечном итоге, я потеряюсь. Ладно, я просто слишком хорошо себя знал, поэтому должен был сделать хоть что-то. Вокруг резко стало так темно, что я, если честно, даже не видел, куда иду. Меня толкали новоприбывшие тусовщики, и то и дело кто-то пихал, не давая двигаться в обратном направлении. Блять, видно водка дала по мозгам именно сейчас, потому что сконцентрироваться на чем-то стало нереально и, дойдя до арки, я остановился, боком опираясь о ледяной бетон. Ровно в это же мгновение из всех динамиков разом послышался громкий крик, и техно молниеносно затихло, заставляя меня обратить все свое внимание на сцену. И стоило мне только на секунду отвлечься, теряя бдительность, как в меня тут же кто-то со всей силы врезался, чуть не повалив на пол. В кромешной тьме я быстро обернулся, всеми усилиями стараясь сохранить равновесие и обматерить этого инициатора боев без правил, но заметил перед собой девушку, на голову ниже меня, одетую в черный костюм птицы с таким же черным макияжем на лице. Да уж, а чего, я, собственно, ожидал? Девушка посмотрела на меня испуганным взглядом, и я ждал хоть одно слово извинений с ее стороны, но, вместо этого, она лишь быстро приблизилась к моему лицу и черными губами чмокнула в щеку, тут же испаряясь из виду. Блять, ей там было нормально вообще? Все еще пребывая в легком шоке, я обернулся в сторону сцены, когда голос из динамиков начал повторять какую-то фразу на немецком, смысла которой я не понимал. Все люди вокруг одновременно затихли в ожидании чуда, и я пялился, как ненормальный, чувствуя, что долгожданный пиздец уже начался. Я уже относительно смирился с тем, что Джерарда отыскать мне не удастся, и обратил все свое внимание на происходящее, наблюдая за тем, как парень в маске и с бубном появляется на сцене. Он что-то очень громко кричал, и эти звуки напоминали мне какой-то клич древних людей. Вот это уже было по-настоящему странно. Дальше стало только хуже. Этот чувак начал как ненормальный носиться по сцене и бить палкой по своему бубну, задавая какой-то ритм. Я ничего не понимал в этот момент и просто как умалишенный пытался сконцентрировать свой взгляд, чувствуя, что с каждой секундой становлюсь все пьянее и пьянее. Когда из колонок начало снова доноситься техно, парень в маске ушел со сцены и его место заняли трое других, одетых, блять, практически ни во что. Сука, если бы я знал, что этой ночью буду наблюдать за тем, как трое парней танцуют эротические танцы под долбящие звуки техно, я бы сто раз подумал о том, стоит ли мне вообще приходить. Думаю, если бы не алкоголь в моей крови, я бы тут же смылся отсюда, забивая на все свои цели. Никогда прежде я такого не видел и не был до конца уверен, что вообще хотел бы видеть, потому что это было, блять, пошло. Это было слишком пошло. Но в то же время завораживало, и меня напрягало то, что я не мог оторвать взгляд. Но и все это еще не было пределом, потому что несколько мгновений спустя, я заметил двух парней на танцполе, что стояли в опасной близости от меня и, твою мать, собирались прямо здесь и сейчас заняться сексом. Нет, блять, теперь с меня точно хватит. Достаточно. На лицезрение этой картины я потратил ровно пять секунд, тут же разворачиваясь на месте, с необъятным желанием съебаться домой или провалиться под землю. Но, блять. Но, сука, блять, стоило мне только развернуться, как я снова впечатался в кого-то, со всей своей ёбаной силой. Я чувствовал, что буквально пылаю от злости внутри. Кладя огромный такой хер на то, была ли это девушка или парень, я уже открыл было рот, чтобы выругаться, как вдруг заметил, кто именно в меня врезался. И тут же из моей головы вылетели просто все мысли. — Это что? Поцелуй смерти? — спросил Джерард, мило улыбаясь и разглядывая меня в темноте. — Что? — ничего не понимая, ответил я вопросом на вопрос, непроизвольно потянувшись к своему лицу. Но он тут же одним ловким движением перехватил мою руку, отводя в сторону и останавливая меня. А я просто продолжал молча стоять на месте, как грёбаная статуя, наблюдая за ним и не понимая, что он задумал. Джерард медленно прикоснулся большим пальцем к моей щеке, легко проводя по ней и так же медленно убирая руку, в то время как я изо всех сил пытался сфокусировать свой затуманенный алкоголем взгляд на его действиях. Он был немного выше меня, и слава, блять, богу, он не додумался встать на носочки, проворачивая свою странную игру, потому что это бы заставило меня чувствовать себя еще хуже. — Что ты делаешь? — задал я вопрос настолько тихо, что меня, наверное, было невозможно услышать. Он не ответил, лишь улыбаясь краешком рта, и, не отводя от меня взгляда, провел большим пальцем по своим губам, размазывая по ним черную помаду. И только теперь до меня дошло, о каком поцелуе все это время шла речь. — Тебе идет, — выдал я первое, что пришло в голову, разглядывая его лицо, на которое попадали редкие разноцветные огни стробоскопа. — Тебе нравится здесь? — проигнорировав мой комплимент, спросил он, беззастенчиво продолжая изучать меня взглядом. — Эээ… Я не знаю. Наверное, не особо, — промямлил я, так сам до конца и не понимая, что я ощущаю по отношению к этому месту. — Хочешь уйти отсюда? — задал Джерард следующий вопрос, снова проводя пальцем по своим губам, видимо, пытаясь лучше распределить по ним помаду, а я опять залип, откровенно пялясь на него. Сука, кажется он реально был чокнутым. Сначала я подумал, что он просто под кайфом, но его речь была связной, а зрачки, вроде как, нормального, для такой темноты, размера. — Куда? — поинтересовался я, все так же не сводя с него глаз и ощущая нарастающий интерес. — Пошли. Я обещал тебе качественных наркотиков, — только и ответил Джерард, хватая меня за руку, и потащил в неизвестном направлении. Это случилось так неожиданно, что я чуть не упал, увлекаемый в эпицентр толпы. Совершенно забывая обо всем на свете, включая Мэтта, которому я пообещал никуда не уходить, и остальных парней, я поплелся за Джерардом, пытаясь совладать со своими ногами и снова ни с кем случайно не столкнуться. Я был без понятия, куда он меня ведет и, пару раз громко задав ему этот вопрос и не получив ответа, сдался, просто следуя за ним по темным коридорам и узким лестницами. Блять, судя по ощущениям, мы поднимались на Эйфелеву башню пешком, потому что одни ступеньки тут же сменялись другими, и коридоры с тоннелями сливались воедино, пока мы шли в непонятном направлении, а Джерард все так же продолжал держать меня за руку. Все происходящее со мной за последний час напоминало какой-то извращенский фильм ужасов, потому что никогда, блять, в моей жизни ничего подобного не случалось. Минут через пять наших скитаний, мы, наконец, сбавили темп, заходя на террасу с баром на четвертом этаже, которую я уже знал после вчерашних поисков Мэтта. Но и здесь Джерард не остановился, ведя меня в знакомую курилку. Выходя на свежий воздух, я заметил, что народу здесь сегодня куда больше, чем было прошлой ночью. Рука моя неожиданно повисла вдоль тела и, отрываясь от разглядывания людей, я увидел, как Джерард плюхнулся на диван в самом углу у дальней стены, жестом приглашая меня сесть рядом. — Не думал, что ты приведешь меня сюда, — сказал я, присаживаясь и блаженно расслабляя уставшие за день ходьбы ноги, все еще пребывая в неком состоянии шока. — А куда ты рассчитывал, я тебя приведу? — спросил Джерард, откидывая голову на спинку дивана и поворачиваясь ко мне. — Не знаю, в какую-нибудь странную комнату для избранных. Мне казалось, здесь обязательно такие должны быть. — О… Ты прав, таких здесь много. Но я решил оставить это на следующий раз, — сказал он, загадочно улыбаясь. — Следующий раз? — я удивился. — Я знал, что ты придешь, Фрэнк, — только и ответил Джерард, наблюдая за моим недоумением и продолжая легко улыбаться. — Это что, твое хобби — игнорировать вопросы? — чересчур эмоционально поинтересовался я, замечая, что он делает так уже второй раз за последние десять минут. — Прости, я просто постоянно витаю в облаках. Что-то в последнее время я слишком часто нарывался на сумасшедших… Может, в Берлине все местные такие? — Я не собирался приходить, но друзья заставили, — соврал я. Джерард посмотрел на меня так, будто я сказал наитупейшую на свете вещь. — В Бергхайн тянет всех туристов, так что я тебе не верю, — улыбнулся он после недолгой паузы, затем снова откидывая голову на спинку дивана. — А с чего ты взял, что я турист? — я спросил, отчего-то воспринимая это как оскорбление. — Потому что ты не умеешь танцевать под техно, — сказал он, расплываясь в широкой улыбке и обнажая ровные белые зубы, которые слишком сильно контрастировали с пятнами от черной помады. Эти слова тут же воскресили в моей памяти цель, с которой я вообще плелся сегодня в Бергхайн. Я же должен был, блять, найти этого парня не для того, чтобы болтать с ним о чепухе, а чтобы узнать, является ли он моим вчерашним спасителем или нет… Задумавшись, я напряженным взглядом осмотрел синяки на своем предплечье и, поворачиваясь к Джерарду, обратил внимание на его пальцы, прикидывая, сходятся ли они размером с отметинами. Но мне, как обычно, не дали даже закончить свою мысль… — Может, кокаин? — прервал мои размышления Джерард, проследив за моими глазами. — Эээ… Если честно, я никогда не пробовал, — ответил я, напрягаясь от неожиданно сменившейся темы и подобного предложения в целом. Блять, мы почти не знакомы, но он уже мастерски умеет прерывать мои размышления. — Тогда, скорее всего, на тебя не подействует, — задумчиво произнес он, с интересом рассматривая меня, будто не веря, что я говорю правду. — Хотя, попробовать можно. Я, как в ступоре, наблюдал за тем, как он начал рыться в карманах своей легкой ветровки, опустошая их содержимое и скидывая все это себе на колени. Сначала я заметил, как туда приземляется достаточно большой пакетик с бошками, за ним последовал еще один — с разноцветными таблетками, а следом — еще пара-тройка с какими-то порошками. В конечном итоге, на коленях Джерарда красовалось как минимум десять видов наркотиков, большинство из которых я не мог определить по виду, поэтому я просто сидел, уставившись на все это добро и не зная, как реагировать. — Блять, походу кокс закончился, — вздохнул Джерард, перебирая пакеты один за другим и раскладывая их обратно по карманам. — Ладно, подожди меня здесь, я сейчас вернусь, — сказал он и быстро встал, оставляя меня сидеть в одиночестве и в ступоре. Не знаю, сколько раз за сегодня я спросил сам у себя «Что происходит?» Такое чувство, будто не меньше ста, блять. Опьянение опять, как по дуновению волшебного ветерка, начинало развеиваться, и я тупо смотрел вслед Джерарду, окончательно теряя контроль над всем происходящим, находясь не то, что в шоке, а, скорее, в самом настоящем ахуе. Он так и не вышел из курилки, видимо находя нужного ему человека прямо тут. Я внимательно следил за тем, как он остановился рядом с каким-то мужиком, выпрямляя спину и одним быстрым движением стирая с губ помаду. Джерард начал что-то обворожительно шептать тому на ухо, гладя рукой по спине и не на секунду не переставая демонстрировать свои до безобразия идеальные зубы. Говорили они, насколько я мог расслышать, на чистом немецком. В какой-то момент все это его поведение показалось мне настолько неприятным, что я неосознанно затряс головой и на секунду отвернулся, пытаясь понять причину своей реакции. Но это не помогло, поэтому я постарался отвлечься на то, чтобы хорошенько разглядеть Джерарда. Благо сейчас, впервые за все время нашего знакомства, мы находились в относительной тишине и хотя бы при малейшем свете, и я мог полностью рассмотреть его, обращая внимание на то, как он выглядит. Первым, что я заметил, была, естественно, тонкая куртка, с большим количеством карманов, в которых, как я только что узнал, Джерард хранил наркотики. Наверное, это значило, что он и сам являлся кем-то вроде барыги здесь, хоть весь его образ никак и не вязался у меня в голове с данной «профессией». Яркий пример наркодилера, как я всегда считал, — это мужчина, средних лет, максимально неприметный и с неприятной физиономией, от которого так и пасет обманом. Примерно такой, который продал мне вчера экстази в туалете. Но Джерард… Блять, он был моим ровесником. Ну, может года на два старше — это максимум… Да и выглядел он как обычный парень, что совсем недавно перестал быть подростком. Разглядывая его силуэт, находившийся метрах в пяти от меня, я заметил, что, видимо, он, как и я, любил экспериментировать с волосами, потому практически половина его бошки сзади была покрашена в красный, а остальная часть представляла собой нечто черное. Возможно, конечно, это была просто берлинская мода… Хотя, кто бы говорил на самом деле, уж точно не я, который только месяц назад по пьяне осветлил передние пряди у лица, делая тем самым свои длинные патлы еще более неопрятными. Джерард не был похож на нас с парнями… Было в его образе что-то странное и тревожное, но я пока не мог понять, что. Может, дело было в его остром носе или худощавом телосложении, а может в том, как он периодически слишком сильно закатывал глаза, когда барыга, по видимому, говорил какую-то шутку. Я не знал и пока не был до конца уверен, что хочу узнать, потому что, откровенно говоря, Джерард немного меня пугал. Слегка отвлекшись, я заметил, как он сует барыге в карман купюру и берет из его рук пакетик, что-то снова шепча тому на ухо. Когда он уже отвернулся и направился в мою сторону, я увидел, как выражение его лица быстро меняется с кокетливого на безразличное. — Готово, — сказал Джерард, вновь занимая место рядом со мной и демонстрируя мне пакет с, как минимум, тремя граммами кокаина. — Зачем была нужна вся эта прелюдия, если ты все равно ему заплатил? — задал я неожиданный для самого себя вопрос, даже не осознавая сейчас, что лезу не в свое дело. — Эм… — на секунду замешкался Джерард, внимательно изучая меня, чуть нахмурив брови. — Ну, я дал ему пятьдесят евро, вместо двухста. Как ты сам думаешь? Блять, какой же я идиот. Это же реально никак меня не касалось. Меня тут буквально бесплатно хотели угостить дорогущей наркотой, а я начал претензии кидать… Хотя, если так подумать, это недвусмысленное зрелище действительно заставило меня почувствовать себя неловко… и даже некомфортно. Наверное, в моей голове все еще никак не могла прижиться информация о том, что Джерард — барыга. — Ты сам торгуешь? Или просто коллекционируешь? — спросил я, игнорируя его вопрос и просто желая разобраться хоть с частью своих предположений. Он изучал меня заинтересованным взглядом еще пару секунд, после чего снова принял полусидящее положение на диване и мило улыбнулся. — Ага, торгую. Если быть точным, то наёбываю школьников и туристов, продавая всякую намешанную хуйню за большие деньги, — спокойно ответил Джерард. — Мне уже можно начать переживать? — поинтересовался я, натянуто улыбаясь, но где-то глубоко внутри уже начиная немного нервничать. — Нет, конечно. Для друзей у меня все только самое лучшее. — Так мы уже друзья? — искренне удивился я, возвращаясь в свое уже привычное состояние я-блять-ничего-не-понимаю. — Ну, на сегодняшнюю ночь, точно, — ответил Джерард, вновь начиная что-то искать в своих многочисленных карманах, и через секунду достал небольшое зеркальце. — Кстати, я надеюсь, ты ничего не принимал сегодня? — Неа, только Джек и водку, — покачал головой я, лишь на секунду вспоминая о нашей с Мэттом договоренности о том, что мы проведем этот день без дури. — Отлично. Я следил за тем, как мастерски он делает две небольшие дорожки на зеркале, ровняя их появившейся из ниоткуда кредиткой. Если честно, от этого вида мне стало немного страшно. Я действительно никогда раньше не пробовал кокаин и вообще мало что знал о его действии на организм, помимо того, что ты становишься супер-активным. Наверное, мне стоило спросить об этом у Джерарда, потому что уж он то был в курсе, но вместо этого я просто молча наблюдал за тем, как он одним движением вдыхает первую дорожку, сразу же откидывая голову назад и прикрывая на мгновение глаза. А дальше была моя очередь. — Да не бойся ты так, ты весь побледнел, — сказал он мне, через мгновение протягивая зеркало со второй дорожкой. — Я не боюсь, — тут же соврал я, понимая, что со стороны, скорее всего, выгляжу как полный кретин, но, все же, взял у него злосчастное зеркало. — Зажми одну ноздрю и другой вдыхай. Это просто, — посоветовал мне Джерард, глядя на мое неуверенное выражение лица. — Или если не хочешь, то лучше не надо. — Да нет, я хочу попробовать. Я правда хотел, но, тем не менее, мне все еще было страшно. Возможно, если бы рядом со мной сейчас сидел кто-то из парней, то было бы проще, потому что я хотя бы был уверен, что, если со мной что-то случится, то они меня не бросят… Внутри в этот момент крутилось столько мыслей и чувств, но я не мог уцепиться ни за одно из них, поэтому я просто собрал всю волю в кулак и, зажав одну ноздрю, быстро вдохнул, прикрывая глаза. — Боже, ты такой смешной, — услышал я голос Джерарда, все еще сидя без движения, зажав зеркало в руке и замерев. — Что во мне смешного? — спросил я, медленно открывая один глаз и оглядывая его, после этого сразу же снова закрывая. — Не знаю, все, — сказал он, продолжая смотреть на меня с улыбкой. — Ну, спасибо, — я хмыкнул, отдавая ему, наконец, зеркало и облокачиваясь на спинку дивана. Не знаю, что я, по правде, ожидал ощутить в первые же секунды, вдохнув одну дорожку, особенно после слов Джерарда о том, что есть лишь малая вероятность того, что я что-то почувствую, если раньше никогда не пробовал кокс. Но, даже не смотря на это, я представлял себя сейчас наркобароном, с перемазанным белым порошком лицом и зрачками размером с планету. Но ладно, скажу серьезно, меня немного расслабило осознание того, что я сразу же не умер, как только кокаин оказался в моей ноздре, и я допускаю тот факт, что со стороны это действительно могло выглядеть смешно. Как всегда говорила моя мама: «Фрэнки, все твои эмоции написаны у тебя на лице белым мелом!» Ох, какая же это была красивая игра слов. И прямо в точку. — Фрэнк, я думаю, ты уже можешь открыть глаза, — прошептал Джерард, видимо все еще наблюдая за мной, и я только сейчас понял, что вижу перед собой темноту. — А, да. Задумался просто, — соврал я лишь отчасти, тут же поднимая веки и стараясь не выглядеть перед Джерардом полным идиотом. — Ну, как ощущения? — Прекрасно. Я общался с Богом, и он посоветовал мне больше ни с кем не знакомиться в курилке, иначе я сторчусь, — максимально серьезным голосом сказал я, но предательская улыбка тут же появилась на моих губах. — Придурок, — засмеялся Джерард. — Я бы не предложил тебе, если бы на твоем лице не было написано, что ты юзаешь. — Когда мы познакомились, у меня на лице было написано, что я не юзаю, а страдаю, Джерард, — ответил я, снова прикрывая глаза и прислушиваясь к своему телу. — Мне кажется, ты просто не знаешь, как выглядишь со стороны, — после нескольких секунд молчания отреагировал он. Я ничего не сказал в ответ, понимая, что он прав. Я реально старался даже не думать о том, как выгляжу в глазах других людей, потому что это свело бы меня в могилу. Я был настоящим идиотом и знал это, но, к счастью, не мог видеть со стороны, поэтому просто смирился и даже не пытался стать адекватным. — Фрэнк? — через минуту молчания услышал я голос Джерарда. — Что? — Расскажи, чем ты занимаешься, — попросил он, и я тяжело вздохнул. Блять, ну все же было так хорошо, зачем ему понадобилось задавать этот дебильный вопрос? Ничего на этом свете меня не раздражало сильнее, чем рассказывать о себе… Это была моральная пытка, и всю свою долгую жизнь я старался избегать людей, которым было свойственно задавать подобные вопросы. Но мне не особо хотелось отшивать Джерарда сейчас, поэтому я собрал все свои силы и, сделав еще один глубокий вздох, попытался ответить ему коротко и понятно. Проще говоря, так, чтобы он больше не спрашивал ничего лишнего. — Я родился в Нью-Джерси, потом переехал учиться в Лондон. Поступил в универ, месяц назад закончил третий курс. Когда вырасту — стану писателем, — произнес я без единой паузы, поворачиваясь к Джерарду с максимально скучающим видом. — Нет, ты не так понял, — сказал он, в очередной раз за ночь сбивая меня с толку. — Я имел в виду, что ты действительно любишь? Что заставляет тебя дышать полной грудью и просыпаться по утрам? — Ох, как романтично, — хмыкнул я, бросая на него взгляд а-ля «Ты серьезно?» — Расскажи мне, — не унимался Джерард, становясь непривычно серьезным и продолжая изучать меня своими большими зелеными глазами. — Окей, ладно… — снова вздохнул я, закатывая глаза и размышляя над его просьбой, решая начать с самого простого. — Ну, вообще-то, я реально люблю писательство, и мне нравится мой курс в целом, и преподаватели… Например, есть у нас такой экземпляр — мистер Боуэн. Очень забавный тип, ему уже под шестьдесят, но он типа пытается следить за модой и тратит все свои зарплаты на дорогие тапки. Блять, он реально носит тапки от Гуччи, ты можешь себе это представить? И еще он любит шляпы. Однажды мы с Бобом встретили его в баре, недалеко от кампуса, и он просто сидел там и пил грёбаный чай с молоком в одиннадцать часов ночи, нарядившись в шляпу с мехом. Наверное, я никогда не научусь понимать этих коренных англичан… — сказал я, на секунду задумываясь и непроизвольно закусывая губу, а затем продолжил. — Но, вообще, если говорить честно, он очень умный тип, и я обожаю его лекции, потому что на них не возникает желания отключиться и продрыхнуть два часа… Помню, когда я только впервые прилетел с мамой в Лондон, мистер Боуэн сидел в приемной комиссии и принимал у нас документы. Он сказал мне тогда что-то типа: «Мальчик, твое мотивационное письмо напоминает роман Сартра. Ты, часом, не думаешь о смерти?» Мы с мамой конкретно так прихуели с этого, и, вернувшись домой, я раз пятнадцать перечитывал свое письмо, до сих пор так и не поняв, что он имел в виду… Но мистер Боуэн понравился моей маме, что было решающим фактором, от которого зависело, перееду я в Лондон или нет. Она у меня горбатилась на двух работах, чтобы я мог поступить в университет своей мечты, в то время как я ночами зубрил работы английских философов и писателей, замусоливая страницы в книгах. Странное было время, но по-своему прекрасное... Я иногда так скучаю по ней… По маме. Мне стало очень ее не хватать после переезда, потому что теперь мы видимся всего два раза в год, на каникулах. Но я ей благодарен, очень. Если бы не мама, я бы тух сейчас в каком-нибудь местном колледже, учась по специальности, которая мне не интересна, — я все рассказывал и рассказывал, уже начиная путаться в мыслях и даже не замечая тот прилив энергии, что появился во мне благодаря кокаину, а Джерард только продолжал задумчиво смотреть на меня, изучая и вслушиваясь в каждое слово. Я не знал, в какой именно момент во мне возникли все эти воспоминания. Время, кажется, вдруг полетело так быстро, и я испугался, что могу не успеть рассказать Джерарду все, что рождается в моей голове. Поэтому, в какой-то момент, моя речь стала настолько пугающе беглой, что я начал путаться в словах, желая сказать все и сразу, боясь что-то пропустить. Но Джерард все еще был здесь и слушал, не перебивая, и этот факт немного успокаивал меня где-то на подкорке мозга. — А еще я просто обожаю кататься на скейте. Не знаю, возможно, я уже перерос этот период, но скейт уже много лет является единственной вещью, которая заставляет меня чувствовать себя свободным. Я везде беру его с собой, чтобы в любой момент запрыгнуть и разогнаться так сильно, чтобы ветер пробирался до самых внутренностей и выбивал из головы все хуёвые мысли. Это реально помогает отвлечься, когда все становится тошно, и почувствовать себя еще лучше, когда все и так хорошо. Блять, ты бы знал, как же мне хочется прокатиться прямо сейчас, — выпалил я на одном дыхании, рассматривая ночной город, раскинувшийся слева от нас, и представляя, как встаю на доску, отталкиваясь от земли. — И это я еще романтик, — хмыкнул Джерард себе под нос, и я расслышал это только где-то на уровне подсознания. — Вот знаешь, Боб очень часто ржет надо мной, когда я один из нас всех еду на доске, радуясь как идиот. И меня это бесит, потому что я считаю, что уж лучше быть этим самым идиотом, который в двадцать два года катается на скейте и чувствует себя счастливым, чем тратить все силы и энергию на то, чтобы найти где потусить и с кем потрахаться. Конечно, я тоже люблю тусоваться, и перепихнуться иногда не против, но моя жизнь не крутится вокруг этого. Я не зависим от секса, алкоголя или наркоты, поэтому мне легче, чем им троим. Мне, блять, свободнее, — вновь заговорил я, мельком оглядывая Джерарда и возвращаясь к созерцанию Берлина. — Когда мой отец умер, шесть лет назад, я не пустился в разнос, хотя с легкостью мог бы. Вместо этого я старался пережить этот момент, вынося из него урок, а не делая это трагедией всей жизни. Я очень любил папу, но все свое детство я наблюдал за тем, как он медленно разлагается изнутри, запивая проблемы на работе скотской дозой алкоголя. Поэтому я не притрагивался к этой дряни до своего совершеннолетия, и до сих пор не жалею об этом. Конечно, сейчас по мне не скажешь. Я люблю иногда нажраться и, бывает, перебираю, но я, блять, не зависим от этого дерьма. В моей жизни бывают периоды, когда я могу месяцами держаться сухим и не брать ни капли в рот. Я не заметил, как Джерард полез в карман за прозрачным пакетиком и соорудил себе еще одну дорожку, тут же ее вдыхая. Я не заметил его заинтересованного взгляда в мою сторону и позу, которую он принял, развалившись на диване и ни на секунду не отрываясь от моего вдохновенного лица. Хотя, вернее сказать, я все это заметил, но, опять же, оно прошло будто сквозь меня, не задерживаясь в голове, а значит не мешая бурному потоку моих мыслей, который и не думал заканчиваться. Мне хотелось свернуть горы в этот момент. Мне хотелось встать прямо сейчас и начать танцевать с кем-нибудь танго или ограбить ночной супермаркет. Я уже не обращал внимания ни на Джерарда, ни на окружающих нас людей в курилке, а просто смотрел куда-то наверх, в миллионный раз потеряв счет времени и вообще забывая, что это такое. Перегнувшись через диван и облокачиваясь на ближайшие перила, я видел звезды высоко над собой и рассказывал свои истории скорее им, нежели живым людям. Блять, во мне было столько сил сейчас, что казалось, что если я встану на перила и хорошенько оттолкнусь, то смогу допрыгнуть до неба и приземлиться обратно, повторяя это вновь и вновь. Без понятия, как и почему, но любовь к жизни и миру вокруг окутала меня с ног до головы, заставляя желать поделиться ею с каждым грёбаным существом на этой необъятной планете. И все мое привычное недовольство растворилось, забирая с собой проблемы и переживания, оставляя на своем месте только идеи, идеи, идеи… А еще мне неожиданно жутко захотелось сдать на права. Прямо сейчас, в эту самую минуту. Я задумался о том, есть ли у Джерарда машина, потому что, если да, то мы смогли бы прямо сейчас взять ее и поехать в другой город. Например, в Прагу или в Дрезден. Хотя нет, в Дрезден я не хотел, там не было ничего интересного. Наверное, я бы лучше поехал домой к маме… — На машине можно как-нибудь доехать отсюда до Нью-Джерси? — слишком эмоционально спросил я, резко поворачиваясь к Джерарду. — Нет, Фрэнк, — покачал головой он, наблюдая за мной с улыбкой, находясь в полулежащем положении. — У тебя есть машина? — задал я вопрос, который скорее звучал как утверждение. — Умоляю, скажи, что у тебя есть машина, — не унимался я, нависая над Джерардом и хватая его за руку, — пожалуйста. — Нет у меня машины, идиот, — рассмеялся он, глядя на то, как мое лицо трогает мимолетная тень разочарования. — Блять, а у родителей твоих есть? — У бати есть, ага. Но он не разрешает ее брать, — ответил Джерард, смотря на меня как на душевнобольного, но продолжая расплываться в улыбке. — Давай украдем машину твоего бати, — совершенно серьезно предложил я, глядя на Джерарда умоляющим взглядом и уже представляя, как мы с огромной скоростью мчимся по какой-нибудь трассе, прямо как в фильмах. — Фрэнк, успокойся, мы не будем сейчас ничего красть, — он мягко сказал, осторожно снимая меня с себя и заставляя сесть. Но меня уже невозможно было остановить. Не знаю, что за волшебный кокаин Джерард мне подсунул, что он только на одного меня подействовал подобным образом, но мое сердце билось как ненормальное, а мозг просто разрывался на части от обилия идей и мыслей. Я никаким образом не контролировал свое поведение сейчас и не фильтровал слова, потому что это просто казалось бессмысленным. — Джерард, ты катался на скейте когда-нибудь? — выпалил я, вылавливая из головы одну мысль из миллиона. — Только в детстве, — ответил мне он, поднимая пачку сигарет, которая выпала из моего заднего кармана и доставая одну, прикуривая. — А ты пробовал скатываться с высокого холма? — я спросил, на мгновение впадая в задумчивость и без движения глядя куда-то перед собой. — Неа, — отозвался он, выдыхая серый дым и рассматривая мой напряженный профиль. — Пойдем сейчас. — Куда? — Скатываться с высокого холма, — сказал я, медленно поворачиваясь в его сторону. — Фрэнк, тебе нужно немного успокоиться. Ты начинаешь меня пугать, — с нотками волнения в голосе обратился ко мне Джерард, стараясь заглянуть в глаза. — Да все нормально, — я вздохнул, вырываясь из транса и падая на спинку дивана. — Просто так много идей в голове, о которых я раньше даже не думал. И это так… странно. — Понимаю. Главное постарайся сохранить их до утра, вдруг пригодятся, — улыбнулся Джерард, протягивая мне мою пачку сигарет. — Закури, немного успокоишься. Я взял ее в руки и вытянул одну, думая о том, что успокаиваться сейчас я совсем не планировал. На меня так редко находило вдохновение, что нынешнее состояние казалось чем-то нереальным, и хотелось использовать его на максимум. Кажется, я начал понимать, почему люди становятся наркоманами. Я в очередной раз задумался, медленно затягиваясь и чувствуя, что сигарета действительно немного расслабляет, хоть это и относилось только к телу, потому что мысли все также продолжали беспорядочным роем носиться у меня в мозгу. Мы сидели так близко друг к другу, что я резко подпрыгнул на месте, когда Джерард случайно прикоснулся своей рукой к моей, пытаясь что-то нащупать в одном из многочисленных карманов. И, быстро повернувшись в его сторону, мое внимание вновь привлекли черноватые синяки на предплечье, оставленные вчера моим напарником по танцам. — Джерард? — обратился я к нему, желая, наконец, разобраться во всем, пока я снова не забыл или меня не отвлекли. — М? — послышалось в ответ, и я отвел взгляд в сторону, размышляя над тем, как задать ему свой вопрос, чтобы он не понял, что я весь сегодняшний день не переставал об этом думать. — Ты сказал, что я не умею танцевать под техно. Откуда ты это знаешь? — спросил я, начиная издалека, но меня снова понесло, стоило мне только начать говорить. — Ты же не мог видеть, как я танцую… Точнее мог, конечно, но только вчера, потому что сегодня я не танцевал. А прошлой ночью мы познакомились только в курилке, и вряд ли бы ты запомнил… Просто пока я был под экстази, на танцполе мы были с каким-то парнем и танцевали там вдвоем, а потом мне стало хуёво и я чуть не потерял сознание. И когда мы болтали с тобой в курилке под утро, ты вроде что-то говорил о том, что видишь, что я под чем-то, типа разбираешься в этом. Но ты не мог знать наверняка, потому что, я почти уверен, что вел себя как обычно и не выглядел угашенным. Но тот парень на танцполе вытащил меня и донес до барной стойки, когда я почти потерял сознание. И, в общем, я просто хотел спросить у тебя, был ли это ты… И если да, то спасибо тебе. Я, на самом деле, очень серьезно отношусь к таким вещам и сам бы помог любому, кто почувствовал себя плохо. Но люди, в большинстве своем, эгоисты, так что я правда признателен тебе, что ты не бросил меня там… — Фрэнк, — донесся голос Джерарда до моего подсознания. — Нет, подожди, дай мне закончить, пожалуйста, — не унимался я, желая вылить на него все, что копилось во мне последние шесть часов. — Я просто хочу сказать, что весь день думал об этом и даже пришел сюда, если честно, по большей части для того, чтобы узнать правду. Еще и Мэтт наплел что-то Бобу сегодня, о том, что это все таки был ты. Но проблема в том, что я не видел лица парня, с которым танцевал, поэтому не был до конца уверен, что… — Фрэнк, — снова обратился ко мне Джерард, на этот раз более громким голосом, осторожно прикасаясь к моей руке и заставляя меня, наконец, обратить на себя внимание. — Да, да, извини. Так что ты ответишь? — спросил я, с огромным трудом останавливая свою уже бессвязную речь и глядя на Джерарда. — Твои друзья пришли, — сказал он, поворачивая голову и побуждая меня к тому же. — Здарова, братан. Опять потерялся, я смотрю, — услышал я голос Боба, который казался максимально непривычным сейчас и полностью вырвал меня из недавних мыслей. — Что вы здесь делаете? — только и смог спросить я, оглядывая парней, которые стояли напротив нашего дивана, пьяно пошатываясь. — За тобой пришли, — ответил Брай, переводя затуманенный взгляд с Джерарда на меня и обратно. — Я пока не хочу уходить, — твердо сказал я, все еще будучи немного шокированным, и действительно не желая сейчас возвращаться в хостел. Я умоляюще посмотрел на Джерарда, надеясь, что он разрешит мне остаться с ним, будто это курилка и Бергхайн были его личной собственностью. Но, в ответ на мой взгляд, он лишь слабо улыбнулся и покачал головой. — Тебе лучше пойти с друзьями, Фрэнк, — спокойным голосом произнес он, наблюдая за появившимся на моем лице разочарованием. — Если хочешь, приходи завтра, — добавил он. Я был без понятия, откуда во мне взялось это безоговорочно жуткое желание провести остаток ночи в курилке на старом диване, еще и в компании парня, о котором я ничего толком не знал, но уходить сейчас мне точно не хотелось. Еще вчера даже одна мысль об этом вызывала во мне панику и уныние, и я всеми силами старался придумать хоть что-то, чтобы смыться отсюда и никогда не возвращаться. Не знаю, может, дело было в Джерарде, который так внимательно меня слушал последние несколько часов, а может — в кокаине, что открыл в моем мозгу затерянный сундук с энергией и любовью к жизни. — Пойдем, наркоша, — сказал Боб, как обычно не давая закончить мне свой внутренний монолог, и, взяв за руку, поднял меня с дивана, обнимая за плечи. — Спасибо, что приглядел за ним, — бросил он напоследок, обращаясь к Джерарду. — Да не за что, — послышалось в ответ, и я обернулся на звук, не зная, как мне попрощаться с Джерардом и что ему говорить, потому что все происходило слишком, блять, быстро. — Пока, — только и смог выдавить из себя я после недолгой паузы, когда, увлекаемый за плечи Бобом, уже шел на выход из курилки. — До завтра, Фрэнк, — ответил Джерард, улыбаясь и провожая нас взглядом. Всю дорогу до хостела мы провели в разговорах. Поначалу я немного злился на парней за то, что они так бесцеремонно прервали нас, и я все таки не сумел получить желанный ответ от Джерарда, а это могло означать только то, что этот вопрос продолжит мучать меня еще несколько дней. А еще, если честно, мне казалось, что если я покину курилку и Джерарда, то мое возбужденное состояние сразу же рассеется, и придется возвращаться в реальный мир. Но этого не случилось, и я продолжал перебирать идеи одну за одной, сидя у окна в вагоне поезда и озвучивая все свои мысли вслух. Парни, однако, не дали мне особо увлечься своими рассказами, тоже желая поделиться друг с другом эмоциями после прошедшей вечеринки. Боб пьяным голосом говорил о том, что я пропустил, когда ушел с Джерардом, и весь так и светился от счастья, что его мечта побывать в Бергхайне, наконец, сбылась. Я порадовался за него, хоть мне и было максимально трудно сконцентрироваться на разговоре с парнями сейчас, потому что в голову неожиданно вернулось на время забытое желание прокатиться на скейте. Это было хорошей новостью, ведь значило, что я могу переключиться с размышлений о Джерарде и своем вчерашнем спасителе на что-то другое. Я горел этой мыслью до самого хостела, не желая тянуть ни минуты и не в состоянии спокойно усидеть на месте. Так что, как только мы зашли в нашу комнату, я тут же бросился к чемодану, доставая драгоценную доску и хватая эирподсы, пулей вылетая обратно, ни сказав парням ни слова. Я несся как сумасшедший, спускаясь на первый этаж и пропуская ступеньки на лестнице, и остановился только когда мои ноги коснулись долгожданного асфальта. Небо уже давно начало светлеть, но утро еще не наступило, позволяя мне находиться в абсолютном одиночестве на улице. Этот момент казался таким прекрасным и подходящим, что я, не долго думая, опустил скейт на землю, тут же вставая на него и резко отталкиваясь, одновременно с этим врубая в наушниках музыку. Забытое чувство эйфории вернулось в ту самую секунду, как я почувствовал теплый ветер на своем лице и в волосах, вновь ощущая себя свободным и безгранично счастливым. Думаю, я мог бы всю жизнь провести так, мчась куда глаза глядят, навстречу рассвету, и ловя ртом воздух, ощущая, как ветер пересчитывает мои ресницы. Это было невероятно, и меня охватила такая всепоглощающая гармония с самим собой и этим миром, что, не задумываясь, я издал громкий и протяжный крик, выпуская из себя это чувство, что эхом отдалось, кажется, от самого неба. Убедившись, что машин поблизости нет, я свернул на дорогу, широко расставляя руки и отталкиваясь как можно сильнее. Блять, я не знал, было ли в моей жизни что-то прекраснее этого момента легкости, и самым потрясающим было то, что я даже не хотел его ни с кем разделить. Это был только мой момент, настолько личный и особенный, что я ощущал себя по-настоящему живым, обгоняя рассвет и солнце, медленно встающее за моими плечами. Я был неуязвим. Я был решителен и полон энергии, которая заставляла меня светиться и хотеть покорить этот мир. Сворачивая на неизвестную улицу, я даже не задумывался о том, что могу потеряться. Ведь как это возможно, если вся планета — это твой дом? Если каждый человек — твой друг. А каждый шаг — это движение вперед и только вперед. Я неосознанно вспомнил о маме, с которой так давно не разговаривал, и почувствовал жуткую необходимость позвонить ей, как только проснусь завтра утром. А затем я почему-то подумал о Джерарде, размышляя о том, связано ли каким-то образом мое нынешнее состояние с ним. Он был странным, как и вся сегодняшняя ночь, но, отчего-то я ощущал необычайную легкость, находясь рядом с ним. Будто мы были знакомы не один день, а много лет, просто давно расставшись и только сейчас встречая друг друга. Возможно, конечно, все дело было в кокаине, но в моей голове никак не укладывалось то, что подобным образом он подействовал только на меня, судя по виду, заставляя Джерарда только расслабиться. Я никогда не верил в соулмейтов и прочую чушь о родственных душах, но мне понравилось то, с какой простотой я выложил Джерарду практически всю свою жизнь, преподнося ее как на ладони. Наверное, это случилось потому, что я знал, что этот парень — просто незнакомец, которого я случайно встретил в чужом городе при необычных обстоятельствах и с которым нам совсем скоро предстоит расстаться, когда мы с парнями вернемся обратно в Лондон. Но, пока этого не произошло, мне жутко хотелось узнать о Джерарде хоть что-то, потому что все его существо вызывало во мне сплошные вопросы. Так и продолжая мчаться без цели и маршрута, я разглядывал мелькающие по сторонам дома и объезжал редкие машины, все еще находясь на дороге, когда в наушниках заиграла "In Your Eyes". Первые лучи солнца, все же, настигли меня, лаская расслабленное лицо и пробегаясь по телу, словно в такт музыке. Никогда прежде, за все долгие двадцать два года своей жизни, я еще не чувствовал себя настолько реальным и настоящим, как в эти секунды. В голове мелькали все новые и новые идеи, но я не позволял им захватить мой мозг, вместо этого просто пропуская одну за другой, так и оставляя фантазиями. Мне хотелось прямо сейчас написать книгу или нарисовать картину, чего прежде я никогда не делал. Мне хотелось обнять каждого случайного прохожего, что вышел на улицу, встречая новое утро. Мне хотелось ограбить банк и развеять все деньги с крыши небоскреба. Мне хотелось искупаться в реке, ныряя и с головой погружаясь под воду. Мне хотелось жить. Мне хотелось навсегда остаться в Берлине.