Осквернение души

      Утро следующего дня Джонатан встретил с тревогой, прокравшейся в сердце, и даже яркое солнце не могло развеять плохое предчувствие. Завтрак прошёл в полнейшей тишине. Джостар чувствовал на себе непрерывный изучающий взгляд, а посему не отрывал глаз от тарелки, не желая лишний раз поднимать голову. Предстоящий разговор обещал быть серьёзным, а оттого становилось лишь страшнее: о чём Дио желает поговорить с тем, кого презирает? Звон приборов заставляет его вздрогнуть. — Благодарю за трапезу, — слышится со стороны холодный голос.       Дио уходит. Джонатан слышит, как в парадной скрипит дверь, закрываясь с характерным щелчком. Он расправляется с оставшейся едой довольно быстро и, схватив дневник, спускается вниз. Вдох-выдох, заломленные в очередной раз пальцы. Всё, лишь бы успокоиться. Проходит минута, прежде чем он проскальзывает за пределы дома, взволнованно оглядываясь по сторонам, хотя точно знает, фонтан один и он впереди. Каждый шаг даётся с превеликим трудом, словно на ногах не новые туфли, а чугунные сапоги. Но Джостар заставляет себя идти, подбадривая словами о том, что ничего страшного не случиться и это всего лишь обычный разговор. Вода журчит и плещется. Брандо сидит на холодном мраморном бортике и зачерпывает её в ладони лишь затем, чтобы пропустить сквозь пальцы и прочувствовать этот жест. Оборачивается с тем же холодом во взгляде, смотрит так, словно готов пригвоздить прямо на этом месте, воткнув иголки в хрупкое, как у насекомого, тельце, и трепещущие крылышки, чтобы не было ни единой возможности пошевелиться. Чтобы отправить его к остальным, таким же пришпиленным, как и он сейчас. — Пришёл? Неожиданно. Думал, снова спрячешься, забившись в угол. — Я бы пожалел о таком решении очень скоро.       Дио усмехнулся. Марионетка вновь в его власти, а ему бы лишь дёргать за нужные ниточки. Но приятно, что тот понял всё с первого раза и не стал лишний раз его злить. — Итак, начнём.        Дио легко спрыгнул с мрамора и скучающе оглядел внутренний двор, пнув носком туфли камешек, застрявший в трещинах брусчатки. Джонатан смотрит на него, и в его взгляде можно увидеть всё, о чём он сейчас думает. Как открытая книга, право слово! Смотрит на него с такими смешанными эмоциями: страхом, трепетом, тревогой, ожиданием.. И безмерным интересом, который ему так свойственен. Есть ли вообще у этого любопытства границы? Впрочем, неважно. Разговор всё равно не об этом. — У меня есть к тебе предложение, — Брандо засунул руки в карманы и неспешно пошёл в сторону Джостара, — Ты ведь так хочешь стать мне другом, — последнее слово было сказано с таким остервенением, словно он не брал всерьёз даже саму идею того, что такое вообще может быть возможно.        Мгновения, казалось, растянулись в вечность. Он сейчас... Всё правильно услышал? Дыхание стало едва слышным, словно бы кто-то перекрыл ему доступ к кислороду, а Дио тем временем подошёл к нему чуть ли не вплотную, искривляя губы в привычном оскале. До чёртиков хотелось отпрянуть, в воздухе витала тревога, звучала набатом в ритм стуку сердца. С губ сорвался рваный вздох. — Я дам тебе такую возможность, — он криво усмехнулся, — Но ты ведь не думал, что я не попрошу ничего взамен?        Джонатан был напуган. Знал ведь, что просто так у Дио ничего не бывает. Знал и всё равно пришёл сюда, потому что... Поверил? До безрассудного наивный и глупый поступок, такой свойственный ему, такой привычный. Дио терпеть этого не мог. Неправильно. Весь Джонатан — сплошная ошибка. Но ведь это значит, что и переиначить его будет не так-то просто.. Что же, шедевры всегда создавались путём тяжёлой работы. Этот благородный до мозга костей придурок.. Он превратит его в восьмое чудо света! Он станет тем, кто откроет чужие глаза и покажет, насколько на самом деле отвратителен мир, в который тот так верит.. — Я заставлю тебя отречься от пути, по которому ты идёшь, ДжоДжо, — Брандо подался вперёд, склоняясь к самому уху и заканчивая свою мысль едва слышимым шёпотом, — Это та цена, которую ты будешь обязан заплатить. Это то, что я отберу у тебя своими собственными руками.        Джонатан боязливо отпрянул, сделав шаг назад. Не так он думал сблизиться с Дио, не так всё должно было обернуться! Почему же вдруг.. Однако только он хотел развернуться и побежать обратно к поместью, его схватили за руку, до боли сжав запястье. — Знаю ведь, что откажешься, — слова прозвучали до нелепого очевидно, — Однако, — он усмехнулся, — Ты ведь в курсе, в этом мире всё или ничего. Рискни, посмотрим кто выйдет победителем.        Джостар замер, не решаясь ни на ответ, ни на очередной побег.. От жизни? Да. От её неприглядных сторон, которые он так не хочет замечать. Дио видит его насквозь. Эти сомнения, нежелание осознавать. Ради чего? Не хочет, чтобы на картине были чёрные цвета? Нелепость, да и только. Исправить такое будет трудно.. Но от этого лишь интереснее, разве нет? Чем сложнее сломать, тем сильнее тянет.        Джонатан думает, мечется непонятно зачем, когда единственно верный вариант был только что озвучен. Неужели не понял, что ему не оставили выбора? Дио сдавливает руку сильнее, заставляя его тихо прошипеть. — Решай быстрее. Я не намерен долго ждать.        Глубокий вдох и резко сорвавшийся с губ выдох, было просто необходимо привести мысли в порядок. С одной стороны, если он выберет прежнюю жизнь, ничего так и не изменится, с другой — кривая дорожка, на которую он не желает ступать. Но.. Брандо прав. За всё в этой жизни есть своя цена. В конце концов, без этого никак, верно? Он может оставить всё как есть и заведомо проиграть, а может рискнуть и выйти победителем, изменить что-то, перестать быть ничтожеством в чужих глазах.. Возможно, с ним даже снова начнут гулять, и он прекратит влачить своё существование в одиночестве. Стоит лишь согласиться.. На что? На приказы, от которых не будет иметь право отказаться, на лицемерные слова, на ложь, фальшивые улыбки.. Стоит ли оно того? Ответ был очевиден. — Рискну, — в голосе прозвучала твёрдая уверенность, — Рискну, и ни за что не проиграю.       Дио усмехнулся, бросив короткое "удачи" напоследок, и направился обратно к поместью, оставив Джонатана стоять в одиночестве. Тот в свою очередь не мог до конца понять, что же сейчас всё таки произошло и должно ли что-то после этого поменяться. Одно он знал наверняка: скоро что-то случится. Решив не задерживаться, он через пару минут поспешил следом. За целый день между ними больше не произошло ни одного подобного разговора, неспешно в свои права вступал вечер. За окном неумолимо темнело, и когда едва ли можно было различить силуэты деревьев, Джостар поднялся с кровати и, захватив новую книжицу, вышел в коридор. Сегодняшний день стоил того, чтобы запечатлеть его на бумаге.       Скрипнула тяжёлая дверь библиотеки, пропуская его внутрь. Однако стоило ему пройти в конец, к своему любимому читальному столику, он увидел сидящего за ним Дио. Он поднял скучающий взгляд, оторвавшись от книги. Кажется, обложка гласила: Оскар Уайльд, "Портрет Дориана Грея". Он усмехнулся, откладывая её в сторону и подпирая голову кулаком. — Знаешь, ты скучный, — Джонатан хотел было возмутиться, но Брандо продолжил, — До нелепого предсказуем. Дай угадаю, новый дневник?       Джонатан инстинктивно спрятал руку с книжкой за спиной, потупив взгляд. Дио вальяжно поднялся с места, неспешно приблизившись. Взгляд скользнул по искусно сделанному переплёту: видимо, книжонка была не очень-то дешёвой, впрочем, Джостару ли волноваться о деньгах? — И что же ты хотел там написать? — он оскалился, — Расскажешь? Ты ведь собирался стать мне другом.. А друзья не хранят секретов. — Ты лучше меня знаешь, что должно было быть написано на этих страницах, — голос звучал до смешного твёрдо. — Это не ответ на мой вопрос, ДжоДжо.       И ведь правда, это было не больше, чем просто фразой на отмазку, лишь бы отстали. Но разве Джонатан виноват, что не имеет ни малейшего желания рассказывать Дио о том, что таится на его душе? Тот в свою очередь, как и сказал Джостар, прекрасно знал что там будет написано. Однако всё ещё ждал ответ. Иначе ведь неинтересно, верно? Дружба.. Какое глупое слово. И как бесчестно он поступает, прикрываясь этим нелепым видом взаимоотношений ради собственного развлечения.. Впрочем, а когда ему было не плевать на бесчестье? Джонатан видимо тоже понял, что пока он не скажет правду, от него не отстанут, поэтому, собравшись с мыслями, всё же произнёс: — Сегодняшний день, твоё предложение.. — Дио изогнул бровь, намекая на то что это не всё, — И мои опасения.. На этот счёт. — Какой же ты всё таки честный, совсем не умеешь лгать, — он хмыкнул, — Да уж, именно поэтому я заранее знал, что ты скажешь. Тебя прочитать легче лёгкого. Отвратительно.       Джонатан предпочёл в очередной раз промолчать, не обращая внимания на едкое высказывание. Ещё чего, будто других дел у него нет, кроме как слушать колкости. Нет, ну их, может, и не было, однако выслушивать подобное он намерен не был. Скосив на Брандо усталый взгляд, он прошёл мимо, садясь за столик. К удивлению, тот не стал ему препятствовать, даже отошёл в сторону, пропуская. Но взяв перо, он понял, что совсем не может сосредоточиться, да и это не удивительно, правда? Он здесь не один. Дио смотрит, внимательно и с прищуром, его взгляд чувствуется даже если не видишь.. Джостар повёл плечами, словно бы скидывая его, но не помогло. Блондин делал вид, что ищет на полке какую-то книгу, даже отошёл к соседнему стеллажу, но всё также неотрывно глядел на него. Перо всё же опустилось на бумагу, заскрипело под нервным нажимом, быстро скользя вниз по странице. Со стороны послышался противный смешок. — Так стараешься, словно куда-то торопишься, — к нему повернулись, посмотрев в упор, — Куда собрался, ДжоДжо?       Последние слова были сказаны с куда большим холодом и без тени усмешки, так что сразу захотелось ещё скорее уйти отсюда прочь, к себе в комнату или, может, куда ещё, хотя больше и некуда, он и так сидит в библиотеке. На улицу? Уже вечер, слишком темно, да и куда? Во внутренний дворик? Смешно. — К себе, — дописав к этому моменту, он всё же захлопнул дневник и поднялся, направляясь на выход. Уже в дверях он произнёс напоследок: — И чтобы ты знал, "друзья" не оскорбляют друг друга и не заставляют говорить то, чего люди говорить не хотят. — Друзья бывают разными.       Не получив ответа, которого и не ждал, Дио сел обратно, вновь открывая книгу, от прочтения которой его так грубо оторвали. Хотя кому он лжёт, он специально ждал здесь, но разве это не было и без того очевидно? Он бы мог конечно обвинить аристократа в том, что тот позволил себе так невежливо отвлечь его, но сейчас, когда он наконец нашёл себе такое забавное развлечение, это было бы слишком.       Джонатан был готов рвать и метать, от одного лишь взгляда, коим этот пропитанный фальшью лжец пронизывал его, заглядывая в самую душу и выворачивая её наизнанку, чтобы он задыхался от отчаяния и бессилия, пока его разбирают, подобно сломанному механизму, в котором нужно что-то исправить, добавить недостающие детали и убрать лишние, чтобы превратить в совершенство. По крайней мере, именно так он видел замысел Дио. Самое смешное, что кисть с чёрной краской уже занеслась над холстом, да и долго ли осталось ждать, пока упадёт хоть одна капля? От подобных сравнений становилось даже смешно, правда это веселье было несколько скептическим, но так ли важно думать об искренности, когда ты уже одной ногой в пропасти? Конечно же нет. Но Джостар почему-то продолжал о ней думать, всё также злился от чужого притворства и совершенно непонятной ему, но до боли избитой концепции, где весь мир театр, а люди в нём актёры. Да вот только всё это больше походило на чёртов цирк уродцев, где каждый поголовно — актёр с давно приросшей к лицу маской. Только вот замечал это только Дио. Знал это с самого детства. Аристократу, который всю жизнь получал что хотел, никогда не увидеть этого сравнения. Конечно же, если только не открыть им глаза, пока не заставить их смотреть на всё самое отвратительное до сухости зрачков, до боли, до того момента, пока они не захотят отвернуться и тогда заставлять смотреть дальше, пока не примут окончательно, не увидят всю эту несправедливость.       Казалось бы, что ему не живётся спокойно? И без того ведь, не приложив усилий, поднялся из грязи в князи, но неужели никто действительно не понимает, что всё не может быть так просто? Что же, высший свет — лицемеры похлеще самого Брандо, те, кого действительно стоит проклинать. А не его, человека, который с детства только и мог что ненавидеть этот прогнивший мир с его отстойными правилами, которые хотелось послать куда подальше. И он послал. Послал, и выжил, пробился наверх, шёл по головам всю свою жизнь и ничего, совесть это явно последнее, что в нём может проснуться. Всё в этом мире сводится к тому, чтобы рвать другим глотки, чтобы подминать под себя и плевать с высокой башни на тех, кто слабее. Их проблемы. Хочешь жить — умей вертеться, вот единственное правило, которого придерживается каждый, чтобы не оказаться на дне. Всё довольно-таки просто, а самое смешное, что люди почему-то прекратили считать себя зверьём, хотя на деле им и оставались, только даже животные поумнее будут. Но теперь-то уж что, это лишь бессмысленный, никому не нужный пустой трёп, не более. Однако.. Он встречал множество людей, но ни один ещё не был настолько же наивным, насколько этот болван, Джонатан Джостар. Может быть, именно поэтому он теперь хочет перекроить его, как тряпичную куклу, переделать на свой собственный лад, чтобы не повадно было? Трудно сказать.. Но одно он знал точно: таких он презирает больше всего. В их глазах целая вселенная, а ещё желание жить. Такое ярое, что хочется придушить его на корню, вместе со всем светом, что излучают такие идиоты. Нет, ну правда же, смехотворно? Но в этот раз ему будет гораздо интереснее ломать, создавая нечто новое из разобранной на мелкие части души. В этот раз будет весело.        Джонатану же весело не было. Ни капельки. Он едва сдержал в себе желание с грохотом захлопнуть дверь собственной комнаты, придушил его ещё в зародыше, да с такой силой, что сам себе удивляется. Почему он вообще надеялся, что действительно сможет стать ему другом? Нет, даже немного не так, почему он продолжает надеяться? Хотя ответ и без того очевиден, а этими вопросами он задаётся настолько поверхностно, что они как-то проскальзывают мимо, оставаясь без должного внимания. Да и смысл, если всё это бесполезно? Он уже согласился на это своеобразное пари, если произошедшее вообще можно было так назвать. Оставалось только надеяться, что тьма не поглотит его, не сможет прокрасться в сердце и душу, не захватит разум. От подобного, честно, хочется смеяться и плакать. Почему он вообще решил что это неплохая идея? Но слова назад не возьмёшь.       Джостар еле находит в себе силы осторожно опустить блокнот на стол, чтобы не швырнуть со всей дури в стену, а у него этой дури сейчас в голове было, пожалуй, много. Слишком, слишком рано. Он опускается на кровать, устало прикрывая глаза и откидываясь на подушки и мягкое покрывало, несколько секунд молчит и наконец с тихим вздохом разлепляет веки. Лежит, уставившись в белый потолок, по которому в паре мест ползут витиеватые трещины, думает о том, что ему слишком рано взрослеть.        Ближе к вечеру, когда солнце уже у самого горизонта, а ужин уже давно прошёл, кто-то стучит в его дверь. С губ срывается тихое "войдите" и после недолгой паузы к нему заходит Дио собственной персоной. Удивительно, ведь обычно он не утруждает себя такой вещью, как стук, считая, что достаточно будет просто войти внутрь. Что же заставило его в этот раз изменить своим правилам? Пожалуй, собственная прихоть. Да и выслушивать очередную лекцию от Джостара-младшего он не собирался, уши завянут, пока тот договорит. Он лениво оглядывает интерьер: такой же скучный, как сам Джонатан. Безвкусица да и только. — Зачем ты пришёл? — и вот, снова он переходит сразу к сути, кто вообще так делает? — А что, нельзя? — вопрос, естественно, риторический, — Друзья часто приходят друг к другу в гости.       И вот снова он подло прикрывается этим словом, которое для него равносильно пустому звуку. Наглость, да и только! Но кто ему что сделает? Но, по правде говоря, зашёл он далеко не просто так и уж точно не из интереса. Кто вообще стал бы заходить сюда из интереса? Разве что та глупая курица, Эрина Пендлтон, и что она такого нашла в этом придурке, у которого благородство головного мозга, наивность, тупая отвага и ничего больше? Ну, разве что ещё и куча денег в кармане, но даже так все были против него. — Ты бы никогда не пришёл сюда, если бы не было причины.       Вот же упёртый, то ли знает его уже наизусть, то ли просто догадывается, что у Дио никогда и ничего не бывает просто потому что. Брандо словно бы устало опускается на резной стул у письменного стола и скрещивает руки на груди, перекидывая ногу на ногу, даже слегка хмурится. — Ты сам согласился на мои условия, — губы искривила усмешка, он поднял взгляд, смотря прямо в чужие глаза, — Сегодня ночью мы прогуляемся по улочкам Уайтчепел. Что думаешь? — Думаю, что это явно плохая идея, — почти сразу отзывается Джонатан, хмурясь явно не наигранно, как Дио.       И чего он только ожидал от этого пай-мальчика? Да в общем-то ничего, вопрос даже не в ожиданиях, а в том что этот болван действительно не догоняет, что выбора у него нет. Надо бы исправлять заблуждение. К тому же, ему совершенно не хочется тратить время на бессмысленные пререкания. — Думать ты можешь что хочешь, — он легко улыбнулся, с нажимом произнося оставшуюся часть фразы: — Однако пойти обязан.       Джостар на удивление не пререкается, только устало прикрывает глаза с тихим вздохом, хотя совершенно непонятно, что же его так, бедного, утомило. Аж тошно. И вроде бы непонятно, почему он до сих пор в этой противной комнате, но и уходить как-то смысла нет, всё равно ведь они должны будут выдвинуться вместе, иначе никак. Верно? Верно. А посему остаётся только ждать, когда в поместье станет тихо, а прислуга уйдёт с последними лучами закатного солнца. Останутся только дворецкий и охранник, но разве это должно его волновать? Да нисколько. — Пойду. Не сомневайся.        Дио только скалится, боже, как легко порой взять этого придурка на "слабо". Или припугнуть. Одно из двух, что больше душе любо. Впрочем, им только предстоит выбраться на улицу, там уж он посмотрит, как тот будет храбриться. Он-то знает, что аристократия не знает и половины ужаса, что творится в таких закоулках, да они вообще ни черта не знают, что уж говорить о его обыденной жизни, где за любую вещь тебе приходится либо впахивать, либо хитрить. Первое явно не про него, а значит надо было работать извилинами, и у него это вполне неплохо получалось.       Мир нищих — это выживание. Если ты ничего не можешь, то и жить не сможешь. Наверное, именно поэтому Джостар его так бесил. Существовал себе припеваючи, имея всё, и при этом не умея ничего. Как он посмел? Как посмел хотя бы банально не отплатить своим родителям за то, что у него есть? А в итоге из них двоих всю жизнь вкалывал только Дио, читал сутками напролёт, хотя не сказать, что он это не любил, даже наоборот. Книги помогали забыть о реальности, в которой он живёт, хотя иногда находились и такие, что напоминали о ней пуще прежнего, заставляя его в очередной раз укрепить свою уверенность в предстоящих действиях. Книги всегда были для него чем-то особенным.       На стене мерно тикали часы, сумерки уже оплели улицы, прокрались в щель каждого дома. Брандо неспешно поднялся, заставляя Джонатана вздрогнуть. Пф, трус. Потянувшись, он бросил короткий взгляд за окно. — Пора.