***
И как только она снова развернулась, чтобы теперь точно покинуть компанию симпатичного юноши, попытка провалилась с треском. Мысленно Рин прокляла уже всё и всех, в том числе себя. На улице было хорошо, а вот в магазине спёртый воздух всё ухудшал, ещё и возможная опасность от людей не давала покоя, потому остатки алкоголя в мозгу молодой особы делали своё дело. Чертыхнувшись и пробубнив несколько матерных слов, она опять ощутила парня рядом. «И почему рядом с ним так спокойно?..» — Видимо, не совсем всё, — послышался обречённый вздох со стороны. Он несколько мгновений обдумывал дальнейшее предложение, но оставлять просто так эту особу не хотелось. — Не сочтите это за что-то плохое, но, может, вас проводить до дома? — недоуменный взгляд вынудил объяснить мотивы. — Состояние у вас нестабильное, да и уже поздний час, на улице темно, а этот район не имеет высокую репутацию по безопасности. Рин задумалась. Этот парень внушал доверие, хотя они даже незнакомы. Ну бывает же такое, что встречаешь кого-нибудь, и где-то в подсознании из ниоткуда всплывает ощущение, что это «свой» человек, и ты уже не можешь остерегаться? Рядом с ним чувствуешь себя в безопасности. Так было и сейчас. И долгое отсутствие коммуникации с социумом подначивало согласиться. Всё-таки натура человека брала своё, когда опасность казалась минимальной, цеплялась за этого парня, как за спасительную соломинку. «Ладно, чёрт с ним. Не хочется, конечно, думать о таком, но если и он окажется мудаком, тогда это точно конец. Ха-ха. Попытка не пытка.» — Хорошо, — и они вместе направились к кассе, а после и в сторону дома девушки. Она терпеливо подождала в стороне, пока юноша перебросился парой слов с покинутой им компанией, видимо, объясняя причину своего ухода. А далее они двинулись в путь, что был не слишком долгим. Не прошло и десяти минут, как Рин открыла дверь подъезда. Дальше лифт и входная дверь, где она уже собралась прощаться. Но парень будто и не думал уходить. Всю дорогу они не перебросились ни словом: ей не хотелось, а он не собирался лезть той в душу, по крайней мере, пока. Прекрасно видел отстранённость в её глазах, что совсем поникли под конец. — Спасибо, что проводили, — на это автобот лишь кивнул, но всё равно остался на месте, пронизывая насквозь своим ледяным взглядом. — Вы что-то хотели? — Помочь тебе. «Что. Я. Несу?» — проскочило в его голове. Естественно, Мираж же холоден со всеми, порой даже груб, к людям тем более относился негативно. Но что-то стало колыхаться в его искре с того момента, когда в поле его зрения появилась эта девчонка. Её присутствие не выводило его из колеи, но мыслить также здраво он уже не мог, хотя старался сохранять расчётливость. Нельзя давать слабину, он как-никак кибертронский воин, закалённый в боях, прошедший через войну. Потерявший много товарищей и осознавший все прелести одиночества, потому теперь и старался держаться особняком и не подпускать никого. И забыть всех старых друзей и собратьев. В особенности его Фел. Офелия — именно та, воспоминания о которой автобот хотел бы самолично стереть из собственного процессора. — Э-эм, — насторожилась Фостер, в голову полезли негативные мысли с плохими сценариями, — что вы имеете ввиду? — Глянь на себя со стороны и всё поймёшь, — особо церемониться не было желания, но и уходить теперь тоже. — Что вы себе позволяете? — вспыхнула Рин. — Не нравится мой внешний вид — не смотрите, это во-первых. Во-вторых, мы на «ты» не переходили. — С этого момента, так проще, — оставался невозмутимым парень, но внутри поселилось лёгкое раздражение. — Короче, считай меня своим психологом на этот вечер. Я тебя не трону, ты меня не интересуешь физически. Но морально помочь хочу, будет некой практикой. Может хоть так она перестанет бояться и искать злой умысел в его внезапной настойчивости? Что с того, если он вызвался проводить её и теперь напрашивается в квартиру, чтобы поговорить? Необязательно же сразу считать его маньяком. — Вы что, учитесь на психолога? — чуть успокоилась девушка, но капля скепсиса осталась, и снова последовал кивок. «Но тебе не нужно знать, что это ложь». — Ладно, так и быть, — вздохнула она и начала открывать дверь. Оба зашли в квартиру, и автобот сразу ощутил подавленность и обречённость в этих стенах. Они полностью пропитали собой всё пространство. Но было не привыкать, юноша очень много времени проводил в подобном состоянии, когда вокруг лишь мрак, нет никого, ты один на один со своими демонами и навалившимися событиями, что выжигают своей жестокостью клеймо в твоей душе. И не знаешь, к лучшему ли, но они могут даже перестроить твою личность полностью, ты никогда не станешь прежним и даже не вспомнишь о прошлом себе. — Как тебя зовут? — Рин Фостер, — послышался ответ, пока автобот следовал за ней на кухню. — А как твоё имя? — Мираж, — произнёс он, но после коротких раздумий, дополнил, — друзья придумали. А настоящее Дино, можешь так звать. Имя Мираж для этого мира крайне странное и редкое, таких людей почти или совсем нет. Пусть лучше автобот ей ничем не запомнится, да и имя Дино он уже привык слышать от всех остальных, кроме солдат из «N.E.S.T.» и сокомандников. Так будет легче им обоим. Юноша уселся на стул у противоположной от Фостер стороны небольшого столика. На маленькой кухне было много всего: от кухонных принадлежностей до дополнительного декора, но всё оно было грамотно расставлено, и не бросалось в глаза никаких излишек. Несмотря на угнетающую ауру, помещение было пропитано особенным уютом, он будто принадлежал именно Рин, Мираж уверен в этом. Ему не важно, как всё обустроено у других, ибо эта обстановка успокаивала своей гармоничностью. То, что нужно для тяжёлого разговора, ведь именно это один из важных факторов раскрепощённости человека. — Итак, — алкоголь разлит по бокалам, которые уже успела достать девушка. Она сделала несколько глотков. — Я тебя слушаю. — Сам напросился, потому не перебивай, пожалуйста, — последовал утвердительный кивок. Видимо, это излюбленный жест юноши, а говорит он только чётко и по делу, если вспомнить его прошлые реплики. — Хорошо… Рин знает свою излишнюю эмоциональность в неподходящих моментах, а сейчас перед Дино не хотелось казаться слабой. Хотя, наверное, она уже показалась ему таковой, иначе тот вряд ли бы предложил помощь за «просто так». Что-то он там говорил про учебную практику, но верилось в это с трудом. Но всё же, раз парень сам, по собственной воле, воссоздал эту авантюру, то Рин примет сей жест доброй воли. Хочется верить, что это именно бескорыстная помощь, и не разочароваться в конце. — Предыстория будет короткая, — девушка сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, — у меня была лучшая подруга. Мы дружили восемь лет, просто не разлей вода. И у неё был старший брат, разница в возрасте в два года, со мной один. У нас с ним начали зарождаться взаимные чувства. По итогу наши отношения стали очень крепкие, доверительные. Никакой токсичности и абьюза, как это часто бывает у многих пар. Всё было хорошо, и я даже подумать не могла, что что-то может случиться… Фостер закусила губу, тяжело дыша. Она пыталась перенять идею краткости в беседе, как это делал Мираж, и так даже стало проще, но всё равно дальше рассказ давался ей с огромными усилиями. Парень молча разглядывал эмоции на лице собеседницы, сосредоточенно вслушиваясь в каждое её слово. Рин обеими руками крутила бокал в руках, неотрывно глядя сквозь стекло на плескавшийся там алкоголь. — И встречались мы около пяти лет. Но некоторое время назад он… изменил мне. Переспал с другой, да и романтические встречи у них были очень частые, — девушка зажмурилась, пропуская сквозь себя порыв заплакать. Не сейчас. Сделала ещё несколько глотков красной жидкости. — При том он успевал проводить время и со мной. Я случайно узнала обо всём недавно. И его сестра, моя лучшая подруга, всё знала и покрывала их. Я сразу оборвала с ними все контакты. Они приходили ко мне, ломились в дверь, говорили что-то, но я игнорировала их. И вдобавок в университете тоже появились проблемы, преподаватели давят на всех. Кто-то на меня, как на старосту там, начали сваливать много обязанностей, и им без разницы, что я не могу успевать всё. Меня будто перестали ценить, пользуясь, хоть раньше всё было иначе. И теперь я абстрагировалась от этого мира, не появляюсь в универе уже около недели, ни с кем не общаюсь. В тягучей тишине дальнейшие мысли Фостер увязали, что озвучивать она была пока не в силах. Обеспокоенно кусая губу, взгляд был всё также устремлён на остатки алкоголя на дне бокала. Девушке показалось смешным собственное сравнение о том, что нервных клеток у неё имеется даже меньше тех нескольких капель. Едва заметная глуповатая улыбка появилась на вымученном девичьем лице. А ведь когда-то, сидя за ненавидимой ею курсовой работой на третьем курсе, она думала, что уже тогда потратила все свои нервы и терпение. Переделывать приходилось много чего, преподаватели не щадили ни одного студента, любимчиков среди подростков не было, как бы некоторые ни старались выбиться в эту избранную категорию. И нужно было всегда доводить всё до идеала, иначе студент претерпевал крах, доходило даже до лишения стипендии и прочих малоприятных событий. Зачастую люди предполагают, что именно в студенческие годы они переживут море разных ситуаций и наберутся опыта на всю жизнь. Что только в то время возможны самые трудные моменты, забирающие силы, веру, мотивацию и желание существовать. Но даже тогда Рин находила в себе силы и была словно солнцем для всех окружающих людей. Среди однокурсников она пользовалась недурной славой, все любили её, кто-то даже искренне по-хорошему относился к ней. Лицемеры тоже присутствовали, куда же в нашем мире без этих типов личностей. Должен ведь соблюдаться вселенский баланс, иначе никак. Всё рухнет. И эти люди больше всех пользовались такими как Фостер. Потому что те не отказывали. Это было попросту удобно. И списать что-то по той или иной дисциплине было самым обычным делом, бывало и похлеще. Но воспоминания о тех моментах девушка насильно гонит прочь, чтобы не сделать себе ещё хуже. Какой же она была дурой… Её использовали. — Знаешь, Дино, — спустя некоторое время вновь подала притихший голос она, — больше не осталось той добродушной девушки, что постоянно на позитиве и всегда придёт на помощь. Парень всё это время сидел неподвижно, больше не сделал ни глотка из наполненного на три четверти бокала. Он и моргал через раз, постоянно анализируя слова собеседницы. Её история не то, чтобы как-то зацепила его, но что-то явно показалось ему знакомым. Определённо, автобот понимал некоторый спектр тех чувств, пожирающих её тогда и сейчас. Только вот пока не догадывался, что их истории отчасти схожи, по крайней мере оба прошли или проходят через незабываемые душевные муки. И он знал, что это точно оставит след на её внутреннем мире. Такое не проходит просто по щелчку и без последствий. Потребуется какое-то время для подавления той бури чувств, мешающей мыслить здраво. Но это относилось только к части с возлюбленным. На счёт остального у него было иное мнение. — С меня хватит, — продолжала Рин. — Моей добротой пользовались и вытирали об меня ноги. Я всё это терпела, потому что верила в людей. Что ещё не всё потеряно… Меня называли лучиком света, любимой, дорогой, а после лично растоптали мою важность в их жизни. Я была искренняя в отношениях и дружбе, и какое-то время это было взаимно. Но после этого… жестокого предательства… я не могу больше. Я ненавижу людей. И тот человек, которого я тоже называла любимым, умер для меня. Это всё, конечно, интересно. И слегка позабавило Миража, что он позволил себе на миг скривить уголок губ в беззвучной усмешке. Ничто более не выдавало его эмоций, лицо также оставалось беспристрастным. Мышление этой девушки было зациклено только на ней самой. Естественно, ведь это так свойственно этой примитивной расе, думать лишь о себе. Это прозвучало противоречиво, ведь Фостер жаловалась на то, что она как раз-таки о себе никогда и не думала, отдавая всё окружающим. Но всё равно останавливалась всегда на себе, будто вся вина лежит только на ней. Быть может, так и было. Но это, опять же, как посмотреть. — Знаешь, в чём твоя ошибка? — подал наконец голос красноволосый. — Ты напрочь снесла свои личные границы и даже не думаешь их возвращать. — Ч-что? — продолжающий пьянеть от добавляемого алкоголя мозг не желал переваривать услышанные слова. — Ты обвиняешь людей за то, кем они являются. Нельзя было уяснить вашу людскую сущность раньше? Почти все ведут свою игру, где царствует корысть, лесть, двуличие, алчность, лицемерие, тщеславие и прочие человеческие пороки, в них легко утонуть, хоть будь ты истинной святошей. Таков ваш мир. И ты делаешь не себя виноватой, а людей; себя же ты убираешь из чёрного списка. Но тебе не хватает ума взглянуть на другие свои стороны. Ты жалеешь себя. Ты позволяешь им поступать так с собой, а потом позволяешь себе принимать это и жалеть себя, вешая ярлыки «виновен» на окружающих. И теперь спроси себя, кто здесь виноват, раз именно ты допускаешь к себе такого обращения? Фостер скривилась, пытаясь понять сказанные парнем напротив слова. Сказано было слегка замудрённо. Дино прекрасно видел, как в её голове начался трудоёмкий мыслительный процесс. Ей было что обдумать, ведь обзор на происходящую ситуацию у неё оказался не таким уж широким. Сначала Рин не понимала, почему жалеет себя. И ничего она не разрешает никому так подло поступать с собой. Людям необязательно ведь благодарить за какие-то дела и давать что-то взамен. Да и вообще, с чего он взял, что от неё что-то зависит? — С того, Рин, что это основа, — ответил Мираж на вопрос, который Рин случайно задала вслух. — Возьмём ситуацию с университетом. Какие рамки ты выставишь вокруг, так всё и будет. Некоторые увидят их и поймут, что дальше лезть не стоит. А кто-то постарается их пробить, но тут уже зависит от тебя самой, разрешишь ли ты начать относиться по-другому. Позволишь ли зайти за эту границу человеку, ведь сделав шаг за неё, он сможет как ранить тебя, так и защитить от чужих. Это уже относится к друзьям и возлюбленным. Возвращаясь к предыдущему, ты также можешь впустить лишь на раз этого человека, а после пройденной вместе какой-то ситуации снова закрыть вход. — И меня ранили. Я впустила, а со мной поступили вот так подло. Почему… так произошло?.. Мы ведь были вместе столько времени… — сглотнула вязкую слюну Фостер, лишь бы не заплакать от нахлынувшей внутри горечи. — Я уже сказал, такой сценарий тоже возможен, — парень откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, — и вряд ли кто-то будет готов к этому. Ты не в силах предугадать поведение и действия другого человека, не сможешь объяснить причину его поступка. Да, твои чувства были искренними, а их жестоко обесценили. Но ты не знаешь ситуацию от лица твоего бывшего, возможно, его чувства угасли. И он не виноват, так бывает. Не хотел ранить тебя и бла-бла-бла, как обычно это бывает. Но лучше бы сразу признался во всём. А может он просто подлец, мы этого не знаем. Поэтому надо иметь крепкий внутренний стержень, не искать смысл жизни в ком-то, держать в голове, что только ты сам есть у себя. Люди приходят и уходят, а ты будешь с собой до самой смерти, когда бы та ни наступила. Поэтому имей себе цену, умей принимать выбор других людей, ты не можешь быть центром вселенной для них всегда. Это факт, просто смирись. Трудно, сложно, не хочется — но надо. Люди приходят в наши жизни, чтобы научить каким-то вещам, получить опыт. От этих узнаешь одно, от тех — второе, и так далее. Научись не привязываться, привыкай к одиночеству, будучи в компании друзей, будь готова надеяться только на себя, несмотря на доброжелательность и искренность окружающих, всё может обернуться не в твою пользу в любой момент. Подвох возможен там, где его не ждёшь. Рин слегка свела брови к переносице, пока слушала слова юноши, мозг соображал туговато, но она пыталась вдуматься в услышанное. Это реально походило на сеанс у психолога, только в домашней обстановке, на собственной кухне, ещё и с алкоголем. И бесплатно. На эту мысль последовала пьяная усмешка, что вырвалась непроизвольно, и больше была похожа на нервный тик. Парень на мгновение перевёл взгляд на кривую полуулыбку девушки. Что-то смогло рассмешить её, и это было неплохим знаком, наверное. И всё-таки Фостер начала понемногу понимать, что Мираж пытался донести до неё. Не стоит прятаться, отдаляться от людей, на ней это отражается в виде последствий нехватки жизненной энергии, ведь по натуре является экстравертом. Наоборот, стоит снова окунуться в социум, набраться сил и отплатить им той же монетой, что и отдавали все они. Больше нельзя давать пользоваться своей добротой и бескорыстием, любовью к людям. Они сами разрушили хорошее отношение, потому пусть теперь наблюдают, как это больно и мучительно, когда исчезает что-то такое нужное тебе, пусть и в бесчестных целях. Только вот у Рин это была глубокая искренняя боль потери, а у остальных мимолётная и ложная. — Знаешь, ты прав. Завтра же я вернусь на учёбу и поставлю всех на место. Пусть поймут простую истину — ничто не вечно. Моё терпение в том числе. Я тоже могу уставать, мне тоже может быть плохо и грустно, я не всесильна. И покажу своему бывшему и его сестрице, какую большую ошибку они совершили. Я больше не… — И снова «я», «я» и «я»… Ты, похоже, меня совсем не слышишь, — тихо вздохнул Дино и подавил порыв закатить глаза. — Задам такой вопрос: ты когда-нибудь отдавалась чему-то без остатка? — Что ты имеешь ввиду? — Есть такие вещи и понятия, ради которых ты можешь сделать очень многое, даже, казалось бы, нечто невыполнимое, — автобот немного призадумался, добавлять ли ещё кое-что, и решился. — У некоторых это может быть не что-то, а кто-то близкий для него — друг, товарищ, возлюбленный — ради него ты тоже способен на невероятные действия. И здесь нет места эгоизму. Ты отодвигаешь собственные интересы на дальний план… — Подожди, я не понимаю, к чему… — девушка слегка мотнула головой, прогоняя непонятное наваждение. — Ты ведь сам себе противоречишь. — Кхе, — Мираж подавил своё раздражение небольшим кашлем, он надеялся, что Фостер такая бестолковая только сейчас под действием алкоголя. Хотелось верить, что в нормальном состоянии она может мыслить рационально и вовсе не глупа. — Иными словами, ты снова думаешь лишь о себе. Если… — Но ты ведь сам говорил мне держаться особняком, разве… — непонимание отразилось на девичьем лице, что чуть-чуть покраснело от выпитого напитка. — Это другое, — парень не сдержался и всё же сделал глоток из бокала, незнакомый вкус помог отвлечься от накатившего с новой силой раздражения. — Мир делится на хороших и плохих людей, это всё, конечно, субъективно, но будем отталкиваться сейчас от этого. Ты относишь себя к хорошей стороне. Я вижу, что ты просто не сможешь по-другому, не сумеешь поступать во вред или быть враждебно настроенной к другим. Хотя, бывает всякое, может сломиться даже самый сильнейший. Но скажу вот что — если ты сдашься, тогда точно всё будет потеряно. Пока ты будешь оставаться собой, а ты знаешь, что в душе ты прежняя добрая девочка, всё будет хорошо. Никто не обещает, что этот путь будет лёгким, но оно того стоит, поверь, — автобот увидел, как собеседница захотела что-то возразить, но прервал её взмахом руки, которые после сложил на столе, и чуть подался вперёд, — просто поверь. А сейчас представь, что такие люди исчезнут. Что произойдёт? Верно… Этот мир тогда уже не спасти. Подумай о понятиях долга, чести, патриотизма. Какой менталитет у людей в вашей стране? Да, там присутствует вышеперечисленное, а также оптимизм и дружелюбие. Не вычёркивай их из своей жизни насовсем, не будь эгоистичной и высокомерной. И опять же, чувствуй тонкую грань, не совершай что-то во вред себе. Имей себе цену. Следуй своим принципам. Защищай свой мир и людей, люби их. Потому что без них твой мир не будет существовать. — Есть ли в этом смысл? Сначала говоришь о важности ценить себя, а потом про честь и патриотизм. К тому же, люди всё равно не оценят эти порывы по достоинству, они просто будут брать, потому что дают. А взамен ничего. Я ведь тоже хочу к себе человеческого отношения, но не получаю ничего. — А ты точно умеешь получать? — пришлось опять пояснять свои слова на вопросительный взгляд девушки. — Быть может, ты просто не замечала хорошего отношения к себе? Ведь не одни же ублюдки вокруг, есть и такие же добрые люди, как ты. Но вполне может быть, что ты настолько привыкла отдавать, что уже забываешь брать что-то себе. Некоторым это свойственно, будто лишь он такой бедный, обделённый, никто его не ценит. А на самом деле он актёр своего же театра, лишь притворяется и играет выдуманную роль, потому что ему так хочется. И он может даже не осознавать этого. Человеческий мозг способен придумать много разного, тут уж удивляться нечему. — … — Рин состроила обидную гримасу, что выглядело забавно, но автобот не подал виду. — Не даёшь договорить даже, — послышался очередной вздох, за которым скрывался смешок. — Как и не стоит упрекать человека за такие выкрутасы. На несколько минут наступила тишина. Фостер пыталась вспомнить порывы помощи в её сторону от кого-то из знакомых. Она всегда так сильно уставала, что в памяти откладывалось не так много повседневных событий. Всё было как в тумане, какие-то обрывки воспоминаний с трудом удавалось доставать из дальних уголков подсознания. И, как оказалось, она добровольно шла на собственноручное выполнение каких-то заданий в университете, хотя ей предлагали помочь с этим. Но ей не хотелось обременять других людей, ведь у тех есть тоже важные дела. Это было в начале. А позже те люди уже относились с равнодушием на рвение Рин выполнять всё в одиночку, свыклись и больше не делали попыток. Конечно, были и те, кто наоборот шёл к ней с просьбой помочь им, хоть они и не общались близко. А Фостер и не могла отказать. Просто язык не поворачивался сказать «нет». Казалось бы, всего одна фраза. А столько последствий. Личные границы и правда где-то затерялись. — Ладно, может ты и прав… — девушка опустила взгляд в стол, нервно кусая щёку. Поняла, как сильно прокололась, и сколько раз это было. И к чему привело. — Но ведь хороших людей так мало, их очень сложно отыскать. — Но ведь они есть? Если такие люди исчезнут, и останутся лишь плохие, всё кончено. Доброта нужна людям. Запомни, сдаются слабаки. И если хочешь быть таковой — пожалуйста, никто тебя уговаривать не станет, я тем более. Но запомни — сколько бы раз ни падала, умей вставать и продолжать битву. В конце концов, твои старания окупятся. «Либо ты умрёшь, как на поле боя…»*flashback*
Офелия была той, на кого хотелось обращать внимание, она умела притягивать к себе окружающих одним лишь видом, но старалась не пользоваться этим. А ей хотелось, ведь без меховской поддержки порой было невыносимо. Правда, бывало, этому мешал кроткий нрав, что гармонично сочетался с её внешним видом корпуса без ярких цветов. Матовые оттенки идеально подходили под мягкие черты характера фемки. Трудности преследовали её в течение всего функционирования, Фел надеялась на более спокойную жизнь, когда встретит меха, при виде от кого искра будет мерцать ярче. Но вот она встретила Миража. Обстоятельства их первой встречи по крайне неприятным причинам были вынужденные. Военное время началось внезапно, оборвав царивший ранее мир и превратив некогда прекрасную планету в охваченные пламенем руины. Фел несказанно повезло, что она не согласилась отправиться с сокурсниками на один из гоночных треков, чтобы хорошо провести время вне учёбы. Скоро должны были наступить выходные, потому нагрузка была несильная и студенты могли себе позволить небольшой отдых. И автоботке, на удивление, было просто «влом». И это спасло её. Сначала Офелия думала именно так. Но когда её окуляры увидели, как бамперные пластины её дани пробил насквозь выстрел бластера одного из десептиконских разведчиков, пока та прикрывала зазевавшегося юнглинга, она поняла для себя одно. Лучше бы её стёрло в порошок этой юникроновой бомбой вместе с её друзьями в тот злополучный день. Практически сразу же Фел и Мираж смогли найти общий язык, пока их ставили в один отряд на несколько заданий ещё в начале войны. Офелия была мягкой по характеру, но это не мешало с серьёзностью подходить к делу. Потому выбрала медицинскую деятельность, ей хотелось быть полезной для окружающих. И на войне её теоретические знания пригодились для отряда, где находился и Мираж. Помимо медицины, ей пришлось в экстренные сроки познавать больше практических умений в военном деле, чтобы уметь постоять за себя и в случае чего прикрыть сокомандников. Их отряд посылали или на разведку, или на подмогу, и не всегда им удавалось остаться незамеченными и целыми. Тут и пригождались умения фемки. Свои обязанности она выполняла чётко и без какого-либо страха, который иногда одолевает медиков при виде ранений сокомандников. Мираж приметил в ней это хорошее профессиональное качество. Изначально фемке было до ужаса созерцать болезненные фейсплейты товарищей, как они старались терпеть мучительные ощущения и не показывать ей и окружающим, насколько всё плохо. Но также у неё в процессоре сидели мысли, что от неё может зависеть чьё-то дальнейшее функционирование, а потому нельзя поддаваться эмоциям. Раз и навсегда Офелия уяснила эту важную истину, когда её манипуляторы не сумели спасти меха из их отряда. Они стали друг другу намного ближе, чем просто сокомандниками. Понимали с одного лишь взгляда, выучили лучшие и не очень стороны друг друга, и общий пройденный путь скрепил их узы. Начальство видело это и не имело против ничего, потому что такая слаженная работа была лишь на пользу их фракции. Они готовы были пожертвовать искрой ради любого из команды. Помогали справляться в моральном плане, временами кого-то накрывало полотном апатии, страха, безысходности. И тут не стало Лэндмайна. Потрясена была вся команда, когда Фел прекратила свои медицинские манипуляции, что не принесли никаких результатов, а взгляд на товарищей так и не смогла поднять. Всем корпусом ощущала их пронзительное свечение окуляров, в особенности одного меха. И лишь на мгновение окинула его взглядом. Лучше бы не делала этого. Злость, обида, презрение. Разочарование. Эта смесь чувств добила изнутри фемку. Ненависть к себе за допущенную смерть близкого друга, казалось, сейчас полностью раздавит её. Но нет, теперь ей до конца своего функционирования жить с этим. Хоть остальные и понимали, что Офелия приложила самый максимум своих усилий, но их всё равно оказалось недостаточно. Да, ранение было тяжким, и шанс выжить малейший. Здесь даже самый опытный медик не смог бы ничего сделать. Спустя время, когда эмоции отошли, и вернулся здравый ум, Мираж тоже осознал это. Его отношение к Лите стало прежним. Теперь среди них была незарастающая дыра, что служила верным напоминанием — всем не хватало Лэндмайна. Все знали, что каждого может ожидать дезактив, поэтому ещё больше сплотились, чтобы выполнять как можно больше удачных миссий и покончить с этой войной скорее. Чтобы жертва Лэндмайна не была напрасной. Но вскоре погиб ещё один. Настрой отряда, вернее, что от него осталось, подкосился за одно мгновение. Офелия тут вообще не могла сделать что-либо, потому что от Ворпаса не осталось ни единой различимой части корпуса. Всё настолько оказалось разбитым, деформированным и расплавленным, что невозможно было смотреть без замирания в искре. На тот момент Фел и Мираж твёрдо решили для себя, что не могут допустить смерти друг друга. И дело было не только в дружеских узах. Их теперь связывало нечто большее, но признавать этого они и не думали. Потому что на войне не до любви. Здесь желательно вообще не чувствовать ничего, так проще. Красный мех вообще стал холоден к окружающим, к десам относился вообще с лютой ненавистью и жестокостью. Лита понимала его, но ей было больно наблюдать за этими изменениями в Мираже. В их отряд ввели двух новых ботов. От былой командной атмосферы ничего не осталось. Хоть они и сражались на одной стороне, всё равно доверия к новеньким не было. Именно поэтому отношения между всеми были скорее настороженные, нежели накалённые. В те редкие времена, когда им доводилось находиться на базе, они разделялись по парам. Мираж очень нечасто соглашался поговорить с Офелией, хоть и видел, что та сейчас разбита намного больше. А Фел в свою очередь не рвалась к общению, ей было достаточно просто присутствия рядом близкого меха. Она могла рассчитывать на немую поддержку, слова тут были и не нужны. Красный автобот на протяжении всего их знакомства наблюдал, как эта с виду хрупкая и нежная фемка поднималась каждый раз после пережитого потрясения в виде дезактивов и страшных ранений близких искре ботов. Только Мираж был в неведении, что благодаря любви к нему Фел смогла не сломаться и не пасть. Очередное задание. Мираж ушёл на разведку, и его долго не было. Началась стычка с десептиконами. И стоило одному из них ехидно выплюнуть фразу о смерти красного автобота, чтобы затем злорадно наблюдать потерянность в окулярах вражеского медика. Ей повезло, что один из новых участников отряда смог укрыть от рокового выстрела. Верить в слова врага она не хотела, но вдруг это правда? Ведь меха так долго не было, могло случиться всё, что угодно. Лита считала своих новых товарищей не слишком-то хорошими, они и не старались показать себя с лучшей стороны, всё было в точности наоборот. Им удалось отбиться от небольшого отряда десов, а затем вернулся Мираж. Узнав от того, что шанс на захват нужного предмета с базы противника есть, автоботы двинулись по дальнейшему плану. Почти всё прошло успешно, но вот отступать пришлось в борьбе с преобладающим количеством десептиконов. Чистая случайность или одна оплошность — и неизбежные последствия. Фастлейн взял на себя ответственность за перенос оружия-артефакта. Остальные прикрывали его. Медик в данный момент был не в приоритете, поэтому вся оборона заключалась вокруг Фаста и ценного предмета под его охраной. И у отряда наконец получилась слаженная работа, которая была среди предыдущего состава, но один момент всё изменил кардинально. Десептиконы наступали плотнее и решились на коварный план, лишь бы не дать противникам уйти. Никто из них не сумел просчитать действия алозначных, и потому Фастлейн оказался под ударом. Но Офелия за считанные мгновения закрыла того своим корпусом, не давая снаряду попасть в товарища. Боль незамедлительно парализовала фемку, лишая возможности пошевелить хотя бы какой-то частью корпуса. Даже вокалайзер перестал слушаться, и окуляры воспроизводили нечеткую картинку. Понимание, что до её дезактива осталось не так много, пришло вместе с одной довольно интересной мыслью. Её дани и два близких друга пожертвовали своим функционированием ради своего народа, ради мирного актива, ради близких. И теперь Лита понимала, с каким чувством те прощались со своим функционированием. Она знала, что те верили в победу над десептиконами, верили в товарищей со своей фракции, они не смогут подвести. Ей не нужно было говорить что-то Миражу, который тут же оказался рядом. Он пронзительно смотрел в угасающие окуляры последнего близкого бота на Кибертроне, и не мог принять происходящее. И Мираж решил для себя, что с этого момента он не имеет права просто принять свой дезактив. Он теперь обязан дойти до самого конца. Ошибиться нельзя. Только вперёд, длинный и нелёгкий путь, но победа будет на стороне автоботов. Так желали Офелия, Лэндмайн и Ворпас. Светлое будущее и мир на Кибертроне должны наступить в память этих троих автоботов и многих других, отдавших свой актив за эту цель. Такова цена патриотизма и собственных принципов, и Мираж принимает их выбор. <i><center>*flashback's end*</center></i> — Быть может, это случится не сразу. Но всё будет. Решение за тобой.