Место буйства ветров

      И в горле ком застыл и крик ужаса.       Посмотрев на свои руки, Шэнь Цзю вздрогнула — они гораздо чаще оказывались в крови, чем были чистыми. Как сейчас. Кровь была менее осязаемой, чем во снах, но они были яркими, живыми, вспыхивающие на краткое мгновенье в реальности на периферии. И всё же… Сны об измазанных чужой кровью руках, о запахе горелого человеческого мяса, об отрубленных конечностях, были куда приятнее стертых кандалами запястий и горла, лучше воспоминаний, как ей ставили клеймо раба, или кратких мгновений об её изнасиловании.       Глаза жгло от невыплаканных слёз, и воспоминания о кошмарном сне не стереть отныне. Сердце вскачь прыгало в груди, казалось, что вот-вот задохнется от столь реалистичного сна.       Шэнь привыкла думать, что её совесть умерла вместе с Сяо Цзю. И всё же сны были не из приятных: вырванные ногтевые пластины, отрезанные пальцы, как на руках, так и на ногах, лишь бы Шэнь ответила одно — где У Яньцзы. Но она молча переносила все пытки, лелея моменты, когда та смогла отомстить за изуродованные ими тело, за боль и страх умереть.       И панику перед ними не унять — боль в такие моменты растекалась по венам чуть ли не вместо крови, заполняя расшатанный рассудок девушки.       Лишь бешеный сердца стук унялся, как и сбившееся дыхание, стоило только осознать, что она наяву, а не во сне. Правда, от этого легче не становилось, но лучше ничего не видеть из того, что пришлось. Таким образом, и страх пришлось приструнить, заставляя вспоминать, что ей нечего бояться.       Пока.       Так и сойти с ума легко и просто, проскользнуло в мыслях Шэнь, стоило прийти в себя от кошмара. Руки сводило от напряжения, они тряслись на весу, словно слабые ветви. Испуг внутри затаился, выжидая своего очередного выхода, вокруг давно темно. И слышно…       Кто-то дышит. Рядом. Близко. Вот рукой подать.       В горле пересохло от волнения.       Да стоило обернуться, как всё растаяло на глазах, и вздох облегчения не удалось унять.       У Яньцзы спал, прислонившись к стволу дерева, сложив руки на груди. О том, что тот не отпустил концы, говорили лишь движения грудной клетки при дыхании. Мирно, тихо, без привычных раздражительно-осуждающих комментариев, когда Шэнь Цзю просыпалась от кошмаров ранее.       «Приструни собственных демонов, ученик», — говорил он тогда с диким пренебрежением.       Цзю занервничала, хотя умом понимала — не стоило, но, смотря на своего Учителя, она никак не могла не припоминать то, как это мужчина обучал её: жестоко, не щадя, действуя в полную силу и едва ли не отрывая ей конечности. Сколько он сам понаставил ей шрамов — ни счесть. Развитие духовной энергии спасало от полностью изуродованного женского тела. А ведь только в последние моменты, прежде чем сотворить непоправимое, он будто бы снова становился собой, возвращался из припадка безумия.       Нахмурилась, отворачивая взгляд от мужчины, и провела дыхательное упражнение, успокаивая своё тело и дух. Чтобы не вспоминать больше об этом, — хотя бы попытаться, — она села, притягивая к себе колени. Ученица темного заклинателя прекрасно себя знала — она вряд ли уснет ещё.       Она снова сконцентрировалась на собственных руках, последовательно и сосредоточенно соединяя пальцы левой руки с правой. От большого пальца к мизинцу — и обратно. Потом опять. Снова. Повторяла, смотря на них в полной темноте, привыкая к ней, да прислушиваясь к звуку леса. Шумела листва, слышался стрекот цикад, шуршание ветвей наверняка рваными движениями животными, хруст сухих веток, маленькие шаги зверей вокруг. Лунный свет не достигал до расцветшей этой весной молодой кроной деревьев. Маленькие серебряные блики то тут, то там появлялись на земле.       Короткими вспышками, картинками из сна — они накладывались на руки, и ладони вновь окрашивались в мокро-красный. Но сердце больше не дрогнуло — это всего лишь воспоминания. Неприятные, липкие, настырные. Это всего лишь то, что было. Уже произошло. Ничего не изменить.       И всё, чего она не хотела вспоминать, анализировать, воспроизводить по памяти. Она не сожалела о них — нет, вовсе нет. Они просто были, они просто приключились с ней…       До чего она докатилась? Она зашла так далеко, чтобы сидеть и горевать?       Лицо Шэнь Цзю уродливо искривилось, будто бы испытывала жгучую боль, и ученица не смела ни выкрикнуть, ни простонать от боли, ни глаза зажмурить. Она стукнулась в свои худые коленки лбом, прислушиваясь к своему участившемуся дыханию. Вокруг было относительно тихо: прислушавшись, Цзю слышала слабое дыхание мужчины неподалеку, шум ветвей и растущий, но всё ещё далекий стрекот цикад. Она могла видеть в темноте из-за привыкших ко тьме глаз, чувствовала, как тело мелко дрожит из-за прохлады.       Люди ищут правду, ответы, и обычно им не нравится то, что они находят.       Может, ей не стоит искать то, до чего нельзя так просто дотянуться, узнать ответ? Может, есть причина, по которой всё случилось именно так, а не иначе? Цзю не считала себя особенной или, чего хуже, избранной, просто ей хотелось бы понять, найти смысл там, где его нет.       Немного утомительно.       В который раз она пыталась припомнить: что с ней произошло? Не то, что она стала ученицей убийцы, да и сама таковой стала, нет, это не то. Почему она стала Шэнь Цзю? Появилась, заменила её? Будто та сломалась, как вещица, а оставлять кому-то её нельзя было, и её поместили вместо неё. Шэнь не знала, можно было ли в её ситуации верить в… богов? Демоны же в этом искаженном мире действительно существовали и даже причиняли ей и людям вред. Она не знала, во что верить, кроме самой себя.       А был ли смысл?       Незнание того, почему она появилась здесь, будоражило сознание, не давая ей окончательно забыться в новом и пугающем мире. Она помнила другую себя, до того, как она стала Шэнь, но не помнила имён, лиц близких, просто знала, что было в её жизни, просто помнила что-то о своей жизни, будто она была… Всё это существовало целую жизнь назад, а сейчас получила новые воспоминания, будто переродилась, и вдруг вспомнила другую себя. Странно. Непонятно. Туманно. Будто это забытое ей могло как-то помешать. Она не знала, что думать, пока что плывя по течению и узнавая этот мир. Она развивала себя, чтобы защититься.       Смысл где-то был, хотя она медленно теряла надежду, и чтобы найти ответы — нужно время. Значит ли, что она просто должна пока привыкнуть ко всему?       Шэнь Цзю не маленькая девочка и уж точно не принцесса. Она была маленьким человеком, от которого многое не зависело. Мир не вертелся вокруг неё просто потому, что она другая. И потому надо было вытаскивать себя из дерьма, в которое она попала. Она спасала уже саму себя, потому что нельзя сидеть сложа руки и ждать, что тебя кто-то спасет от всего этого. Потому что никто этого не сделает, и не сделал. Она сама за себя.       Мир жесток и несправедлив. Каждый, любой из миров. Девушка это уже проходила. Она просто хотела спастись, хотела жить нормально, а в итоге получилось так, что её клинки разят чужие сердца без капли жалости и сострадания. Она теперь не Сяо Цзю, наполненная ненавистью и презрением для того, чтобы двигаться дальше, и не та, что жила в том, другом мире.       Она потерялась. Стала нечто новым. И вот — сидела тут, вдыхала лиственный запах окружающего её пространства и поняла одну вещь.       Что бы ни случилось, она не сможет вернуться назад, даже узная всю правду на свои вопросы. Сны о прошлом, мягком и невинном из другой жизни, не всплывали. Только то, что случилось с ней здесь. И этому она была рада. Скорее всего, горько вспоминать то, чего здесь не было, и она не могла иметь. То бесполезно, и потому ей надо было двигаться дальше, раз она зашла так далеко.       Она убила своих обидчиков, державших её и Сяо Цзю в рабстве, и сохранила жизнь одной доброй душе. Она сожгла целый дом, не щадя никого, и стала ученицей опытного и опасного убийцы. Она по его указу убивала и будет убивать людей — только ради того, чтобы выжить. Моральные ценности, которые были и сохранялись в душе, сожжены, оставив лишь дикое и необузданное желание жить. И пусть она вспоминает, что так не стоит делать, и пусть совесть в мирное время припоминает весь ужас, Шэнь знала — бессмысленно думать о фактах.       Были обстоятельства, была нужда, возможны оправдания её действий, но это просто теперь есть. Это её реальность: противная, склизкая и вгоняющая в отчаяние, но её. Только её.       Больше она беспокоилась над тем, как бы не стать такой же озлобленной, безжалостной и безумной, как её Учитель. Она не хотела быть зеркалом, чтобы тот смотрел на неё, и видел себя же. И с этим надо было что-то делать. Нужно было что-то делать. Но время шло. Студеная зима сменилась теплой весной. Мужчина не глуп, даже если и был безумен, и мог заметить, что Цзю не слишком его старается слушать.       Она не хочет убивать. Она не видит в смертях других смысла, жизненной необходимости. Она не являлась его отражением, и потому сны о крови на руках, о том, что она пыталась выжить в этом мире, преследовали её, мучая бессонницей. Ранимая часть души другого мира ещё была в горьком замешательстве от подобного.       Нельзя доверять Учителю. Ни другим людям: ни заклинателям из разных орденов, ни аристократам, ни простым людям. Никому. Шэнь Цзю даже сомневалась в себе. А можно ли доверять самой себе: её воспоминаниям, знаниям, мыслям?       Смешно.       Цзю улыбнулась во тьме странной ломаной улыбкой и издала тихий смешок. Паранойю Шэнь Цзю не любила, потому что из-за неё сомневаешься во всем, что видишь и не видишь.       Она ломалась.       Где-то внутри Шэнь знала, что ещё немного — она сломается, подобно ветке под её ногами, потому что выносить столько всего столько времени уже не находилось сил. Ещё немного — покроется незаживающими шрамами, кровью то ли людей, то ли демонов, она станет конченным человеком. Потонет в этой тьме, которая с жадной радостью поглотит её.       Шэнь Цзю станет монстром, неотличимым от тех, что убивала она сама.       Боль от простого знания сжимала глотку, где-то внутри грудной клетки всё сдавливалось и становилось трудно дышать. Хотелось что-то сделать. Хотелось бежать. Спастись и от этого. От страшного и смертельного Учителя. Как и от семьи Цю. Боль стала её спутником в этом мире, страдания частыми гостями, а печаль и настороженность будто стали хорошими друзьями. Существовало достаточно много вещей, которые Шэнь Цзю не могла себе позволить.       Боль, насилие, страх, смерть. Она была вынуждена прокручивать всё в голове, напоминая себе, что мир — неприветливое место, готовящее тебя сожрать в любой момент. Чтобы обрести контроль над пережитым болезненным опытом и быть в состоянии избавляться от этого всего в дальнейшей жизни.       Сила текла по венам, и что-то внутри зажигалось от всего этого, даря угасающему сознанию тепло, пробуждая то, что Цзю старательно прятала и о чем не смела думать.       Всё рано или поздно заканчивается. У неё была сила. Надежда умирала последней — однажды, как и её рабство и насилие, закончится и это ученичество у этого Учителя. Она не глупа, изучила мужчину за столько времени.       И тут уже надо было проявлять терпение и не загибаться. Нельзя сдаваться, нельзя плыть по течению. Не зацикливаться на чем-то. Всему своё время.       Её никто не спасёт, кроме неё самой. Она спасла саму себя один раз — повторит ещё. Как бы трудно это ни было. Да, теперь у неё не было плана Сяо Цзю, у неё была лишь она и её орудие. Так просто ей не победить заклинателя: в честной схватке она будет мертва. Бегство тоже мало чем поможет. Он найдет её, где бы она не пряталась. Никто не защитит. И оставалось пока только убить его. Но как и каким образом?       Яды его не брали — Шэнь видела. У Яньцзы сразу замечал подобное — его однажды уже пытались отравить, и не только его, но и её саму. В сражении ждет одна смерть. В ловушке? Нет, он догадается. Может, инсценировать свою смерть? Нет, он узнает, что та жива, и придет по её душу. И пусть вещь заманчивая, но всё же существовало много нюансов, как и в убийстве Яньцзы, так и в инсценировки смерти.       Надо было думать. И времени пока предостаточно. Шэнь Цзю спокойно спать не могла, и остатки ночи она проводила с пользой за разработкой плана.       Стало совсем прохладно. Её предплечья стали совсем холодными: при попытке согреться, потерев их, они оставались такими же. Поэтому она тихо зажгла костер, который был между учителем и ученицей. Добавив дров и щелкнув пальцами, зажигая духовными силами огонь, она подобралась ближе и просто наблюдала за пламенем, согревая свою надежду на то, что она ещё поборется за спокойную и нормальную жизнь.       Не сейчас, так чуть позже. Долго терпеть это все тоже нельзя. Свихнется.       Девушка посмотрела на свои руки ещё раз: никакой крови или ран, лишь дрожали немного.       Она станет сильнее, опытнее. Она узнает этот мир не только с темной его стороны. Хотела видеть его всего. Узнать, чем он прекрасен и красив. И пусть он будет таким же грязным и неприглядным, как и она сама, Цзю лишь желала с ним ознакомиться. Знать, что есть что-то за что у других есть силы и желания бороться. Какие ценные вещи? Возможно, они борются за что-то другое? за семью? за честь? достоинство? Заклинатели боролись за себя и честь заклинательского мира. Каковы отличия от другого мира?       Хотелось бы обо всем узнать. Подобные размышления прибавляли оптимизма и отдаляли её от неудачных попыток поиска смысла.       И она узнает. Обязательно. И станет снова свободной. Никаких цепей: ни материальных, ни невидимых. Обретет внутренний покой.       На миг она посмотрела на спящего мужчину напротив. А возможно уже не спит, а только притворяется. Смирный, хмурый, напряженный. Олицетворял собой спокойствие, силу, безудержную ярость и уверенность во всем, что делал и говорил. И он притягивал взгляд, словно темный глубокий омут или скрытое вязкое болото. Светотени мерцали по краям зрения, отвлекая и не давая долго смотреть на чужую фигуру.       Шэнь будет жить. Чего бы это не стоило.       А пока они продвигались к своей цели, к месту соревнований учеников разных школ. Шэнь Цзю закрыла глаза на многое. Она его ученица, в этом мире Учитель для ученика второй отец, начальник, которому ты должен беспрекословно подчиняться. И пока что она это будет выполнять.       Греясь у костра уже лежа на боку, она закрыла глаза, прикрыла их чистыми руками. Словно попыталась спрятаться, как маленькая девочка. Как в далеком детстве. Но девушка надавила настолько сильно, что вскоре под веками заплясали разноцветные огоньки. Она попыталась уснуть. Попытка — не пытка.       И ближе к самому рассвету это получилось.

***

      Желания осаждают. Они довольно навязчивы. Желания сбываются. Но не так, как люди хотят.       На тонкой грани между добром и злом. Между правильным и неправильным. Между важным и неважным.       Ей выдалась возможность осуществить то, о чем она желала последние месяцы путешествий.       Теплый день, даже солнечный, давал надежду, что лето придет куда раньше, чем предполагалось. Люди в деревнях и городках были очень оживленными, чем больше бесили У Яньцзы. Потому Учитель и ученик не остановились в очень оживленном городе, и Шэнь не удержала горестного вздоха. Пусть она тоже людей недолюбливала, она не слишком-то хотела оставаться наедине с раздражительным мужчиной, который не очень заботился о благополучии своего ученика, а потому срывался чаще.       Цзю даже пришлось прятаться от Учителя, чтобы не стать окончательно убитой им. Она не могла понять, что так его подстегивало на убийство собственного ученика. Шэнь начинала подозревать, что где-то спалилась. Однако она не сомневалась в себе. Ничто не могло её выдать. Шэнь Цзю имела готовый план в голове*. Никаких следов не оставляла, все, что было записано ею, она сжигала, а всё, что приобретала, Учитель и так знал. Да и много она не могла брать себе — слишком подозрительно.       И всё же… сердце дрожало то ли от предвкушения, то ли от страха.       Они остановились далеко от деревни — пешком идти далеко. Но полет на мече всё облегчал. Приземлившись, предварительно скрыв своё присутствие с помощью духовной энергии, и бесшумно подбежав к месту их остановки, Шэнь Цзю украдкой, не выходя из-за ствола дерева и кустарников дикой брусники, осмотрела небольшую полянку возле высокого, огромного дерева, на котором был построен дом. То ли дуб, то ли ива, то ли ещё какое-то огромное цветущее дерево. Шэнь хотела бы знать, но Учитель тоже не знал. Его не интересовало почти ничего, кроме совершенствования и сражений.       Невиданный красоты дом, опутанный и спрятанный спелой зеленой листвой, в солнечных лучах смотрелся просто великолепно. Блестел, сверкал. Шэнь Цзю он очень нравился. Залюбоваться им было легко и просто.       Так что девушка вздохнула сочный запах зелени и улыбнулась, никого не обнаружив. Дом пустовал, и Шэнь долго негодовала, почему хозяева оставили его. Яньцзы было плевать на всё, главное то, что они нашли ночлег на ближайшие ночи. Погода портилась постепенно, из-за чего каждый день был жарче, становилось невыносимо душно. Местные фермеры предупредили юную заклинательницу о том, что вот-вот настанет сезон дождей.       Шэнь Цзю насторожилась.       Было тихо. Даже слишком.       Сегодня был хороший денек, ничего плохого с утра не случилось. Цзю хорошо спряталась в доме с Учителем, никто найти их не должен и не сможет. Демонов поблизости не наблюдалось, а если и обнаружились, то оставленные вокруг дома печати тут же вспыхнули бы и оповестили б их. Она научилась летать на мече и вот смогла слетать за продуктами к ближайшей деревне, пока Учитель медитировал. Он стал чаще это делать, чтобы обуздать свои яростные приступы. Шэнь лишь надеялась, что это продлится дольше.       Но окружающее пространство ей не нравилось. Что-то не так.       Она опустила корзинку с овощами у кустарника и сама осторожно вышла из укрытия. Она чувствовала чужой взгляд, тишина напрягала, а дом не выглядел так, что его атаковали. Чужого присутствия также не чувствовала. Кто-то умелый? Заклинатели? Ученица темного заклинателя приложила руку на эфес меча, а в рукаве поношенного тонкого ханьфу прощупала рукоятку кинжала.       Учитель иногда любил устроить внеплановый урок, заманивая ученицу то в ловушку, то охотясь на неё, чтобы та отбивалась от атаки умелого заклинателя. Но судя по едва заметным разрушениям, то это не засада Учителя.       Чем больше шагов она делала, тем больше полос от меча замечала, как будто земля была противником, вырытые ямки, трава помята и где-то подпалена. Стены дома в порезах, а некоторые ступеньки к домику на дереве то ли отсутствовали, то ли поломаны.       Нападение? — предположила в мыслях Шэнь, готовая к отражению атаки. Спину жгло от чужого пристального внимания. И напряжение сковывало её мышцы, из-за чего становилось тяжело двигаться.       Шэнь Цзю отклонилась от внезапной атаки мечом едва ли чудом, двигаясь больше на рефлексах. В горле застрял изумленный крик.       У Яньцзы напал на неё, действуя с летающим мечом хаотично, будто раздельно, а в следующую секунду слаженно, пытаясь не то что бы ранить, а скорее… Шэнь Цзю могла бы испугаться, если бы она не понимала, что происходит. Но стоило взглянуть в лицо, в пустые глаза мужчины, тело, наполненное лишь рефлексами, как всё становилось на свои места.       Она слышала от Учителя об этом, и лишь один раз видела подобное у заклинателя из какого-то ордена. Но и знала, что ничего не сможет сделать, чтобы помочь человеку напротив.       Отклонение Ци.       Думать не приходилось, да и невозможно. Шаг в сторону — чуть не отрубило пальцы мечом, что твердо и резко летает вокруг, пытаясь разрубить её на части. Блок предплечьем — удары ног Учителя били сильно, что Шэнь Цзю отлетела назад к остальной лиственной роще. За ней тут же острым краем погнался меч, целящийся ей прямо в грудь. Отбила с трудом мечом, который внезапно стал таким легким и послушным в её руках, меч врезался поверх её плеча, раня её. Меч Учителя сочился неконтролируемой яростной ци. Мужчина оказался тут же перед ней вслед за мечом, собираясь загрызть её, целясь прямо в горло.       Пришлось отклониться и скрыться в чаще леса, потому что в битве один на один, даже с отклонением Ци с Учителем ей так просто не справиться. Мужчина от неё не отставал, как бы она ни пыталась воспользоваться окружением, как защитой. Тот сносил всё со своего пути, ревя, как раненный зверь. То тут, то там раздавались грохот и взрывы, придавая силы ногам. Цель Шэнь Цзю — спастись, но она не знала как. Ноги сами несли её вперед, заставляя уклоняться от резких выпадов темного заклинателя, лицо которого покрывали вздувшиеся вены и гневное выражение лица, пронзая душу Цзю своим бессознательным взглядом.       Но бегать долго она не сумела, как бы она не могла. Меч пронзил её, со спины врезаясь в плоть прямо под ребрами слева. Краткий миг удивления, неверия и боли взорвался в голове, заполняя её до краев испугом. Окровавленный знакомый клинок торчал из неё, и Шэнь охватил холод. Из бока торчал он, источаясь её теплой кровью, а позади взревел монстр.       Всё это было похоже на охоту. Обезумевший охотник гоняет добычу прямо в смертельную ловушку.       Поджав губы, она не сбилась с ног и побежала дальше, петляя между деревьями и не давая мечу вырваться из её плоти, крепко держа собственной ладонью. Тяжело, трудно, дыхание сбилось, и так странно — боли всё нет. Шэнь подозревала, что адреналин в крови, заставляющий её не сдаваться, отключил её, чему она была благодарна.       Она заставляла себя не думать о плохом, думать о том, как бы ей со всем этим справиться.       Долго ей терпеть не пришлось. Попытавшись спрятаться за деревом, оно тут же было сломано прямым ударом У Яньцзы. Кулак опутан темной демонической энергией, а пальцы целились прямо в тонкую шею Цзю. Кинжал был как раз наготове, и, повинуясь её воле, отрубил ладонь мужчины, стоило приблизиться к её беззащитной шее. Кровь брызнула тут же прямо в лицо девушке, заставляя зажмуриться и отплевывать её. Она тут же отпрыгнула от Учителя на безопасное расстояние, одновременно пытаясь вернуть себе зрение.       Она кинула кинжал в воздух, держа его над головой.       И даже так монстр не обратил на лишение руки внимание, пытаясь убить Шэнь Цзю второй рукой и активированным мечом. Меч вырывался из тела ученицы под её пронзительный крик, и в следующую секунду малопохожий на человека У Яньцзы держал оставшейся левой рукой меч, наполняя её темной энергией. Зажимая рану рукой, наполняя ту частью духовной энергии, она попыталась отбиться от сошедшего с ума заклинателя, но тот был слишком силен.       Девушка больно упала на спину, прямо под вышедшие корни старого и гнилого дерева. У Яньцзы склонился над ней, мечом легко врезаясь в плоть над грудью, чудом не задевая подключичную артерию, и начиная отравлять её тело ужасной темной и взбешенной ци, что Шэнь начала задыхаться и терять сознание. Меч в своих руках едва ли чувствовала. Сейчас он так сильно казался тяжелым и неподъемным, словно в первый раз, а руки так и немели, теряя чувствительность. Кровь всплесками из открытой раны вытекала прямо на юное тело.       Полученные и старые раны покалывали. Воздуха не хватало, картинка перед глазами тухла, а яростное лицо Учителя, готового вот-вот разорвать её, склонилось над ней. Она слышала животные рыки из горла монстра и треск корней под спиной, а слюна капала на её лицо, четко пахло железом, гнилью и смертью.       Конец?       Едва достигнув уровня создания ядра, она его лишится из-за подобного? Она тут умрет от рук Учителя? Она так ничего не сделает ничего, не узнает, все её обещания и цели так и канут в бездну?       Кинжал, пропитанный остатками силы Шэнь, вонзился со спины, глубоко и сильно, пробивая сердце Учителя. Тот обмяк, взгляд немного прояснился, и чужой хрип означал победу, и на секунду Шэнь Цзю смогла дышать снова, и тут же услышала.       — Ученица смогла… превзойти Учителя.       Ошалелый взгляд заклинательницы впился в разгладившееся лицо мужчины, затаившееся дыхание и запах крови снова посетили Цзю.       И чужое ещё теплое тело упало на неё, придавливая к сухим корням. Треск корней — и корни впились ей прямо в спину. И всё, что чувствовала девушка, лишь подступающий холод и неверие.       Она это сделала? Не лишилась конечностей? Наконец-то, ей повезло? Сердце бешено болезненно колотилось о ребра, а к горлу подкатывала волна тошноты, но вместе с кашлем вышел лишь комок застоявшейся крови. Немного ран, почти полное опустошение собственного резерва… и победа? И смерть так была близка, и мертвое тело на ней не мерещится?       Получилось?       Чувствуя тяжесть собственного тела, она моментально стала двигаться, не желая стать статуей, потерять сознание и уж тем более лежать под телом мужчины. Опрокинула вялое и тяжелое тело от себя и, придерживая рану на животе и над грудью, она отползла назад, к стволу полуживого дерева. Она вся покрыта слюной, потом и кровью: своей и Учителя. Одежда прилипала к телу, не давая ей вздохнуть чистого, возможно, даже цветочного запаха вокруг.       Солнце всё также светило высоко на голубом небе, пусть и не доходило до людей из-за цветущей листвы, но солнечные зайчики прыгали вокруг, освещая всё вокруг. Даже пыль и грязь виднелась, плавающая в воздухе вместе с резким запахом крови. Мир снова наполнился звуками леса и никакого рычания, необычной волны ужаса и силы.       И тишина, и пустота. И свобода, и неизвестность вокруг. Мир не остановился, не разрушился, не распался на мелкие части, был таким же живым, целым, непонятным и наполненным живыми существами, а внутри неё царила неразбериха из чужеродной ци, перед ней лежало мертвое тело, под которым появилась лужа крови, которую земля впитать была не способна, и подобрались мелкие насекомые. Вот и всё.       Неужели… всё закончилось?