Место буйства ветров

      Больше всего Шэнь Цзю, как и прошлая владелица тела, боялась двух вещей.       Неизвестности — это раз. Потому, что сколько бы она не манила, не восхищала, не отвлекала на новый неизвестный мир, всё же оставляла мрачную напряженность и легкую дрожь по всему телу. Неприятно чего-то не знать и понимать, что твоё незнание может стоить жизни.       Страх медленно захватывал власть над сердцем, сводя мышцы челюсти так, что та болела, и Цзю не могла и рта открыть без боли. Страх владел над телом, не давая хоть как-то двинуться. Страх перед другими людьми, заставляющий сдерживать саму себя и не сметь даже пытаться довериться, ибо не хотелось обжигаться.       А вторым, как ни странно, стало одиночество.       Чужие детские обиды, зависть, ревность и отчаяние оставили свой след на душе Шэнь. Прошлая Цзю боялась оставаться одной, потому и цеплялась за Юэ Ци, как умела, потому и спасала своего названого брата от любой напасти, жертвуя собственной свободой, которой так сильно дорожила. Одиночество съедало её и в доме Цю, медленно надежда тухла под безнадежным обещанием старшего брата и нескончаемых издевок Цю Цзяньло. Оно медленно сжирало душу, которую едва на плаву держала Цю Хайтан, младшая сестра того ублюдка.       Только мрачное удовольствие оставалось на языке, стоило вспомнить, как и от чьих рук умер Цзяньло. Получил всё по заслугам. И даже её ядовитая улыбка не могла скрасить её красоту, когда тайком за девушкой наблюдали её поклонницы.       Их присутствие было шумным для чуткого прирученного слуха Шэнь Цзю. Но прогонять не торопилась, лишь комментировать то, что она их замечала. Да, и пусть одиночество сжигало её изнутри, она не могла просто так подпустить кого-то к себе. Девы борделя были небольшими исключениями из правил, самостоятельно стирая всякие границы, которые возводила Цзю.       Просто Шэнь Цзю неспокойно от их внимания и восхищенных взглядов, так непривычно, необычно. Она не знала, что со всем этим делать, но и в то же время это было и приятно. Она не была одна — тихая радость текла по жилам, заставляя скрывать улыбку за красивым веером. Кто-то о ней заботился, кто-то был поблизости, несмотря на резкие и острые взгляды и холод слов, приказывающих не беспокоить.       Она была уверена: после всего пережитого у неё развилось недоверие ко всему, что казалось живым. Иначе ранит, заденет её пугливую и добрую сторону души. И всё же девушки навещали её, помогали восстановиться и не могли просто оставить одну. Мысленно Шэнь восхвалила отважных и прекрасных дев.       Привитая маска безучастия и отрешенности от мира немного да снималась, показывая искренние эмоции юной заклинательницы. Одной спать было ужасно, но сейчас наконец-то спокойно и без страха можно прикрыть глаза, ухватиться за мягкую теплую ладошку и благодарно прошептать работнице «Сладких снов». Как это делала для неё Цю Хайтан.       Имя этой девушки отзывалось в груди тоской и немой благодарностью. Интересно, она узнала, кто устроил поджог? Она горюет? Она ненавидит её за содеянное? Проклинает за своё спасение? Всё это было бы привычнее, но липкие цепи страха сковывали движения и заставляли оживать сомнения, надежду на лучшее. Хотелось бы надеяться на благоразумие единственной подруги.       Подруги… Для души из другого мира горькое слово, оставлявшее только горе и печаль о забытых лицах, улыбках, близких людях, для нынешней — окрашенное томлением и виной словцо, бьющее колом прямо в сердце.       Проведя в медитации некоторое время после выздоровления, Шэнь Цзю многое осознавала, наконец-то находя время для своих чувств и небольшого отдыха.       И душа дрожала от мыслей.       Было страшно поднимать меч, окрашивать кинжал чужой горячей кровью, проводить часы за медитацией в одной позе, сводя судорогами конечности, пялиться из большого круглого окна за снегопадом и знать, что вскоре ты можешь замерзнуть насмерть, если скажешь или сделаешь что-то не так. Страшно за оставленную Хайтан, что её не ищет Ци-гэ — потому что она не Сяо Цзю, что, возможно, малыш Бинхэ погиб, потому что нет достойного защитника. Страшно было жить, не зная мир. Страшно было дышать и развиваться, зная, что всегда найдется кто-то сильнее и больно пробьет её ещё живое сердце.       Слезы бессилия обжигали нежную кожу и опустошали душу перед осознанием того, что она не знала, за что ей было выдано всё это и почему она заняла чужое место, почему вдруг она оказалась здесь. Хотелось узнать ответы и не желала ничего знать, боясь правды. Страшно было жить, не зная, что делать. Дрожь поглотила всё тело заклинательницы, а тихий, больше похожий на писк комара, хрип выходил из горла Шэнь Цзю.       Недавно У Яньцзы рассказал, почему она заболела. Она быстро развивалась, перешла ступень, которая навлекала непогоду, а тело не было готово к новой ступени развития формирования ядра.       Казалось, развитие силы каралось небесами, будто преступление, и если бы не Учитель, то она бы погибла. Не понимать поступков мужчины вошло в привычку. Непредсказуемость наставника от того и пугала сильнее — неизвестно, что будет дальше. Она не знала: быть благодарной или содрогаться от ужаса.       Возможно, всё вместе. Противоречия путали расшатанное сознание.       Тело содрогалось от истерики. Глаза жгло от пролитых слез, а лицо немного опухло и покраснело. В конце концов, она простая девушка, которая просто хочет жить. Жить, зная, что завтра сможет спокойно проснуться и не ожидать покушения на свою жизнь. Жить, зная, что не отберет чью-то жизнь, не быть грязной и омытой в крови. Жить, зная, что ты в безопасности, где есть друзья, семья, родня. Жить, зная, что будет дальше.       Прекратить выживать. Прекратить каждую секунду бороться за жизнь.       Больно признавать, как жесток порою мир. Тяжко признавать, как безумен данный мир. И сколь реально всё это? Вдруг это всего лишь предсмертный сон Шэнь Цзю? — Долгожданная свобода, которая воплотилась уж точно не так, как хотелось бы.       Усталость ослепляла всё, и казалось, что она тонет в чувствах и попытках понять всё, что с ней происходило. И она тонула, не достигая дна. И кажется, постарела на много-много лет.       Она так устала. Она когда-нибудь остановится? Найдет место, которое сможет назвать новым домом?       На ней тяжелая ноша, которую нельзя просто так сбросить и идти дальше, просто стараясь выжить и познать, как ребенок, новый мир. Новый мир то казался мрачным, неприветливым, то мирным и безумно завораживающим. Здесь не было четко черного или белого. И как бы люди не старались делить на добрых и плохих, Шэнь Цзю знала: всё смешалось в один спутанный клубок. Всё слишком сложно, немонотонно. И это делало мир поистине волшебным, да и чуточку родным.       За окном вечерело. Сердце пыталось восстановить нужный ритм, а Цзю — дыхание, чтобы вновь погрузиться в медитацию, почувствовать новые потоки духовной энергии, проконтролировать течение Ци по телу. И новое когда-то знание приносило приятную умиротворяющую рутину.       Но как бы страшно не было: опускать руки было нельзя. Учитель не знал ответов на нужные вопросы. Ну и… ладно. Мир огромный, и как бы он ни устрашал собой, Шэнь найдет всё, что её интересует. Она снова стала молодой, даже красивой, если верить словам девушек из борделя. Смоляные шелковистые волосы закрывали прекрасный женский стан, среди них ярко выделялась зеленая лента, связывающая передние пряди в виде косичек на затылке, а веер прикрывал лицо, не выражающее никаких эмоций.       Лишь колдовские глаза оставались неприкрытыми, в свете заката сияющие ярче любого огня.       Тихий шелест переворачивающейся бумаги прерывал эту могильную тишину. Мрачная аура окутала Шэнь Цзю. Она чуть нахмурилась, предчувствуя неприятности, и поправила свои новые ученические одеяния, которые призваны скрывать истинную фигуру сидящей у окна.       Всё, что было до всего этого, можно было назвать тишиной перед настоящей бурей. Небольшая передышка предстоящими бедами.       Брови измучено изогнулись, а персиковые губы вытянулись в тонкую линию. Цзю прикрыла глаза и тяжело выдохнула, полной грудью в последний раз глубоко вздохнула. Яростная хаотичная ци могла принадлежать только одному человеку.       У Яньцзы приближался.       И в следующую секунду тот оказался у её порога, быстро открывая дверь. Шэнь Цзю тут же посмотрела на Учителя и звонко захлопнула веер, убирая его во внутренний карман левого рукава верхней одежды, слишком большой для неё, но такой необходимой для отвлечения внимания. Девушка лишь кивком поприветствовала наставника, вошедшего в комнатушку и закрывая дверь.       Шэнь стала говорить меньше, чтобы не выдать свой голос. В её возрасте у юношей ломался голос, так что изображать молодого юношу становилось куда труднее. Ученица лишь надеялась, что мужчина не будет обращать на это внимание.       Долго что-то разглагольствовать тот не стал, сразу перейдя к делу:       — Собирай вещи, мы уходим.       Она измучено прикрыла глаза, подавляя обреченный стон, и коротко кивнула.       Он уже был по всей видимости собран, вещи его в безмерных мешочках, о которых тайно грезила девушка. Выглядел неимоверно сурово, глаза чуть ли не молнии метали, а лицо скривилось из-за ловких, но неспешных движений ученика.       Шэнь не проявляла ни малейшего намека на удивление. Она предполагала, что однажды они уйдут. Им нельзя надолго где-то пребывать. Да и бордель — не отель, чтобы жить здесь постоянно. Это не место, где можно было бы остаться погостить. Лишь дешевое место для временного проживания. Хотя некоторые девушки тут явно будут против ухода ученика темного заклинателя.       У Шэнь Цзю не было так много вещей. Лишь пара местных книг, гребень для волос, небольшие пробные гигиенические мыла, баночки с лечебными мазями и меч с кинжалом. Большего нести было нельзя. Да и ни к чему.       Вставая с места, у Цзю лишь звенели монеты на веревочке на левом бедре, соприкасаясь с ножнами меча. Кинжал, как обычно, прятался в правом рукаве. В грудном кармане лежали дротики с ядом — её с Учителем хитрая задумка. Баночки с мылом, гребнем и книгами уложились в небольшой мешочек для вещей, в нем всегда оставался небольшой моток веревки. Собралась она быстро.       Оба налегке, потому и ушли, не прощаясь и не оборачиваясь.       Шэнь лишь немного жалела, что не успела сказать «Прощайте» хорошим девушкам.       — Куда на этот раз? — немного поинтересовалась Цзю, корректируя низкий голос. Они шли по довольно оживленной улице.       Их окружала какофония шума: постоянный гвалт со стороны переполненных людьми лавок, веселый говор прохожих, ржание лошадей и скрежетание деревянных колес у карет. Большое количество людей Яньцзы особенно не любил, данную особенность переняла и Шэнь, хотя понимала, что подобное столпотворение очень хороший трюк для исчезновения.       Слияние с серой массой — её полезная уловка от погони. Стоит только поменять прическу, припрятать меч в складках трехслойной одежды и кокетливо махать веером, изображая аристократку, как люди её переставали замечать. Оставалось лишь быстро убежать или заманить в ловушку нерадивых праведных заклинателей. К их несчастью, не все понимали, что мир не так однобок, как их учат думать.       — В Ущелье Цзюэди, — коротко и немного охотно ответил темный заклинатель. Отойдя от народа, он начал описывать местность и с какой целью им туда надо было идти. Его бесило её незнание, так что ему приходилось пояснять. — Ущелье обрамляется семью горами, покрытыми обильной растительностью. Помимо лесов, местность изобилует источниками, водопадами, скалами разнообразной формы, скрытыми долинами и теряющимися в облаках пиками, чередующимися в произвольном порядке. Нам нужно быть настороже. Местность не очень проходима для таких учеников, как ты, неумеющих летать на мече. Но нам нужно только найти специальные тропы, чтобы пробраться туда прямо к Собранию Союза Бессмертных.       — Собрание? — недоуменно переспросила Шэнь, совершенно не стесняясь своего незнания, и зацепилась за самое интересное, как ей казалось.       — Оно проводится четырьмя школами заклинателей, чтобы посоревноваться между собой, — довольно пренебрежительно отозвался У, что не оставалось незамеченным от довольно внимательной тихой Шэнь. Мужчина, повернув голову к ученику, сардонически ухмыльнулся: — Жалкое зрелище. Но ты должен это увидеть и поучаствовать в охоте над глупыми ягнятами.       Стоило мужчине отвернуться, как обреченное и пустое выражение появилось на бледном лице Цзю, уже медленно следуя за Учителем на расстоянии чжаня. Она не хотела уж убивать невинных адептов, да и вообще убивать именно людей, но… Опытные или нет, они нападали и встречали свою смерть по той простой причине, что у Цзю не было планов на свою смерть в расписании. Как и не было намерения охотиться за людьми, словно за животными. Она этого не хотела, и грудь сдавливало от желания истошно прокричать отказ.       Отвращение к себе и боязнь решительно отказаться от данной затеи удушали железными оковами.       Или они, или она…       Перед тем, как покинуть городишко, они купили небольшую провизию. Точнее, по большей части только Шэнь, так как она не была достаточно развита, как У Яньцзы, чтобы обходиться в скитаниях одной инедией. И пусть это было довольно практично, Цзю всё равно считала данное умение дикостью. Уж лучше она будет давиться подгорелым мясом или булочкой, чем не питаться вообще.       Смотря на почти закатившееся оранжево-желтое солнце, она впервые столь отчаянно мысленно помолилась местным богам о своем спасении:       Освобождение и покой — лишь всё, о чём я могу просить. Дайте мне шанс заслужить всё это.       — Там кто-то летит? Чего встал? — сердито стребовал наставник. Шэнь Цзю могла лишь покачать головой.       — Никого.       — Тогда идем, путь долгий.       — Да, Учитель.       Шэнь тихо вздохнула и отбросила всякие мысли. Она прорвется. Она всё сумеет. Она сможет побороться за то, чтобы стать свободной от ужасов и лишней человеческой крови на руках. Выживать каждый день, подчиняясь бессердечному убийце — это не её вариант. И она сделает всё, чтобы избежать массового убийства невинных детей в Ущелье, в которое они направлялись. Путь у них долгий, а значит, и время на раздумья и план также есть.