Место буйства ветров

      Вдох.       Снег скрипит под ногами, холод окружает её защитным покровом. Снегопада нет, и на том спасибо.       Шэнь Цзю сдавленно шипит, когда боль от раны в ноге пронзила все её нервы. Она не позволяла спокойно мыслить. Другие раны тоже давали о себе знать. Ещё немного — и вся она будет пульсировать в такт биению сердца. Она глубоко вдыхала ледяной воздух, и ей показалось на миг, что ещё один вдох — и легкие разорвутся. Её тело пылало, а место вокруг новой раны пульсировало, отзываясь в ушах легким посторонним шумом. И всё же…       Выдох.       Сердце билось ровно. Глаза видят противника. Тот готов её растерзать.       Большой когтистый демон, больше похожий на гремучую смесь тигра с рогами, павлина и пчелы с жалом, но без крыльев, скалил зубы будто в злобной победной усмешке, большими когтистыми лапами сминая снег под собой. Настоящая дьявольская химера. Монстр приготовился напасть и полакомиться человечиной: стоял, пригнувшись к белому ослепительному покрову. Совсем неподалеку от Цзю, лежащей на холодном снегу на одном согнутом локте. Вторая рука закрывала открытую, новую рану от опасных и безумно острых когтей.       Вдох.       Белоснежный снег окрашивался в ярко-красный, а запах железа одурманивал. Сбивал всё человеческое обоняние. Сердце немного дрогнуло от ужасного запаха и вкуса на искусанных губах, но Шэнь Цзю не собиралась отчаиваться. Дыхание тяжелое, тугое, она пыталась его восстановиться, ловя ртом глотки морозного воздуха, и через боль глотала, не выдавая более ни звука.       Выдох. Вдох-выдох. Всё хорошо. Ещё раз.       Взгляд вправо — там её меч, одиноко и грязно лежит на снегу, где-то ещё дальше её сумка с вещами; взгляд влево — в дерево воткнут её кинжал; и она на алом снегу перед монстром — уставшая, раненная во многих местах, теряющая свою кровь, без оружия в руках. Желанная добыча.       Но Шэнь Цзю спокойна.        Вдох. Страха нет. Беспокойства нет. Ни паники. Ни капли трусости или смятения. Выдох.       Однако она не смирилась, и если бы демон мог понимать людей, то видел бы горящие решимостью сияющие глаза.       Её взор снова вернулся к поджидающему чудовищу, опасно облизнувшемуся. Он обнажил массивную челюсть с острыми рядами зубов, которые способны раздробить человеческие кости малейшим усилием. Дыхание восстановлено: она делала глубокие размеренные вдохи и выдохи, пытаясь унять боль, духовной энергией немного залечивая себе раны, пыталась остановить кровь. Сердце снова забилось медленно, неторопливо, тягуче, заменяя ей родной стук современных часов.       Она спокойна, пусть ситуация не предполагала хорошего для неё исхода. Грудь наполнилась теплотой, точно напоминая. В нагрудном кармашке всё ещё был её запасной план.       Шэнь знала: справится. Иначе быть не может.       Демон пригнулся, его красивая блестящая шерсть привлекала всё внимание, как и острые зубы. И пусть шерсть была потрепана ею, та всё равно оставалась прекрасной. Алое сияние демонических глаз привлекало не меньшее внимание. Рычание, больше похожее на шум мотора, нисколько не пугало. Вызывало азарт.       Кто быстрее: он или она? Кто первый?       Глубокий выдох теплого воздуха, будто бы последний. Пар окружил лицо девушки. Она ничего не видела: всё снова стало грязно-ослепительным, сливаясь в одну белую картину.       Обзор закрыт, лишение зрения, легкое и резкое движение руки к груди — это сигнал.       Зверь тут же рванул. Он быстр. Силен. Пасть раскрыта, когти выпущены, демоническая энергия заклубилась вокруг него, словно бешеная. Прыгнул прямо на раненную в ногу жертву, более не способную на скорые движения. Зеленые глаза Шэнь мрачно засияли, стоило увидеть могучего зверя в действии. Тот рыкнул, и всё прошло за доли секунды.       Свист. Сдавленный писк-рёв монстра. Падение. Взрыв снега.       И демон-химера упал рядом с юной заклинательницей, успевшей отскочить в сторону и выдуть дротик с ядом для демонов прямо в то место, где должно быть сердце. Если её память не ошиблась в анатомических особенностях некоторых демонов. Демон не двигался, замертво лежал в грязи, распространяя оставшуюся угасающую демоническую ауру. Кровь на шерсти демона дымилась, а от самого большого зверя шёл обжигающий жар. Его кровь кипела в жилах, заставляя демоническую шерсть зашевелиться и засиять пуще прежнего.       Шэнь Цзю, крепко держа пустую трубочку в кулаке, перевернулась на бок и перевела взгляд вверх, облегченно выдохнув и простонав от боли. С макушки свалилась куча снега, что обрушилась на неё при падении демона. Она наконец-то отпустила полую трубочку. Дротик с ядом всегда был её запасным вариантом для всех битв. Нельзя было сказать, что она стала асом в убийствах и сражениях при ученичестве У Яньцзы. Она хорошо это делала, но ей нужно было больше практики. Потому она и брала задания у простого народа, чтобы не только оттачивать свои навыки и знания, но и подзаработать.       Ученица темного заклинателя не чувствовала ни боли, ни холода. Лишь легкое удовлетворение и усталость. Она несколько дней провела в заснеженном лесочке, чтобы вычислить и выманить демона из укрытия: пустой дом, полный костей животных и людей. Её задачей было не только вычисление демона и его устранение, но и приобретение некоторых вещей из туши мертвого демона. Одной из них была его шкура, потом кипящая кровь, жало с ядом, от столкновение с которым она едва смогла себя уберечь, и его когти.       Учитель постоянно говорил и учил её тому, что всё может пригодиться. Поэтому, отряхиваясь от снега и привставая на руках, Шэнь думала, как бы ей разделать тушу, а не тащить её всю. Кости могли бы стать хорошим трофеем для кого-нибудь или материалом для украшений, мясо можно быстро продать на рынке — главное не говорить, что оно демоническое, а зубы так же, как и кости, сбыть на том же рынке. Но прежде, чем всем разделыванием займется, она должна позаботиться о себе.       Наставник часто попрекал её, что она могла отвлекаться, засмотревшись на противника, следя слишком внимательно, цепко, завороженно. И это было её слабостью: она не могла не смотреть на кого-то сильного без толики уважения и едва скрытого восхищения, даже если она собиралась убивать. Заклинатели были просто невероятны красивы, грациозны и сильны, а демоны хитрые, также сильные и чарующие-загадочные.       Как тут не удержать восторженный вздох? Она видела каждое движение конечностей, мышц, наполненных потусторонней силой; видела, как люди с огромной мощью делали всё так, будто это было так же естественно, как дышать; как сила наполняла их тело, делая невесомым, легким и невероятно точным и острым. Они наверняка оттачивали своё мастерство долгое время. И если её внимание было хотя бы раз оценено должным образом, то люди бы заметили в ней признающего их силу противника.       Сколько времени было вложено в их тела и силы? Невероятно. Шэнь могла лишь завидовать и продолжать смотреть да запоминать.       Но к глубокому сожалению, люди, как всегда, глупцы. Не видящие дальше собственного носа, не желающие знать правду, несущие лишь своё понятие справедливость, не смея слушать чужое мнение, веря только в свою правоту. Ограниченные, неотесанные простофили с талантом, но явно не умеющие пользоваться своими умственными способностями. А если были такие, то Шэнь могла припомнить лишь двух: и то, те были достаточно молчаливы и боязливы, чтобы что-то сделать против неё.       Она давала им выбор: умереть в бою или сохранить жизнь, сбежав.       Те больше послушались свой инстинкт самосохранения. И возможно, только возможно, её небольшая доброта за спиной жестокого учителя окажется её ошибкой. Но девушка знала, что сделала всё верно.       Нечего марать руки ещё больше. Ей не нужны бессмысленные убийства. Убийства из жестокости и кровожадности лишь конек Яньцзы. А она защищает собственную жизнь, сражается за неё, и если никто на неё не покушается, то она готова отпустить и сама отступиться от боя.       Навыки медицины в этом старом магическом мире были не лучше средневековых. И всё же духовная энергия и талисманы помогали ей часто справляться без посторонней помощи. Учитель и к этому приложил руку, научив базовым навыкам, как зашивание и использование духовных сил для заживления в критические моменты, и рассказывая о свойствах некоторых растений для заживляющих мазей.       У Шэнь Цзю были шрамы: небольшие, где-то незаживающие и покрывшиеся корочкой, а где-то и ни следа не оставалось. Смотря на них, она испытывала смущение и тоску. Раньше она думала, что шрамы могли украшать только мужские тела. Но она понимала, что ради того чтобы жить, надо от чего-то отказываться. И если иметь красивое тело с подобным стилем жизни ей было бы дороже, то она давно бы оказалась в сырой канаве.       Мозоли на пальцах от постоянных тренировок, белые полоски глубоких шрамов, бинты и остаточная ноющая боль что в костях, что в мышцах — вот это было её тело. Что будет дальше, загадывала она, немного улыбаясь и поскуливая, пока пыталась зашить одну кривую и глубокую рану на голени.       Будет шрам, полагала Шэнь, вытирая мокрой тряпкой края раны и швы, а после нанесла заживляющую гадко-пахнущую мазь из баночки. Шэнь не могла привыкнуть к той постоянной боли, что пронзало её тело, но она старалась держаться в сознании, помогая себе своей духовной энергией, занимаясь циркулированием светлой Ци по молодому телу, чтобы отвлечься.       Дыша ртом и смахивая рукавом синего ханьфу выступившие слезы, она перевязывала раненную ногу. Не слишком туго, но крепко, надежно. Бинтов почти не оставалось, и Цзю с грустью поняла, что половину денег она снова потратит на новую одежду и бинты. Её одежда напоминала после битвы со зверем скорее тряпки, чем одежку даже для бедняка.       Морозный воздух витал в округе, мягко обволакивая и забирая остатки тепла. Из-за испорченной одежды это теперь остро ощущалось, поэтому Шэнь пришлось бороться с очередными вспышками боли и усталостью, чтобы закончить начатое. Она разберет демона на части и тот станет её пропитанием на ближайший месяц. И то было бы прекрасно.       Вся в крови, грязи, дурно пахнущая бродячая заклинательница топала по скрипучему снегу, унося в мешках свои трофеи. Демон был ужасно тяжелым. Приятного мало, но будущие перспективы заставляли двигаться вперед. Ветер мягкой зимы лишь придавал сил, охлаждая разгоряченное от битвы тело. Шэнь Цзю начинала нравиться эта зима в этом мире, несмотря на все беды, пришедшие с ней.       Сразу вспоминались река Ло, тогда начинающая замерзать, первый снег с чистого неба и корзинка с младенцем… Шэнь глубоко вздохнула и вгляделась вдаль: куча срубленных и подкошенных деревьев на её пути, а её силы были довольно ограничены, она даже не знала, стоило ли обходить это безобразие или же так и идти прямо.       Интересно, всё ли хорошо с Ло Бинхэ? Она ведь увидит его? Та женщина о нём позаботится, верно? Она оставила им небольшие сбережения, та женщина казалась хорошей, пусть это мнение основано всего лишь о небольшом моменте с укрытием, но и оно могло говорить о многом. По крайней мере, у Шэнь должно быть время, чтобы обо всем позаботиться для… совместного проживания? Шэнь Цзю не понимала себя.       Может, ребенку будет лучше с другими? И задача о заботе младенца была решена тем, что она хотя бы в хорошие руки отдала? Сомнения с каждым днем росли, но что-то предпринять — предать Учителя, который пусть и не особо следил за похождениями и заданиями своего ученика, всё же бдил и приглядывал за заклинательницей. И всё же хотелось вернуться. Нет. В принципе, Шэнь Цзю была уверена, что просто приобрела эмоциональное обязательство, так как видела собственными глазами, как умерла мать Ло Бинхэ, как та выдала ей свою посмертную просьбу, вверила судьбу новорожденного мальчика ей, первой попавшейся. И конечно, она будет чувствовать ответственность за свои действия по отношению к тому ребенку.       Она, как наяву, помнила черный пушок мокрых волос, его звонкий голос и манительные черные глаза. И да, она чувствовала ответственность, обязательство как… не родителя, но хотя бы старшей сестры к тому малышу. Она была ответственна с того момента за него, но из-за своей жизни не могла ничего для этого сделать. За свою недолгую жизнь здесь она впервые засомневалась насчёт сделанного выбора. И это пугало не меньше перспектив того, что мальчик мог бы оказаться в плохих руках.       Нет, она поступила верно. Шэнь отдала его: она не смогла бы дать ему ничего, если сама она едва ли выживала.       А если с той женщиной будет лучше? Зачем ей приходить и забирать его? Та женщина наверняка лучше заменит ему мать, чем сама молодая ничего не понимающая в детях Шэнь.       Может, когда Шэнь окрепнет, будет иметь опору под ногами, она вернется его проверить. Нельзя же ребенка так просто забрать! Тем более из семьи! Так к тому времени — Шэнь не сомневалась на счёт того, что вернется даже через год или два — ребенок окрепнет и будет думать, что его забирают от родных. Такого расклада нельзя допускать. Тут пусть документов не было, но и то, что просто забрать ребенка ей так-то никто всё равно не позволит — добровольно по крайней мере. Но и оставлять всё так Цзю не могла.       Может… Она вернется, чтобы посмотреть на его жизнь.       Да! Именно! Она вернется к нему, посмотрит, что у него все хорошо, поблагодарит ту женщину за её помощь, отплатить деньгами и уйдет. Но главное просто увидеть. Если всё будет плохо, то Шэнь заберет. Если другого варианта не найдет. На месте уже будет разбираться.       Девушка кивнула и улыбнулась самой себе, тяжело бредя по снегу в сторону городишка, где остановилась с Учителем. Решение было принято.       В городе она, в таком подобном грязном и вонючем виде, заявилась к нанимателю. Внешний вид её волновал только в последнюю очередь. Голова демона прямо на стол к нему и твердый уверенный взгляд на холодном молодом лице это всё, чего удостоился бледный дерганный мужчина, думающий, как и все в городишке, что посланная заклинательница померла. Но черт её помяни, она вернулась живой и с разделанным монстром! Ни единый мускул у неё не дрогнул, а пронзающий взгляд юной девушки пугал не хуже самих демонов.       Единственное, о чем думала Шэнь в ту минуту, так это о горячей ванне, чтобы всё с себя смыть. И деньги. Да, горячая вода и деньги ей ой как не помешали бы.       Забрав свою награду под тишину и шокированные взгляды, она вернулась в бордель. Цзю прекрасно понимала, почему Учитель выбирал именно данное место для своих остановок. Было всего три причины. Первое: тут довольно спокойно относились к путешественникам, обычно не задавая вопросов. Второе: платить было не так много, как в гостиницах, если только не платишь за услуги интимного характера. И третье, оно относилось чисто к мужчине: тут были женщины, с которыми мог провести время наставник.       Она вернулась к себе, в небольшую комнатушку с удобной и чистой кроватью, и тут же начала укладывать свои вещи по своим небольшим тайникам. Они здесь задержались из-за прихоти мужчины, но Цзю не жаловалась. Ей тоже была необходима передышка от бесконечных скитаний. К такому вряд ли просто так привыкнешь: когда не имеешь собственного дома, когда люди, узнав, что она ученик У Яньцзы, тут же кидаются её убить или схватить, чтобы выпытать информацию о её учителе, когда выживание становится не просто целью, а временным смыслом жизни.       Жизнь не лучше в доме семейства Цю, но тут хотя бы она могла распоряжаться собственной жизнью сама и могла делать всё, что сама хотела. А ещё её не насиловали. Максимально самый хороший плюс.       Несмотря на грязь, холод, боль, проникающие буквально к костям, она ждала, когда работницы приготовят ей лохань с горячей водой в соседней комнате. Работницы мило улыбались ей, не обращая внимания на её внешний вид. Девушка была им премного за это благодарна. Уже до борделя наслушалась мнения простого народа о том, как она выглядела.       Сумасшедшая, со смешком вспомнила она и усмехнулась, подкидывая парочку монет работницам. Те засмущались и нервно лепетали о благородстве юного заклинателя, но приняли деньги и лишь сказали, что ванна готова, предварительно спросив: не нужна ли помощь. Девушка покачала головой и махнула рукой. Женщины исчезли.       Цзю хоть и не мать Тереза, и не богачка, но старалась помогать дамам. Может, где-то из чистой женской солидарности и из-за грязных воспоминаний о том, как её насильно брали на хозяйской постели, она знала, возможно, каково этим девицам выживать подобной работой.       Она их не жалела. О, нет, только не жалела. Жалость им так же не нужна, как и самой Шэнь. Да и те сами выбрали данный путь заработка, но не помочь хотя бы чем-то не могла. Тем более, они помогли нагреть воду и подготовили ванную комнату. Заработали.       Сняв всё с себя и чувствуя усталость, липкую грязь и кровь по всему телу, она разом окунулась, пытаясь не создавать брызг и не вывалить воды за борт. Она издала тихий стон облегчения. Холодный воздух ещё циркулировал повсюду, было достаточно холодно, чтобы появились мурашки, а пальцы ног стали подмерзать, так что Шэнь не стала дожидаться того момента, как вода остынет, и полностью окунулась в воду.       Тепло.       Оно буквально заполняло её. Разливалась по венам, по сосудам, заполняя каждый орган. Боль от очень теплой воды с ранами была неприятна. Увы, раненую только сегодня голень она не могла окунуть, но она ею займется позже. Отдельно. А пока она лежала на дне лохани, прикрыв устало глаза, и отогревалась, радуясь, что может хотя бы принять ванну. Ей это удавалось с трудом в путешествиях.       Увы, в данном мире было всё очень плохо с средствами умывания, омовения и мытья. Мыльный корень. И всё. Да загадочные артефакты, доступные только богатым. И пусть альтернативы не было, Шэнь Цзю не собиралась довольствоваться только тем, что есть. Если ей что-то нужно, то она могла бы это сделать сама. Особенно, если это касалось личной гигиены. Экспериментировать с духовной энергией и некоторыми растениями было по крайней мере веселее, чем помощь девиц в омовении. А ведь те каждый раз напрашивались в помощницы.       И уже не сколько ради денег, сколько из правил. Обычно людей, которые могут хотя бы платить за оказываемые услуги, моют другие, а не он сам. Кроме заклинателей, но и они тоже не особо входят в исключения. Некоторые местные культурные ценности Цзю мечтала забыть и вычистить из своей головы.       На следующий день Шэнь заболела, как бы она не пыталась это предотвратить.       Она проснулась в постели и не могла понять, почему всё перед глазами плыло и почему в груди так жгло. А над ухом что-то шептал-щебетал приятный голос. Позже, когда Шэнь заново проснулась, едва температура оказалась сбита усилиями обеспокоенных девушек и женщин, увидела их. Те добровольно помогали ей, заботясь о ней вместо бесчувственного Учителя, который только на новость о болезни ученика лишь насмешливо фыркнул.       Некоторые работницы борделя были к ней очень дружелюбны и благодарны за то, что она не пыталась затащить их в постель, иногда позволяла оставаться у неё, чтобы те могли отдохнуть или спрятаться от прочих клиентов. Они помогали ей, успокаивали, потому что Шэнь боялась болеть чисто из-за того, что медицина в этом мире была очень плоха по её мнению. Да и не только по её. Уровень медицины здесь крайне низок, а платить заклинательским целителям было нечем и некому.       Самое плохое было, по мнению Цзю, когда девушки пытались убаюкать юную заклинательницу. Те немногие, что оставались с ней в комнатушке, знали, что она девушка, и не пытались выдать чужой секрет другим. Конечно, то, что её баюкали и спали рядышком с ней другие девушки, которые совсем ничем ей не обязаны, задевало, но рождало благодарность и желанный покой. Да и отвадить силой их не могла — слишком слаба.       В дни своей первой болезни Шэнь Цзю впервые могла спокойно заснуть и даже видеть сны.       Шэнь очень удивилась, когда проснулась утром и поняла, что она впервые за прошедшее время увидела и запомнила сон. Сердце от мимолетного испуга сделало кульбит внутри груди, но теплота чужих тел успокаивала. Она плохо спала, засыпала, но теплые объятия, мягкие голоса, поющие колыбельные, дарили долгожданное чувство защищенности. Будто возвращали в дом семейства Цю, где самым безопасным местом была лишь комната Цю Хайтан, рядом с которой было так же безопасно, тихо и тепло.       И пахло так же сладко, держали за руку крепко и надежно. Шэнь Цзю не могла такому сопротивляться.       К сожалению, Шэнь Цзю понимала, что спать одна она попросту не сможет из-за пережитого. И с этим надо было что-то делать. От того девушка испытывала стыд, смешанный с благодарностью, перед добрыми девушками, улыбки которых Цзю встречала по утрам. От денег те принципиально отказывались, приходя к ней и заботясь, покуда Шэнь Цзю не стало лучше.       Но она больше не спорит. Ей довольно уютно среди этих дев, которые любили негодовать, гневаться на её слепого Учителя, которому на самом деле всегда было плевать на ученика.       — Да как же так можно? — роптали они, наливая прекрасный жасминовый чай Шэнь Цзю в чашу. Девушка любила греть свои холодные руки о чашку и молчаливо слушать возмущения в сторону наставника. — Как он может? Разве у заклинателей так принято? Разве Учитель не должен заботиться об учениках? Это же просто кошмарно! Он совершенный негодяй! Бесчувственный и слепой чурбан!.. Он даже не заметил, что у него не ученик, а ученица! Позор ему, как заклинателю! Он такой под…       Девушки пораженно умолкли, вытягивая лица в изумлении, и во все глаза уставились за Шэнь. Той было плевать на всё, что говорили они в сторону мужчины, но слушать о том, как они переживали… Что ж, ей приятна забота. И она не смогла удержать маску отстраненности: улыбнулась уголками губ и глаза довольно засияли. Женщины могли лишь замолчать, увидев самую прекрасную улыбку этой ученицы. Разве в неё нельзя было не влюбиться?       — Он не стоит вашего беспокойства, — тихо проговорила та почти признательно самым волшебным щебечущим голосом. Многие были готовы упасть на колени рядом с ней, умоляя продолжать говорить, лишь бы дальше наслаждаться этим прекрасным гласом.       — Да, — завороженно ответили они хором.       Ранимые и нежные сердца девушек тут же застучали, а жар щек становился ощутимым, что прикрывать их ладошками почти не имело смысла. Тела девушек наполнились теплотой в груди и приятными мыслями о том, что цветущее создание перед ними создано лишь для любви: от кончиков шелковистых черных волос и колдовских зеленых глаз до каждого шрама на её тощем, но сильном теле. И пусть дамы понимали, что перед ними была такая же девушка, как и они, казалось пыткой не смотреть на неё и не влюбляться сильнее.       И пусть та считалась другими людьми монстром и убийцей, инструментом в чужих руках и неблагодарным человеком, те девушки искренне верили Шэнь Цзю и хотели позаботиться о ней, продолжая находиться рядом. И, увы и ах, унять влюбленный сердца стук не могли.