Место буйства ветров

      И пусть душа требовала освобождения, умом Шэнь Цзю понимала, что его не будет, пока в её жизни не будет определенной стабильности. Хоть в чем-то.       Жизнь с бродячим темным заклинателем была несладкой. Она понимала, что покой не обретет.       Но в каком-то смысле дышать и правда было легче. Будто многолетние оковы раба наконец-то спали.       До того момента, как У Яньцзы не убьет кого-нибудь. Запытает до смерти. Отравит. Принесет большие неприятности. Не скажет едкое слово.       До того момента, пока Цзю не заснет и не проснется в холодном поту от воспоминаний о том дне, где пахло горько — из-за дыма и огня; где сладко — из-за качественного сжигаемого дерева, где она задыхалась от усталости и горячего воздуха, где она лишь чудом сумела вынести себя и свою «подругу» из дома, спрятав от чужих глаз. Тогда она свалилась в обморок от усталости на дня два.       С тех пор спать нормально она не могла совершенно. К тому же, Учитель и сам призывал быть постоянно бдительной.       Она думала, что вынесла всё это, приняв тот факт, что ради собственных счастья и свободы лишила других жизни. Устроила шумный «побег». Шэнь не являлась раньше альтруисткой, даже в прошлом мире, но такой эгоистичности и ведомой одними желаниями тоже не была. Однако же… Способна на многое?..       Из воспоминаний подростка, Шэнь Цзю знала, что прошлая владелица была импульсивной. Могло ли тело так влиять на неё?       Вообще, у Шэнь Цзю было много вопросов, ответов на которые не было или не находилось.       — Учитель, у этого ученика вопрос, — решилась однажды она спросить, как только они начали путешествовать и значительно отдаляться от ненавистного дома. На душе даже легче от этого факта становилось. Они устроили привал, постоянно оглядываясь на посторонний шум, греясь у костра и разговаривая о дальнейшем.       — Этот учитель слушает ученика, — ворчливо и лениво отозвался мужчина, не меняя позу для медитации.       На самом деле У Яньцзы не видел в Шэнь Цзю девочку. Оно и к лучшему. Цзю не знала, чего стоило ждать от этого человека, как он, справедливо опасалась, поэтому и молчала о своем поле. К тому же, здесь явно принижали женщин, больше проявляли лояльности к мужчинам-заклинателям. Да и плюсы от того, что её считали мальчишкой, также находились. Своя собственная безопасность для неё стала выше каких-либо доказательств.       — Вы когда-нибудь слышали о перемещении душ?       Она многое в мире не понимала. Из воспоминаний много и не вытащить, особенно если они детские и зациклены лишь на одном. Возможно, разгадка того, что она находилась в чужом теле и в другом мире, была где-то именно в мире заклинателей? Всё же если существовало некое подобие магии, то почему бы не существовать такому бреду, как её случай?       Она хваталась за эту соломинку, как за последнюю каплю надежды.       Всё же по воспоминаниям девчушки этот мир достаточно огромен и полным тайн. В основном всё такой же — полный несправедливости и всякого дерьма, и всё же… Шэнь надеялась, что сможет многое узнать у заклинателей, поэтому и последовала за У Яньцзы, хотя лучше бы она пошла в какую-нибудь школу для таких, как она. Как Ци-гэ.       Увы и ах, Шэнь Цзю не была настолько уверена в том, что смогла бы одна выжить после своей мести, чтобы добраться до хоть какой-нибудь школы. Слишком много опасностей, слишком много неизвестности, и она до ужаса слаба. От последнего лишь хотелось сжать кулаки от гнева на саму себя: на свою беспомощность, на то, что она ребенок, на то, что ей досталась такая нелегкая доля, забиравшая у неё всё.       Но плакать от горя и корить себя за многое, что ей неподвластно, она не собиралась. Это всё пустое.       У Яньцзы выглядел довольно задумчивым, если не обескураженным данным вопросом. Вообще, он довольно лояльно относился к собственному ученику, передавая свои знания. Рассказывал о демонах, о людях, о том, как тренировать собственное тело, которое уж слишком тощее и хилое. Питание уж точно было лучше, чем раньше, хотя из-за бродяжничества всё равно уступало нормальному питанию. Приходилось больше тренироваться, но пока не приступать к развитию «магии».       Пока что.       Учитель говорил, что рано. Шэнь Цзю не смела противиться и быть нетерпеливой.       — Интересный вопрос. С чего вдруг такой интерес, ученик? — строго спросил у Шэнь заклинатель. Его непоколебимая фигура, окруженная опасной аурой, иногда завораживала и заставляла завидовать.       — Этот ученик слышал многое за свою короткую жизнь, но хотелось выяснить, что из них правда, а что нелепица, — завуалировано пояснила для учителя девушка. Ей всё ещё не было понятно, почему все тут общаются подобным образом, принижая себя, но это другая культура и времена, поэтому Цзю приходилось привыкать и адаптироваться. Молча. — Этот ученик верит в то, что на многое может ответить Учитель.       Подросток добавляла лесть в свою речь, чтобы немного разжалобить мужчину, иногда слишком самовлюбленного и самоуверенного. Шэнь наблюдала за ним, чтобы подобрать осторожный подход к нему, не пересекая границы дозволенного, обеспечивая свою безопасность. Она не знала, понимал ли сам заклинатель, но и на том, что он молчал и ничего не говорил, спасибо.       — Хм, — промычал задумчиво он, открыв глаза и уставившись в костер. Они сидели друг напротив друга. Молчание затянулось на пару минут, но Шэнь Цзю терпеливо ждала. Терпению её, к сожалению, научили в доме Цю. — Этот учитель лишь слышал, что подобные практики есть у демонов, но более ничего. Если ученик так желает узнать, то некоторых демонов можно будет поймать и расспросить.       На последней фразе он очаровательно и услужливо улыбнулся. В его темных глазах лишь горел огонь предвкушения. Его кровожадность так и витала в воздухе, что становилось не по себе.       Холодный осенний ветер бегал по верхушкам высоких густых деревьев, иногда добираясь до спутников, и заставляя Шэнь Цзю покрыться мурашками.       Способы добычи информации у этого человека были дикими, жестокими и полными насилия. Но у Шэнь альтернатив не было. Кроме одного. Подождать. Ещё ждать, пока ответы сами не приплывут к ней в руки. Учителю она ничего не ответила, лишь наблюдала за тем, как он фыркал на её молчание и нелепое послушание. Она же не решалась устраивать полноценные дискуссии, из-за которых у неё могли быть дополнительные кошмары благодаря кровожадности мужчины.       К несчастью, единственное, что отличалось от её прошлого положения, так это то, что насилие было направлено не на неё.       Липкий страх за свою жизнь медленно снова проникал в её жилы, наполняя сердце тревогой. Её думы время от времени возвращались к тем страшным событиям в её жизни. Первым мгновениям. Она напоминала себе младенца. Да и сам Учитель также это приметил, называя ученика в шутку жертвенным ягненком или тем же младенцем, узревшим этот мир.       Цзю не спорила.       Она лишь смотрела на краснеющий клен, завороженная танцем листьев на рассвете.       Красным было усеяно всё: деревья, небо, земля, свет и тьма. В один миг мир окрасился в ослепительно-алый, стирая всю дрему с треском догорающих поленьев.       — Пора двигаться дальше, — произнес Учитель, уже умывшись и затаптывающий костер. Запах горького дыма всё ещё кружил вокруг двоих спутников, и Шэнь Цзю показалось, что огонь и дым вечно будут сопровождать её в этой жизни.       — Куда мы движемся, Учитель? — из любопытства спросила она, двигаясь по холодному утреннему кленовому лесу. Шумели кроны клена, и летали повсюду красно-золотые листья. Осень была в самом расцвете. Приятно хрустели сухие ветки и листья под ногами девушки, но мужчина ступал так, словно был на охоте, не издавая никакого звука. Цзю могла лишь только подивиться.       У земли ластился низовый белый туман, что ног до лодыжки не видно. От тумана истощался холод и сырость. Возможно, поблизости была река или озеро.       — В сторону одной деревни, — односложно хрипло говорил мужчина. Вообще, он был не стар, но голос был почти всегда хриплым, будто ранее ему повредили горло или голосовые связки. Но и слишком молодо У Яньцзы не выглядел, так что это точно не была ломка голоса. — Скоро праздник, хотелось бы на это время быть в окружении людей.       — Праздник? — недоуменно повторила она, напряженно вглядываясь в спину наставника. Довольство этого человека не могло укрыться от внимательной и бдительной Шэнь. Яньцзы не любил людей, а тут он из-за праздника искал их общество?       — О, ты совсем забылся, что потерял ход времени, ученик? — насмешливо и пусто поинтересовался тот не для того, чтобы услышать ответ ученика. — Праздник середины осени скоро. Его все празднуют, там наверняка будут такие же заклинатели, как я.       Девушка была уверена, — мужчина улыбался. Его шальная улыбка чувствовалась на расстоянии.       Шэнь Цзю пока знала только всего две вещи, которые веселили Учителя.       Чужое незнание и убийства.       Учитель всегда насмехался над ней, но это не было чем-то удивительным, с учетом того, что она действительного ничего не знала и постоянно уточняла, что ей следовало сделать. И Учитель всегда улыбался, когда мог растерзать или победить какого-нибудь человека. Точнее, заклинателя, желая растоптать в прах чужие жизни, унижая и убивая.       Именно тогда Цзю поняла, что мир большой, не все люди были плохи, как она думала.       Просто ей не везло. От жестокого диктатора перешла к жестокому убийце. Ей казалось, что это всё злой рок, что она навечно обречена встречать жестоких и отвратительных людей, будто судьба и мир насмехались над ней. Её доля наверняка полна всё той же болью и испытаниями, что ей придется до скончания дней бродить по земле, не зная покоя и страшась неизвестности.       От досады хотелось кричать и скулить где-нибудь под деревом, свернувшись в калачик, но она лишь глубоко выдохнула, пряча в сердце свои горечь и отчаяние. Лицом и голосом она не выдала ничего, лишь тоскливого взглянула на небо. Если бы Яньцзы обернулся и посмотрел на ученика, то не заметил ничего, кроме опущенных плеч и напряженно сжатых кулаков.       В тот праздник в неизвестной деревушке они натолкнулись на заклинателей, как и желал наставник. В тот день они отравили и убили их, забирая всё, что у них было. Цзю тогда снова убила, проткнув горло такому же подростку-ученику маленьким кинжалом, забирая лишь его меч и заклинательские печати. Яньцзы был ужасно доволен, что сам закопал убитых, и предложил переплавить чужой меч в соседней деревне.       Его лицо в крови Шэнь Цзю напоминало лицо сумасшедшего.       Шэнь Цзю на праздник получила богато украшенный кинжал и пару лунных пряников, чувствуя, как мир заново окрашивался в красный, как и её руки в крови. Сухо поблагодарив Учителя за «помощь», она ощущала тяжесть в сердце и пустоту на душе. Их странствие и её обучение продолжалось.       Я ужасно грязная, обессилено думала она.