Я вообще-то не верю в судьбу и считаю, что мы создаем свою жизнь сами. Что никакие обстоятельства не смогут нам помешать, если мы вдруг решим поменять то, как живем. А гордость может навечно отвернуть нас от людей, пусть они даже как будто «посланы нам свыше».
Однако в тот краткий миг я в нее поверила.
Ибо, несмотря на все невзгоды в лице неразговорчивых черных ведьм и колдунов, Ярослав до моей квартиры все-таки добрался.
Не сидится же белым на месте!
И студентам медицинских институтов тоже. Хотя все подряд говорят, что будущим медикам дышать некогда. Но один из них, вон, успевает вляпываться в передряги.
Я увидела его в дверной глазок и спросила:
— Кто там?
— Угадал, — заметил Яр довольно. — Я знаю, что ты меня видела. Открывай.
Делать было нечего.
Я, конечно, могла сделать вид, что не узнала Яра, но я ещё не настолько дурочка.
И дверь распахнулась, являя моему взору его сиятельство Ярослава Немудрого. Или какая там у него фамилия?..
Увидев меня воочию, Яр первым делом расплылся в улыбке:
— Я тебя нашел.
— Удивлена, — призналась я.
Ярослав нескромно шагнул внутрь и принялся снимать пальто, я тем временем захлопнула за ним дверь.
— Обходил все дома в округе, — похвастался он, снимая кроссовки. — Еле как узнал твой. Потом пытался вспомнить подъезд. И вспомнил. Но с квартирой промахнулся — сначала позвонил в соседнюю. Ту, что слева.
Я рассмеялась.
Яр подошел к зеркалу, посмотрел на себя и поправил кудрявую челку. Я тоже взглянула в зеркало из-за его спины — и белый мне подмигнул.
— Дай угадаю, — предложила я. — Тебе открыла статная женщина лет тридцати пяти с лишним в каком-нибудь ярком халате — у нее их множество. Критично тебя осмотрела… — Не выдержав, я тоже потянулась к челке Яра и сдвинула ее чуть левее. Так определенно было лучше. — А потом начала угрожать, что, ежели ты ещё хоть раз придешь к ее Мариночке, она посадит тебя за соблазнение несовершеннолетних. Ты испугался и убежал.
Ярослав посмотрел на меня удивленно и заметил:
— Примерно так оно и было. А ты откуда знаешь?
— Наблюдала пару раз, — я пожала плечами. — Этой ее Мариночке пятнадцать лет, и Нина Георгиевна очень беспокоится за дочь, а потому огораживает ее от всех проблем. Парни кажутся Нине Георгиевне серьезной проблемой. Кстати, — я прищурилась, — ты ведь знаешь, что я ещё несовершеннолетняя?
— Думаю об этом каждую ночь, перед сном, — заявил Яр.
— Это зачем же ты перед сном обо мне думаешь?
Теперь пришло время смеяться белому. Однако на вопрос он так и не ответил!
Веселье закончилось. Я проводила Яра на кухню и усадила на стул. Маг с любопытством озирался вокруг, пока я не предложила:
— Не хочешь гречку с тушенкой? Я варила себе, — пододвинула к нему тарелку, — но я тут немного не доела. Поможешь?
Ярослав взял тарелку уверенно и едва не забрал мою вилку, и я стукнула его по ладони.
— Вообще-то это была шутка, — заметила серьезно.
Яр закатил глаза.
— Уж я-то подумал, что ты действительно хочешь меня накормить…
Я вернула тарелку обратно и все-таки встала, чтобы положить бедному Ярочке каши. Иначе он меня оставит без ужина. Ярочка наблюдал за мной с любопытством и вдруг заметил:
— У тебя уютно.
Я кивнула, поставила тарелку перед ним и потянулась за вилкой, на этот раз чистой.
— А ещё у меня здесь домовой.
Подслушав мои слова, домовой зашуршал, и тогда я добавила:
— И хомяк.
Хомячидзе шуршать не стал. Но Ярослав сам обернулся назад и заметил клетку.
— И все мы, — сказала я, положив вилку прямо перед Яром, — не особо рады тебя видеть. И ты тут только затем, чтобы отдохнуть перед очередным забегом между домами. Вот такие дела.
— Да ладно, — нахмурился он. — Не может такого быть.
Я села на свой стул, прямо напротив Ярослава, внимательно посмотрела на него. И он отчего-то не выдержал мой взгляд, опустил глаза — и взялся за вилку.
— Она недосоленная, — предупредила я.
— Отлично, — отозвался Яр. — Соль — это вообще белая смерть. Белая!.. Хотя бы не белых…
Я фыркнула. Никак не ожидала встретить в лице Яра приверженца здорового образа жизни, иронизирующего над себе подобными. Или даже так — никак не ожидала встретить Яра…
— Ты нашел меня, чтобы рассказать то, что придумал?
Белый, невезучий мальчик, как раз начал жевать гречку, поэтому вслух ничего ответить не смог. Только кивнул. И вновь взглянул на меня.
— Ты ведь должен понимать… — начала я и замолчала. — Это не нечисть, созданная из-за ошибки в руне. Это совсем другое. Живой человек. И тут смешение двух магий не прокатит.
— Я прекрасно это понимаю, — заметил Яр с таким тоном, будто на самом деле спрашивал: «Ты держишь меня за идиота?»
Кивнула.
Понимать-то он, может, и понимает, но осознавать, видимо, не осознает.
— Магия у нее та же самая, — произнесла я, — но пользуется она ей по-другому. Ты ведь сам видел, как Кирилл, ее ученик, нарушил мою защиту, а она тоже была не пустяковой. — И резко переключилась на бытовые темы: — Чай будешь?
Ярослав кивнул.
Правда, я не знала, с чем именно он соглашается, но на всякий случай встала и нажала кнопку на подставке, и чайник загорелся синеватым свечением.
— А ваша квартира… она защищена? — спросил белый, обернувшись.
— Защищена, — я хмыкнула. — Никто не может в нее войти или сотворить заклинание, направленное на жильцов, или подслушать разговор, например… но снам это не мешает. И ночью Янтарная мне приснилась.
— И о чем вы разговаривали?
Взгляд Яра был сосредоточенным.
Чайник начал шипеть, и я вынула из шкафа две кружки. Потянулась к единственной коробке с чаем, имеющейся у нас в доме (жасминовый допили), и кинула в каждую кружку по чайному пакетику.
— Обо всем, — отозвалась я наконец. — Она… не испытывала ко мне никакой агрессии. И правда напоминала настоящую тетю. Даже про тебя интересовалась, — сообщила зачем-то.
— Про меня?
Чайник отключился, и я, не дожидаясь, пока вода стихнет, разлила кипяток по кружках.
— Я ей ничего про тебя не сказала, — призналась я. — И она не стала настаивать.
Я отчетливо вспомнила наш ночной разговор, и мне вдруг захотелось спросить у Яра, не знает ли он некую женщину примерно сорока лет по имени Елена? Светловолосую и голубоглазую, примерно моего роста… и с чертами лица, похожими на мои.
Но я понимала, как глупо буду выглядеть.
Тем более, когда услышу ответ.
А потому я промолчала.
— Надо было сказать, — заявил Ярослав, вырывая меня из потока мыслей. Я едва не поставила чайник мимо, но вовремя успела среагировать.
— Надо было сказать? — переспросила глупо. Поспешила вернуться к себе за стул, чтобы лучше его видеть. И понимать, шутит он или говорит на полном серьезе.
Сейчас Яр вроде бы не пытался меня развеселить. И да, действительно считал, что я должна была поделиться с Алиной всей его биографией.
Ярослав подтянул кружку к себе и сказал:
— Спасибо за чай. Да, надо было… В этом, в общем-то, и заключается мой план, Яна.
— Сдать Янтарной тебя?
Яр по-взрослому улыбнулся.
— Никто не сможет подслушать, говоришь?.. Хорошо. Я понимаю, что это может прозвучать абсурдно. И что вы, черные, никому не доверяете. Но подумай, Яна. — Его голос точно подчинял меня, и я во все глаза наблюдала за Ярославом, не в силах даже пить свой чай. И он туда же… — Как можно защищаться, не зная точно, с какой стороны последует удар? Мне, опять же, кажется, что тебе было бы нелишним разобраться, что именно Янтарной от тебя нужно. А сделать это можно, только показав ей, что ты… не то чтобы веришь, но можешь поверить.
— Ты правда так считаешь? — спросила я тихо.
Яр кивнул. И успел вновь покарать себя:
— Знаю, знаю. Тебе не очень понравилась моя идея.
— Напротив, — призналась я. — В моей голове витала примерно такая же, просто я не могла ее сформулировать. Этот защитный браслет, контур которого вчера разрушил Кирилл… Я не сказала про него отцу, а отец сразу не проверил. И я подумала, что неплохо было бы…
Разобраться во всем самой.
Вот, что захотелось мне сказать, но чего я не сказала.
— Никаких решительных действий, — заметил Яр серьезно. И куда делась его веселость?.. — Говори с ней только тогда, когда она хочет с тобой говорить. И, как что-то узнаешь, сообщать все… ну, например, твоему отцу.
Маг отхлебнул чай и поперхнулся.
— Почему он такой горячий?..
Я молча кивнула на графин с холодной водой, и Яр поморщился. Конечно, ему было бы гораздо лучше, если бы я указала на этот графин чуточку, примерно на глоток, раньше.
Мы продолжили ужинать, и даже я вернулась к остывшей гречке, размышляя над словами Ярослава.
Идея у нас была общей — не игнорировать Алину, а идти с ней на контакт, потому что бесконечно убегать не получится, а Янтарная не настолько глупа, чтобы попасться в ловушку.
Но дальше мы расходились.
Ярослав предлагал довериться, если можно так сказать, специалистам. А я… а я на правах самостоятельной семнадцатилетней барышни собиралась разобраться во всем сама, никого не беспокоя.
Конечно, если подумать головой, позиция Яра была более верной. Потому что вокруг в самом деле есть черные, куда более опытные в этом вопросе, чем я. Но если довериться душе… Алина — моя тетя, а не тетя моего отца или Влада. И именно я ей сейчас нужна. Я одна.
Когда меня подводила душа?..
Ладно, когда-то подводила, но сейчас мне очень хотелось ей довериться. Если не себе верить, то кому? На что веру растрачивать? Дается же ее запас человеку.
Я вновь погрузилась в транс, пока Яр меня оттуда не выгрузил.
Он поднялся со стула и посмотрел на меня сверху вниз. Произнес:
— Спасибо за ужин, Яна. Было неплохо.
— Всего лишь неплохо? — я непринужденно фыркнула, чтобы Ярослав не догадался, о чем я думаю. — Ну да, после твоих-то кулинарных шедевров… Там, в замке. Замочи тарелку водой, иначе я потом ее не отмою. И ещё раз повтори свой план.
Поставил.
Но повторять не стал.
Обернулся ко мне и признался:
— Мне кажется, что все, что я сейчас говорю, в корне неправильно. Вернее было бы предложить тебе остаться в стороне. И продолжить жить, не ввязываясь в авантюры. Ведь у тебя есть те, кто и без того ищет разгадку. Но я…
Он замолчал и опустил голову.
Я подошла к Яру и коснулась его правого предплечья.
Он посмотрел на меня, и наши взгляды пересеклись.
— Ты дал мне очень хороший совет, — сказала я тихо.
— Это опасно, — Ярослав тоже шептал.
— Я не сомневаюсь, что мои действия никто не одобрит. Ни отец, ни Влад, ни даже моя тетя, настоящая. Но если я все же решусь… Вернее, когда я решусь, я буду знать, что я в своем выборе не одна, потому что есть тот, кто меня поддерживает.
Школа превратила мои мозги в желе, а чай забрал беспокойство.
И Яну понесло на откровение.
Кто-то слишком долго молчал.
— Чем я могу помочь тебе? — спросил Яр. Он не стал отрицать мои слова.
Я помотала головой.
— Не знаю…
Но Ярослав не сдавался:
— Я попробую ещё что-нибудь разузнать. И, как только, сообщу тебе. Договорились? А ты сообщай мне все, что узнаешь. Что захочешь сообщить.
Я кивнула.
Яр поднял правую руку и обхватил ладонь, которой я его коснулась, своей собственной, сцепив наши пальцы в замок.
Сердце у меня забилось.
И даже душа запросилась наружу, в полет; но я смогла ее удержать.
— Ты… уходишь? — не то произнесла, не то прохрипела я.
— Ухожу. Но теперь я помню, где ты живешь, — он улыбнулся уголками губ. — Если бы я как-то мог сам встретиться с Янтарной…
— Боюсь, это невозможно, — заметила я. И вдруг призналась: — Хотя внешне мы с ней похожи. Родня. Она примерно такая же, как я, только совсем тонкая. И со светло-карими глазами. Янтарями.
Яр наклонил голову вбок, будто старался запомнить меня:
— Если встречу на улице, обязательно узнаю. И уж тогда ей не спастись…
Я рассмеялась. Быть может, ещё потому, что знала: Алина спасется. Или, что ещё лучше, не станет попадаться на глаза такому противному белому магом.
Ярослав наконец-то освободил мою руку.
И я повела его в прихожую, по дороге показав клетку с хомяком — сам хомяк Ярика проигнорировал и из своего пластикового домика не выполз. Кивнула на свою комнату — в нее неподготовленным к хаосу людям лучше не заходить. Миролюбиво заметила, что вон там, по соседству, комната для ритуалов. И показала, где находится кабинет отца.
Отца, который может вернуться с минуты на минуту.
Или даже с секунды на секунду.
Впрочем, Яр моих угроз не испугался.
Я проводила его, на всякий случай подсказав, как идти к остановке, и квартира внезапно опустела.
Лучше бы он не уходил.
Конечно, кто я такая, чтобы Ярослав нянчился со мной денно и нощно, но я бы с неожиданной радостью провела в его компании ещё немного времени. Хотя бы час. Несмотря на то, что у меня полно своих дел, а у Яра своих.
Ведьмы — странные существа.
На словах, как положено злюкам, гонят всех прочь, а в душе хотят, чтобы их не оставляли. Вот так и живем.
Я убралась в кухне, помыла всю посуду. Скормила остатки гречки из своей тарелки унитазу. А кастрюлю поставила в холодильник. Вдруг кто-то ещё захочет подкрепиться? Отец, например…
До полуночи я просидела за домашней работой, на этот раз точно узнав, что от нас требуют.
И лучше бы не узнавала! Потому что требовали многое. И я бы предпочла остаться в счастливом неведении, чем сидеть за столом до потери пульса и болях в спине, пока силы окончательно меня не покинули.
В половину первого, когда я провела все свои подготовительные процедуры, я наконец-то добралась до кровати.
И принялась смотреть в черный потолок, потому что не могла уснуть.
Луна той ночью на небе была близкая к полнолунию и к тому же светила ярко, не скрытая вуалью облаков. Ее сияние проникало даже через плотные шторы. Не выдержав, спустя двадцать минут разглядывания потолка я поднялась с кровати и уставилась в небо.
Манящая Луна.
И почему я — не она?..
Может, быть камнем, хладнокровно наблюдающим за всеми свыше, легче, чем мышью, пытающейся строить из себя львицу?
На мгновение мне показалось, что Луна мне подмигнула.
К часу ночи я вернулась в кровать, и вовремя.
Через шесть минут и двадцать одну секунду — я считала, пытаясь уснуть — скрипнул дверной замок. И я не успела испугаться, потому что сразу поняла, кто это.
Отец.
Свои ключи были только у нас двоих.
Я послушала, как он идет по темному коридору и заглядывает в кухню. А потом возвращается и скрывается за дверью своего кабинета и включает в нем свет.
Где он был?
Если бы я знала.
Может, пытался решить мою проблему.
Голову мне задурманила Луна, и я даже подумывала встать и прийти к нему — просто прийти, не имея особой цели. Но, пока я над этим размышляла, идея моя стала несбыточной.
Я уснула.
В одно мгновение, лишь на секунду прикрыв глаза.
***
Этой ночью тетя не пришла в мой сон.
Или не забрала меня в свой — не имеет особого значения.
Ночь была бесцветной, лишенной сюжетов, и я очень удивилась, едва успела проснуться.
Быть может, тетя научилась обходить не только браслеты, защищающие от ментального воздействия, но и целый комплекс охранных заклинаний и амулетов, оберегающих квартиру? Причем так, чтобы никто этого не ощутил…
И смогла запросто наблюдать за тем, что происходит у меня дома. А потому подслушала наш с Яром вчерашний разговор… И обиделась. А ведьмы очень опасны, когда обижаются. Потому что они могут отомстить.
Когда я встала, отца дома уже не было. И я не знала точно, когда он покинул квартиру. Может, час спустя после собственного возвращения. Или за десять минут до того, как я проснулась.
На такой неопределенной ноте начался этот день, зато прошел он вполне обыденно, без интриг и откровений.
Я сходила в школу, сдала все, что нужно, и даже наш физрук довольно заметил, что я начала возвращаться.
Снова пришла домой, доела гречку — то ли за ночь она успела настояться, то ли я по-настоящему проголодалась, но в этот раз унитазу ничего не досталось. Возможно, он тоже на меня обиделся.
Вечером, в перерывах между конспектами и тестами, мне позвонила тетя, моя тетя Наташа. Сначала я подумала, что она хочет спросить про браслет… Но тетя лишь поинтересовалась, как у меня дела, и сообщила, что они с Алексеем, моим отцом, все время занимаются «янтарным» вопросом. Именно поэтому отца и нет дома.
На мгновение мне показалось, что тетя все знает — и про браслет, и про Кирилла, и про наши встречи с Янтарной. Но даже если это было и так, она не выдала себя.
Работа их, судя по всему, продолжалась долго — отец вновь не успел вернуться до того, как я легла спать. Я прождала его до половины второго — пугалом ведь заявлюсь в школу! — и в итоге не выдержала.
Уснула по-настоящему, надеясь, что распахну глаза уже через мгновение, утром.
Однако этой ночью тетя пришла.
Или пришла я.
Я ведь уже упоминала, что это не так важно?..
Когда я начала ощущать себя, то поняла, что вокруг — зала, та самая, которая так нравится и мне, и Янтарной. Я стояла на одном ее краю, а Алина на другом. Платье на ней сегодня было красное, как рубины или кровь. И оно удивительно ей шло.
Внутри меня плескалась буря смешанных эмоций.
Тут были и радость, и огорчение.
И надежда, и отчаяние.
Тетя пришла.
Пришла я.
— Здравствуй, Яна, — произнесла Янтарная, и ее голос преодолел всю залу, чтобы коснуться меня.
— Здравствуй, тетя.
Мои слова больше всего напоминали шепот, но я знала — Алина их услышала.
Она двинулась в мою сторону, и я тоже пошла ей навстречу.
Шаги у нас были одинаковой ширины, и мы остановились ровно по центру, напротив выхода.
— Это помещение напоминает ритуальную комнату, — заметила я. Под моими ногами в самом деле лежали круги — круг в круге, один тоньше, другой толще, один ярче, другой бледнее. А в самом центре, там, где мы сейчас стояли, сияла звезда с множеством острых концов. И я была уверена, что она выложена из янтаря.
Алина кивнула и призналась:
— Я и задумывала ее… так.
Я посмотрела на тетю удивленно:
— Это ты ее создала?
— Я ее поправила, — тетя качнула головой, и по ее волосам пробежала волна. — Я не настолько сильна, чтобы создавать с нуля. С этим лучше обратиться к белым.
Я мгновенно вспомнила одного когда-то близкого мне человека, и тетя, будто подслушав мои мысли, кивнула:
— Да, как она. А знаешь… — Янтарная первая двинулась к выходу, и я пошла следом, отчего-то испытывая облегчение оттого, что мы сейчас покинем это место. — Я когда-то ей завидовала, потому что считала гораздо более одаренным, чем я. Даже не так, — Алина взмахнула рукой, — все вокруг считали ее более одаренной, чем я. И я мечтала обрести власть, чтобы однажды они поверили — хоть на мгновение! — что я тоже чего-то стою.
Я слушала Янтарную… и верила ее словам.
Потому что я тоже хотела что-то кому-то доказать. Пусть у меня и не было одаренной старшей сестры.
— Но видишь, как все получилось? — она ухмыльнулась. — Не выдержав гнета, я сбежала, желая однажды вернуться. И показать, что я тоже чего-то стою… Я долго работала над собой и, как ты сама заметила, чего-то все же добилась. А потом возвращаться стало уже незачем — хотя я была так к этому близка!.. Не было больше всемогущей старшей сестры. Были родители, лишившиеся обоих дочерей. Был возлюбленный, не вспомнивший, кто я такая. И его сын — от другой девушки, которую он любил до меня. Талантливый сын. Впрочем, это ты тоже уже знаешь. Вы знакомы.
— Кирилл? — уточнила я.
— Кирилл, — Янтарная кивнула. — К тому времени его мать совершила самоубийство, и мальчику очень не хватало женского внимания.
— А что стало с его… отцом?
Я сглотнула.
Алина пожала плечами, и голос ее был как-никогда холодным:
— Последовал за своей первой любовью. Впрочем, это никак не относится к нашему разговору.
Мы покинули залу.
Тетя остановилась напротив меня и обхватила мои запястья ладонями. Именно тогда она призналась:
— Ещё есть ты. Ты, ставшая моя последней надеждой, Яна. Ещё в тот момент, когда ты только родилась, я уже знала, что однажды ты меня спасешь. Меня назвали Янтарной — но ведь тебя назвали так прежде. Яна, Яна…
Она покачала головой.
— Нет теперь смысла ничего доказывать, — продолжила Янтарная. — Ты нужна мне. И я нужна тебе. Нас связывает кровь, но не только. У нас с тобой похожие души… как две капли янтаря — и застывшая душа внутри, — она улыбнулась. — И мы нужны друг другу, Яна, Янтарная…
Ее слова эхом звучали в моей голове, когда я поняла, что пробуждаюсь.
Но в этот раз разбудил меня не будильник, как было уже на протяжении почти семи лет, а живой человек.
Отец.
Он держал меня за плечи и не сводил взгляда с моего лица. А я смотрела на него (Яна, Янтарная) и не могла что-либо вымолвить.
— Ты вернулась, дочь? — спросил он, когда я более-менее поняла, что происходит.
— Я не уходила, — ответила тихо. И это было сущей правдой. Я не уходила! Я была всегда. И это проблемы отца, что он меня не замечал.
Вот и сейчас он меня не услышал.
— Где твой браслет? — произнес отец.
— В шкатулке, — отозвалась безразлично. — Кирилл его сломал, и больше он не действует.
— Почему ты не сказала сразу?
Это был допрос.
И я почувствовала себя обвиняемой.
Я помотала головой. Хватка отца ослабла, и я смогла сесть. Сесть, чтобы посмотреть на него со всей серьезностью, когда-либо мне присущей, и признаться:
— Я хочу разобраться.
— Почему ты не… — повторил отец, но я прервала его.
— Мне не нужен браслет. Потому что я не хочу, чтобы наши с Янтарной встречи прекращались. Понимаешь? Я не хочу.
Отец сидел на краю кровати… может, поэтому и остался сидеть.
Меня все пытались защитить, а я пыталась уйти от этой защиты.
И я рассмеялась — это в самом деле было смешно.
Отец смотрел на меня, и смотрел, и смотрел.
Яна — Янтарная.
— С тобой все в порядке? — уточнил он тихо, и я покивала.
Со мной все хорошо.
Правда, мой отец совсем меня не знает, и есть ли в этом моя вина?
Он медленно покачал головой из стороны в сторону — как будто каялся в содеянном — и произнес, внимательно наблюдая за мной, словно я в любую минуту могла сорваться с места и броситься на него:
— Ты все забудешь. Все, что услышала только что. Завтра утром отправишься на учебу, как будто ничего не произошло. И не станешь нам мешать.
Я успела только взглянуть на часы и заметить, что время приближается к трем.
И когда он успел прийти? И когда она успела присниться?
А потом отец коснулся моего лба, и я безвольно упала на кровать, на ходу засыпая.
Темная, темная ночь.
Лишь Луна освещает этот мир.
И свет ее блестит янтарем.
***
Меня разбудил будильник, и я поднялась, чувствуя тяжесть в голове. Как будто перед сном не удержалась от пары бокальчиков… Желая проветриться, я несколько раз прошлась по коридору, заглянула в кабинет отца, как всегда пустующий.
Интересно, приходил ли он ночью? Или решил, что спокойно обойдется без этого?
Когда я шла обратно, в свою комнату, зрение наконец-то полностью ко мне вернулось, и я могла видеть мир в иной ипостаси, кроме «расплывчатого». Я заметила хомяка, покинувшего домик, решила поздороваться с ним… и, садясь, зацепила ладонью клетку. Раздался лязг металла об металл.
Я удивленно опустила взгляд, желая узнать, что же послужило тому причиной.
На моей правой руке был новый браслет, и в этот раз он не имел в себе ни капли изящества.
Больше всего мой новый браслет напоминал кандалы.
