Его прекрасные глаза

-POV Марк- Я всё прокручивал в своей голове его последние слова, которые он произнёс несколько раз, в полной ярости, отрицая реальность. Его слёзы всё ещё падали на мои плечи, как маленькие дождевые капли. Моя семья не думает, что я принял верное решение. Я ошибся. От этого количества эмоций Джек почти что задыхался, и то, как он со всей болью пытался вдохнуть воздух, вернуло меня в настоящее. Я резко запаниковал, осознав, в каком Джек был сейчас состоянии, но не показал этого, чтобы не усложнять ситуацию. Поэтому, погладив его по голове, я аккуратно посадил его, поправил подушки и побежал на кухню за стаканом воды. Становилось всё темнее, солнце медленно заходило за горизонт, и свет снаружи окрашивался в тёмно-рыжий оттенок. Когда я вернулся, то заметил, как его обнаженное тело дрожало под тёплым светом, а бледная кожа казалась золотой. Мне хотелось узнать больше о том, что случилось тогда, но сейчас он был настолько хрупок, что даже слегка настойчивый вопрос мог полностью сломать его. Я взял трясущиеся руки в свои и осторожно вложил стакан, убедившись, что он точно его не уронит, слегка приобнял и положил голову ему на плечо, не зная, что ещё сделать, чтобы успокоить Шона. Он молчал, не в силах выговорить и слова, время от времени он глубоко и прерывисто вздыхал, и тогда снова начинали течь горькие слезы. Я был очень удивлён, когда услышал его голос. — «М-моя сестра, она… Она думает, что я запутался, сам не знаю, чего хочу и кто такой, п-просто пытаюсь избавиться от одиночества, в котором я по факту никогда не был». Джек вцепился в мои руки, когда я полностью заключил его в объятия, и снова заплакал, из-за чего по моему телу прошлась волна мурашек. — «Это, потому что начал встречаться с… парнем? — спросил я, так мягко, как только мог. — Но ведь это совсем…-» Он отрицательно покачал головой и, глубоко вздохнув, взял меня за руку и переплёл наши пальцы. — «Она считает, что я поступаю опрометчиво, снова наступая на старые грабли. Я ведь начал встречаться с Сигни почти сразу же, как расстался с моей первой девушкой, что позже вернулась в Корею». Джек взглянул на меня, и я, понимая к чему он клонит, кивнул в ответ. Он снова посмотрел на наши руки и продолжил: — «Теперь мы расходимся с Сигни, я, почти не обдумывая, пролетаю через полмира и влюбляюсь в тебя, — его голова с тяжестью упала на моё плечо. — Она говорит, что я совсем не учусь на собственных ошибках, что мне надо закрыться от всех и, наконец, научиться справляться с одиночеством. Самое отвратительное, что и братья, и сестра, и родители согласны с ней». И тут я затаил дыхание, наблюдая, как ещё одна слеза скатилась по его раскрасневшейся щеке, оставляя свежую линию. Мгновение назад я собирался спросить, которая именно из сестёр, но вовремя понял, это не имело абсолютно никакого значения сейчас. В конце концов, его родная кровь, которую он любил больше всего на свете, оказалась во главе такой болезненной ситуации. Мои внутренности резко скрутило, не только из-за его печали, которую я пытался в полной мере разделить с ним, но и из-за того, что его сестра сделала очень веские замечания. Мы торопили события. Я прекрасно это понимал. Несмотря на то, что наша любовь реальна, так удивительно реальна, мы и вправду должны были потратить намного больше времени, обдумать кучу вещей, но я сам решил признаться. Я сам заварил эту кашу, а он страдает из-за этого. И теперь мы не можем стереть тот момент в душе. Не можем стереть все поцелуи, что мы оставили на коже друг друга. Все слова, что мы адресовали нашим сердцам. Нашу первую ночь… Да и даже если бы могли, то мы бы просто не пережили весь ужас и страдания. Его голубые глаза так пристально смотрели в мои, словно ждали ответа, ждали, что я найду простое решение. Я знал, что должен что-то сказать, но понятия не имел что. Наверное, то, что вернет спокойствие и мир в его сердце. То, что даст надежду. То, что вернёт улыбку на его лицо, которую я так любил замечать даже после самой тупой шутки. — «Я сделаю всё ради тебя. Но чем я могу помочь?» — прекрасно понимая, что это совсем не то, что он хотел услышать, спросил я. Опять я всё порчу. — «Н-не знаю, — произнёс он, и у меня зазвенело в ушах от беспомощности его голоса, — может быть... поговорить с ней? Встретиться со всеми ними? Тогда они поймут, почему я так сильно тебя люблю». Его глаза-океаны с отчаянием смотрели в мои. — «Шон, конечно, я встречусь с ней. Я встречусь со всей вашей семьей, если есть хоть малейший шанс, что это поможет». Мы погрузились в эту удушающую тишину, и я почувствовал, как его дыхание восстановилось, Джек, наконец, успокоился, поэтому я поднял голову, и его глаза снова смотрели в мои, читая каждое выражение моего лица. — «Я поцеловал тебя первым, — послышался его глубокий акцент. — Пожалуйста, помни это». Слегка смущенно, я посмотрел на него снизу вверх. И он со всей печалью в голосе начал: — «Твои глаза. В них всегда можно прочесть твои мысли… Вы согласны с ними насчёт нас». — «Нет, я-я хочу, чтобы мы были вместе». Шон кивнул, закопавшись пальцами в моих волосах. — «Я знаю, но ты тоже беспокоишься. Ведь всё и вправду слишком быстро произошло. Пожалуйста, помни одну единственную вещь, я поцеловал тебя первым». Он поднял голову, выпрямился и направил свой взгляд мне прямо с душу, из его глаз всё ещё текли слёзы, но в них читалась решительность. — «Ты был готов никогда не признаться мне в чувствах, чтобы просто остаться друзьями и не навредить мне…-» — «Я был напуган, и только из-за этого не смог признаться сразу», — перебил его я, чувствуя дичайший стыд. Сам себе не могу поверить, что был готов признаться, забыв напрочь причину его прилёта ко мне. А он, в свою очередь, отрицательно покачал головой и продолжил: — «Ты так ценил нашу дружбу и меня как личность, что готов был никогда не рассказать о том, что чувствуешь. Моя семья должна узнать об этом. Они должны увидеть, как сильно ты заботишься обо мне». Я отвернулся от него, пытаясь понять, правда ли мой страх потерять его как друга управлял мной в тот момент, или я эгоистично, только ради себя, хотел как можно быстрее изменить наши отношения. Хотя я не видел его лица, но, наверное, оно в этот момент излучало явное разочарование, его покрасневшие глаза почти умоляли снова посмотреть в них. — «Марк, — начал он, взяв моё лицо в руки, — ты даже не представляешь, насколько это по-блядски редко. Ты тот самый человек, который способен любить другого больше, чем самого себя и собственные потребности. Очень немногие люди обладают таким прекрасным качеством. И ты — один из них». В голове у меня был полный кавардак, и я никак не мог что-либо ответить, просто лишь открывал и закрывал рот. — «Если бы ты никогда не осмелился пригласить меня на свидание, — продолжил он слегка дрожащим голосом, — если бы я просто навсего отверг тебя, что бы ты сделал?» — «Я бы сделал всё возможное, чтобы остаться друзьями, — дал я ответ, думая, что он очевиден, — и постарался бы исправить любую неловкость между нами». Его глаза загорелись, и он сжал мою руку сильнее. — «И именно это делает тебя таким удивительным, — со всем вдохновением произнес Шон. — Эта часть тебя так дорога мне. Большинство людей просто перестали бы общаться или в крайнем случае попытались бы развивать эти отношения, что рано или поздно пришли бы в тупик. Ты бы делал всё возможное, лишь бы я чувствовал себя комфортно — просто остаться друзьями». Кивнув ему, я до сих пор не верил своим ушам, а ведь он говорил со мной от всего сердца. — «Это своего рода... жертва, другими словами. Так что, если они смогут увидеть это в тебе, они поймут, что эти отношения не бессмысленны и не безнадежны, они самые настоящие и искренние». И он поцеловал меня. Наконец слёзы прекратили падать из его опухших глаз, а губы были такими тёплыми. — «Когда мы сможем поехать к ним?». — «Мне просто нужно немного времени, чтобы убедить их встретиться с тобой. Максимум через несколько дней?» — «Хорошо, Ясноглазик. Я всё понял». Глубоко вздохнув, я готов был растечься, как желе, по кровати. И когда я удобно устроился, Джек положил голову мне на грудь, обхватив руками талию. Снова стало тихо, но теперь комната не давила на нас, слышны были только наши с ним вздохи. Хотя мой желудок и болел от чувства голода, я не хотел даже двигаться, лишь бы не тревожить его. Да, смена часовых поясов и весь этот момент еще играли на нервах, но всё равно не заставили бы меня мешать спокойному моменту. Чувствуя его сердцебиение, я мог легко понять, что он засыпал. Вскоре после того, как мои уши окружил его тихий и ритмичный храп, я тоже начал потихоньку засыпать.