99/1

Ничего не подходит! Ярослав стоит посредь комнаты в одном лишь полотенце и, поверьте, прекрасно понимает, что ведет себя как девчонка, но ему точно нечего надеть. Нечего для совращения парня. Возможно, потому что такой задачи у его гардероба никогда не было. В любом случае нечего. Он мерил футболки и толстовки одну за другой, но ничего не подходило. Не подходило! Он буквально был в шаге от отчаяния, когда в комнату зашла мама. Уж непонятно о чем она подумала, когда увидел сына, стоящего после душа средь горы разбросанных вещей. Вещей, которые она недавно постирала и погладила. — Прости… — виновато протянул парень. — Я сам все переглажу. — Не страшно, — улыбнулась женщина. Она ему точно не поверила, но отчего-то совсем не злилась. И, очевидно, как всегда безумно устала. — Когда влюбляешься, всегда нечего надеть. — Мам, я не… — пытался оправдаться парень, но оправдания не находились. — И кто она? — Мам, я не влюбился, — последняя попытка? И когда мама стала такой проницательной? — Уверена, она прекрасна. Зеленые глаза? — Карие, — буркнул Яр и вновь уставился в шкаф. — Что ж, карие тоже отлично. Я рада. — Тому, что твой сын на грани отчаяния? — Тому, что в твоей жизни появился кто-то действительно важный. Не помню, чтобы ты ради кого-то и раньше так старался, — мама собрала вещи с пола и достала из шкафа серую рубашку. — Надень её. Кажется сегодня важный вечер. — Да, очень важный, — сознался парень, тяжело вздыхая. — Спасибо, мам. — Тогда сегодня дома не ждем? Женщина понимающе улыбнулась и вышла, оставив Яра наедине с рубашкой. Она и правда была красивая и вроде как шла ему. Яр никогда не знал, как это определяется, но наверняка шла. Хотя какая по сути разница, если её все равно по идее быстро снимут. Если все пойдет по по плану. А все должно пойти по плану. План был, к слову, предельно прост — прийти к Владу и все решить напором. Очаровать, соблазнить и переспать, доказывая серьезность своих намерений. Почему серьезность намерений решалась сексом неясно, но главное напором, чтобы все не пошло… А то он ведь знает, чуть запнешься и всё — пиши пропало. К такому плану Ярослав пришел за два дня три часа и сорок минут. Потому что он ведь понял и осознал свои чувства, а ему понимаешь ли «не звони». Как это вообще называется? Поэтому напором, Ярослав. Для этого самого «напора» он и проторчал часа полтора в душе. Мама, прости за бритву. Хотя прежде, чем он проторчал в душе, он почти весь день изучал мат. часть. И это было страшно. Очень пугающе. Некоторые видеоролики больше походили на инквизицию, чем на секс. А на форумы в тему по лишению анальной девственности вообще не стоило заходить. Но с Владом так не будет. С ним никогда не бывает плохо. Даже если его и нагнут так неудобно. Даже если засунут кулак в нежную девственную задницу. Он готов. Именно с этой мыслью Ярослав вжал дверной звонок. Дверь не открывалась, и он нажал ещё раз. Конечно, в голове сразу пронеслась куча мыслей о том, что после того разговора его никто не ждёт, прошло уже два дня, и Влада вообще может не быть дома, но после второго звонка раздалось раздраженное «иду». Сердце пропустило пару ударов. — Привет, — Влад выглядел удивленным. Удивленным и полуголым. Растрепанный, в одних лишь домашних штанах и с кухонным полотенцем на шее. — Не ожидал тебя увидеть, если честно. — Да. Я… — Яру бы не очень хотелось выдать реплику «А не трахнуться ли нам, потому что я кажется втюрился в тебя и решил, что ты прав». Этот подъезд и без того слышал многовато подробностей его жизни. Поэтому он просто достал из кармана смазку, купленную в аптеке за пару кварталов от дома и вложил её Владу в руку. — Вот. — С клубничным вкусом? Я уже говорил что ты затейник? — конечно, Красовский не смог удержаться от фирменной улыбочки. Да такой широкой, что ямочки вновь проступили на щеках, и Яр смущенно улыбнулся в ответ. — Что ж, как поется в одной небезызвестной песне, раздевайся, ложись, раз пришел, — усмехнулся Красовский и чмокнул парня в щеку. — Мне там надо на кухне все выключить, и я приду. Хорошо? Яр зашел в прихожую и услышал, что на кухне и впрямь все шкворчит. Так Владик — хозяюшка? Блондин улыбнулся и вспомнил блинчики. Так. Стоп. До блинчиков ещё доберемся. У него же план. Надо же напором. Хотя какой уж тут напор, когда вроде как в открытую предлагаю прилечь нагишом для понятно каких последующих действий. Яр снял пуховик и прошел в спальню. Осмотрелся и начал расстёгивать пуговицы. Жалко, что Влад рубашку даже не увидит. Мама погладила. Яр даже подумал в последний момент напялить бабочку. Но решил что это слишком. Как бант на подарке. А он явно не подарок. — Ты чего делаешь? — удивился Владик, рассматривая парня в наполовину расстегнутой рубашке. — Ты же сам сказал! — возмутился блондин, чувствуя себя до безобразия глупо. — Да и я пришел… — Зачем? — Ну… — парень замялся. А в плане такого не было. В плане было напролом. Как Сонька. — Обольстить тебя! — выдал Яр, не смотря предмету обольщения в глаза. — Обольстить? — Ну соблазнить, да. Даже смазку купил. Ты же видел. — Видел, — Влад улыбнулся. — Только для обольстителя мордашка у тебя больно печальная. Словно на казнь пришел. — Я просто не знаю, как вести себя и что делать. Не получается у меня с тобой напором или как обычно с девушками. Наверное, потому что ты не девушка. А я не знаю, как не с девушками. Особенно, как с тобой, не знаю совсем. Мне это не нравится конечно… В смысле мяться, не зная, что сказать. И каким быть. Но ты нравишься. Очень, — Яр жаловался на разрушенные планы и даже не заметил, как начал водить пальцем по прессу Влада. А потом как заметил и сразу руку убрал, с облегчением отмечая, что Владик на Ярослава вовсе не злиться. Улыбается так же тепло. И притягивает к себе. Запахло чем-то очень вкусным. — Может попробуешь быть собой? — Кажется, с этим у меня тоже проблемы, — Яр, стоящий столбом все же сдается и ложится щекой на широкое плечо. — Не уверен, что знаю, как быть собой. — Это ничего, — Влад начинает гладить по спине одними подушечками, и это легкое прикосновение вызывает мурашки и желание замурчать. — Начни с того, что знаешь наверняка. — Знаю, что мне хорошо сейчас. С тобой, — признался парень. Может, план и не сработал, но поцеловать ведь можно? Ярослав решил, что точно можно, поэтому уткнулся в губы Влада своими, быстро ретировавшись в исходное положение. — И я знаю, что хочу этого, правда. Влад повел носом по щеке и легко поцеловал в скулу. Он наверняка бы поцеловал в губы, но Яра прорвало. Огромный ком, давящий на ребра, который блондин наверняка назвал бы «мои заебы», сейчас выливался через набор несвязных, но каких-то очень личных фраз. — Я устал делать вид перед самим собой, что я не чувствую ничего к тебе, понимаешь. Делать вид, что то, что я чувствую, неважно… — шептал блондин, и хоть Влад был занят оголившейся из-за расстегнутых пуговиц шеей, покрывая её едва ощутимыми поцелуями, Яр был уверен, что парень все понимает. — А ещё я очень напуган, знаешь, — все так же пламенно шептал парень, расслабляясь под умелой лаской. — Я не знаю, что делать, и боюсь облажаться… Ты же меня научишь? — Научишь… Начнем с пройденного материала? — улыбнулся Влад и, дождавшись кивка вторгся в чужой рот. Это был один из тех поцелуев, от которых девушки визжат, сплетничая с подружками. Один из тех, от которых течет все, что может течь, и встает все, что может встать. Один из тех, от которых подкашиваются ноги. Один из тех, от которых будут саднить губы. Один из тех, которые заканчиваются, когда вся одежда была бессовестно скинута в ту же кучу, где хранится добрая половина шкафа Влада. Один из тех поцелуев, от которых срывает к черту все предохранители даже у таких сдержанных ребят, как Влад. Влад, который подхватывает Яра под бедра и доносит до кровати, располагая у себя на коленях и опираясь спиной на дубовую спинку. Покрывает поцелуями подрагивающие плечи, впивается в шею. Гладит все тело, ласкает, успокаивает. Но Яр будто чувствует, как натягивается пружина от напряжения внутри. Его натурально трясет от желания. Быть ближе. Чувствовать больше. Обвить шею руками и поцеловать снова. Глубоко и совсем неприлично. Прижаться как можно сильнее. И потерять всякую возможность дышать, когда теплые пальцы сомкнулись на члене. Влад явно знает, что делает. Кулак ритмично двигается, пошло хлюпая смазкой. Большой палец иногда проходится по головке. И все, что оставалось блондину, это уткнуться лбом и иногда ловить чужие губы своими. Яр пытается толкнуться сам, пытается показать как хочет большего, но, кажется, на него сейчас другие планы. Поэтому рука крепко сжимает бедро, поглаживает выступающую тазобедренную косточку и фиксирует бедра. Фиксирует, чтобы усилить хватку и ускорить темп. Чтобы вырвать заглушенные прикушенной губой стоны. Чтобы дотянуться до губ и почувствовать протяжный стон содрагающегося тела. Тела, которое после падает на тебя, расслабляя каждую мышцу. Тела, которое, словно котенок, льнет и мурчит, цепляясь пальчиками за сильные плечи, и совсем недвусмысленно и призывно прогибается в пояснице, чуть поднимаясь на дрожащих коленках. Блондин старательно прятал глаза, уткнувшись в шею Владу, все ещё нежась в послеоргазменной неге. Рассматривал стены, мебель, мольберт и гитару. Что угодно, лишь бы не смотреть на парня, что так беззастенчиво раздвигал и мял его ягодицы. И вовсе зажмурился, когда между них полилась теплая и вязкая жидкость. Яр почувствовал, как все возбуждение перекочевало на кольцо мышц между ягодицами. Обвил руками шею и замычал в неё же, когда вокруг эпицентра возбуждения закружились пальцы. Ему так хотелось почувствовать Влада внутри, ощутить и его возбуждение, но тот был аккуратно безэмоционален. Яру хотелось взвыть, и если бы он не чувствовал возбуждение под так и оставшимися на Владе джинсами и тяжелое дыхание под ухом, то и впрямь поверил бы, что Владу этого хочется хоть на грош меньше. Если бы проворный палец не толкнулся на пол фаланги в расслабленную дырочку и вошел куда увереннее, услышав громкий возбужденный выдох. Яр сам насадился на первый палец до конца и готов был требовать второй, когда Влад, найдя губами мочку уха блондина, чувствительно прикусил её, вгоняя два пальца на всю длину. Пальцы неторопливо гладили нежные стенки мышц и, ловко проехавшись по чувствительному бугорку, зафиксировали угол. Яр, не сдержавшись, застонал в голос. Он старался обхватить пальцы как можно плотнее. Его буквально распирало от новых ощущений и желаний. Ему казалось, что он чувствует больше и сильнее, чем когда либо. Казалось, что все слишком долго и медленно. — Малыш, — раздался будто сорванный голос Влада, — ты когда-нибудь трогал себя внутри? Яр, все ещё держащий глаза безопасно закрытыми, уперся ими в тёпло-карий взгляд. И как можно был решить, что Влад спокоен? Его зрачки, кажется, захватили радужку, и в них было столько неприкрытого обожания, столько желания, что Яр готов был утонуть в них ко всем чертям. — Хочу, чтобы ты почувствовал это. Влад вынул пальцы из пульсирующей дырочки, потянулся за рукой Яра на своем плече и вложил её в свою, оставив на манер лодочки указательный палец блондина между двумя своими, вновь ввел их. У Яра вышибло кислород, в груди будто кто-то включил миксер, и член снова налился кровью. Это было слишком. Чувство растянутости и тепла. Нежности и дикого возбуждения. Рука Влада не давала ускорить ритм, натурально трахать себя пальцами, поэтому он лишь вновь и вновь поглаживал стенки. Он сам добавил второй палец, а значит, внутри уже было четыре. Мышцы тянуло, но это будто только распаляло. — Скажи, когда будешь готов, — прохрипел Влад увеличивая темп. — Я… Я уже, — шептал Яр, стараясь не стонать, когда пальцы вновь задевали простату. — Я очень хочу тебя, довольно давно, если быть честным, — срываясь, шептал не совсем натурал и, уже не останавливаясь, повторял что-то. Что-то важное, наверное, но он сам не совсем понимал, что именно. И не успел даже сообразить, как его ловко перевернули на спину. Как он щекой ощутил дыхание. Как начал выгибаться, чтобы как можно больше прикасаться к нему, и как почувствовал заполненность внутри. Это не было больно. Это было охрененно. Безумно хорошо. Медленно и тягуче. Яру хотелось сжаться, чтобы почувствовать его как можно сильнее. Так, что он выдохнул спустя полминуты, когда понял, что больше ничего не происходит. Он даже как-то капризно промычал и открыл глаза. Конечно, он встретился взглядом с обеспокоенным Владом. И даже улыбнулся, потом что тепло-карие глаза врать не умели. И в них плескалось столько похоти и желания, что внизу живота все скрутило. Однако на слова сил уже не было и поэтому Яр лишь протянул, раскатывая каждый звук: — Вла-а-д. И он понял. Как всегда, понял и начал двигаться. Сначала аккуратно. Хотя перед глазами уже все плыло от возбуждения. Но было так страшно проснуться и узнать что, все это неправда. Или что Ярослав, его Ярослав, скажет, что, оказывается, это все не для него. Так что Влад был осторожен. Медленен и до невозможности нежен. Целовал плечи, ключицы, шею. Держал сильными рукам за бедра и успокаивающе гладил. Хотя Ярославу это было не нужно. Ему было нужно, чтобы крупный член насадился до конца и проехался по простате. Чтобы его приобретенный любовник отпустил себя и вытрахал из блондинистой головы остатки разума. Потому он звонко шлепнул рукой по предплечью, будто породистого жеребца, намекая, что пора бы ускориться. И «жеребца» понесло. Поцелуи превратились в укусы, а поглаживания — во впившиеся короткие ногти. Ритм был безумным. Влад был безумным, и Ярослав тоже. Он, кажется, начал кричать и улетел так далеко, что только легкая тянущая боль оставляла его в сознаний. Он знал, что долго не протянет, но когда теплая рука легла на его вновь стоящий член, он понял, что не протянет и минуты. Проваливаясь через пару толчков в абсолютную нирвану, чувствуя, как его заполняет теплая жидкость. — Больше не страшно? — вдруг вырвалось из едва дышащего рядом Влада. — Страшно, — кивнул потолку Яр. — Но ты того стоишь.