«Ничего не хочу делать. Всё такое бессмысленное просто пиздец. Мне пишут друзья, я не хочу отвечать, мне звонит преподаватель, та же фигня. Валяюсь в кровати уже второй день. Сказал всем, что заболел, но я не болею, я просто заебался и не вижу смысла что-то делать вообще. Зачем идти работать? Чтобы купить поесть? Я не хочу есть. Ничего не хочу».
Эдди перевернул несколько страниц до следующей записи.«Включаю телевизор. Иногда меня раздражает тишина, и я схожу с ума. Когда включаю телик, мне похуй, конечно, но так я хотя бы слышу человеческую речь. Ко мне приезжала Беверли, принесла мне поесть, убрала мою комнату и помыла мне посуду. Я сказал, что женюсь на ней. Она посмеялась. Я не шутил».
Эдди перевернул страницу, ещё одну. Беверли. Кто такая, эта Беверли? Подруга? Подросток нахмурился, кусая щёку изнутри, думая, что, возможно, Ричи в эту Беверли влюблён. Безответно? Ладно. Плевать. Что там дальше?«Мне сказали, что меня могут отчислить. Я забрал документы. Шах и мат».
Рисунок динозавра, подпись: «У нас таких нет, а жаль. Уточнение для потомков».«Уточнение для потомков, часть вторая: 1. Я богатый хер. 2. Был на луне. 3. Возможно, вы мои дети. Простите. 4. Я писал сценарии вместо Тарантино. 5. Лучший друг президента США. 6. Мои жены: Джулия Робертс, Джиллиан Андерсон, Меган Фокс, Скарлетт Йоханссон…»
Остальные имена Эдди пропустил. Маленький рисунок паука, с подписью: «В память о Карле. Прости что раздавил тебя, братан».«Я купил билет в Китай, теперь у меня нет денег, я идиот» «Я занял сотку у Билла, поехал в Китай, как вернусь, верну» «Я потерялся» «Я нашёлся» «Я нихрена не знаю Китайский, но что-то мне подсказывает, что Карл всё это время говорила со мной на Китайском».
Рисунок кота, с подписью: «Карл, я по тебе скучаю, я люблю тебя, прости что не заметил, что у тебя нет яиц и назвал тебя Карлом. Хорошая девочка. Мяу». Эдди обнаружил себя неконтролируемо улыбающимся. Наверное, это странно испытывать такой восторг, но читая эти записи он чувствовал странную, тянущую мышцы щёк радость. Слишком много мыслей — своих и чужих. Эдди читал одну запись за другой.«Добрая китайская старушка разрешила мне пожить у неё. Я починил ей телевизор. Она назвала меня сыном». «Я скучаю по маме». «Зачем я это делаю?» «Что я блять здесь делаю?»
Следующая страница, следующая страница, следующая страница.«Дома всё так же тухло, сначала мне показалось, что я скучал по этому месту. Теперь я здесь и точно знаю, что не скучал. Мне всегда было интересно, мама чувствовала себя так же? Думаю, у меня депрессия. В форумах пишут, что нужно обратиться к психотерапевту. Как-нибудь. Когда-нибудь. Потом. Прыгать из окна пока не хочу». «Я и забыл, что больше не учусь. Отсидел одну пару, и никто даже не заметил. Забавно». «Беверли с Биллом съехались, не осуждаю, сказал, что хочу к ним, они сказали, что не против, если я поживу у них. На этот раз я шутил, шутили ли они?». «Работа, теперь я работаю».
Затем, запись за записью о том, как он провёл дни. Воспоминания о Китае. Ни слова о маме.«Курю траву, тупею, мою сортиры».
И последняя запись:«Быть? Или не быть?»
А затем череда пустых страниц. Пробуждение раньше будильника ощущение само по себе странное, а пробуждение раньше чужого будильника — странно вдвойне. А знаете, что будет ещё страннее? Пробуждение раньше сигнала будильника в свой собственный день рождения в доме уборщика, с которым ты познакомился в туалете торгового центра пять дней назад. Эдди вытащил свои наручные часы из-под подушки — шесть утра. За окном дождь. Он родился через три часа. Но почему-то было как-то тоскливо. Эдди снова пялился на чужую спину, чувствуя грусть вовсе не из-за дождя. Это его первый день рождения без родителей. Каспбрак вздохнул, с трудом заставил себя подняться, а затем, перед тем как выйти из комнаты, он бросил взгляд на спящего парня. Ричи всегда спал на одном и том же боку, ночью был совершенно неподвижен, если он засыпал — застывал словно статуя, и Эдди иногда казалось, что этот парень даже не дышит. Лишь иногда Тозиер вздрагивал, иногда рука обнимала собственное плечо, иногда она была закинута на шею. А Эдди, слишком долго рассматривая чужое угловатое тело, маленькую родинку прямо на самой выпирающей косточке шейного позвонка, ловил себя на мысли, что если двинуться ближе, если прижаться, то будет тепло. Но именно эти мысли Эдди и старался себе запрещать. Он отговаривал себя, словно беспокойная мама свою дочь — «ты плохо его знаешь», «не делай глупостей», «что за бред?», «ты спешишь». И в каждый момент, когда Каспбрак сглатывал вязкую слюну, всматриваясь в это манящее пространство между воротом футболки и локонами путанных волос, когда он прикрывал глаза от горячей истомы, возникающей от совершенно не пошлых картинок в воображении (например, где он всего-то касается спины ладонью и ведёт вниз, или прижимается к лопатке щекой, к позвоночнику — ухом, чтобы услышать сердцебиение), в каждый такой момент Эдди понимал, что думает своим «нижним другом», и это точно пройдёт, если Эдди вдруг перестанет видеть эту спину перед собой. Но стоит ему отвернуться — перед глазами уже не только спина. Пугающее, но до невозможности сладкое видение: тело, выражение лица, которого Эдди никогда прежде не видел, руки, острые колени, те строгие брюки, в которых Ричи был пока поедал свой первый приготовленный Эдди обед, тёмная рубашка, пуговицы, тугой ремень. Интересно, куда он в этом ходил? На работу? На свидание? «Если ты про секс, то где-то семь». Эдди обжегся о край сковороды, взял пальцы в рот, сделав огонь тише, накрыв овощи крышкой, отложив эту дурацкую лопаточку с короткой ручкой, со злобным и обиженным выражением лица обозвав её сукой. — Всё нормально? — чужой голос заставил вздрогнуть. — Мгм. — Если она плохо себя ведёт, ты можешь поставить её в угол, — сказал Тозиер. Эдди взглянул на пришедшего, Ричи указал на свои глаза. — Ты собираешься плакать? Подросток фыркнул, поморгал, чтобы пелена из слёз сошла. — Нет, — сказал он. — Просто обжегся, и они сами вылезли. Ричи сел за стол, сунул в рот сигарету, повертел в руках спичечный коробок. — Я не неженка, — спешно добавил Эдди. Пальцы всё ещё жгло, но Касбпрак это игнорировал. Он раньше постоянно обжигался, особенно вначале, когда только учился готовить. — Разве я назвал тебя неженкой? — спросил Ричи, он чиркнул спичкой по боковине коробочки, прикурил, потряс спичку в воздухе, чтобы кончик потух. — Я вообще сначала подумал, что ты просто выпил слишком много воды, и она стала выливаться через глаза. Эдди улыбнулся. — В шесть утра я бы тоже так подумал, — сказал Каспбрак, добившись ответной улыбки. Он снова отвернулся к плите, заставляя себя перестать улыбаться, открыл крышку, отчего выстрелил пар, зашипело масло. — Это завтрак? — спросил Тозиер. — Обед, — ответил Каспбрак. — На завтрак можно тостов с джемом поесть. — Давай тосты с джемом ты мне просто на работу завернёшь. Я хочу съесть то, что ты сейчас готовишь, — сказал Ричи, а затем чуть тише добавил: — Что бы ты там сейчас не готовил… — Слишком жирно для завтрака. — Этот запах меня дразнит, — сказал парень. — Только не смей заливать это дело сливками и крошить блендером, такой вид еды я не понимаю и понимать не хочу. Эдди посмеялся и, пока переворачивал овощи, он прислушивался к совершенно другому запаху — запаху сигарет. Отвратный тяжелый запах жжённого табака, но в последнее время подросток находил его до одури привлекательным, и наоборот — когда слышал такой же где-то по дороге в магазин от совершенно чужого человека. Эдди просто не мог воспринимать табачный дым от других людей — отвратительно и слишком лично. Но стоило почувствовать это от Ричи… «Этот запах меня дразнит», — эхом проскользнул голос Тозиера. Ричи вдыхал этот запах лёгкими, этот запах касался его губ и рта, этот запах оседал на его одежде и коже — вот, что так будоражило подростка. Вдыхая его тоже, Эдди чувствовал причастность, близость — это было сравнимо с облизыванием конфеты, которую уже облизнул он — мерзко и сладко, сладко и мерзко. — Ты работаешь не только уборщиком? — спросил Эдди, снова хорошенько поморгав, чтобы сбросить с себя наваждение. — Да, — сказал Ричи. — У друга семьи в офисе. Меня недавно взяли. — И что ты там делаешь? — Обычно кофе, но иногда просят разобраться с железками. — С чем? — С компьютерами. — И ты разбираешься? — Эдди выключил огонь, накрыл сковороду крышкой и обернулся. — В кофе? — улыбнулся он. Эдди сел на стул, сложил руки на столе, подперев голову, с интересом уставившись на курящего Тозиера. — Разбираюсь, — сказал Ричи, затянувшись. — То есть ты хочешь сказать, — игриво начал Эдди, — что днём ты парень на побегушках, а ночью уборщик? Ричи слова Эдди, судя по всему, здорово повеселили, он посмеялся, закашлялся, снова посмеялся, и Каспбрак, уже во всю улыбаясь, с обожанием наблюдал за чужими эмоциями. — Веду двойную жизнь, да, — сказал он. — Уборщик — это моя суперсила. Эдди услышал собственное глупое хихиканье, и тут же отвёл глаза, мысленно заставляя себя прекратить вести себя как влюблённая девчонка. — А ты уже решил, кем хочешь стать, Ди? — спросил Тозиер. — Я Эдди. — Я помню, да, — улыбнулся Ричи. — Уже решил, куда будешь поступать? — Я не знаю, — честно ответил Каспбрак. — Чего это? — Не знаю. Ричи затянулся, стряхнул пепел. — Если примерно, — сказал Тозиер. — Кем хочешь стать? Эдди немного задумался. — Шеф-поваром? — неловко спросил Эдди. — Или пилотом, — добавил он уже более оживлённо. — О! Или водителем поездов! Это круто. Ричи засмеялся, покачал головой. — Ребёнок. Эдди фыркнул. Ребёнок. Вообще-то ему… — Семнадцать сегодня, придурок. Ричи замер, видимо, пытаясь проанализировать полученную информацию. — Серьёзно? — спросил Ричи. — У тебя сегодня типа день рождения? — Мгм, — неловко промычал Эдди. — Поздравляю. Эдди смущённо улыбнулся. — Спасибо. — Но ты всё равно ребёнок, — сказал Ричи. Закатив глаза, Эдди поднялся с места. — Так ребёнок или собака? — спросил подросток. Он достал тарелку, снова открыл крышку, наложив тушеных овощей на тарелку, и только он подумал, что диалог на это утро исчерпан, как вдруг услышал смешок. — Ты щенок, Ди, — сказал Ричи, склонив голову вбок. — Обыкновенный щенок. — Я подмешаю тебе яд, если ты не прекратишь- — О, яд меня не возьмёт, знаешь, — перебил Ричи. — Я настолько токсичный, что облей меня кислотой, я приму это за бодрящий утренний душ. На самом деле Эдди было немного жаль, что сегодня шел дождь. Вчера перед сном он построил на этот день маленькие планы — позвать Ричи погулять. День рождения же. Это не вечеринка, конечно, но Каспбраку хотелось… хотелось бы выйти. Эдди примерно знал, когда Тозиер приходит с дневной работы и примерно знал, когда уходит работать в молл, и того маленького промежутка им бы хватило, чтобы выпить чаю и поесть вафлей в кафе неподалёку, у Каспбрака как раз осталось двадцать долларов — их хватило бы ещё и на поход в кино. — Думаю, из тебя вышел бы неплохой шеф, — вдруг сказал Ричи. Каспбрак лениво взял горячие тосты, положив на тарелку, набрав джема на нож. — Не знаю, — пожал плечами он. — Честно, выбор вуза меня пугает. — Почему? — Потому что… — Эдди немного задумался, пытаясь сформулировать мысли. — Я не готов. Я не могу выбрать. Я не знаю, что мне выбрать. Да и выбрать мне не разрешат… Эдди развернулся боком, чтобы видеть Ричи. Тот кивнул. — Если ты найдёшь то, что тебе нравится, уверен, твои родители тебя поймут и не станут препятствовать, — сказал Тозиер. — Ты не знаешь моих родителей… — Не думаю, что они хотят, чтобы ты был несчастен, — сказал Ричи. — Просто найди то, что тебе нравится и покажи им это. Познакомь их со своей новой стороной, докажи, что это твоё- — А если я не могу найти то, что мне нравится? — спросил Эдди. — Если мне ничего не нравится? Если всё не моё? Ричи спокойно дожевал картофель, отпил сок. — А ты искал? — спросил он. — Да, — недовольно ответил Эдди. — Ищи лучше, — сказал Ричи. — Чтобы найти своё любимое дело, нужно интересоваться делами в целом. Перебирай. Пробуй. Не бойся тратить время. Эдди хотел было сказать, что есть, есть дела, которые ему нравятся, но чёрт возьми, связывать с ними всю свою жизнь? Заниматься этим каждый божий день? Любое дело такими темпами станет ненавистным грузом! Но спорить, почему-то не смел — не хотелось — хотелось, разве что, выпить из того же стакана и умереть. — Слишком много трудностей, — сказал Эдди. — Жизнь тебе понравится, когда ты начнёшь с ними справляться, — улыбнулся Ричи. «Я не хотел бы рождаться», — эхом запись из чужого дневника. — «Не хотел бы жить». — А тебе, — отложил тост и нож Эдди, развернувшись полностью, взглянув на парня. — Нравится жизнь? И Ричи замер, заметно сконфуженный этим вопросом, Эдди застал его врасплох. Смешно и грустно. Всё равно что автор книги «как стать богатым» живёт где-нибудь на улице с центом в кармане. — Я проснулся не по будильнику, — сказал Ричи. — От запаха вкусной еды. И Эдди заметил, что тот смотрит прямо ему в глаза. — Я завтракаю не один, я здоров, и учу ребёнка жизни, — перечислил Тозиер. — Я в безопасности- — Только сегодня, — перебил Эдди. — В этом вся прелесть — сделать так, чтобы таких сегодня было больше. Иногда себе полезно напомнить о хороших моментах в жизни, так жить проще, даёт надежду на лучшее. — Ты не выспался, тебе скоро выходить на улицу в дождь и идти в переполненное метро- — Нет, нет, нет, не порть мне настрой, всё отлично, слышишь? — сказал Ричи. — Дождь пахнет особенно, смывает пыль и грязь с дорог, влажный воздух полезен, и… ты чертовски прав, не хочу идти на работу, остаться бы дома… Эдди посмеялся, а затем застыл, очарованный — Тозиер запрокинул голову к потолку так, что его кадык мог бы вспороть ему шею. Красивый. Господи, как же тяжело себе признаться в том, что он красивый. «Перестань», — сказал себе Эдди. — «Хватит, не думай, ничего не получится, дурак, просто прекрати этот- — У меня были реально плохие моменты, Эдди, — сказал Ричи тише, всё ещё смотря в потолок. — Я учился, работая кем придётся, я тянул тарелку супа на три дня и износил свою обувь так, что её приходилось заматывать скотчем… Он вздохнул. Стало немного мрачно, но дождь, кажется, закончился — Эдди и не заметил, как наступила тишина. — Ладно, я понял, понял, — сказал подросток. — Сегодня мы проснулись, наши руки и ноги на месте, мы едим вкусную еду и интересно беседуем, а ещё ты разрешил мне оставаться у тебя, и, если бы не это, сейчас я бы мог спать где-нибудь на улице. Сойдёт? Ричи улыбнулся. — Хороший мальчик.