Кросс по праву считался одним из самых хладнокровных и рассудительных Сансов, но так было далеко не всегда.
Ещё будучи маленьким скелетиком, монстрик мог похвастаться несвойственным для их расы силам, магическим и физическим, пусть и значительно уступал брату в росте. Широкие и мощные кости, с каждым годом только крепшие, складывали в глазах остальных впечатление надежной и суровой личности, который он успешно сохранил и после гибели мира.
Немногие знали о настоящем характере Монохромного, вернее об одной его маленькой черте, которая и служила причиной многих трудностей. И ею являлась горячность, так не вязавшаяся с его образом. Сам он не замечал в себе этого, а G!Инка и вовсе не волновал нрав друга, ведь Страж был тоже тем ещё безбашенным существом. Разница заключалась лишь в истоках сего поведения. У Хранителя ключевую роль играли бездушие и фактическое бессмертие, а вот у Креста, напротив, - буйство эмоций и чувство превеликой справедливости.
Вдвоём они совершали достаточно много опрометчивых поступков: вместо составления здравого плана бросались в гущу событий, вместо заранее спланированной подготовки к важной миссии шли наобум, полагаясь на свои и товарищеские силы, в доверии к друг другу никто из них проблем не испытывал. Другие монстры, в чьих вселенных прибывали эти двое, списывали все необдуманные действия на героизм и храбрость, чему они и сами верили до определенного момента.
Это должно было случиться. Кто-то из них просто был обязан осознать неправильность того, что они творили, понять собственное необоснованное безрассудство. Первым к этому пришёл, только вообразите себе, именно Страж, Мечнику же понадобилось на это куда больше времени из-за того, что в тот самый момент их дружба, перевалившая за **-ой десяток лет, переживала своеобразный период застоя.
Парень сразу заметил, что Творцу стало нелегко следить за сбившимся порядком в Мультивселенной из-за новоявленного Разрушителя, а в первых возникающих стычках он только мешался, что и сам прекрасно чувствовал.
Признаться, Оруженосец даже подумать не мог, что победа над ребёнком может занять столько времени, по крайней мере, точно не для взрослого Защитника AU. А мальчишка был не так прост, как могло показаться изначально. Засады арт-блоков, почти незримые атаки синих нитей, способных вплестись, казалось, в саму материю альтернативы, нападения со стороны местных жителей, чьи души, не без труда, но контролировались ещё совсем неумелой рукой, и множество других трудных ситуаций, оказывающихся всего-навсего ловушками для них, тех, кто никогда не просчитывал больше двух ходов.
«Ребячество» – всё, что сказал Эррор за постыдно недолгое сражение и ушёл, оставляя AU, которой уже неизбежно грозило исчезновение. Кросс не сильно переживал насчёт проигрыша, лишь немного корил себя за то, что недооценил врага, чего не скажешь о Хранителе, который выглядел крайне странно: подавленно и, как бы парадоксально не звучало, радостно. Некоторое время спустя Творец отдалился от друга, встречаясь с Глюком один на один.
Примерно тогда он познакомился с Эпиком. На самом деле, ни один из них не предполагал, что эта дружба затянется надолго. Первая встреча выдалась спонтанная и до тошноты примитивная, поэтому никто не придавал этому событию особого значения. Мало ли таких Сансов на пределах, если таковые есть, Мультивёрса? Знакомство с теми же Азгором, Андайн или, например, Маффет было бы даже более занятным, чем это. Просто так сложились обстоятельства и время, иначе и Кросс, и Эпик давно позабыли бы друг о друге. Монохромный нуждался в компании, пока Чернильный играл в однобокие «кошки-мышки» с Ошибочным, а Легендарный... Икс как-то не задумывался о возможных причинах, подтолкнувших этого чудика к их дружбе.
Несмотря на то, что скелеты не могли позволить себе беспрепятственный доступ ко всем альтернативам, как это было с Инком, они не скучали. Epictale - вселенная, где невозможно просиживать штаны, хочет ты того или нет. Ребёнок, Чара, в которого вселился демон, Фриски-нейтралы, которые, не взирая на статус, являлись злодеями, Надоедливая Собака, над именем которой спорили Фриски и Санс, называя её то «Тоби», то «Фоксом» - всё это было странно, но интересно. На первый взгляд, мир мог показаться непримечательным, но умел магическим образом привлекать к себе внимание.
С Эпиком найти общий язык не стало проблемой: он имел легких на подъем характер, свойственный многим другим версиям, на удивление, энергичный образ жизни, неординарный способ мышления и необычную форму общения. Последнее выбивало в первое время разноглазого из колеи, и дело было вовсе не в излюбленном «братане» нового приятеля.
Легендарный - натурал до мозга костей, однако список, причём весьма обширный, интимных связей имел на своём счету не только женщин. «Флирт с прекрасной девушкой - напиток, слаще самого дорогого вина, братан. Но иногда хочется бахнуть что-нибудь покрепче, вроде коньячка, смекаешь?» - заговорщически нашёптывал другу скелет в одну из ставших чем-то привычным попоек, которых Кросс помнил не то чтобы смутно, но явно не полностью. Алкоголь - частый товарищ, сопутствующий не только в речи любителя черно-фиолетового, но и в жизни. Впрочем, тогда ни к чему конкретному тот не смог склонить парня, ибо закончилось всё пьяным спором, который ни коим разом не касался этой темы. Дискуссия велась по поводу печенья и шоколада, а именно того, какой из этих продуктов больше портит другой. Одному Создателю известно, что так зацепило этих двоих и как они пришли к этому разговору, но, по итогу, друзья разошлись, набив собутыльнику пару синяков, некрасивым магическим пятном расцветших под утро.
Позже, уже протрезвев, Крест, питавший множество сомнений на этот счёт. всё же согласился на предложение товарища, правда сойтись с альфой отказался категорически, - гордая натура гаммы не позволяла идти на настолько бездумные поступки, - и ту ночь парень провёл с какой-то особо активной крольчихи, далеко не дурной собой.
Тревожный звоночек, «колокол» - поправил бы Икс, набатом ударил его по несчастной черепушке, когда, едва продрав заспанные глазницы, он обнаружил себя нагим, чему, впрочем, не был удивлён, в чужой скомканной постели, что также не вызвало у него шока, с монстром. Все бы ничего, если бы монстр был хотя бы... один. Эпика, слава звёздам, среди них он не нашёл, но тот обнаружился не так уж далеко, разлегшимся на помпезном кресле в обнимку с неподдающимся описанию монстром. Осторожно, боясь случайно не то что разбудить, а даже тронуть кого-то из участников безумной оргии, скелет подобрал одежду друга и свою и, не забыв пнуть товарища, исчез с ним в вспышке телепортации.
Более опытного товарища несказанно веселило беспокойство «братана», и он не упускал возможности подлить масла а огонь смущения каким-нибудь случайным отрывком из воспоминаний ночи, а Кросс откровенно недоумевал, не зная куда себя деть и желая провалиться глубже подземелья или же спрыгнуть в кипящую лаву Hotland’а.
Тогда, в поисках ответов, он впервые за полгода(!) пришёл к Инку. Мысли о том, что всё придётся рассказать, вызывали неловкость, а если ещё вспомнить о том, что Монохромный так и не навестил его за все это время ни разу, так и вовсе пробуждалось желание уйти, но... это ведь был давно ему знакомый Инк, с тем же не всегда уместным юмором, активной жестикуляцией и огоньками-зрачками, в которых, кажется, поселилась какая-то загадочная тайна. За несколько месяцев ни их мнение, ни отношение друг к другу не изменилось, но, вместе с тем, это «что-то», засевшее в глубине глаз Творца, незримо переворачивало внутри того нечто очень важное.
Страж не мог сказать Кроссу чего-то существенного, и шрамоголовый знал это с самого начала, но отчего-то после выслушивания недолгого монолога Радужного о собственном опыте стало легче. Нет, конечно, в подобные ситуации Чернильный не попадал, ведь к алкоголю у него нулевое восприятие, но пара историй все же имелась. Инк не отрицал, что в подобного рода утехах есть свои приятности, но в них он был явно не заинтересован, потому как не имел желания налегать на краску больше принятого.
В своей потешной манере Защитник рассказал об одном случае, когда из затуманенной похотью черепушки Бездушного выветрилась вся любовная краска прямо на середине процесса. Крест едва ли смог держать себя в руках, представляя бедную крольчиху, которой выпала нелегкая участь выслушивать во время, мать его, секса лекцию о чудесных цветочках из какой-то там новой AU. А он ещё думал, что ему пришлось несладко.
Этот разговор стал для них стартом для возобновления общения, хотя оба продолжали в том же ритме заниматься каждый своим делом. Вернее Инк, потому как у Монохромного и не было ничего, что можно было бы начать.
Разгадать тайну Радужного не составило труда. Ещё бы, ответ ему подали на блюдечке, да и секретом он, как оказалось, и не являлся.
События развернулись в том же Epictale , причём так, что почти никто, включая Кросса, не ощутил никаких существенных изменений. Время текло равномерно, можно сказать, даже тягуче, и только Эпик выглядел беспокойнее обычного. Присущая только в боях серьёзность перекочевала в повседневность, а после друг совсем удалился с местной Альфис в лабораторию на несколько дней ради какого-то исследования. Кросс, не славившийся обширными знаниями и любовью к науке, оставил мозговитых монстров копаться в заботах их мира, а сам же воспользовался этой возможностью, чтобы поведать Художника.
Застал он его на кухне с видом слегка озадаченным. Причиной тому стало затянувшееся затишье на фронте с Крушителем . А ведь скелет успел позабыть об одержимости Защитника, что, к немому шоку, до сих пор искал любые способы к встрече с чернокостным.
Какое-то время не так давно бывшие напарниками монстры перекидывались незначительными новостями, пока Икс, между делом, не упомянувший о метаморфозах, коснувшихся Эпичную вселенную, не был в тот же миг подхвачен и затянут в портал собеседником.
Чудная атмосфера сменилась интригующим напряжением, вызванным внезапным со стороны обычно стремительного в поступках альфы бездействием. Цветные зрачки медленно сменялись с песочных часов на фиолетовый восклицательный знак, многоточие, спирали и, в конечном итоге, остановились на неуверенно и тускло горящей лампочке. Кросс во все глазницы прожигал Творца взглядом, словно тот был не его давним другом, а восьмом чудом Света. А Инк и не замечал замершего скелета, продолжая думать. Да. Не мчаться на всех парах в пекло, а рассуждать. О плане? В это с трудом верится, но, вероятнее всего, так оно и было.
Произошедшее через считанную минуту ввело Креста в ступор: знаменитая гора Эббот испарилась, будто и не было её никогда. Самое большее, что мог делать мастер ножа - выслушиваться в быстрое бормотание Хранителя и, едва поспевая за ним, двигаться к месту исчезновения. Здесь всё чудилось каким-то неправильным: ни цветочка, ни травинки, чего уж говорить о живности, лишь дыра, открывающая вид сверху на часть одной из первых локаций, Руин.
Чернильный внимательно осматривал словно вырезанный кусочек поверхности и... радовался? Для него это было щедрым подарком, ведь они пришли намного раньше, нежели если бы Радужный успел самостоятельно почувствовать неладное. Наконец отыскав то, что искал, Творец торжествующе протянул ладонь пришедшему в себя товарищу. С долей замешательства Крест воззрился на кисть, в которой, переливаясь мерным чине-голубым свечением, лежали тонкие, но смертоносные нити, и невольно он вздрогнул под действием фантомной боли в области души, уже попавшей когда-то в их цепкие сети.
Битва не затянулась, но понесла за собой колоссальных ущерб. Половина зданий была либо безжалостно стёрта, либо разрушена, а деревья, испепелённые выстрелами G!Бластеров, обрубками уныло торчали из-под земли. Зато все жители вселенной были относительно целы и невредимы, легкие царапины и ушибы не в счёт, а значит всё, что могло грозить альтернативе - очередной перезапуск. Икс со стороны наблюдал, как Инк нудно, без какого-либо рвения, повествует обо всем Легендарному Санса по настоятельной «просьбе» последнего. Живописец желал как можно скорее вернуться к самолично им объявленной погоне за глючным малышом. Эпик был недоволен столь халатному отношению к собственному дому и, к гадалке не ходи, очевидно, злился на незваных гостей. И без того хладные взаимоотношения трещали по швам, грозясь вылиться в открытое столкновение. С отчаянием утопающего Страж четко ощутил как магический след чернокостного скелетика стремительно ускользает из его рук, и, так и не выслушав обвинения собеседника, рванул по нему словно ищейка.
Ни одну из сторон Монохромный не принимал, ведь по обе стороны находились его друзья, да и отчасти он мог понять и того, и другого. Само собой, неприятно видеть как твои близкие находятся чуть ли не на грани серьезной стычки, но не Кроссу вмешиваться в их дела. Кроме него и обязанностей Чернильного как Защитника этих двоих не связывало абсолютно ничего.
***
Крест рвано выдыхает, пытаясь сосредоточиться. Не так много времени утекло с того момента, года полтора, может два, но сколько всего успело произойти! Пусть Эррор тогда нещадно насмехался над всеми их попытками стать серьезнее и рассудительнее, но они с Бездушным добились успеха, умерили пыл, собрались с силами и вместе пришли к имеющимся сейчас результатам. Нельзя сказать, что в родной мере, но зато со стопроцентным принятием на себя этой ответственности. Все-таки они же поймали этого несносного ребёнка.
И вот теперь, чтобы все старания не накрылись медным тазом, Иксу нужно как раз взять ответственность за свои слова и с честью извиниться перед эпичный скеле-бро. Все же этот монстр стал ему по-настоящему близок.
Тремя минутами позже
– Бра-а-а-тан, я уже успел соскучиться. Не подумай, что я рад тебя видеть только из-за огромного меча за спиной, который сейчас бы очень пригодился, - вместо приветствия протянул Легендарный, прижимая друга как можно ниже к земле, тем самым спасая от атаки разъяренного демона, - но, знаешь, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты воспользовался им.
Кросс мельком глянул на творящийся вокруг хаос и с усмешкой спросил:
– Геноцид переживаете, что ли?
– Всё куда серьезнее, братан, - сверкая фиолетовыми глазами, в хмуром торжестве Эпик протянул другу резиновую курицу, при передаче издавшую до страсти смешной пищащий звук. Из последних сил сдерживая улыбку, Крест дождался окончания интриги, - у нейтрал-Фрисков отобрали всё печенье, до единой крошечки, - мрачно огласил Санс, переводя взгляд на врага.
– Я понимаю их, - с умным видом сказал он после недолгого молчания, - печенье – святыня, покушение на которое не должно быть проигнорировано, но не стоит терять над собой контроль, иначе падёшь.
– Что-то вроде: «После извержения вулкана остаётся только пепел»? - съязвил Монохром.
Эпик с широкой лыбой отрицательно качнул головой:
– Не, братан, это уже какая-то китайская мудрость.
Прыснув, Кросс покрепче перехватил убийственную курочку и, ловко перекатившись, упёрся спиной к обломкам стены. Легендарный поднял большой палец вверх, подавая знак, что готов. И вот, не медля больше ни секунды, скелеты ринулись в неравный бой с обиженным ребёнком. У него не было и шанса, ведь курицы-пищалки находились в умелых и опытных руках.
Отсмеиваясь, два друга расположились на обшарпанном темном диване. Воспоминания о моментах драки будили в них новые приступы неудержимого хохота, да так, что Кросс ощущал спазмы в области фантомного живота.
– Давно ты не заглядывал, - в перерывах между смешками пробасил скелет в плаще. Понемногу Мечник восстановил дыхание, не зная при этом, куда деть глаза от стыда. Радовало только то, что на разгоряченном смехом и битвой лице магический румянец не мог быть ещё сильнее.
– Да, дел и обязанностей резко стало много, - неловко почесал затылок парень. - Ты тоже, вижу, не скучал. Будешь смеяться, но я устроился на работу, - в шутливо продолжил он, на деле же побаиваясь возможной реакции друга.
– Понимаю, понимаю, - важно закивал собеседник, - я и сам какое-то время работал. Это был быстрый опыт, потому как я решил внести в мою скучную рутину немного крутизны, но слегка, - скелет двумя пальцами показал о каком «слегка» идёт речь, - перестарался.
– И кем ты устроился? - с интересом вопросил Крест, окончательно расслабляясь.
– Уборщиком, - словив удивленный и требующий объяснений взгляд разноцветных глаз, Эпик пояснил, - кто же знал, что мыльные пузыри могут меньше чем за полчаса заполонить целое здание? Как ты понял, точно не я.
Не в силах громко засмеяться, второй скелет мягко хохотнул, после чего поднял на другого решительный взгляд:
– Прости меня за последнюю встречу, чувак. Мне не стоило горячится просто из-за того, что ты пытался помочь.
Легендарный отмахнулся и с полуулыбкой отвечал, что и не обижался, а вопрос с мелкими - личный выбор самого Монохромного, а значит не ему судить.
– Кстати, братан, как ты там уживаешься с этими маленькими проблемами? - добавил он, вероятно, для приличия.
Крестоносец, знавший о скептицизме беты по отношению к детям, прошёлся вкратце по общим событиям, особо ни во что не углубляясь, разве что, на о новых знакомых предпочёл рассказать чуточку больше.
Когда речь зашла о пожилой паре, разноглазый по сложившейся с недавнего времени привычке глянул на циферблат подаренных G!Инком часов, отображающих время исключительно Glitchtale’а . Огоньки глаз задержались на стрелках чуть больше обычного, пока до разморенного сознания доходила информация.
– О, звёзды. Мне нужно забрать близнецов, - устало поднявшись, Кросс отряхнул одежду.
– И когда? Сейчас? - разочарованно спросил Эпик, нехотя поднимаясь за ним.
– Пятнадцать минут назад, если быть точным, - уже одной ногой в портале ответил Монохром и, чуть помедлив, предложил, - ты мог бы пойти со мной. Думаю, Дрим и Найт будут рады гостям.
В голове Легендарного всплыл отрывок первой встречи и две пары ревностных глаз, ещё слишком незрелых для выражения чего-то конкретного, но достаточных, чтобы послать. Или же у него чрезмерно богатая фантазия. В любом случае, проверять это сейчас он не имел желания.
– Не, ты ведь с ними возиться будешь, меня ещё приплетешь, а мне не охота возиться со спиногрызами, сам знаешь.
– Моё дело - предложить, твоё право - отказаться, - пожав плечами, шустро парировал Мечник, - до встречи, чувак.
– И тебе, братан, не сдохнуть! - посмеиваясь, Эпик проводил взглядом закрывающийся портал, а потом уводился на жалобно скрипнувший диван всем весом, улыбаясь глупой, счастливой улыбкой.
***
Несколько уставший Крест перебирал вещи, переданные Художником для малышей, расположившись на белом махровом ковре. Вся одежда была хорошей, со своей изюминкой, но в небольшом количестве, что наталкивало на мысли, что она сшита Глюком. Доказательством были многочисленные именные и символические нашивки в виде звёзд, солнц, лун и прочего. G!Эррор, как и его опекун, не шибко любил выставлять напоказ свои творения, чего Монохромный не совсем понимал, но всё не находил времени, чтобы поинтересоваться.
Те, кому предназначалась вся эта стопочка вещей, по-хозяйски расположились на диване, иногда причмокивая бутылочками со смесью. Вытянутые ножки маленьких скелетиков двигали пяточками в такт какой-то известной только крошке-Кошмару мелодии, а черепушки покачивались из стороны в сторону.
Глазки-огоньки зорко следили за заботами старшего, но вскоре одному из ребят это надоело. Дрим сверкнул хитренькими медовыми буравчиками на брата и переместил черепушку на его плечо. Лунный одарил близнеца тяжелым взглядом, но потом продолжил мычать в бутылочку все тот же мотив, однако головой вилять перестал, чтобы не беспокоить родственника.
Крест краем глаза наблюдал за парочкой в разноцветных ползунках, искренне стараясь не прервать забавное действо.
Солнечный малыш, обделённый вниманием обоих, сердито боднул братское плечо. Чуть обернувшись на обнаглевшего бочком, Найтмер одним только видом угрожал, но так по-детски и игриво, что было сложно воспринять его всерьёз. Шальной стреляя глазками, Дрим выпустил бутылочку, отдающую запахом банана, из ладошек, продолжая удерживать её за кончик соски уже почти окончательно прорезавшимися зубками. Не стерпевший нападок Найтмер не стал рисковать как братец и бутылочку не выпускал, а бодал того в черепушку с молоком в маленьких ручках.
Кросс осознавал какие масштабы работ его будут ожидать, если еда мальчишек случайно окажется на обивке, и уже порывался привлечь на себя внимание, но малыши и сами справились с задачей после особенно громкого стука черепушки о черепушку. Осторожно поглядывая на взрослого, они замерли, проверяя, заметили ли их маленькое баловство. Скелет неспешно потянул руки, дабы забрать ненужные бутыльки, но крошки в мгновение реп присмирели и, грозно помычав, продолжили пить, а Найт даже легонько пнул его руку пяткой.
– Ну смотрите. Если будете играть с едой, точно отниму, - пытаясь выглядеть более грозно, сказал Икс. Фиалковые глаза с точностью повторили выражение говорившего, а из уст вылетела метко спародированная интонация.
Возвращаясь обратно к аккуратно сложённым вещам, Кросс шутливо поругал ребёнка:
– Подразнись мне тут ещё.
Прижав головки к плечику, близнецы глянули друг на друга и хохотнули , а потом чуть, повизгивая, похлопали одной рукой по рядом лежащим подушкам.
Отвернувшись, чтобы не дать понять, что он повелся на эту провокацию, Оруженосец уложил одежду в пакет так, чтобы потом не пришлось вновь её раскалывать. Оставалось лишь отнести все в шкаф.
После затянувшегося лицезрения спины Мечника скелетик в желтых ползунках повернулся обратно к близнецу и потянулся к его бутылочке. Найтмера такой расклад не устраивал, поэтому он отгородился от приставшего локотком. Поддавшись вперёд , Дрим сунул брату свою смесь, и тот, распробовал, отдал ему свою, приятно пахнувшую грушей. Теперь два малыша играли в новую увлекательную игру, меняясь после каждого глотка питанием.
С глубоким вздохом старший всё-таки забрал у детей почти опустевшие ёмкости, вручая заместо них две резиновые игрушки - подарок Нестора для того, чтобы у близнецов было что пожевать, пока зубы не перестанут беспокоить.
– Найти, у тебя точно такая же лягушка, если отнимешь у Дрима, я отдам ему её.
Кошмарик обиженно насупился на попытки взрослого вернуть плоскую игрушку лягушки и сдаваться не собирался. Тогда Крест отсадил Мечту на кресло, отчего тот начал хныкать, пока не получил игрушку обратно.
Лунный разлёгся на диване, сминая в ручках жабку, и будто жаловался ей на всех вокруг, и на Кросса в особенности. Мечта наблюдал соловьиными глазками на кривляния близнеца, что-то вяло лепеча в ответ, но совсем скоро уснул. Найт держался дольше, однако дрёма тихонько укутала его в своё одеяльце, стоило ему только повернуться бочком спиной к опекуну и прикрыть глазницы.
Стараясь не шуметь, Монохромный отнёс грязную посуду на кухню и сразу вымыл, не забыв обработать кипятком.
«Удачный день, - подметил он, усаживаясь на стул и глядя на медленно закипающий чайник, - с Эпиком помирился, наконец выспался, на работу не надо. Научить бы ещё мальцов делить игрушки - и всё, считай жизнь удалась»
