Трудности выбора

- Где ты был? - голос Генджи кажется обманчиво спокойным, но в его глазах кроме беспокойства появляется сталь. Ханзо изучил его голос вдоль и поперёк; он знает, как звучат слова Генджи, когда тот зол, доволен, возбуждён, весел или подавлен. Он видел и слышал его во всех возможных состояниях, но какое-то незнакомое ранее напряжение камертоном просачивается в знакомых интонациях, сбивая наследника с толку. - Ты знаешь, что я был на деловой встрече. Она затянулась, и если бы ты хоть немного обеспокоился благополучием своей семьи, то знал бы об этом из первых уст. - в голосе Ханзо слышится холод и усталость. Он не спал почти всю ночь, потому что отец в экстренном порядке поручил ему завершение важного контракта. Ханзо пришлось пожертвовать сном, чтобы разобраться в досье будущих компаньонов клана, условиях сделки и возможных деталях договора, где возможен юридический подвох. Это было вполне в духе Содзиро: он всегда учил Ханзо тому, что нужно быть готовым ко всему, и уметь решать сложные задачи "на ходу". Недосып и долгий вечер, который от первой до последней минуты прошёл в напряжении, сильно вымотали Ханзо, но реакция брата наряду с усталостью вызвала в нем волну раздражения. Генджи не ведомы эти проблемы, и вместо того, чтобы помочь ему - взять часть ответственности на себя, или хотя бы проявить сочувствие, Генджи донимает его расспросами о том, почему он появился в доме на час позже, чем рассчитывал изначально. Вероятно, брат смог-таки правильно оценить ситуацию, потому что сразу же поднял руки в примирительном жесте, подойдя к Ханзо вплотную и обняв за талию. В глазах напротив жёсткий взгляд сменился ласковым и сочувственным. - Прости. Я лишь переживаю за тебя, братик… Совсем тебя замучили, да? - Генджи легонько потирается носом о шею брата, зная, что эта ласка действует на Ханзо безотказно, а одна из его тёплых ладоней перемещается на грудь наследника, медленно и волнительно скользя по коже под тонким домашним кимоно. - Я уже успел соскучиться… - Генджи шепчет жарко и интимно, обдавая заливающееся краснотой ухо Ханзо своим дыханием. - Генджи… Было бы гораздо лучше, если бы ты изъявил желание помочь мне и взять хотя бы часть обязанностей на себя - в голосе юного господина слышится нежность пополам с горечью. Он знал, что брат не согласится на это - Генджи был упертый, как тысяча чертей, и переубедить его в чем-то не удавалось еще никому. Но сегодня младший Шимада, видимо, решил вообще разрушить уверенность старшего в том, что он его знает, потому что, слегка отстранившись и задумчиво покусав губу, Генджи сказал: - Знаешь, я могу иногда бывать на сделках, просто чтобы поддержать тебя. - Правда? - Ханзо смотрел на брата неверяще, даже не пытаясь скрыть радость от предложения Генджи. Тот рассмеялся - так открыто, что наследник перестал дышать, залюбовавшись им. - Но я не собираюсь вникать во все эти тонкости ведения дел или что-то подобное - с напускной строгостью сказал младший Шимада, снова прижимаясь к Ханзо. Генджи зарылся носом в тёмные пряди брата, запустил руку в волосы на его затылке, мякго массируя кончиками пальцев кожу его головы, от чего Ханзо шумно выдохнул и расслабился. - Обожаю, когда ты приходишь ко мне в домашнем кимоно, и распускаешь волосы - прошептал Генджи, целуя брата в шею и скользя ладонью по открытой полоске груди к плечу, из-за чего шелк легко соскользнул с бледного плеча, а Ханзо подался вперёд под ласкающую ладонь и прижал брата к себе. - Обожаю, когда ты такой, как сейчас, и не пытаешься быть занозой в заднице - беззлобно подшутил Ханзо, плавясь под касанием тёплых ладоней и запуская свои руки под домашнюю футболку Генджи. Тот рассмеялся и потянул Ханзо на себя, увлекая на постель и не прекращая целовать. - Я так люблю тебя - прошептал Ханзо, обвив ногами талию брата, впуская его в себя. Сегодня Генджи был ласков и нетороплив. Он знал, чувствовал Ханзо и его желания как никто другой. Синяя лента из шелка, стягивающая запястья Ханзо и удерживающая их у изголовья кровати. Тёплое, горячее тело Генджи и его руки на бёдрах, талии, груди, спине, боках. Растягивающее чувство заполненности и размеренные, неторопливые, глубокие движения Генджи внутри - на всю длину, до самого основания. Он перестаёт сдерживаться, когда Ханзо становится мало. Переходит на рваный темп, шумно дыша и сжимая ягодицы извивающегося Ханзо до синяков, вдавливая его в себя - ближе, глубже, оставляя засосы и отметины от зубов на шее, выступающих ключицах и груди брата. - Такой красивый… родной… мой - шепчет Генджи бессвязно в короткие перерывы между поцелуями. Ханзо стонет, притягивает его к себе, сжимая ногами, подставляется под каждое касание. Генджи - это все, что у него есть, все, что имеет значение в такие моменты. Обязанности, статус, мысли о том, насколько это правильно - спать с родным братом - остаются на пороге комнаты, в которой они делят на двоих одно дыхание, наконец-то позволяя себе то, чего им по-настоящему хочется. - Ты - мой - рычит Генджи в шею брата, напрягаясь всем телом, содрогаясь и изливаясь в жар его податливого тела. Ханзо хватает нескольких движений руки брата - он ласкает его, все еще оставаясь внутри, и наследник кончает, содрогаясь всем телом, передавая эту дрожь брату - там, где их тела все еще соединены вместе. Генджи наваливается сверху - но уже для того, чтобы развязать ленту и освободить запястья Ханзо. Они лежат вместе еще какое-то время, после чего младший Шимада отправляется в душ, а старший приходит в себя, чувствуя расслабленность, истому и приятную усталость.