Капитан Россия: между нами тает лёд

Близко… слишком близко. Еще две минуты назад они орали друг на друга, сыпали проклятиями и оскорблениями — что не прекращалось все полгода, начиная с их первой встречи, чуть не подожгли ангар (хотя почему чуть? все левое крыло уже вовсю горело, и столпы огня, уже обогнувшие крышу, загораживали их от любопытных взглядов оставшихся где-то извне обеих команд) и едва ли не подрались… а теперь он стоит, прижатый к стене, и не понимает, какого черта происходит. Взгляд серых глаз, сейчас ставших цвета расплавленного серебра от переполняющих его эмоций, приковывает его к месту, просверливает насквозь, как рентген, и жалит, жалит, жалит… становится тяжело дышать и так жарко, что кажется, будто его самого закинули в раскаленную лаву. И его огонь тут уже не причем… его горячее дыхание обжигает еще сильнее лавы, а думать становится просто невозможно. Он, словно завороженный, смотрит в огромные глаза цвета металлика, затем его взгляд сам собой сползает вниз — на полуоткрытые влажные губы, на бьющийся на тонкой коже шеи пульс, опять на губы, кажется, он что-то говорит ему, из всего сбивчивого потока речи и хриплого от нарастающего желания голоса он слышит только обрывки фраз… кажется, там мелькнуло «маленький кретин» и «я тебя выебу», и… блять, что? — Что? — Тупо повторяет он, а взгляд снова поднимается на потемневшие от страсти глаза, которые кажется, стали еще больше. На мгновенье его собственный взгляд просветляется, недоумение от последней фразы смешивается с шоком от осознания, что они делают, и это слегка отрезвляет, но затем все снова летит в пропасть, когда его ладонь ложится ему на грудь, ощущая под тканью плотной куртки бешено бьющееся сердце, и это, черт возьми, опьяняет еще больше… он не понимает, что делает, как зачарованный снова поднимает глаза на еще больше округлившиеся от его наглости серые глаза и впитывает в себя его взгляд, впитывает его злость, сжигающую все на своем пути ярость, и необъятное желание, грозящее сейчас накрыть их обоих по самые уши. Затем его ладонь перемещается сначала на плечи, а затем обхватывает будто раскаленную кожу шеи, отчего сносит крышу еще больше… Он смотрит недоуменно, шокированный от его наглости и помутневшего взгляда, не ожидая от этого мальчишки, казалось бы — еще совсем ребенка, такой решительности… нет, он конечно, мог бы его тут убить, мог бы его сжечь, оставив вместо него горстку пепла, мог бы… но блять, его собственная угроза о том, что он его выебет… просто теряется в раскаленном от напряжения воздухе ангара и растворяется в ярко-синих глазах, ясно показывая — ему плевать. И если он захочет, он сам сделает это с ним, и теперь он хорошо видит, что этот русский мальчишка может это сделать… Женя понимает, что уже не контролирует себя, контроль и здравый рассудок остались где-то за скобками сознания, где-то за стенами горящего ангара, он притягивает его к себе ближе за шею, чуть задрав голову из-за разницы в росте и долгим, внимательным, каким-то полупьяным взглядом смотрит в глаза… а внутри остатки здравого смысла и внутренний голос орут в голос: о с т а н о в и м е н я! Останови, блять! Не дай мне переступить черту, после которой шага назад уже не будет… сзади — колючая проволока, а впереди — обрыв, и кажется, они оба летят в пропасть, совсем скоро коснувшись дна… Горячая кожа обжигает пальцы, а губы впиваются в его губы, сразу же сминая их и не встречая сопротивления… «сука, что же ты делаешь?» — так и хочется заорать самому себе, но воспаленный от этих прикосновений мозг уже не реагирует на отголоски здравого рассудка, а разгоряченное тело требует продолжения, и сопротивляться становится невозможно. И какого черта он просто стоит и позволяет ему это делать… какого, блять, Баки?! А потом и вовсе за плечи прижимает его к стене и… начинает отвечать, и сразу жадно, уверенно, будто желая сразу обозначить свои намерения… «я тебя выебу»… я. тебя. выебу. Затем его руки соскальзывают ему на грудь, обхватывают талию и падают еще ниже, задерживаясь на ремне и опускаясь до застежки на джинсах. По телу пробегает дрожь, окутывая его горьковатым запахом его духов, прижатым к нему разгоряченным телом и требовательными руками, бьющимся под кожей пульсом… он невольно подается навстречу, выгибая спину, и зарывается руками в его волосы, застонав в приоткрытые губы и чувствуя, как летит к чертям вся его хваленая выдержка и самоконтроль. Останови меня… Его губы, ласкающие чувствительную кожу шеи и жалящий укус в плечо. Останови меня, блять… Его собственные руки, сдернувшие с него куртку и проникшие под тонкую футболку. Его кожа под кончиками пальцев, капельки пота и запах, вгрызающийся в сознание… запах пыли, крепкого коньяка, железа и мороза — из которого он и состоит… Зимний Солдат — как его знает мир, а такой горячий, что обжигается даже сам Бог Огня. Останови… меня… Ремень, буквально сдернутый с пояса, и скованные руки, оставленные без возможности касаться… что становится жизненно необходимым. Я… хочу… тебя. Хочу тебя касаться, хочу тебя ощущать, хочу тебя всего… ОСТАНОВИ МЕНЯ. Останови, прошу… Его губы, почти невесомо касающиеся кожи спины, отчего накрывает такая волна желания, что слепит глаза… его руки, медленно опускающиеся по груди ниже… невыносимо. Остановись… Связанные намертво запястья дают ему полную свободу действий, он кусает до крови распухшие губы и пытается подавить новый тяжелый стон, запрокидывает голову ему на плечо и судорожно ловит ртом воздух, воздух в легких стремительно заканчивается… остановись… Баки, блять… Он зацепляет зубами кожу над сонной артерией, медленно проводит языком, тут же впивается губами, медленно, будто издеваясь, кончиками пальцев проводит по напряженному животу, заставляя выгибаться под его руками еще больше, и опускается ниже, а внутри разгорается настоящий пожар… возбуждение ослепляет и бьет током по телу, кровь приливает в пах так, что становится больно, но эта боль приятная, приторно-сладкая, как и запах духов Гуччи, окутывающий коконом и сносящий крышу… здравый рассудок уже давно растворился в его руках и под обжигающим его взглядом огромных серых глаз… сука, остановись… Где моя красная кнопка? Какое у тебя кодовое слово? Боль, смешанная с наслаждением, грубые толчки и в то же время нежные влажные укусы в податливую шею, привкус коньяка и собственной крови на языке и медленная, мучительная пытка… НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ… только, блять, не останавливайся, иначе он просто сдохнет. Когда он чувствует, что достигает своего предела, глаза накрывает пелена, а мозг полностью тонет в этом дурмане, он полностью перестает себя контролировать… и тогда начиная со сцепленных ремнем рук, по его телу пробегает огонь, как бывает всегда, когда его заносит и чувства берут над ним верх. Сначала это маленькие языки пламени, но они становятся все больше, охватывая все тело, и такой же пожар разгорается у него в груди… так выглядит страсть… у бога огня. Не останавливайся… Он до боли закусывает губу, подавляя в себе тягучий стон, и чувствует, как по венам разливается кристально чистая эйфория, смешиваясь с опьяняющим оргазмом, а огонь накрывает их обоих, но не обжигает, а покалывает, эта боль приятная и мучительно-сладкая, этот жар окутывает их и разрастается вокруг них до небольшого пожара, укрывая их от посторонних глаз еще больше. Под жадными языками пламени растворяется гладкая кожа ремня, освобождая руки, чем он моментально пользуется, оборачивается и хватает его за шею, притягивает к себе и снова впивается в его губы, чувствуя, как возбуждение по новой накрывает с головой… сука, как же я тебя хочу… после того, что он с ним сделал, а он не бросал слов на ветер… «я тебя выебу» — сука, он не врал… твою-то мать… хочется еще больше. Знакомый вкус крепкого коньяка на губах и их сталкивающиеся языки, тяжелое обжигающее дыхание и разгоряченное тело, прижатое к холодной стене… но холод остается где-то далеко, они тонут в яростных языках пламени и будто не могут друг другом насытиться, этот физический голод, истощение… жадные поцелуи и требовательные руки, гуляющие по телу и вызывающие еще больший пожар… блять. Кажется, он никогда так не хотел ни одну бабу, как сейчас хочет его. За спиной вырываются огромные огненные крылья и обвивают их обоих коконом, будто обнимая, сжигают остатки одежды Баки и тот на мгновенье отстраняется, в глазах цвета серебра мелькает удивление. Женя облизывает истерзанные губы и ухмыляется. «Я тебя выебу»… А вот сейчас будет ответка. Не ожидал, Зимний? Огонь берет верх над холодом… и кому-то сейчас будет ОЧЕНЬ жарко. И я клянусь, я не остановлюсь. Я же, мать его, Бог Огня… и пора искупить грехи, мой сладкий.