1912

      Кровать была завешена балдахином. Наступило утро, свет падал сквозь окна и рассеивался в алых занавесях, так что Альфред проснулся в закрытой красной комнате, и его кожу покрывали тени вышитых узоров. Было очень тепло, его тело налилось жаром, он сонно потянулся. Внизу живота почувствовалось привычное напряжение, и он понял, что на третье утро в одной постели с Артуром ему всё-таки не повезло: он был возбуждён.       Он выдохнул и перевернулся набок, нога на ногу. Артур лежал лицом к нему и ещё спал. Бледно-золотистые волосы сейчас приобрели огненный оттенок, округлые щёки разрумянились. Сон стёр с его лица все беспокойства и тревоги, и он выглядел совсем юным, как в те времена, когда у него ещё не было настоящей империи, и он владел лишь горсткой прелестных полей на новом континенте и — даже тогда — сердцем Альфреда.       Он взял ладонь Артура в свою руку. Его ногти алели, кровь стремилась навстречу свету. Альфред пошевелился, и возбуждение пронзило его до позвоночника. Движение разбудило Артура.       Зелёные глаза Артура открылись, блеснув странной янтарной искоркой. Взгляд скользнул к их соединённым рукам и лениво остановился на лице Альфреда. Артур улыбнулся, но невесело; скорее, меланхолично.       — Доброе утро, Альфред, — вздохнул он и стиснул его руку.       — Привет, — тихо ответил Альфред. — Как спалось?       Артур фыркнул.       — Брось, — пробормотал он. — Избавь меня от вежливой болтовни. Ты бы ещё про погоду начал.       Альфред рассмеялся.       — Я и не знаю, какая погода. Ты же задёрнул балдахин.       — Да, — Артур перевёл взгляд на его волосы. — Твои волосы сейчас кажутся тёмно-рыжими. Интересно.       — Правда? — Альфред прикусил губу, пряча широкую улыбку. — Может быть, это ирландская кровь — как ирландская кровь «Титаника».       — Может быть, — Артур не сопротивлялся, когда Альфред поднял их руки в воздух и переплёл пальцы. — Что ты делаешь?       — Просто играю, — Альфред положил их обратно на одеяло. — Хочешь, чтобы я прекратил?       — Нет, всё в порядке, — мягко сказал Артур. Он положил вторую руку под голову. — Но ты как будто измаялся.       — Да, — Альфред снова завозился, пытаясь коленом поправить одеяло, чтобы прикрыть пах; он почувствовал, что щёки начали гореть, и обрадовался румянцу. — Думаю, я слегка взопрел.       — Тут тепло, да? — безмятежно сказал Артур. — Прости меня, ночью немного сквозило, и я задёрнул балдахин. — Он сел, его шелковая пижама поблескивала. — Я открою и схожу за чаем, как ты на это смотришь?       — Постой! — Альфред удержал его, не давая подняться. — Не надо, не торопись так.       Артур остановился, нахмурившись.       — Что? — Его рука замерла, не успев коснуться края балдахина. — Что такое, Альфред?       — Просто… — Альфред помедлил, потом кашлянул. — Не знаю, сейчас так хорошо. Полежи со мной ещё немного.       Он потянул Артура обратно в кровать, и, казалось, сначала Артур хотел возразить, но потом передумал и снова лёг набок, всё это время не сводя глаз с Альфреда.       — Хорошо, — тихо ответил он.       — Спасибо, — Альфред улыбнулся ему, сжав его руку. — Ты сейчас выглядишь счастливее, чем за всё время поездки. Я бы хотел продлить этот момент, насколько возможно.       Артур выдохнул через нос, прикрывая глаза.       — Это невероятно мило с твоей стороны, — негромко сказал он. — Знаешь, прости меня за то, что я вечно всем недоволен. Я знаю, что не был таким раньше — во всяком случае, во времена твоего детства.       — Арти, я не выношу, когда ты несчастен, — Альфред протянул руку, чтобы убрать волосы с его лица. — Ты ведь это знаешь, правда?       — У меня сложилось такое впечатление, — Артур криво улыбнулся в ответ на его прикосновение. — Но должен сказать тебе, Альфред, что твоё общество меня безмерно порадовало.       Альфред наморщил нос.       — Сначала я вёл себя с тобой как придурок, — признал он.       — Но я и не мог ожидать, что ты всё поймёшь. Я не виню тебя за то, что ты начал из-за меня раздражаться. Большую часть времени я и сам себя раздражаю, — Артур с нежностью сжал руку Альфреда. — Я очень благодарен тебе за терпение. Сейчас даже Франсис быстро от меня устаёт, а ведь он профессионал в трепании моих нервов.       — Я здесь не для того, чтобы трепать тебе нервы, — пообещал Альфред. — Во всяком случае, специально.       — Знаю.       Артур придвинулся к нему и уткнулся в его грудь; Альфред выпустил ладонь Артура, чтобы обнять его обеими руками и крепко прижать к себе.       — Я скучал по тебе, — продолжил Артур, почти касаясь губами плеча Альфреда. — Я жадно поглощал твои письма все эти одиннадцать лет, но этого было так мало. Я столько раз хотел написать тебе с просьбой навестить меня, но я знал, что ты занят…       — Я бы приехал, — прервал Альфред. — Конечно, я бы приехал, если бы ты попросил. Я тоже по тебе скучал, знаешь, всегда скучаю. Но никаких формальных дипломатических приглашений не приходило, а ты в своих письмах казался очень далёким, и, наверно, я просто позволил себе отвлекаться на что-то ещё. Я думал, что, если ты захочешь увидеть меня, то скажешь об этом.       Артур просто вздохнул.       — Полагаю, я был слишком горд, — сказал он, — чтобы рискнуть получить отказ.       Альфред рассмеялся.       — Я тоже, — сказал он с теплотой, — мы с тобой оба дали маху, ты и я. Хорошо, что «Титаник» всё-таки свёл нас вместе, правда?       Артур молчал. Альфред запустил пальцы в его волосы и нежно потёр кожу; он чувствовал, что Артур дрожит в его руках.       — Арти? — Альфред прижался губами к его макушке. — Ты плачешь?       Артур отрывисто вздохнул. Он не поднимал головы, только судорожно стискивал хлопковую пижамную рубашку Альфреда.       — О боже, не плачь, — взмолился Альфред, баюкая его в своих руках. — Пожалуйста, не надо. Я не хотел тебя расстроить.       — Я не расстроен, — пробормотал Артур. —  У меня самая большая в мире империя, я привык просто брать всё, что захочу, но вчера вечером, наверно, я просто запаниковал. Я знаю, что мы спали вместе и раньше, но я просто не мог, я не мог, Альфред, я думал, ты никогда… Никогда больше не захочешь меня с тех пор, как я стал таким.       Альфред выдохнул в его волосы.       — Не могу поверить, что ты считаешь меня таким поверхностным, даже после прошлой ночи, — сказал он тихо. — Я ведь уже говорил тебе, что…       — Нет, это я тебе говорил! — перебил Артур. — Господь свидетель, сейчас я представляю собой не лучшее зрелище, но дело не только в весе, Альфред — дело во всём, я… Я — полная развалина, и я понятия не имею, как… Как мне исправить себя, свою нацию, как мне исправить хоть что-то; я думаю, что мне действительно нужна эта война, мне нужно, чтобы она взяла меня за горло и привела в чувство, но я… В то же время, я в ужасе перед ней, потому что она будет совсем другой, она будет чудовищной, она… Я это знаю наверняка — из-за того, что научились создавать люди. — Он тяжело вздохнул. — Я имею в виду двигатели «Титаника», когда вчера мы увидели их в работе. Вот на что способны люди, Альфред. Больше не имеет никакого значения, сумеют ли они приручить моря. Представь лучше, как они сумеют убивать — с такой-то силой.       — Арти… — Альфред был немного сбит с толку. — Я не понимаю, какое отношение всё это имеет к тому, что я тебя люблю.       Он сделал паузу, надеясь, что слова, которые он так долго держал в себе, сумеют что-то изменить.       Но в ответ была тишина.       — Потому что я действительно люблю тебя, Арти, — продолжил он, уже немного напряжённо. — Наверное, я должен был сказать тебе это ещё пару десятилетий назад и избавить нас обоих от множества страданий.       — Не знаю, насколько бы это помогло, — наконец сказал Артур. Он поднял голову и положил её на грудь Альфреда, и Альфред вытер его слёзы ребром ладони. — Всё шло бы по-прежнему. Вероятно, я бы всё равно растолстел…       — А я бы всё равно любил тебя.       — И ответственность за грядущую войну всё ещё лежала бы на мне, — твёрдо продолжил Артур. — Это мою империю хочет Вильгельм. Это мой «Дредноут» копируют все остальные. Это я возглавил промышленную революцию.       — Артур…       — О, войну начну не я, Альфред, но помяни моё слово: я буду тем, кто откроет ей дорогу. Я вёл себя безответственно, я давил на всех своим весом — прости за каламбур, — а после смерти Виктории расслабился, самодовольно почивал на лаврах. Нельзя позволить своим людям построить нечто вроде «Титаника», а потом притвориться, что в предстоящей мясорубке не проглядывают его очертания. — Он снова нашёл руку Альфреда, переплёл их пальцы вместе. — Это ещё одна причина, почему я так несчастен. Я был счастлив в те дни, когда возглавлял движение и плевал на последствия, но теперь мне ничего не осталось, кроме мыслей о том, что всё это — дело моих рук. То, что оставляешь загнивать, обычно становится ядовитым, правда?       — Война не бывает односторонней, Арт.       — О, знаю, но… Как я и сказал, это простая закостенелость, это моя вина. Чёрт бы побрал это столетие, говорю тебе… Я готов признать, что теперь «Титаник» производит на меня гораздо большее впечатление, чем вначале — и за это спасибо тебе, Альфред, — но он всё равно не спасёт 1912 год в моих глазах.       — Зато, — прошептал Альфред ему на ухо, — может быть, это смогу я — если ты мне позволишь.       — Хм, — Артур прижался щекой к ключицам Альфреда, поднял их соединённые руки и посмотрел на них. — Я тоже люблю тебя, знаешь, Альфред. Сам себе удивляюсь, наверное.       — Тогда не отрекайся от меня из страха, — тихо сказал Альфред. — Потому что всё это не имеет значения для меня, Артур; пусть на твоём животе будет несколько лишних килограмм, пусть на твоих руках будет кровь погибших в механизированной войне, всё равно ты — это ты. Я всегда буду помнить мои поля, такие же широкие и бескрайние, как море — и твои удивительные глаза, так похожие на них.       — Как поэтично, — вздохнул Артур. Он улыбнулся. — Только не думай, пожалуйста, будто я не заметил твою эрекцию.       Щёки Альфреда вспыхнули.       — Заткнись.       Он взял лицо Артура в ладони и поцеловал его, крепко — и Артур позволил ему. Он положил руки на талию Альфреда и не сопротивлялся, когда Альфред толкнул его на спину, в гнездо из смятых одеял. Было жарко и не сказать чтобы тесно, но места было определённо маловато, полог смыкался вокруг них так плотно, что это почти вызывало лёгкую клаустрофобию. Прервав поцелуй, Альфред прижался лбом ко лбу Артура, и руки Артура скользнули от его спины выше, к плечам.       — Ты этого хочешь? — прошептал Альфред. — Ты точно уверен?       — Если ты сам хочешь меня.       — Сильнее, чем все сокровища на этом корабле.       — Но я не буду прежним. Я хочу, чтобы ты это понимал. Те ночи, которые мы проводили вместе десятилетия назад…       — Что в них? — Альфред расцеловал линию его челюсти. — Просто секс. Пустой и бессмысленный. Ты был красив до сумасшествия, но я не любил тебя. Я предпочитаю тебя сейчас, Артур.       — Вот как, — Артур запустил пальцы в волосы Альфреда, жадно целуя его шею. — А я… любил тебя всегда, Альфред.       Альфред замер, подняв на него глаза.       — Всегда? Даже когда вёл себя, как сволочь?       — Да, — Артур отвёл взгляд, уставившись на балдахин над их головами. — Я не… Я не слишком человечен, видишь ли. Я могу забывать.       — Я больше не дам тебе забыть, — твёрдо ответил Альфред.       — Да, пожалуйста, — ответил Артур, посмотрев на него с усталой улыбкой.       Альфред поцеловал его снова, вжимая в постель. Артур был таким мягким в его руках, что, казалось, они вот-вот растают вместе, сольются в тёплый сплав из одного наречия, общей истории и наслаждения, забудут обо всём на свете. Альфред отчаянно хотел оказаться внутри него.       — У тебя есть что-нибудь? — выдохнул он. — Масло или…       — В тумбочке у кровати есть смазочный жир, для свечей, знаешь.       Альфред потянулся вперёд и высунул руку из-за балдахина, чтобы вслепую нашарить тумбочку; он открыл ящик, отыскал коробочку и после нескольких неуклюжих попыток всё-таки достал её. Он вернул руку с коробочкой, и зазор между шторами сомкнулся, снова погрузив их в алый свет. Артур взял у него коробочку и притянул его к себе для нового поцелуя.       — У меня давно никого не было, знаешь, — еле слышно поделился Артур, касаясь лица Альфреда. — Долгое время мне не хотелось… и, конечно, желающих потом особо не было.       — У меня тоже никого, — признался Альфред. — Дела-дела, ну и… тебя не видел.       — Тьфу, ты отвратительный нюня, — добродушно простонал Артур, зажав Альфреду нос.       Альфред рассмеялся и высвободил голову, и они снова поцеловались.       — Боже, как же я по тебе скучал, — прошептал он. — Ужасно сильно скучал, Артур. Я был так счастлив, когда мне сказали, что ты будешь на «Титанике», я просто…       — Хватит, — вздохнул Артур, беря лицо Альфреда в ладони. — Хватит, любимый. Просто сделай так, чтобы я забыл про 1912 год и...       Альфред улыбнулся и притянул его к себе. Мир сузился до жарких прикосновений, красного и узкого полога и Артура — мягкого, куда мягче, чем раньше, когда он был сплошь кости и сухие, жёсткие мышцы. Он стал пухлым — и стеснялся себя; он отвёл взгляд, когда Альфред снимал с него яркую шёлковую пижаму. Альфред положил руку под голову Артура и наклонил её, чтобы поцеловать его снова; в этом румяном утреннем сиянии, сочившемся сквозь алую вышитую ткань, Альфред поклонялся его телу, скользя масляными пальцами по раскрасневшейся коже. Он повсюду оставил отпечатки пальцев — улики, говорящие о его страстной жажде, — и Артур был восхитительно податливым, выгибался ему навстречу. Они вжались друг в друга насколько можно крепко, всё пылало и дрожало, всё было совсем по-другому, не так, как раньше, и осталось только дыхание, шумное и заполошное, и сбивчивый шёпот, и привычная симфония массивных двигателей «Титаника», взревевшего на восток — навстречу своему последнему восходу.

***

      — Пойдём в курительную? — безмятежно спросил Артур; он рассеянно крутил пуговицу на своём бело-золотом жилете, который надевал на их первый ужин.       Альфред моргнул и посмотрел на часы.       — Немного поздно, тебе не кажется? Обычно туда идут сразу после ужина.       — Я бы предпочёл, чтобы было меньше людей, — признался Артур. — Можно занять место получше. Кроме того, не считая церкви утром, я весь день держу тебя взаперти со мной.       — Мы же хорошо провели время, — сказал Альфред с усмешкой; тем не менее, он отложил кочергу, которой помешивал угли в камине, и поднялся с ковра. — Хорошо, я только возьму зажигалку. Правда, у меня сигареты закончились.       — Я дам тебе свои, — Артур тоже встал с дивана и выпрямился, одёрнув жилет. — Пора мне перестать его носить — стыдно сказать, он становится тесным… Смотри, кажется, пуговица вот-вот оторвётся.       — Ну расстегни её, — Альфред нашёл зажигалку на столе, сунул её в карман и вернулся. Он предложил Артуру руку. — Пойдём?       Артур закатил глаза, но взял Альфреда под локоть, другой рукой расстегнув две нижние пуговицы; когда они подошли к двери и Альфред открыл её, то Артур воспользовался шансом, чтобы схватить абрикос из вазы на столике. Он вонзил в него зубы прежде, чем Альфред успел бы его отобрать.       — Но ты буквально только что пожаловался, что жилет стал тебе мал! — воскликнул Альфред, закрывая дверь, чтобы Артур больше ничего не мог утащить.       — Прекрати, — Артур, казалось, был весьма собой доволен. — Пожалуйста, не думай, что сумеешь полностью излечить меня за каких-то пять дней. Конечно, утром ты великолепно отвлёк меня от кокосовых макарунов, к которым я питаю ужасную слабость по воскресеньям — но всё же я считаю, что с твоей стороны это наивно.       Одну долгую секунду Альфред молча разглядывал его — а потом выхватил абрикос и помчался с ним вперёд по коридору.       — Альфред! — воскликнул Артур ему вслед. — А ну верни!       — Хочешь его — тогда догони! — отозвался Альфред. Добежав до конца коридора, он развернулся и помахал абрикосом Артуру. — Давай, подвигайся немного, и я отдам тебе эту дрянь!       — Абрикосы — это полезно! — крикнул Артур.       — Вовсе нет, если у тебя уже было две порции тарта с крыжовником на десерт!       Альфред скрылся за углом и спустился по лестнице на палубу. Он не удивился, что Артур не стал прикладывать особых усилий, чтобы его догнать. Естественно, Артур подрастерял форму, а ещё привык просто требовать и получать то, что ему хочется.       Выйдя на палубу, он направился к перилам; было очень холодно, даже холоднее, чем прошлой ночью, и его дыхание сгущалось в морозном ночном воздухе. Альфред поёжился и, ожидая Артура, сам откусил от абрикоса. Он оказался сочным и сладким, и сок немного растёкся по его подбородку. Наконец появился Артур, очевидно весьма рассерженный — и Альфред, ухмыльнувшись, аккуратно выронил абрикос за борт.       — Поверь мне, — елейным голосом сказал он, когда Артур в гневе зашагал к нему, — я тебе услугу оказал.       Артур на мгновение нахмурился, затем выдохнул и поник.       — Ладно, — нехотя пробормотал он. — Что толку теперь.       Он положил руки на перила и вгляделся в чёрные воды.       — Боже, ты ведь не собираешься броситься за ним? — рассмеялся Альфред.       — Нет, — посетовал Артур, — ладно бы ещё за лимонным пирогом, но ради абрикоса не стану. — Помолчав, он наклонился ещё чуть дальше. — Чертовски тихий, правда?       — Океан?       — Да, — выдохнул Артур. — А ещё кошмарный мороз. Похоже, сегодня мы проходим через льды, и ты увидишь свой айсберг, в конце концов.       — Мне больше нет до него дела, — весело ответил Альфред. — Я даже надеюсь, что айсбергов не будет, чтобы мы не задерживались из-за них на ночь.       — И почему это тебя волнует?       — Потому что, чем раньше мы доберёмся до Нью-Йорка, тем скорее я смогу тебя похитить.       — Чтобы спасти меня от меня самого? — лениво спросил Артур.       — Ну да. И от кокосовых макарунов.       — От них уже спас.       — Вот и не думай, что у меня нет стратегии.       — Просто восхитительно.       — Утром ты не жаловался.       Закатив глаза, Артур оттолкнулся от перил.       — Давай, — сказал он, — пошли внутрь.       Он взял ладонь Альфреда, и они направились к входу в первый класс. Альфред открыл перед Артуром тяжёлую дверь, но Артур замер на пороге, снова смотря мимо Альфреда на океан. Альфред растерянно оглянулся через плечо.       — Что такое? — спросил он. — Ты что-нибудь увидел?       — Нет, — покачал головой Артур, — нет, просто… Мне что-то не по себе. Я… кажется, я давно не видел океан настолько спокойным.       — Разве это плохо? В смысле, если вода спокойная, то и плыть проще, нет?       — Да, конечно, но ночью очень трудно увидеть препятствия: айсберги, другие корабли…       — Ну, я уверен, что команда знает своё дело, — снова поёжившись, Альфред провёл его внутрь. — Давай, а то я себе всё отморозил к чёртовой матери. Лучше пойдём курить.       Они пошли вперёд, и Альфред приобнял Артура за плечи, а Артур с удовольствием прижался к нему, пряча замёрзшую руку в его карман. Альфред поцеловал его висок, когда они подошли к парадной лестнице и стали спускаться по мраморным ступеням.       — Скажи, что уйдёшь со мной, — тихо сказал он. — Когда мы прибудем в Нью-Йорк. Твоё правительство тебя скоро угробит. Пойдём со мной, и мы исчезнем, как я обещал, я буду с тобой, и…       Не закончив предложение, Альфред споткнулся и вскрикнул; вернее сказать, споткнулись они оба, потому что лестница под их ногами внезапно дрогнула. Артур одной рукой схватился за перила, а второй — вцепился в ремень Альфреда, чтобы он не полетел по ступеням вниз головой. Альфред встал ровно — пол всё ещё трясло, — взялся за перила и поднял глаза. Сверкающие люстры немного покачивались, звенел хрусталь. Внизу, в гостиной первого класса, люди побросали свои дела; все они — и стюарды, и горничные, и пассажиры — в одинаковой растерянности озирались по сторонам. Дрожь корабля была не такой сильной, как землетрясение, но она всё равно была, и это внушало тревогу.       Корабли не должны так дрожать.       Всё прекратилось так же внезапно, как началось, и Альфред уставился на Артура широко распахнутыми глазами.       — Что за чертовщина? — спросил он. — Думаешь, мы во что-то врезались?       — Если и да, то оно появилось из ниоткуда, — ответил Артур. — Я ничего не видел.       — Знаю, — Альфред поднял глаза на вычурный стеклянный потолок. — Айсберг?       — Может быть. Но я всё равно не думаю, что мы на что-то налетели, — ответил Артур, наблюдая за тем, как люстры наконец-то замерли. — Столкновение отразилось бы гораздо сильнее. Наверно, только чиркнули. Давай, пойдём в курительную…       — Нет, — Альфред снова принялся подниматься по лестнице. — Я хочу посмотреть.       — О, бога ради, — Артур сложил руки на груди. — Почему ты не хочешь просто пойти курить? Если бы это было что-то серьёзное, нам бы уже объявили.       — Тогда иди пока сам. Займи нам хорошее место у камина. Я только посмотрю, во что мы врезались.       — Подожди, подожди!..       Остановившись на самом верху лестницы, Альфред обернулся и увидел, что Артур торопится его догнать.       — О, ты со мной?       — Да, проклятье, просто подожди меня! — Дойдя до Альфреда, Артур положил руку на перила и попытался отдышаться. — Господи, ты меня сегодня загонять решил.       — С сигаретами у камина не похудеешь, Арти.       — Говорят, курение подавляет аппетит, — мрачно сказал Артур, и Альфред взял его за запястье. — Очевидно, со мной это не работает.       — Неважно, всё равно ты слишком много куришь, — сказал Альфред. — Ты ещё хуже меня.       Они поднялись обратно на палубу A, потом снова вверх, по узкой металлической лестнице — на левый борт шлюпочной палубы. Это была самая высокая палуба на корабле, по всей её длине выстроились в ряд белые спасательные шлюпки.       — Я слишком много курю, слишком много ем, слишком много пью, — проворчал Артур, обхватив себя руками от холода. — Может, мне лучше просто выпрыгнуть за борт и покончить со всем этим.       — Только не в такую кошмарную погоду, — ответил Альфред, снова направившись к перилам. Он наклонился. — Ничего не видно.       Артур забрался на шлюпку и подтянулся на канате, чтобы посмотреть с высоты. Несмотря на свой вес, он проделал это с лёгкостью бывалого моряка.       — Ну что? — спросил Альфред.       — Не вижу, — Артур спустился обратно. — Пойдём в конец палубы.       — Хорошо, — Альфред сунул руки в карманы и последовал за Артуром. Вокруг было несколько других любопытных пассажиров, которые также всматривались за борт, но, казалось, никто не знал, что происходит. — Думаешь, с другой стороны?       — Возможно, — сказал Артур. — Мне кажется странным, что мы ничего не видим.       Минув первый дымоход «Титаника», они дошли до прямоугольного конца палубы. Альфред вскочил на ступеньку перед перилами, чтобы лучше видеть; перед ними, двумя палубами ниже, протянулся гордый острый нос корабля. Внизу виднелась небольшая толпа, многие пассажиры стояли у правого борта, разглядывая странные белые пятна на воде.       — Чёрт, — пробормотал Артур, становясь по правую сторону шлюпочной палубы. — Это был айсберг.       Альфред запрокинул голову, наблюдая за тем, как Артур карабкается по шлюпбалке; он забрался выше, чем в первый раз, упершись ногой в брезентовый навес над шлюпкой.       — Видно?       — Почти, — Артур махнул ему. — Сюда, быстрее.       Альфред пересёк палубу и подошёл к той же шлюпбалке. Артур помог ему залезть, он стоял на самом краю спасательной шлюпки, а Альфред повис на руках. Они видели, как сумрачно-белый айсберг исчезает в ночи, «Титаник» уходил всё дальше от него.       — Ох, чёрт, — присвистнул Альфред, переведя взгляд на Артура. Его светлые волосы казались почти белыми, и он не сводил глаз с оставшегося позади айсберга, сосредоточенно хмурясь. — Видимо, мы задели его, да?       — Вроде бы да, — Артур положил руку на шлюпбалку и перегнулся через борт шлюпки, чтобы осмотреть правую сторону «Титаника». — Я не вижу никаких повреждений над ватерлинией. Непохоже, чтобы айсберг его оцарапал.       — Это ведь хорошо?       — Это отлично, — Артур взялся за верёвку и аккуратно спустился на палубу. — Конечно, мы вообще не должны были оказаться рядом с чёртовым айсбергом, но похоже, что всё обошлось.       — Здорово, — Альфред тоже спрыгнул, подошёл к поручням и глянул на нос «Титаника», люди с радостными визгами и воплями разбрасывали кругом куски льда, а несколько человек пасовали друг другу один большой обломок, словно футбольный мяч. — Эй, пойдём за льдом!       — Нет, мы идём курить, — простонал Артур. — Кроме того, этот лёд нужен тебе исключительно для того, чтобы сунуть его мне за шиворот.       Альфред ухмыльнулся, подойдя к нему.       — Ах, ты слишком хорошо меня знаешь, — он взял ладонь Артура и потянул за собой. — Ладно-ладно, пойдём за твоими наркотиками.       — Это надо понимать так, что сам ты курить не будешь? — лукаво спросил Артур.       — Минуту, а вот этого я не говорил.       Они вернулись в помещения, спустились по парадной лестнице в курительную комнату и нашли пару пустых кресел у камина. Усевшись, они закурили; Артур откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, а Альфред, напротив, огляделся. В комнате царило спокойствие, обычное ночное затишье случайных джентльменов, которые привыкли засиживаться допоздна за пустой беседой, баюкая полные бокалы. Они ничуть не выглядели обеспокоенными, как будто не заметили прошедшей по кораблю дрожи, не подозревали, что «Титаник» задел айсберг. Может быть, так и было.       Артур заказал проходившему мимо стюарду бренди, но почти не пил, просто поставил стакан на колено и задумался. Альфред почувствовал в его настроении внезапную мрачную перемену и занервничал сам, тревога грызла его изнутри. На палубе Артур был таким расслабленным и безмятежным.       — В чём дело? — спросил Альфред тихим голосом, положив ладонь на его локоть. — Арт?       — Послушай, — сказал Артур. Он вскинул глаза на Альфреда. — Двигатели.       Альфред выпрямился в кресле, рука с сигаретой замерла на полпути к губам. Он слушал. И впервые с начала их путешествия не слышал непрерывный рёв «Титаника».       — Они остановились, — понял он. Его рука на локте Артура сжалась. — Артур…       Артур внезапно напрягся, посмотрев над его плечом. Альфред проследил за его взглядом; Томас Эндрюс энергично прошагал через комнату, неся под рукой чертежи и планы. Он исчез, и Артур снова погрузился в кресло.       — Похоже, — мрачно сказал он, — что дело серьёзное.

***

      Альфред докуривал уже третью сигарету — его нервы были на пределе, молчание Артура пугало его, — когда в курительной появился слегка запыхавшийся Стюарт. При виде Альфреда и Артура он с облегчением выдохнул и заспешил к ним.       — Слава богу, — сказал он, знаком указывая им подниматься. — Давайте, вы оба, вставайте!       — Что случилось? — спросил Альфред, потушив сигарету. Глядя на Стюарта, он вцепился в ручки кресла, внутри него всё перевернулось.       — Мне нужно вас проинструктировать, — сказал Стюарт, переведя взгляд на Артура. — Коммодор Кёрклэнд, прошу.       Артур раздражённо посмотрел на него, отставил бокал с остатками бренди и поднялся на ноги.       — Только не говорите, что эта проклятая посудина тонет, — сказал он ледяным голосом.       — Я не собираюсь ничего здесь обсуждать, — отрезал Стюарт. — Вы оба идёте со мной. Приказ капитана.       Альфред вскочил с кресла, бросив на Артура встревоженный взгляд; Артур лишь пожал плечами, казалось, больше интересуясь сигаретой. Они проследовали за Стюартом через секцию первого класса в небольшой кабинет.       — Вижу, капитан Шерман ещё не вернулся, — торопливо сказал Стюарт, закрывая дверь. — Его также послали найти вас. Хорошо, я сам вам всё сообщу.       — Мы… Мы видели айсберг, — вырвалось у Альфреда, нервозность взяла над ним верх. — Н-но мы ведь только задели его, правильно?       — Что ж, он…       Артур повёл себя грубее — похоже, он потерял терпение.       — Мы видели чёртов айсберг, — резко вмешался он. — Кроме того, я не идиот. Я побывал на сотнях кораблей и предпочёл бы, чтобы вы не преуменьшали ситуацию.       — Очень хорошо, — негромко ответил Стюарт. — Похоже, была предпринята попытка развернуться и обогнуть айсберг по левому борту, однако «Титаник» прошёл недостаточно далеко, и корпус был пробит. Капитан Шерман и я получили приказ от первого офицера Мёрдока. Ситуация очень серьёзная: «Титаник» тонет, джентльмены.       Альфред распахнул глаза. Артур только хмыкнул.       — Н-но как… Как он может тонуть? — спросил Альфред. — Они ведь говорили, что он…       — Альфред, это неправда, — холодно перебил Артур. — Непотопляемых не бывает. — Он посмотрел на Стюарта. — Сколько?       — Мистер Эндрюс… сказал, что это может занять до двух часов, но… Нет никакой уверенности.       Альфред беспомощно посмотрел на него.       — Тогда что нам делать, чёрт возьми? — спросил он.       — Вы немедленно идёте в свои каюты и берёте спасательные жилеты, — сказал Стюарт. — Затем поднимаетесь на шлюпочную палубу и садитесь в спасательную шлюпку. Это также приказ капитана. Он выразился абсолютно непреклонно: вы оба должны покинуть «Титаник» как можно скорее.       Альфред сумел только кивнуть через силу, но Артур вытянул руку, покачав головой.       — Я не вижу в этом необходимости, — сказал он. — Хочу напомнить вам, что мы с Альфредом не вполне подвержены утоплению.       Стюарт стойко встретил его взгляд.       — Приказ капитана, — повторил он. — Полагаю, капитан отдал его именно потому, что вы — национальные воплощения. Согласитесь, если к вам не отнесутся должным образом, то это плохо отразится на его репутации.       — Что действительно плохо отразится на его репутации, так это крушение «Титаника», — отрезал Артур.       — Не спорьте со мной! — Стюарт окончательно потерял терпение. — Спасательные жилеты, палуба, шлюпка. Немедленно. А теперь прошу меня извинить, я нужен на палубе, чтобы помочь с погрузкой.       Не сказав больше ни слова, он выбежал из кабинета. Артур прижал пальцы к виску.       — Я действительно не могу выносить, когда на меня кричат, — пробормотал он. — Раньше на меня кричали всё время — когда Виктория умерла, и мне не понравились перемены… Ей-богу, как будто у меня нет своей головы на плечах.       — Артур, давай, — Альфред взял его ладонь и потянул. — Пойдём за спасательными жилетами.       — Они нам не нужны.       — Н-ну, ничего плохого не произойдёт, если мы возьмём их, — с отчаянием проговорил Альфред, снова потянув Артура за собой. — Давай, Арти, пожалуйста.       Артур выплюнул себе под ноги и раздавил то, что осталось от его сигареты, а затем позволил Альфреду потащить себя обратно в первый класс.       — Мне не верится, что «Титаник» тонет, — сказал Альфред, тряхнув головой. — Вроде бы удар был не таким сильным, разве нет?       — Должно быть, айсберг пропорол обшивку над двойным дном. Айсберги бывают коварными, их подводная часть выступает под ватерлинией.       — Но всё, что говорили про переборки…       — Значит, повреждено больше четырёх отсеков, — спокойно перебил Артур. — Всё просто.       — Но боже мой, он ведь такой новый, удивительный и дорогой, а теперь он… Он тонет…       — Ты когда-нибудь раньше бывал на тонущем корабле, Альфред?       — Нет, — Альфред посмотрел на него. — А… ты?       — Десятки раз, — усмехнулся Артур. — Что ж, по крайней мере, тогда твоё поведение объяснимо.       — Бояться — это совершенно нормально! — выпалил Альфред.       — Для людей — да, — Артур открыл дверь в свой номер. — Альфред, мы не умрём. Зачем вся эта шумиха вокруг спасательных шлюпок… Мы — последние на этом корабле, кому нужна шлюпка.       Альфред потёр лоб, заходя вслед за Артуром.       — Перестань усложнять, — отрезал он, — просто возьми чёртов жилет.       Ничего не ответив, Артур направился в спальню. Альфред со вздохом оглядел великолепный номер; хоть он и любил более простой декор, ему стало больно осознавать, что совсем скоро, необратимо, эта потрясающая комната, как и всё остальное — изысканные обеденные салоны, курительные, турецкие бани, тренажёрный зал, прекрасная лестница, на которой они ощутили дрожь от столкновения с айсбергом, — всё это канет на океанское дно.       Он нашёл четыре спасательных жилета в одном из шкафов, достал их и бросил на диван. Надев жилет, Альфред крепко завязал его на талии и взял второй для Артура, который ещё не вышел из спальни.       — Артур, какого чёрта ты там застрял? — недовольно сказал он, остановившись в дверном проёме. — Вот твой жилет. Давай, надевай и пойдём.       Артур был занят тем, что вытаскивал из деревянного сундука свои книги и раскладывал по кровати.       — Артур! — снова воскликнул Альфред, выходя из себя. — Пошли! Оставь ты эти книги, ради бога. — Он потряс перед ним жилетом. — Надень.       — Да не нужен мне грёбаный жилет! — огрызнулся Артур. — И свои книги я не оставлю. — Ещё мгновение поколебавшись, он выбрал четыре тома, а остальные положил в сундук и запер его на ключ. — По крайней мере, эти. Остальные я тоже люблю, но их можно заменить.       — Отлично. Замечательно. Теперь пошли, — Альфред с силой стиснул руку Артура.       — На самом деле, можно отдать их на спасательную шлюпку, — легко сказал Артур, пока Альфред тащил его за собой к двери. — Надо будет убедиться, чтобы их положили в шлюпку: я не хочу, чтобы они намокли. Одна из них датирована 1247 годом, удивительная сусальная позолота…       — Сам бери свои чёртовы книги! — воскликнул Альфред. — Ты можешь сесть и положить их себе на колени, если тебе вообще разрешат их взять.       Артур остановился и вырвал руку.       — Я не собираюсь в шлюпку, — сказал он. В его голосе звучала недоверчивость. — Как и ты, разумеется.       — Что… Почему нет? — Альфред, в свою очередь, тоже уставился на него в абсолютном недоумении. — Артур, я не… Конечно, мы сядем в шлюпку… На кой чёрт оставаться на тонущем корабле, если есть лодки?       Артур секунду очень внимательно разглядывал Альфреда — а потом в его глазах отразилось внезапное осознание.       — Альфред, — медленно проговорил он, — ты знаешь, сколько спасательных шлюпок на «Титанике»?       Альфред моргнул.       — Гм, нет, я думаю…       — Только шестнадцать, — перебил Артур. Он снова зашагал, прижимая к груди свои обожаемые книги. — Двадцать, если считать вместе со складными. Спасательные шлюпки Уайт Стар вмещают по шестьдесят пять человек каждая, складные — по сорок семь. На корабле находится две тысячи двести восемь человек, пассажиры и экипаж. Даже если каждую шлюпку заполнить до полной вместимости, то места хватит только для тысячи двухсот двадцати восьми человек. Это означает, что девятьсот восемь человек не смогут покинуть корабль.       — Но… — Альфред в ужасе посмотрел на Артура, — почему на «Титанике» недостаточно шлюпок для всех на борту?       Артур пожал плечами.       — Морской закон этого не требует. На самом деле, Уайт Стар держит даже больше шлюпок, чем положено по закону. Хотя, конечно же, на «Титанике» и «Олимпике» можно было бы уместить больше двадцати.       — Но, значит, все эти люди погибнут…       — Все, кроме двоих, — перебил Артур. — Кроме меня и тебя, Альфред: мы бессмертны. Независимо от приказа капитана, мы не можем с чистой совестью занять в шлюпке места, которые спасут чьи-то жизни.       — Конечно, — Альфред неловко сжал в руках спасательный жилет, — я… не знал…       — Я понимаю, что ты не знал. Как и большинство людей на этом корабле, надо думать, — Артур вздохнул. — Тем не менее, я хочу спасти свои книги. Я не позволю уничтожить их только потому, что на нашем пути оказался чёртов айсберг… О!       Он воскликнул это, когда мимо них прошла горничная; он быстро схватил её за руку, чтобы остановить.       — Мисс, прошу, возьмите их в спасательную шлюпку, — сказал он, протягивая ей книги. — Они очень важны: пожалуйста, сберегите их. О, и ещё… — Артур забрал спасательный жилет, который Альфред нёс для него, и надел на горничную. — Вам нужно носить жилет.       Он завязал ей ремешки, она улыбнулась ему — наполовину благодарно, наполовину утвердительно, — и, взяв книги, заспешила прочь.       — Что ж, я рад, что с этим разобрались, — сказал Артур, глядя в её спину. Он выглядел удовлетворённым.       — Артур, — тихо сказал Альфред. — И что нам теперь делать?       — Ждать, когда затонет непотопляемый корабль, конечно же, — сухо ответил Артур. — Давай вернёмся в курительную. После всех этих волнений я бы с удовольствием выпил ещё бренди.       Он протянул руку, и Альфреду ничего не оставалось, кроме как принять её. Его ладонь вспотела в руке Артура, пока они шли по коридору обратно в курительную, свободной рукой он расстегнул свой жилет и кинул члену экипажа, у которого его не было.       Он не мог не замечать, что пол стал немного крениться.

Примечание автора:

      Итак… Останутся ли они на корабле? Всё это очень благородно, но у бессмертия могут быть свои проблемы…