Плохой доктор

Недосып и сложные операции просто убивают в Мелендесе все человеческое, превращая его в изверга и тирана, готового срывать зло на своих ординаторах. И сейчас, уставший и измотанный, Нил заказывает стакан крепкого кофе, понимая, что отключиться во время беседы с Шоном — хреново и очень невежливо. Мужчина получает напиток и подходит к столику, где его уже ожидает подчинённый. Шон отчужденно смотрит по сторонам, будто выискивая кого-то, но натыкаясь взглядом на хирурга, улыбается самой искренней улыбкой. — Вы опоздали, — напоминает Мерфи, когда врач садится напротив него, — На девять минут и три секунды. — Я знаю, Шон, — раздраженно выдыхает, опуская голову. Его манера разговаривать напрягает и выводит, но мужчина старается сдерживать себя. — Я был у пациента Дорен из десятой палаты. У меня есть предположения, что у нее ост... — Нет, Шон, мы не будем говорить о медицине сейчас, — бестактно перебивает его Нил и вальяжно раскидывается на стуле. — Почему? — Парень привычно ведет плечами и слегка вздрагивает, словно услышал что-то удивительное. О чем они могут ещё говорить, как не о работе? — Потому что я так сказал. Как тебе такой аргумент? — нагло отвечает доктор, заглядывая в глаза собеседнику. — Я должен сказать правду или соврать, чтобы не обидеть ваше высокомерие? — искренне спрашивает аутист, не отводя взгляда. Для Мерфи это аргументация факта. Ведь даже обидь он собеседника, аутист все равно не поймет этого. Для Мелендеса — игра, которую он затеял, не заметив этого. — То есть ты до сих пор считаешь меня высокомерным? — Нил насмешливо изгибает левую бровь, в голове прокручивая их первую встречу, когда он впервые услышал от Шона о своем высокомерии. Парень молчит, опять ведет плечами и отводит взгляд в пол. Спроси сколько здесь плит, он с лёгкостью ответит точное число. Нил в этом не сомневается. Он вообще не сомневается в Мерфи. — Да, — спокойным тоном отвечает хирург, погруженный в свои мысли. Доктору всегда хотелось понять, о чем он думает, что творится в его голове, какой там туман и как его рассеять? Как люди живут с аутизмом, и как воспринимают информацию из окружающего мира? — Смело, — бросает Мелендес и облокачивается локтями на стол. Две чашки кофе стоят нетронутые, остывшие, и уже никому ненужные. — Знаю, — в знак одобрения кивает собеседник и слегка улыбается кончиками губ. — Ты сказал, что я высокомерный человек. С чего такие выводы? — Мелендесу действительно интересно, что думает о нем Шон, какой у него взгляд на него и как он вообще воспринимает хирурга, как человека. — Да, высокомерный. Вы не признаете ошибки и не принимаете критику, вам трудно просить прощения, даже когда вы не правы. И вы не толерантны с теми, кто не такой, как вы, — в конце своей речи Мерфи улыбается совсем не фальшивой или не наигранной улыбкой. — Ты считаешь, что я не толерантен с тобой? — Нилу не понравился такой ответ, он ожидал другого. — А почему вы согласились пойти со мной на кофе? — вопросом на вопрос отвечает шатен и тянется к чашке с уже давно остывшим напитком. — Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — интересуется мужчина и заглядывает в пронзительные глаза парня, сидевшего напротив него. — А вы всегда так раздражительны? Нил шумно выдыхает, понимая, что спорить с Мерфи, то же самое, что пытаться сдвинуть с места стену. Бесполезно, неприятно, утомительно. — Спасибо за кофе, — аутист резко поднимается со стула и отводит глаза в сторону, — До свидания, доктор Мелендес. — Сбегаешь? — Нилу не нравится такой расклад, ведь собеседник практически открылся перед ним. И Нилу почти удалось прочитать часть этой книги, — Куда же? — Мне срочно надо к Клэр по важному вопросу, — выпаливает доктор и, срываясь с места, практически бежит в здание. Он всегда говорит то, что думает? Уже в больнице Шон находит седьмую палату, где находит шатенку, и робко входит. Он не знает как начать, поэтому спрашивает в лоб. — Клэр, как люди показывают друг другу свою симпатию? — Ооооо, — слегка опешила девушка и стянула с рук белые перчатки, кинув их в мусорный бак, — Неожиданно, Шон. Ну... Взгляды, намёки, улыбки. — Улыбки не действуют, — сразу отвечает парень и опять ведет плечами. Видно, это его привычка в стрессовых ситуациях. — Тогда намёки, комплименты. Попробуй сказать о человеке что-то хорошее, позитивное, но не лги. У тебя это не получается, — сразу предупреждает Браун и мило улыбается, — Тебе кто-то нравится, да? Мерфи не считает нужным ответить, просто игнорирует вопрос и покидает помещение так же быстро, как и появился до этого. Нил сидит за пустым столом и смотрит в оставленную Шоном чашку. Ему хочется понять его, найти ответы на многие вопросы. Но их нет. Сколько бы он не искал, Мерфи не подпускает его к себе. И это выводит. Мелендес чертыхается, встает и бросается к зданию, понимая, что напрочь забыл об операции. В его голове много мыслей и большинство о малоизученном докторе с аутизмом, и странными взглядами на жизнь. Трясет головой, прогоняя мысли. К черту все. Сейчас в голове должны быть только анализы, карточки и рентгены больных. И ничего больше. Не сейчас, когда впереди серьёзная операция по пересадке сердца. В операционной душно, а может мужчине кажется. Клэр приветствует начальника, как и все, кроме Шона. Он выдаёт, что-то типа, уже виделись, а Мелендес просто забивает. Начисто моет руки и натягивает маску. Тело слегка бьет дрожь. Последствия раковой опухоли в башке. Нудно, скучно, смертельно. Нил помнит, как узнал о том, что у него рак. Сначала была просто тошнота, которая не проходила, потом сильные головные боли, которые ослаблялись в вертикальном положении, нарушение сна и памяти. Мелендес — превосходный хирург, и ему не надо тысячу причин, чтобы поставить диагноз. Вскоре все подтвердилось. Мужчина не особо расстроился, понимая, что опухоль неоперебельная, ему не страшна смерть — когда видишь ее каждый день, то постепенно привыкаешь. Но с каждым новым днем, прожитым рядом с Шоном, ему все меньше хочется считать это правдой. Хирург разрезает живую плоть между рёбер и просит проверить пульс. Все в норме. Беды не будет. Не должно. Но это решать не ему. — Браун, подготовь сердце, — приказывает врач, вставляя расширитель в грудную клетку женщины. Отчасти он понимает своих больных. Ведь всем страшно умирать. Кто-то мало пожил, кто-то наоборот об этом мечтает, но страх — распространенное чувство перед неизвестностью. Что когда-то накроет и вас, доктор Мелендес. — У вас пронзительные глаза, доктор Мелендес, — Шон смотрит на начальника вплотную, изучая и ожидая ответа. Калу одаряет доктора Браун странным взглядом, но та лишь шикает, показывая, что лучше молчать, сами разберутся. Нил, приподняв одну бровь, косо смотрит на Мерфи, в душе надеясь, что ослышался. Что простите? Господи, у парня аутизм, спокойно Нил. Он хороший мальчик. — У нас лежит пациент с внутренностями наружу, истекая кровью, а ты говоришь мне о чертовых пронзительных глазах? — доктор снимает маску с лица и агрессивно смотрит на подчинённого, совершенно не понимая, зачем говорить ему об этом сейчас. — Да. Разве я сказал не вовремя? — Шон чуть-чуть улыбнулся и посмотрел на вскрытую грудную клетку женщины. Молчит, снова впадая в состояние понятное только ему, а через минуты выдает: — Еще чуть-чуть и она умрёт. Вы пережали ей сонную артерию. У нас хорошо получается убивать пациентов, — то, что комплимент странный, Шон не понимает и вряд ли когда-то поймёт. Мужчина грязно ругается и поднимает глаза на парня. Он что издевается? Мерфи в самое неподходящее для этого время выдает сарказм с налетом издевки. И еще над начальством. — С тобой все хорошо, Шон? — Клэр озадаченно осматривает друга, не понимая, что происходит. Никто не понимает, что взбрело в голову этому человеку. И вряд ли когда-то поймет. Маленький шанс ближе узнать Шона есть только у доктора Мелендеса. Нил продолжает операцию, стараясь не убить пациента. Когда же все показатели вернулись в норму, он бросает злой взгляд на аутиста. Убил бы, честное слово. — Доктор Мелендес, — Шон опять передёргивает плечами, стараясь не смотреть в лица людей, — Мне понравился наш разговор утром. Вы выпьете со мной кофе еще раз? Мерфи не понимает, что начал не правильно. Он выполнил совет доктора Браун — сделал комплимент, улыбнулся и позвал выпить кофе. Не должно быть причины отказать. — Мерфи, — Нил потер переносицу. Ох, доведёт его парень до ручки, и он просто сломает ему нос, — Ты сорвал операцию, сказал, что я убийца, а теперь зовешь кофе пить, знаешь я тебя сейчас просто... Шумно выдыхает, и опускает голову, слегка прикрыв глаза. Кофе. Как можно думать о кофе, когда ты — гений от Бога? Что творится в его голове? Он специально провоцирует Мелендеса или действительно не понимает, что его поведение — вызывающее? — Я схожу с тобой выпить кофе. Если не прибью до этого, — наконец изрекает Нил, через крепко сжатые челюсти. Для себя он решает, что нужно закончить операцию. Время подходит к концу. Мужчина собирается сделать надрез возле полой вены, как замечает, что его рука дрожит. По телу бежит неприятная дрожь, а в глазах постепенно начинают плясать чёрные пятна. — Доктор Мелендес, — окликает беспокойным тоном Джаред, но шатен практически его не слышит. В ушах звенит, мутит. Рука со скальпелем между пальцами застыла над телом, а мир постепенно сужается, пока наконец не исчезает. Оглушительный удар в голове, Нил морщиться и падает на пол. Судороги сводят его тело, а пена у рта не даёт нормально дышать. Но этого он уже не помнит. Последнее, что мелькнуло в голове Мелендеса, испуганные лица коллег, холодный кафель и Шон, забившийся в угол.

***

Господи. Голова неистово раскалывается. Разлепить веки сейчас кажется самым тяжёлым и невозможным действием в мире. Но Нил это делает. Белый потолок, запах медицинских препаратов и приглушённый свет. В горле невероятно жжет, а грудную клетку раздирает ноющая боль. Нил опускает взгляд на свое тело и замечает, что он на больничной койке с тысячей трубок, идущих к разному медицинскому оборудованию , а над ухом слышится противный писк. Что произошло? Мужчина пытается принять сидячее положение, но не выходит. Острая боль взрывается где-то между рёбер, и Мелендес замечает, что на его теле кровавая повязка. Пытается судорожно вспомнить, что произошло. Черт. Черт. Черт. У него случился эпилептический припадок. Такое случается, если есть раковая опухоль, но это произошло на операции на глазах его ординаторов и Шона. Хирург тянется к игле в его вене и резко выдергивает. Трубки в носу уже приносят дискомфорт, ему нужно встать и проверить своего пациента. — О, Господи, вы пришли в себя, — в помещение врывается напуганная Клэр, которую пытается хоть как-то придержать доктор Калу, — Вы нас напугали! Нил усмехается и осматривается. За окном светло. Значит, еще день. — Как много людей знают о том, что случилось? — через осипшее горло выдаёт нейрохирург. — Эм...все, — замялась девушка и присела на стул возле койки, — Шон поднял невероятную шумиху. Доктор Глассман на пути к больнице. Внутри Мелендеса что-то обрывается с глухой болью. Картинки прошлого мелькают перед глазами. Операция. Тупое замечание Мерфи. Приступ. Холодный кафель. Боль. Испуганный ординатор. — Где Шон? — испуганно спрашивает Нил, — С ним все хорошо? Клэр одобрительно улыбается. Она начинает догадываться о чем-то. Постепенно картина становится ясной, и Браун кажется, что теперь понятно, зачем Шон спрашивал про симпатию между людьми. Все, ох, как понятно. — Да, в порядке, — за нее бормочет Калу и указывает куда-то за дверь, — Шон разговаривает по телефону с Аароном. Он его, вроде, успокоил. Мужчина облегчённо выдыхает, хоть и сам не понимает, зачем так переживает за него. Он находит оправдание, что это потому, что Мерфи — его ординатор и хороший врач. А Мелендес — врач-дерьмо, раз посмел грохнуться посреди операции в припадке. — Что случилось? — наконец задает мучивший ее вопрос темнокожая, опуская глаза в пол, — Почему вы упали? У вас был эпилептический припадок. — Нет, — сурово отрезает мужчина и неодобрительно смотрит на своих врачей, — Я просто упал. Ничего не было. Так вы всем и скажете. Это понятно? Все согласно кивают, но никто не осмеливается произнести вслух то, что все неспроста. Что с Мелендесом что-то происходит, и это видно. — Моя пациентка, — вспоминает хирург, выдергивая другую иглу с правой руки, — Она жива? — Да, — все замечают, что Браун вымученно улыбается, стараясь показать спокойствие и доброту, но Нил знает, как ей хреново. — Когда вы падали, — безжизненным тоном начинает доктор Калу, смотря на свои руки, — Скальпель, которым вы проводили операцию, врезался между вторым и третьим ребром, сломался, оставив там кусок. Мы вытащили его из вашего тела, но Шон хочет провести дополнительные анализы. Нил второй раз за день грубо матерится и опрокидывает голову на подушку. Шон все усложняет. Сдавать дополнительные анализы опасно — может вскрыться правда про опухоль. — Мне плевать, — холодно выдаёт потерпевший, — Заткните его и отправьте домой. Им ничего не остается, как удалиться выполнять приказ руководства. Не имеет значения, в каком он состоянии — Нил и в могиле их начальник. И его приказ — закон для всех врачей. Оставшись один, Мелендес берет свой мобильный и проверяет его. Пропущенные от Джессики и Глассмана. Не удивительно. Аарон, скорее всего, позвонил ей и сообщил о случившей ситуации. Теперь сиди и жди, пока она шум поднимет, хоть они и в разводе. Нил быстро строчит SMS Глассману, что зайдёт завтра и все объяснит. Он просто скажет правду и попросит совета. А дальше будь, что будет.