***
В это же время в номере Энджела Даста. — Агги, проходи. Что в дверях стоишь? — бросил Энджел и устало плюхнулся на заправленную постель. Агата вошла в помещение и затворила дверь. Ничего особенного: двухместная кровать без балдахина, оформленная в яблочной теме. Красный и белый цвет везде. Такой же зубастый диван, стол и трюмо, на котором лежала пепельница и открытый фотоальбом. На него девушка и обратила внимание. Сев на ближайший стул, она взяла его: на общей фотографии изображена вся семья Энджела. Отец и брат перечёркнуты. — Тяжёлые отношения в семье, да? — спросила Агата, разглядывая альбом дальше. — А то ж, — буркнул Энджел и сел на кровать. — Папаша-мудак и братец-еблан, устроившие нам пиздец. Ну как пиздец? Кокаиновый передоз мне и простой расстрел мамы и сестрицы, чтобы всё смотрелось так, что это сделал я в наркотическом угаре. Испугались, что мы много знаем. Зато пограбили! Нехило так. Было весело, а закончилось грустно. И ещё потому, что я не такой, как все. А когда я попал сюда, это и всплыло. Всё началось в борделе, да! Именно там меня Валентино и подобрал. А я согласился. И поднялся. Да, были некоторые проблемы, и он нашел сестру и мать. Не, ну а что плохого в том, чтобы их защищать? У них нормальная работа по адским меркам. Конечно же, не будь у меня проблем с долгами, я бы к вам не сунулся. — Не будь проблем у меня, я бы ещё жива была! — воскликнула Агата, хлопнув альбомом. — Но там альтернативы не было. Вообще. А здесь тебе её прямо в лицо суют! Ну ты сам посуди: вдруг твой хозяин ставит ваши души в играх таких же богачей? Где гарантия, что такой ставки не будет? Затем оба подпрыгнули от испуга: по зданию пронеслась какофония из воплей, скрежета и плохо настроенной электрогитары с тяжелыми риффами с завершением из белого шума. — Что это такое? — пролепетала Вегги, зажимая уши и вжавшись в стул. Когда гул прошёл, Даст ответил: — Так начинается мёртвый эфир команды Безымянных, если я точно помню. По крайней мере так говорил Вэл, когда я зашёл не вовремя. И у него почему-то дёргались глаза и руки, когда он это описывал. Хо-хо. Да. Выпишет он мне, когда я в студию вернусь. Мне же уходить нельзя из студии, но там так скучно. Я хочу избавиться от скуки, перестать видеть эти рожи и перестать служить. А дальше я не знаю. Ну чем можно заменить наркотики и секс? Агата встряхнулась и посмотрела ему в глаза. Серебро говорило, что он не обманул её, но себя… Проблемы начинаются в том числе и из-за вранья самому себе. — Соскочи со сделки для начала, перестань быть ограниченным, ну и будь честным с самим собой, конечно, а там посмотрим. Искупление — это перегиб в одну сторону! Запомни. Неспеша выходя в коридор и затворяя дверь, пепельная заметила, как он достал то письмо, которым понтовался тогда в лимузине, и порвал его на кусочки. Если в кого-то верить, то он свернет горы. Агги прошлась по коридору колесом и направилась к Чарли, попутно разглядывая стены. Да, на них картины. Да, у неё под ногами ковер. Но всё это меркло перед тем, что видел её серебряный глаз. Или слышал? И что резонировало у неё в голове. Нет, это не боевой клич и белый шум. Это вечность! Оказавшись в главном зале, Агата услышала уже другое и не менее соответствующее обстановке.***
Энджел смял клочки и сжёг их в пепельнице. Да, он прекрасно понимал, что живется здесь херово. Это же Ад, кому здесь легко? Но радостно врал себе, что всё путём, раз получилось вылезти и пристроить родных. Но с другой стороны, как они помогут вернуть долги? Денег много не бывает, а Валентино по-любому будет доить Даста до упора, как это было до этого. А чем ему поможет Черри? Нет, она тоже не поймёт. Что её с ним связывает? Преступления, разборки. Больше Энджел не смог вспомнить ничего. А с этими двумя... Кикиморами? Нет. Уже нет! После вчерашнего он поменял свое мнение на корню. Надежда вылезти по-настоящему без иллюзий всё-таки есть. Даст снова распластался на кровати и вздохнул.***
Чарли вертела свою звезду и так, и этак. Ей хотелось верить, что подвохов в предмете нет. Затем взяла камень, засветившийся у нее в руках, когда по зданию прокатился скрежет. Что это было? Все живы, никого не убило? И выбежала в главный зал, где и застала Хаска в полной боевой готовности. Тот поднял зеркальное забрало и произнёс: — Вот так это работает у нас всех. А это звучал наш боевой клич. Ты уж извини — ритуал у нас такой, когда кто-то присоединяется. — Как камень с души упал. Я уж подумала, что случилось что-то, — Принцесса перевела дух и добавила: — Тогда я сейчас подожду Агги. Чарли села на один из пяти высоких стульев у бара. Сначала появились мы оба и плюхнулись рядом. — Мы готовы. А вы как? — С каждым разом всё больше вопросов, — Шарлотта подпёрла голову рукой. — Пока Аластор не познакомил нас в вашим общим другом — Эсиди Корроди, я хочу узнать, как вы все познакомились. Как раз подошла Агата, а на большом столе вспыхнула и тихо стукнула появившаяся знакомая нам аппаратура. — Раз уж настало время офигительных историй, то надо бы их подкрепить. Я вызвал интерфейс и просканировал отель на сигналы. Так-так, сначала просто позвонить. И набрал Ниффти. — Приём! Ниффти, ты меня слышишь и видишь? Голографический экран пошёл рябью, затем отобразил её лицо. — Рами, слышу тебя громко и чётко. И вижу тоже. Я сейчас у Энджела, как договорились. У вас всё в порядке? Тут экран дёрнулся, видимо, меняясь. Какое-то движение и выше, точно над её лицом, появилось огорошенное лицо Даста. — Так вот как ваша связь выглядит. Обалдеть! Вокс и Вельвет будут кипятком ссать, если увидят вашу лабуду. А чего мы собрались? Я подмигнул серебряным глазом и щёлкнул пальцами. Пульт сначала свистнул, затем стрельнул, и зазвучала музыка (*2). Хаск, начавший было мыть стаканы, обернулся с улетевшим вдаль взглядом. Агги вовремя села. Всё будто зарябило. Возникло ощущение солёного бриза и неонового моря в бутылках вместо алкоголя. Луми начал наш рассказ: — Всё началось с шума истребления…***
Про день истребления мы узнали позже, а тогда только исчезла непроглядная темнота. Тёмное небо, две луны и мы двое, лежащие на куче мусора. Два мутных, не до конца преобразовавшихся чела. Кем мы стали? Нет времени соображать. Надо было просто бежать. Нас чуть не сшибли и не затоптали. Даже в убежище, в которое нас не то затолкали, не то мы прорвались раньше других, оказалось не спокойно. Не всем хватило места. Вокруг шум, крики, вспышки снаружи, а у нас жуткая драка стенка на стенку. — У него светляк, мочи его! По этому воплю становится понятно, что опасность в светляке. Конечно же, нам повезло. Удалось и выжить и оружием разжиться. А затем получить работу на свалке и копаться в местном мусоре, затем подняться до доставщиков. Конечно, мы узнали, где мы очутились. — Слушай сюда, вот это нужно в наш бар доставить и отдать соответственно бармену. И не разбей! — наказывал главный, также известный как Старое Пнище. И мы отправились. Путь не близкий так-то, поэтому хочу рассказать про сам Бомжовский Разлом, исследованный нами за год пребывания здесь. Сам он в форме пятиконечной звезды, чьи лучи — это широкие овраги с мусором, а в конце каждого находится убежище. На этих свалках прозябают новоприбывшие. В центре разлома находится арена, бар и казино. А уже на возвышениях вокруг звёзды и высотки, и малоэтажные домишки. В таких местах нередки разборки и набеги монстров. У главного луча находится крепость Эсиди Корроди. Толстые стены с колючей проволокой искрятся и рябят от магии. Силовой купол и орудия на вышках, которые могут убить всё, что движется. А за ними и находится целый комплекс, который лучше увидеть своими глазами. Когда мы прибыли на место, конечно же обалдели. Нет, там пили и продували деньги и богачи, и бедняки. Их никто не делил. И как раз за длинной барной стойкой стоял и мыл стаканы наш будущий товарищ. — Салют! Это же тебе посылку надо передать? Тот обернулся с привычным скучным видом, указал на стол. Осторожно поставили их и уходим. Уже у нашего хозяина мы поняли, что что-то не так. Начал он сразу без вступлений. — Ну что, уёбки, недавно сюда попали, а уже на арену захотели? Подняться решили! Хер вам. Никуда вы не денетесь от меня. — Тихо-тихо, Пнище. Остынь. Никто ни на какую арену не собирается. — Ну да, конечно! Мне перед вашим приходом позвонили, — он показал на потрёпанный дисковый телефон, — и сказали, что ждут вас обоих завтра. Но вы никуда не пойдёте! — Хорошо! Давай так, мы соскакиваем с твоих дел и уходим насовсем в банду Морозильника. Поменяем одного хозяина на другого. И ничего не изменится, потому что сделки здесь запрещены. Мы оставили его в одиночестве. Рано или поздно это случилось бы. Так как ничего путного Пнище бы не сказал и не сделал, мы решили не задерживаться и двинули домой. Становилось все чудесатей и чудесатей. Нет, правда! Кто бы это мог быть? Но кто бы это ни был — он сделал ставку на нас. Раз уж зашла речь про ставки… Население Разлома делилось на бомжей, бандюков, учёных и злачных. Бомжи: новоприбывшие (просто бомжи) простые сортировщики мусора и живущие на свалке, пережившие налет истребителей или монстров (горелые) выполняют разные поручения хозяина свалки, посыльные доставляют посылки без вопросов (связующее звено с бандами, учёными и злачными). Если особо отличились при жизни и в Разломе, то можно попасть в банду. И хозяева свалок. Высшие в этой структуре, но иногда игнорируемые. Бандиты (структура как в мафиозной семье): посыльные (просто шестёрки), солдаты (киллеры и бойцы при жизни, рабочие) имеют доступ к местной мастерской, лейтенанты и капитаны (прошедшие арену определенное количество раз), подручный босса и сам босс (прожжённые вояки). Злачники: работники (местного казино), пришлые богачи и местные боссы. Учёные: рабочий, инженерский персонал, начальник комплекса (может отдавать приказы всем местным шишкам). Всё, как в той жизни! А теперь вернёмся к нам. Кто может поставить на недавнего бомжа? Разве что капитан, не выше. Месяц назад, как отличившихся бомжей и бывших наёмных убийц, нас приняли в «Чистильщиков» бойцами и переселили со свалки. Мы сделали себе оружие из живого металла, пережили налёты врагов и монстров. В ту ночь произошёл особенно жёсткий налёт. В Яме мы вжарили местным воякам по самые брови. Понеслось то, что сейчас принято называть нормальной жизнью по меркам Разлома. Драки, налёты, стрелки, защита своего жилища, сопровождения. Через четыре года всё это тоже закончилось, когда нас вызвал к себе сам Эсиди Корроди (*3). И мы увидели комплекс и его. Высокий. Одет в белый хирургический халат, штаны, заправленные в чёрные резиновые сапоги, подбитые сталью, судя по стуку подошвы, и перчатки. На голове поверх шапки надета каска с металлическим платком сзади. Лицо узкое и худое, с выступающими костями, коршунский изогнутый нос с чёрным концом и острые зубы. Кожа серая. Склера глаз желтая, а зрачка будто и нет. На шее висят защитные очки с фильтрами. — Ну что же, добро пожаловать в моё место обитания или, как его некоторые называют — «Кузница вечности»! — произнес он и обошёл гололит. — Не буду кривить душой, наш комплекс в Аду пока единственный с подачи Самаэля Магне. Но я вас не для пустых разговоров позвал: у меня для вас предложение. Вот тут мы, конечно, испугались. Попасть к безумному учёному, который может без зазрения башку с жопой поменять, в наши планы не входило. — Нет, то, о чём вы подумали, я делать не буду, но мысль интересная, — Корроди усмехнулся. — Мне нужны ещё два солдата для прохождения такого испытания как «Башня Боли». Но дело в том, что его могут пройти с начала до конца только имеющие какие-либо магические дары, получаемые по выполнение сделок. А сделки я могу заключать только с теми, кто из учёной фракции. — Брезгуете гопотой типа нас? — спросил Луми. — Нет, что ты. Кстати для справки, бармен Хаск, уже знакомый вам, второй человек здесь после меня. А я просто не люблю краткосрочные сделки. И не удивлюсь, что вы рано или поздно уйдёте из Разлома. — Но почему именно мы? Кроме нас здесь ещё херова туча кодлы и выше. — Почему мы не попали в Рай? Почему мы не можем жить нормально и без нарушений? Почему вообще что-то делаем? Невыносимая скука! Наша или какой-то невъебенной шишки, стоящей над нами. Неважно это. Хаск выбрал вас? Да. А я уважаю его выбор. Так что, вы согласны? — Да, долой скуку! — гаркнули мы, аж стёкла задребезжали. Рывок — и мы втроем оказались в просторном помещении с аппаратурой. Просветив нас одним сканером, Корроди пригласил на операционные столы, а сам включил соответствующие приборы и манипуляторы. По ходу своих действий он объяснил, почему нас закрепили. Чтобы мы себе ничего не свернули и не сломали. И пошло-поехало. — Конечно, я мог сунуть вам серийные усилители, но делаю с индивидуальной подгонкой. Для богатых не изготовляем, чтобы у них харя не треснула от возможностей. К телу над сердцем намертво крепится звезда, являющаяся главным управляющим модулем, и подключается к самому сердцу множеством щупов. Впрыскивается «жгучая вода» и производятся преобразования: формируются кости и мышцы, позвоночник подстраивается под установку основного резервуара и ресивера. — На всякий случай скажу, что без звезды жгучка уничтожает любого принявшего её, но в таком виде для пользователя она безопасна. Показатели всё ещё в норме. В отверстия в спине установились резервуары, от которых протянулись шланги к голове, рукам, ногам. Затем в сосуды залилась та же жгучая вода с последующей прокачкой и снятием показателей. В основной резервуар погрузился кровавый камень, похожий на батарею и запаянный проводником с двух сторон. Проросла уже наружная броня и интерфейс управления, а сосуды закрылись кожухами и заглубились до упора со щелчком. Повторная прокачка и перезапуск. Снова проверка. И мы поняли, что становится легко внутри. — Казалось бы, мы все умерли и остались только души. Какая здесь нахрен наука? Только магия! Нет мои дорогие, здесь всё и сразу, только надо разуть глаза и хорошенько поискать. Внутренняя броня выдерживает нагрузки на наружную, а вместе со жгучкой даёт мгновенную регенерацию и защиту от ядов. И не придётся ждать, когда местная среда оживит тебя. Наружная защищает от физического, элементального и изначального урона: кровь и умбра. Такого солдата даже высший не убьёт. Эсиди ненадолго прервался и посмотрел на прозрачный экран со схемами и числами. — Но самое интересное здесь — сами звезда и камень. Ух! Достать их и создать было еще той проблемой, но это получилось. Звезда управляет новыми возможностями, броня генерирует управляющий интерфейс. Кровавый камень производит энергию преобразования. Создать стимулятор или дурь? В два счета! Отрезвитель или противоядие? Раз плюнуть! Что ещё к этому добавить? Ах да, гибкость! Корроди повернул головой вправо и влево на триста шестьдесят градусов и повыворачивал руки и ноги, перетекая живым металлом. — Есть ещё одно но, которое я пока не перескочил. Даже с аугментацией колдовать, как высшие, вы не сможете никогда. Да, ваши силы, природные силы, вырастут, вы сможете создавать предметы, вещества, манипулировать с приборами и пространством, но повелителеями вам не стать, увы. Ну, а если вы вдруг лишитесь её или избавитесь от неё, то вернетесь в своё прежнее состояние стандартных демонов средней силы. Такие вот пироги. Хм, у вас, я вижу, все показатели в норме. Можно завершить и отпустить. Столы прокрутились в горизонтальное положение, крепления расщёлкнулись. Мы встали и привели себя в порядок. Ученый проводил нас в жилой корпус, где нам предстояло жить до прохождения испытаний. Всё это время мы разговаривали. Он призвал нас не киснуть насчет наших сил. Никто нас что с усилком, что без него не считает мусором. Позже прошли тренировки и привыкание к новым возможностям. Встретились мы ещё раз перед днём испытаний, тогда и узнали, что знакомство с сокомандниками происходит только в башне. Там-то мы и увиделись второй раз. Удивительно, правда?***
Я перевёл дух и бахнул из стакана, а Хаск усмехнулся. — Да, это же удивительно, когда босс выползает на стрелку сам и участвует в испытаниях. Нет, чтобы послать шестёрок, которых не жалко! Наша банда не такая. Агата, твои дядьки такие же, как мы. Теперь щёлкнул пальцами он. Вместо ржавчины и подобного зазвучало то самое. Я помню… Теперь мы дома.***
If you look just through the mist in front it’s there it’s small but you can just see it -See what You can just see it through there just look a bit more carefully -Yeah but there's like nothing there And that’s cuz your looking out my window look out your own window man
Float back
It’s gonna be a long walk home and I’m just a stone’s throw from a telephone tone You can tell from the groan it’s engaged throw the phone in a rage Rip the yellow paper page like a poem Watch me show’ em say the lips to the mountains wide hips Smiling like a crisis before applying like this Keep calm let the mist take you by its blind vision Walk slowly don’t bother with the offers to be driven There ain’t nothing like living stay cunning fight systems Keep running write riddens speak something like missions Don't sleep but if you do then dream freaky bright thrills Steal souls like television listen if you will Fill her up drill it out spill your beans like a journal Still the scenes never certain with my verbal in reversal Get immersed in your words create verse and wake up A long walk a short day and no place to stay stuck With the mind not fully made up but up and going In a time when a rookie gets cut for not glowing Open trips throwing ship it’s whatever way possible It's gonna be a long walk home but not optional
Its gonna be a long walk back I never asked for directions now I’m guessing which track There many and the maps like a riddle with a trap I collapse in the quick sand its gripping like sap Isolated and exhilarated biting off a chunk of a cloud Throw the scrapes to the crowds open mouths As it drops hear ‘em shout watch the doubt fade away While all pals find the minutes in the day to conversate As opposed to conglomerate we operated our intellectual properties And act beyond rhetorical philosophy another moon another odyssey With clipped wings an anomaly on instinct hanging on to thin string Laughing at your lip sync sinking for success it’s a long road I think you need a rest Catch a breath yells the city to the soul but death ears were to cold So fresh beers were sold cheap to the questions unsolved And the page folds easily the hero failed dismally the crowd applaud decently And they hear of no conspiracy the advice is to rich for me delivered by clones I reject it and keep going on the long road home
There ain’t nothing like living Speak something like missions(*4)
***
Мы прошли к телепортационной площадке и осмотрелись. Башня Боли оказалась похожа на шпиль Саурона, только конусообразный и посреди разлома, пышущего огнём. К нам подошли двое в полной броне: бугай, похожий на Мясников из Ямы, и чувак с крыльями. Когда мы увидели их лица, обалдели, конечно. — Здорово, охламоны! — Хаск хохотнул и протянул руку для приветствия. Мы стукнулись костяшками и он представил Мясника. — Это, вот, — Рубеус, и он реальный Мясник! Если что, с ним вы до этого не встречались. — Ещё бы. Я же не единственный в своем роде даже в Разломе. А ещё мы не единственные, кто хочет победить и соскочить, — ответил тот. — Именно! Мы их всех порвем и свои души не отдадим. Так началось испытание для команды Безымянных. Помещение, в котором мы очутились, походило на каменный бункер с газовым освещением. Луми снял со стены газовую лампу, и, светя ей, повёл нас вперёд по коридору, достаточно широкому для Мясника. Преодолев несколько ловушек, вышли в следующую зону, довольно большую, с целый этаж психушки без окон. Что это то самое я понял по тому, что мы в санитарном узле с разбитыми толчками и ваннами с высохшей кровью. Стены гладкие, без углов, мелкорешётчатые сливы. Хаск жестом предложил выйти в коридор, как раковины разлетелись осколками, а трубы прорвало кипящим кровавым потоком. Только благодаря броне нас не убило. А по звуку выбитых дверей стало понятно, что монстры прибыли. Выйдя из санузла, мы встретились лицом к лицу с ними. Нет, это были не местные монстры, порожденные умброй. Это были покоробленные в хлам с содранной кожей, будто сваренные заживо или переваренные. После бешеного расстрела, во время которого противники просто взрывались, интерьер заляпался, а мы не поскальзывались только из-за шипов в подошвах. Во время передышки осмотрелись. Здесь и комнатки с диванами и книжными шкафами, и жилые, из которых повыбегали монстры. И всё это кажется чуждым этому миру. Когда в коридоре возник мясной медведь высотой под потолок и с топором, Руби с налета отрубил ему руку с ним же, а мы втроём расстреляли чудище. Уже идя по коридору, уводящему с места бойни, я понял, что надо обязательно сделать, и поведал об этом напарникам. Те предложили подождать. Позже, во время передышки перед двадцатым этажом, сидя на каменном полу, Хаск произнёс: — Вот правильно говорят, что друзья познаются в беде. А пьянки и гулянки — дело десятое. Вы чем хотите заняться, когда соскочите? — Если честно, всё-таки на радио хочется попасть. Задолбало всё, отдохнуть надо. Наконец, до тридцатого этажа добрались только мы. Из каменного коридора плавно перешли в современный, привёдший нас на съёмочную площадку. Естественно, никто из нас не показал лицо и не достал оружие, чтобы не открыть охоту на себя же. В просторном помещении со съёмочной аппаратурой и персоналом собрались представители больших шишек, чьи команды участвовали в битвах. При прочих равных эти хмыри не могли быть довольны произошедшим. — С вами Кэти Киллджой! Поприветствуем команду, дошедшую до финала! Безымянные уже не первый раз накидывают вздумавшим сразиться с ними! В зале встала гробовая тишина. — Ну что же, тогда ответьте на вопросы и валите на все четыре стороны, — произнесла скисшая от такого поворота телеведущая. Мы расселись по стульям напротив камер и приготовились отвечать. — Знакомьтесь! Тупая сука, Киллджой, дорвавшаяся до сенсации, и такой же тупой мудак Тренч на подпеве у нее. Ненавижу репортеров! — выругался Хаск по внутренней связи. — А ещё этого протеже Вокса. Представляю, как он разозлится, когда мы здесь всё разгромим. — Так вот, как вам удалось дойти до конца? Против выставили совсем не шваль. — Всё просто, как два пальца об асфальт. Мы не стоим на месте. Движение — жизнь, остановка — смерть! Не так ли? Но что это я, в самом деле? Болтовня — это не про нас. Затем Руби встал между Киллджой и Тренчем, взял обоих за глотки и рыкнул: — А теперь мёртвый эфир. Мочи уёбков! Выпустив электрический импульс, сжёгший все местные камеры и заблокировавший телепортацию, мы открыли стрельбу и перебили всех. Оставшихся в живых ведущих дружно избили в хлам. Чем решили отмечать каждую завершенную башню, если доживем. Хаск дернул за рубильник в стене за поваленным новостным столом. Весь зал затрясся, уши заложило от гула отправляемых из башни на поглощение душ. Уходя, мы бросили избитым: — Ещё увидимся, дешёвки! Прошли выходной пункт Башни и телепортировались с другой стороны Разлома, затем переправились Бомжовский. Появились мы напротив нашего поселения: осталось только на горушку подняться. И здесь я вспомнил… Хаск понял это и произнёс: — От нас никогда не было представителей, потому что Аластор предпочитает присутствовать лично или не появляться вообще, а у Эсиди, как создателя этих Башен, нет права на участие. Затем сел на камень, убрал шлем и пригласил нас на рядом лежащие. Где-то в разломе ударила молния и осветила небо. — Мы не первый раз участвуем, это вы уже поняли. И уже знаете, кто я, но вас ещё интересует, почему же выбрал вас. За херовых сорок лет сколько я нашел родственных душ? Эсиди и Руби вы знаете. С Аластором и Ниффти я вас познакомлю. И теперь вот вы вытащили меня из бесконечного депрессняка. Вы же не забудете меня? — Забыть? Хаск, ты чего, какое забыть! Мы же горой за своих. Качай его! И мы качнули. Да, наш бармен очень похож на нашего главного там, в жизни, из которой мы ушли. Так же принял нас и подбросил нам работу, а теперь он один из немногих дорогих нам людей. — Ух, укачали старика! — Хаск рассмеялся. — Теперь я могу прийти в свое заведение и снова изобразить ленивого и скучного бармена, к которому приходят выпить местные шишки. Руби снова будет хреначить в нашей столовой, нисколько не худшей и даже лучшей, чем хвалёные рестораны. А вы можете пострадать фигнёй, если налета не случится. Завтра нам ещё к Эсиди идти, чтобы обсудить дальнейшие действия. Вчетвером поднимаемся на холм и расходимся. Нас встречает наше поселение: несколько десятиэтажек и халупы, воткнутые рядом и на склоне. За столом сидят наши лейтенанты: Гэри и Кори Вультура. После приветствия такими же полиморфами (*5), как у нас, приглашают сесть. Мы долго говорим. Снова где-то бьёт молния и грохочет гром. Темнеет, на стенах домов включаются фонари и прожектора на крышах. Расходимся. Возникает чувство нелогичности происходящего, которое будет с нами всегда. На следующий день мы сидели около гололита вместе с Эсиди Корроди. От окружения всё также веяло ретро-футуризмом, с его бесчисленными светящимися хренями. — Ну что же, поздравляю вас с пройденной Башней! Молодцы! Плату вы получите сегодня, но чуть позже, — Корроди спросил: — Рами, Луми, вы хотите что-нибудь сказать? — В общем, да. Эсиди, здесь всё хорошо, конечно, но мы соскочить решили. У нас вообще есть возможность на радио попасть? Тот задумался, переваривая услышанное, а после окончания визга оповещателя произнёс: — Определённо есть. Знакомьтесь. Мой друг… К нам подошел… Да, именно он и представился. -… Аластор Эйр, он же Радиодемон. Так меня называют те, кто знают. Бледно-серая кожа, острые жёлтые зубы и короткие алые с чёрным волосы, по бокам его головы образующие «кисточки», напоминающие уши оленя. На голове у него небольшие оленьи рожки. У него тёмно-красные белки глаз, алая радужка, чёрные зрачки и багровые веки. На правом глазу овальный монокль с тёмно-красным стеклом и чёрной оправой. Алая рубашка с чёрным крестом на груди, изорванный по подолу однобортный сюртук рубинового цвета в тонкую алую полоску и с высоким воротом, бордовые штаны с алой каймой, чёрный галстук-бабочка с алым перешейком, чёрные перчатки с ярко-алыми отметинами на концах («ногтями») и костяшках пальцев и чёрные туфли. Да, щегол ещё тот, по сравнению с учёным и барменом. — А вы, стало быть, новые солдаты моего отряда? Рамон и Луис, верно? Мы переглянулись и ответили: — Да. — Так-так, Эсиди, ты молодец, и вы все молодцы! Прошли Башню и накидали этим напыщенным имбицилам. Вокс определённо что-нибудь придумает после такого унижения, правда, не дать нам участвовать — не сможет. Нет, не смогут враги сидеть на местах ровно, пока есть мы. Но вы сейчас собирались о другом поговорить, поэтому передаю слово нашему мозгу. Ал сел рядом с нами нога на ногу, поставив микрофон рядом. Эсиди щёлкнул пальцами, и гололит вместо карты показал броню и оружие. Сначала огнестрельный полиморф представился в виде пистолета-пулемёта из чёрного металла с гравировкой на рукояти и позвонками на ствольной коробке, барабанным магазином и встроенным глушителем. Удлинение в винтовку с прикладом, прицелом и без них. Дробовой вариант с перфорированным стволом с зубцами. Подствольный огнемёт и при перевороте гранатомёт с реактивным вариантом стрельбы. Тяжёлый полиморф с барабанным магазином, пулемётными одноствольным и шестиствольным вариантам, двуствольным дробовым, двумя гранатомётными. Менялась конструкция только спереди. Поворот ему не нужен. Барабанные магазины в разных режимах. Полиморфный холодняк: копьё, меч, тесак, топор, боевой и метательные ножи, бабочка, стилет в разных режимах. Обалдеть! — Итак, раз говорю я, то скажу, что это доведённое до единичного производства снаряжение шумового солдата. Излучатели присутствуют в шлеме вместе с голосовыми синтезаторами и в его надстройке, и резонируют через вырастающий воротник. Экраны также присутствуют в наплечниках. Режим излучателя (*6) и расщепителя (*7) включён во все типы полиморфов. Работает направленно через резонатор, так что рядом стоящего не убьёт. Так вот что за незнакомый вариант! — Также я доработал генератор боеприпасов для полиморфа и находящийся в холодном оружии. Стандартных режимов теперь три: не смертельный, ангельский режим и режим расщепителя. Последний позволяет поглощать чистую энергию души. А теперь попрошу пройти со мной, собственно, на доработку звёзд. Доработка, как вы видите, прошла успешно. Как и испытания на полигоне. И нам заплатили. — И наиболее интересная на данный момент разработка «Взгляд в вечность»! — произнес Корроди, когда мы вернулись в главное помещение. — Глазной протез из живого металла, а именно из серебра, и с водным камнем, а не кровавым. Даёт возможность видеть истину и ещё много чего, но пользователь может стать алогичным, иррациональным и, наконец, упоротым. А может и не стать. Страшно, поди? Страшно, да. — Нисколько. Наоборот, даже интересно, что с нами случится. После установки глаз истина постепенно захватила разум. Приходилось медитировать и принимать чистый энергетический психодел, чтобы улететь в хлам. Эсиди этот опыт назвал победой над самим собой и над своей болью, чтобы познали её и никогда не вздумали скиснуть.***
— Так, пока всё, рассказчик устал. Я выпил из стакана, но, посмотрев на Агги и Чарли, выплюнул в сторону. Девушки явно пребывали в прострации. Мы встрепенулись и легонько растрясли их обеих. — Маленькая, у тебя только чтение мыслей и пространства включено. Никакого ядерного психодела, как у нас. Принцесса, ты чего? Та горько улыбнулась, обняла Агату и произнесла: — Мне так обидно, что так поздно всё это узнала. Столько можно было бы сделать! Особенно с этим протезом. — Чарли, Чарли, не всё должно выплывать на свет, — Хаск вспомнил про портрет её семьи, поскрёб затылок. — Хотя, будь мне сто семьдесят пять лет и мне бы рвали шаблоны все, кому не лень, я бы тоже рехнулся и скис в хлам. Впрочем… Кот пристально посмотрел каждой в глаза, отчего девушки затихли, и хрипло рассмеялся: — Да вы чего, подруги! Вы чего это в самом деле! Нацепляйте звёзды и вперед. Мы ещё такие горы свернем, что заебись будет. — Ну, я так не могу сидеть и смотреть, как вас там колбасит, — Энджел провёл левой рукой по лицу, вытирая пот. — Сейчас придём к вам. — Согласна полностью, — добавила Ниффти и, судя по движению экрана, спрыгнула на пол и дунула вперёд Даста. До этого потухшие глаза Чарли и Агги загорелись, а руки взяли звёзды. Принцесса извлекла из рукава свой трезубец. Что же написать? Как назвать и назваться? И ровненько вывела название отряда: «Искупление» и свои инициалы «Ш.М.». Чарли — «Свет», Агги — «Чистота». Я ни разу не видел, как это делается. Как искрятся буквы, будто при электросварке. Затем подруги выполнили команды Хаска, следящего за их безопасностью, я зацепился взглядом за портрет, на который до этого не обратил внимания. Дата его написания стояла тысяча восемьсот семьдесят первый год. А ведь правда. Пришедший Энджел видит происходящее и офигевает, прислонившись к дверному косяку, а Ниффти радуется, что подруги перестали киснуть. Чарли и Агги в порядке, но после трансформаций вели себя возбужденно, что навевало желание выдать какую-нибудь импровизацию (*8). Показалось, что Даст понял, о чём мы подумали. Тот зарделся и хихикнул: — Раз была тема про вещества, звёзды разве при нацеплении ещё и Молли выдают? — Да не, это так только на первопроходцев звезда действует, — заверила его тараканша. — Выглядит весело, конечно. Но про вещества лучше забудь. Отсмеявшись, мы расселись по местам. Даст посмотрел на нас, вздохнул, и с серьезным лицом решился: — В общем, я что сказать хочу. Напрягся, подумал, послушал и решил. Я железно готов соскочить и стать честным с вами и собой, — и постучал по золотому клыку, получив от нас большой палец вверх.***
I'm the D—O—N, see? I live life like you D—O—N—T And that's why they're filling with E—N—V—Y 'Cause my life is the B—O—M—B One more time, I'm the D—O—N, see? I live life like you D—O—N—T And that's why they're filling with E—N—V—Y 'Cause my life is the B—O—M—B It's a Don! (*9)
***
Молодец! Так держать. Затем мы выцепили Руби из кухни и направились на задний двор. Провели спарринги с нелетальным оружием: Хаск против Агаты, я против Чарли, Луми против Ниффти. Это было что-то. У Принцессы движения быстрые, ловкие как у Ниффти. А это не хухры-мухры, учитывая, что маленькая — таракан, а мы — гепарды. Да, возраст для определённых слоев жителей здесь играл большую роль и точно равнялся опыту. Агата уворачивалась от атак Хаска так же мастерски, как он, и спокойно стояла что с оружием, что в рукопашную, нисколько не хуже. Энджел наблюдал за происходящим, замечая, как появляется такое странное чувство, упомянутое дядями Агаты. Из тумана мыслей его вывела фраза Руби, сидевшего рядом, подперев голову: — Да, истина всё-таки странная штука. И ты тоже её скоро узнаешь. — Ну, всё когда-нибудь бывает, — подытожил паук и потянулся. В итоге у нас получился скоростной отряд Чарли и гибридный отряд Хаска. Готовы и собраны. Чарли приняла решение не спрашивать родителей ни о чём подобном, услышанном сегодня. Оставшееся время составляли план действий, состоявший из: получить одобрение от Аластора, затащить маму и сестру Энджела в наше предприятие, включить истину у Агги, познакомить Чарли с Эсиди, организовать общий канал. Последнее выполнили сразу и разбрелись по делам отеля, держа связь.