Сопряжение сфер

Утром, проснувшись, я не застала Оксаны. Конечно, было немного грустно, что она ушла, не попрощавшись, но я подумала, что она торопилась домой, ведь, наверняка, родители беспокоились за неё. Не став звать прислугу, я сама умылась из таза с водой, что уже стояли в комнате, оделась и пошла на завтрак. На улице уже сидели Яков и Николай Васильевич Гоголь. Занятный юноша, надо сказать. Скромный, тихий, даже пугливый, но очень интересный собеседник и безумно талантливый писатель! Как жаль, что он сам к себе так критичен, и сжигает свои произведения. — Доброе утро, Николай Васильевич, Вы не против, если я присоединюсь к Вам? — я улыбнулась, подходя к писарю. — К-конечно, Анастасия Александровна, — он застенчиво улыбнулся, и я, проигнорировав взгляд Якова, которым он, буквально, приказывал сесть рядом с ним, присела с Николаем и стала ждать Ганну, которой уже успела сказать, что хочу на завтрак, даже уже обед, ведь был полдень. — И как продвигается расследование? Что-то уже нашли? — спросила я Николая, приступая к отбивной с кровью, что Ганна принесла вместе с другими закусками. — Нашли, но, боюсь, Вам это будет не особо интересно, — вмешался Яков, не дав Коле сказать ни слова. — Не бойтесь, Яков Петрович, я же спросила, значит, мне уже интересно, — мило улыбнулась я, разрезая мясо. — Добрый день, — раздался голос Александра Христофоровича, когда Гуро только собрался мне что-то ответить. Обернувшись, я увидела, что он стоит рядом вместе со своим писарем — Тесаком, тем самым юношей в высокой шляпе. — Добрый день, Александр Христофорович, — улыбнулась я, глядя на мужчину. Так хотелось обнять его, как раньше, но, увы, я замужем… Бинх тоже смотрел на меня, не обращая внимания на Якова. — Присоединитесь к нам за обедом, господин Бинх? — вежливо, но холодно предложил Яков, и нам пришлось прервать наше общение глазами. — Благодарю, Яков Петрович, за приглашение, но я пришел сказать, что у нас новое убийство. Девушку нашли в лесу сегодня утром. Всё точно также, как и с другими, — Александр посмотрел на следователя. Гуро нахмурился и встал на ноги. — Пойдёмте, надеюсь, тело на месте, и его никуда не унесли? — спросил он, подхватывая свою трость. — На месте, — кивнул Бинх, и, пока никто не видит, вложил мне в ладонь маленький кусочек бумаги. Когда мужчины удалились, я раскрыла записку и улыбнулась. «Как только все лягут спать, я буду ждать Вас у реки под большой берёзой. Она там одна такая. Ваш, А.Х.Б " Записку я подожгла от свечи, что, почему-то, стояла на столе, хотя был ясный день, оставила догорать в своей, уже пустой, тарелке, и пошла собираться на прогулку. Захотелось перейти на другую сторону реки, найти мельницу и Оксану. Всё равно мне было очень скучно здесь одной. *** Одевшись, взяв с собой корзинку с перекусом, я пошла на поиски новой знакомой. По пути мне встречались самые разные люди: грязные, очень бедно одетые, были, конечно, и те, кто одет получше, но всё равно было видно — они живут в нищете. И, нет, это не их вина — крестьяне всегда были трудолюбивы здесь, это вина помещика, которым принадлежит эта земля сейчас. Он, скорее всего, назначил очень большой оброк, и бедные люди не могут жить нормально. Придя на реку, я увидела маленького мальчика. Он был такой маленький, худенький, плохо одетый, грязный, что моё сердце сжалось от боли за малыша, который сидел на берегу, склонив голову. — Привет, — негромко сказала я, подходя поближе к ребёнку, — Почему ты один здесь? Малыш посмотрел на меня, немного съежившись. — Простите, пожалуйста, я Вам мешаю, да? Я сейчас уйду, — он уже вскочил и хотел убежать, как я его осторожно взяла за маленькую ручку. — Ну, что ты, конечно, не мешаешь. Просто меня удивляет, что твои родители отпустили тебя одного на реку, — сказала я, глядя на мальчика. — У меня нет родителей… умерли они, мне два года было… Я у дядьки живу, но у него семья большая, меня там не особо любят, вот и хожу сюда, чтобы не мешаться им, — мальчуган шмыгнул носом, робко глядя на меня. — А как тебя зовут? — Яша, — он скромно улыбнулся, а я внутренне усмехнулась. Кажется, Яковы всегда будут в моей жизни. — А меня Настя, очень приятно. А ты не хочешь покушать? Ты, наверное, не обедал, смотри, сколько у меня вкусностей много, — я расстелила плед, где разложила еду. — А можно? Только мне нечего Вам взамен дать…– он голодно смотрел на угощения, но не решался подойти. — Ну, что ты, Яшенька, кушай, сколько хочешь, — я ласково улыбнулась, подзывая мальчика к себе. Он ел всё, что я ему предлагала, но, при этом, кушал он не спеша, видимо, хоть каким-то правилам поведения его обучили. — Я надеюсь, ты хотя бы спишь дома у дяди? — спросила я, когда Яша, сытно покушав, лёг на плед, гладя себя по животику. — Если пускают… — тихо ответил он, прижавшись ко мне. Я неосознанно прижала его ближе, стараясь согреть, ведь одет он был в старые рваные тряпки, это же одеждой назвать язык не поворачивается! — Яшенька, а ты не забоишься у меня переночевать? Я живу на постоялом дворе. У меня своя комната, там тепло, сухо, и кроватка тёплая, мягкая, — предложила я, не в силах допустить, чтобы маленький ребенок ночевал на улице, тем более, что здесь всё время творится полная чертовщина. — Не забоюсь…спасибо, — прошептал он, засыпая. Я нежно улыбнулась, собрала остатки еды в корзину, осторожно завернула Яшу в плед, и, взяв его на руки, пошла на постоялый двор. Мальчик был совсем лёгкий, как пушинка! Его необходимо откормить, и, конечно же, сегодня же пошлю Ярину за новой одеждой для ребёнка. Ему, как я поняла, около пяти лет, хотя разговаривает он довольно хорошо, лишь немного картавя. *** Уложив его на свою кровать, я велела Ярине никому ничего не говорить о ребенке, дала денег и послала за одеждой. Она купила и повседневную, и даже некое подобие пижамы. Осторожно я переодела его, стараясь не разбудить, и, велев Ярине посидеть с ребенком, отправилась на встречу с Александром. Нам давно пора всё выяснить.